Соавторы: Олег Самойлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 91 (всего у книги 329 страниц)
Транзисторы Райан явно не одобрил. Он окинул бедные детали почти ненавидящим взглядом, пробурчал что-то сквозь зубы. Цензурное, скорее всего, но от этого не менее ругательное. Зато плату отдал. И, когда Арсений уже собрался уходить, хвостатый неожиданно заговорил:
– Арсень, у тебя, в отличие от Джека, есть, чем думать. – И, не успел Арсений удивиться такому несвойственному для Райана комплименту, как тот добавил: – поэтому насчет последней затеи твоего друга… Не советую.
Переспрашивать подпольщик не стал, и так понятно, что бесполезно – хвостатый уже сел на свой стул и демонстративно развернулся к мониторам.
Джек без Арсения умудрился взломать упрямую дверь и уже активно шурудил внутри башенной комнатки.
Арсений просунул голову внутрь.
– Я плату принёс. Ну что, раз ты откупорил комнату, теперь слиняешь с моей кровати сюда?
Ответа не последовало. Да Арсений его уже и не ждал. Взгляд скользил по полкам и столам, отмечая предметы – стопки бумаги, фотографии, подносы, коробки с проявленными плёнками в тубах, реактивы в бутыльках, в углу примостился старенький штатив, на нижней полке в чехле тяжёлый плёночный фотоаппарат.
– Ну и ну…
– Мож, на детали что разобрать можно будет, – Джек уже шарил в небольшом подвесном шкафчике.
– Я тебе разберу, – пригрозил Арсений на полном серьёзе. Крыс отстал от шкафчика и обернулся.
– Что это с тобой, Перо?
– Просто говорю – не трогай.
– А, у тебя же… профессиональное, – Джек несколько озадаченно потрогал лежащую на столе коробку со старыми снимками. Арсений молниеносно перекинул ремень своего фотоаппарата со спины на грудь и успел сфотографировать его в этот момент.
– Профессиональное, – хмыкнул весело. – Да ладно. Просто что фотографическое – не трогай, а остальное твоё по праву первооткрывателя.
– Так это ты… чтобы сфоткать, что ли?! А ну быстро удалил!
Арсений со смехом вылетел из фотолаборатории, спрыгнул с нескольких ступенек, ведущих в башенку, вприпрыжку миновал коридорчик, остановился на площадке, вскинул камеру, успел щёлкнуть преследующего его взбешённого разлохмаченного лидера, быстрым движением отправил фотоаппарат обратно за спину, после чего резво дёрнул дверь своей комнаты.
– Перо, хренов ты!..
Джек успел как раз вовремя, чтобы не дать ему открыть дверь достаточно широко и протиснуться в комнату, перехватил руку и резко надавил ладонью на дверь, снова её захлопывая. Смутно предчувствуя какую-то пакость, Арсений попытался дёрнуться в сторону. Вверху послышался треск рвущегося троса, держащего «сигнализацию» – Джек установил против незаконно желающих проникнуть в комнату, – мимо пронеслось что-то белое, шлёпнулось в узкое пространство между ними и душевно обдало брызгами светло-коричневой краски. Джек отскочил слишком поздно, уже лопнувшая оболочка упала на пол, оставив огромную кляксу на площадке и брызги на стенах.
Отплёвываясь и ругаясь, оба кое-как, на ощупь спустились с лестницы в коридор и наперегонки кинулись в ванную. Арсений на бегу сгребал с себя краску.
– Ты её чё… тьфу… даже отходя на два метра активируешь?! – добежал он первым, включил воду на полную катушку, рванул фотоаппарат с себя на столик у ванны и сунул голову под душ.
– Да ничего я не активировал! – Джек отпихнул его в сторону.
Они едва не подрались за место у душа, потом, более-менее отмывшись, начали смеяться. Одежда, правда, теперь была далеко не в лучшем состоянии. Джек посетовал, что ловушку надо заново настраивать, Арсений решил теперь всем говорить, то они репетируют будущую покраску кухни.
Растворителя не было, и к Дженни за подсолнечным маслом идти всё равно пришлось. Хозяюшка вся была в хлопотах – вместе с Лайзой и Маргарет мастерила украшения. На столе, в плоской корзине, красовалась горка ёлочных шариков (скомканая бумага, обмотанная фольгой), лежали колокольчики с бантами, веточки рябины с подвязанной красной лентой, несколько стеклянных безделушек на нитках, длинные снизки соединённых бус, шишки, маленькие плюшевые игрушки, плотные прямоугольники, сплетённые из фантиков от конфет.
На звук шагов девушки оторвались от работы. Дженни, увидев, кто пришёл, тут же запричитала:
– Ничего не успеваем, ёлка просто огромная, а у нас так мало всего, хорошо, Тэн ещё принесла атласных лент… Ой, – она осеклась и слегка нахмурилась. – А почему вы мокрые?
– Э-э… это… на нас… – Джек замялся.
– Краска упала, – договорил за него Арсений.
– Ох, ну где же вы… – девушка, всплеснув руками, встала, с её колен посыпались шуршащие фантики. Охнув, Дженни принялась собирать их, попутно ругая подпольщиков. – Ну когда же… где вы краску взяли?
– Это он! – Арсений ткнул в Джека пальцем, за что тут же схлопотал. Но от своего не отступился, пальцем по-прежнему тыкал.
– Я это… – Джек явно не знал, куда себя деть от праведного гнева кухонной феи. – Дженни, ну… я…
– Так, Арсень – к Джиму, попроси старые тряпки, я ему отдавала. Джек ты… просто посиди на месте. Спокойно.
Девушка выбежала из комнаты. Арсень тоже долго не задержался: поймал насмешливый взгляд Лайзы, несчастный – Маргарет и злобный – Джека, после чего направился к Джиму. За тряпками.
– Так, Перо, никаких спать. – Зашедший в комнату Джек сразу врубил свет, заставив Арсения с недовольным ворчанием сунуть голову под подушку. – Фракционное дело.
– Ты вообще когда-нибудь спишь? – пробормотал зам сонно из-под подушки.
– Сплю. Но не в данный конкретный момент. Жду через пять минут в гостиной.
– Тиран… – не высовываясь из-за укрытия, Арсений швырнул в его сторону запасной подушкой. Судя по хмыканью, промахнулся. Пришлось вылезать.
Джека уже не было. Дверь он оставил нараспашку – теперь оттуда тянуло сквозняком. За пределами освещённого пространства зияла лестничная темнотища. Спать хотелось кошмарно, из чего Арсений сделал вывод, что больше пяти утра быть всё равно не может.
В гостиной он застал наиживописнейшую картину. Его ненаглядный лидер плюс две пустые бутылки тёмного стекла у камина, плюс исходящий ароматным винным паром котелок, непонятно как подвешенный в камине. Заметив соизволившего прийти Арсения, Джек почти дружелюбно помахал рукой.
– Во, зацени чего придумал. – Внимание лидера снова оказалось приковано к котелку. Он сосредоточенно размешивал то, что там паром исходило, щепкой. – Металлической ложкой не стал, а деревянная лопатка у Дженни одна, не стащишь. Да ты садись, чего встал?
– И это умеешь… – Арсения долго упрашивать не пришлось: прошёл и сел на маленький пуфик рядом с Джеком. – Сначала чай, потом вот это… это что, пунш?
– Глинтвейн. Но пунш тоже могу. Потом. Вот! – Он торжественно стукнул щепкой о край котелка. Капли варева, сорвавшись, зашипели по металлическому боку. – Это я тебе. С днём рождения решил поздравить. Значит…
– Э-э-э, не-не, – запротестовал Арсений, замахав рукой, – ты погоди. Времени сколько?
– Ну... – Джек кинул взгляд на наручные часы, – четыре доходит…
– Вот через два часа и поздравишь, я в аккурат в шесть утра родился. Нечего заранее.
Джек затих и через несколько секунд почти обиженно поинтересовался:
– А глинтвейн как? Выкипит или остынет.
– Ну, он в шесть не рождался, его и сейчас можно… А пить из чего?
– Пойдём на кухню, стащим.
Глинтвейн за авторством крыса оказался просто шедевральным. Даже Джим-подпольщик оценил бы: кожура стащенного у Арсения же апельсина, немного гвоздики и – где достал? – мёда, а остальное – что-то настолько трудноуловимое, что и не определишь, но вкус рождало потрясающий.
Джек, пронаблюдав за сменой эмоций на лице подпольщика, сделавшего первый глоток, довольно заулыбался и сказал, что всегда подозревал наличие у своей правой руки неплохого вкуса.
С первыми стаканами оба расправились довольно быстро. Вторые пошли медленнее, Арсений даже, разойдясь, предложил тост.
– За свободу! – он поднял свой стакан, Джек сделал то же самое.
– За свободу, – повторил эхом и опрокинул в себя всё содержимое, больше половины.
– Это у нас что, почти ж всё доработали. Так что чуть-чуть осталось, – Арсений, пронаблюдав, как глава залпом выглатывает глинтвейн, а потом, закрыв лицо рукавом, шумно втягивает в себя воздух, допил и свою порцию.
Спать, как ни странно, хотелось уже меньше, хотя и действие алкоголя сказывалось – лёгкость в голове, ставшая удивительно чёткой комната. Арсений, прикрыв глаза, глубоко вдохнул и постарался вобрать в себя это мгновение как можно полнее. Джек рядом, в камине трещит огонь, щёлкают догорающие поленья, отсветы мерцают на ковре, на гранях стаканов. Полумрак гостиной пахнет стоящей тут же ёлкой, варевом и частично – чем-то лекарственным, со стороны стола Джима.
Странно притихший Джек разлил по стаканам третью порцию и, отвернувшись, зашуршал кочергой по угольям. Арсений, встрепенувшись и сообразив, что молчат они уже минут пять, хотел поинтересоваться насчёт причин такой резкой перемены настроения, но не стал. К тому же, опустошив четвёртый стакан, Джек заговорил сам.
– Свобода, свобода… Всё ради свободы. Я вот всё хотел сказать и всё… – он отмахнулся.
– Ага, несколько раз, – подтвердил Арсений, не давая ему снова уйти от темы. – Но это ж не дело, договаривай давай.
– Договаривать… А чёрт с ним. – Джек поставил на пол вновь наполненный стакан. – Вот смотри – свобода. А поневоле задумаешься – вот что она есть, эта свобода? Открытая дверь этого дома? Или то, что за ней? А вдруг, пока нас не было, там, снаружи… мы ни черта никому уже не нужны? Прежнее всё уже рухнуло, как новое строить – неясно, да и до последнего… – он невидяще уставился в камин, потом вздрогнул, – будешь надеяться, что тебя там ждут. Так может, это и не свобода вовсе, а? Хоть маньяка начинай, ей богу, слушать, да к брату переходи.
– Эй, да ты чего? – Арсений слегка потыкал его в плечо. Но из результата – только досадливое подёргивание плечом. – Выйдем, а там уже по ситуации, чего щас-то…
– Вот и выйдем… А там – что? – Джек, невзирая на повторившееся тыканье, угрюмо воззрился куда-то вглубь тёмной жидкости в своём стакане. – Вот – что? Из университета меня точно отчислили, домой сам не поеду. Куда идти? Что делать? Я, пока тут был, почти все знания порастерял.
– Сначала помыкаешься, а потом точно найдёшь. У тебя тут куча практики была.
– Кому она без корочек сдалась? Джиму хорошо, у него образование закончено.
– Поступишь снова, – предложил Арсений. – Пусть не Сорбонна… ну, мало ли куда ещё можно. Я вот так и собираюсь.
– Ну ладно, пусть так. Поеду в Париж, поступлю куда… А Эжени? Ждёт она меня? Почти год ведь прошёл. Нужно ей это? Если и ждёт… – Джек, с тоской зыркнув в стакан, снова опрокинул его в себя. Правда, на этот раз полностью не осилил, только до половины. – Ещё хуже.
– Почему это?
– Давай начну сначала. То есть… С того, как получил письмо брата. Маньяк ведь не идиот, когда он мне это братово письмо переслал… Там ни слова о плене, о том, что влип он… просто – приезжай, мне очень нужно, одну теорию проверить там, всё такое… Вроде как совет ему нужен был. Ну, он же и раньше периодически всякие идеи безумные славливал, на него похоже…
– Вот уж точно, – тихонько пробормотал Арсений.
– Но дело в том, что… я ж на последнем курсе уже был. Брат и раньше к себе звал, а я так, отмахивался. Говорил – потом. Два года писем не было. И тут, когда всё достало – именно это письмо. Понимаешь? Именно это чёртово письмо! Я сразу понял, что поеду. Думаю, то есть, оправдываюсь: свалю на недельку, вернусь быстро, потому не стал Эжени ничего объяснять, просто сказал – к брату съезжу, в Йорк… И всё.
Он снова ненадолго замолчал. Арсений кинул на лидера внимательный взгляд. Нет, совершенно точно – переживает. Чудилось, это всё его уже несколько месяцев грызло. Но сейчас лучше было молчать.
– Короче, – заговорил Джек снова, опустив голову, – представь теперь: она меня ждёт. Неделю, которую я обещал, две, месяц… год. Волнуется, ищет, может, подняла на уши родителей, моих друзей. Положим, всё-таки меня, сволочь такую, ждёт. И я даже возвращаюсь. И, как честный человек после такого обязан на ней жениться. И женюсь! – Последнее почти с наездом. – Потому что люблю её! И начнётся, – снова тоскливый взгляд в камин. – Свой дом, свой уголок, обустройка. А вот тут совсем плохо… я, как только немного на месте обживёмся, начну… как тебе сказать… уходить. Так же, как сбежал из Сорбонны под предлогом братова письма. Так же, как из дома сбегал в детстве… Три раза было. Как теперь из особняка рвусь. Куда угодно, только не эти стены осточертевшие… Короче, у меня вообще не будет желания в дом заходить, буду на работе, на учёбе, с друзьями, по делам… да где угодно, лишь бы не дома. И теперь прикинь: после всего – после года ожидания, после… она получит вот это – где-то вечно пропадающего мужа. Хреново мне, Арсень. Даже думать об этом хреново, а что будет, когда…
Он поморщился, не договорив, залпом допил остатки из стакана.
– О как, – Арсений отставил свой опустевший стакан и внимательно глянул на собеседника. – Ну ладно особняк, ладно от родителей – я вон вообще в восемнадцать в другую страну сбежал. А свой-то дом тебе чем не угодил… то есть, не угодит?
Джек упорно старался на него не смотреть. Выходило так, будто он свою историю стакану рассказывает.
– Да с детства так, говорю ж. Всегда и везде. Вот если есть место, которое я могу назвать своим: моя комната, моё жилище, так мне там как будто… магнит тем же полюсом ставят, понимаешь? Не могу там находиться, хоть убей, да ты сам видел, я свою комнату как склад использую. Куда угодно – только не к себе. В общежитии постоянно у друзей ночевал…
Арсений слегка прищурился и перевёл взгляд на пламя в камине. Если уж Джеку надо, чтоб на него не смотрели.
– Всегда, значит… – протянул он задумчиво. – А ей ты об этом рассказывал?
– Да не, ну ты чего! Нечего ей такие ужасы! И потом… ну кому захочется встречаться, когда… такие перспективы? Я всё надеюсь, что переборю.
Лидер, потянувшись к котелку, почерпнул стаканом ещё, хотя даже четверти не выпил.
– А может, не надо перебарывать, – Арсений тоже зачерпнул из котелка. С варевом в стакане соображалось лучше. – Тебе бы, кроме шуток, работу такую… с длительными командировками. Вот как с месяц где попало промотаешься, домой потом очень даже охота. Особенно если есть к кому. Ну… – он слегка взболтал глинтвейн в стакане, – по крайней мере, у меня до особняка так было. – Он краем глаза заметил, что Джек слушает. И внимательно. Может, тон его успокаивает? – Вот вроде рвёшься куда-то, чуть ли на заднице не подпрыгиваешь, получаешь командировку – то здесь, в предместьях Лондона, то на закраинах каких-нибудь, то вообще в Шотландию зашлют… Один раз во Францию летал, кстати. Сначала прям зашибись, а через недельку-другую вроде как понимаешь, что и вернуться не прочь. И возвращаешься вполне себе с радостью.
– А, ты ж фотограф… Это по сколько раз в год? – В глазах Джека зажглось что-то похожее на интерес. Он даже в стакан пялиться перестал.
– Да чуть ли не каждый месяц, да ещё и без предупреждения. Вообще на месте не сидишь. По долгу службы, знаешь, в какую только глушь не отправят. Или наоборот – мегаполис. Сходишь на пару мероприятий, отработаешь, обработанные фотки отошлёшь, и ещё с неделю по городу мотаешься, частные заказы ищешь ради интереса. Дорога туда-обратно оплачена, жильё только найдёшь, и всё. Красота.
Джек слушал, кивал и ухмылялся так… по-джековски.
– Да, круто… Только мне, с моей специализацией – что? Монтёр по вызову? Междугородний монтёр по вызову?
– Проблема, – согласился Арсений, делая отрывистый взмах указательным пальцем. – Посмотрим… Техник при съёмочных группах? В оптике ж помимо прочего шаришь? Они куда только не выезжают. Была у меня знакомая из съёмочной бригады BBC… – он щедро глотнул из стакана и продолжил на волне озарения, – они всё про природу снимали, лосей там всяких, сусликов… Короче, всё такое. Так вот – куда только их группу не засылали. Помнится, в отпуске один раз напросился с ними слетать на Тибет, ну, так сказать, зайцем, так потом такие фотографии были… А это я к чему? – он повернулся к лидеру, – а к тому. Знакомство-то у меня в той среде осталось, так что приспроситься могу. Как идея?
– А вполне, – Джек отсалютовал ему стаканом. Выпил в три глотка, помотал головой. – Мне если матчасть подтянуть… – он перестал улыбаться, но выражение было упрямое, а не тоскливое, как до этого. – Даже если Эжени меня не ждёт и идти некуда. Всё лучше, чем постоянно сбегать. Блин, Эрсей, ты всегда по жизни такой гениальный был, что ли?
