Соавторы: Олег Самойлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 290 (всего у книги 329 страниц)
Это просто остывающий труп
– Нет!.. – сдавленным полувскриком-полувсхлипом, от очередного удара о стенку он падает на пол, но карябает извёстку пальцами, сдирая ногти до крови, бьёт по ней ладонями, пинает, орёт от боли, сжимает кулаки и лупит неподвижный камень. – Ничего не поздно… дай мне его увидеть! Дай… мне… увидеть…
Ад хрипит позади. Ад доволен. Ад жрёт его боль и не давится, Ад развратно лижет со стены краски, Ад выпивает застывающую кровь из вен мёртвого Джеймса Файрвуда, Ад заживо прогрызает вены ещё живого Пера, сжавшегося в комок на полу, у подножия рисунка. Он хрипит от алчности и захлёбывается слюнями, он чавкает, хлюпает и стонет, втягивая в себя боль.
Багрянец откатывается, уступая место серости.
После приходит пустота. Холодно.
Арсений, сотрясаясь и стуча зубами, смотрит в стену со следами краски и своей крови. Он видит хаос пятен. Рисунка нет. Он рисовал одни ломаные линии. Безумен.
Потом сквозь них медленно проступают…
– Хватит, ты себя убьёшь так. Думаешь, ад такой умный? – К его лбу прижимается ледяная ладошка. – Ты его уже обманул, накормил несуществующей смертью. Ну, вставай! Вставай и иди, хватит валяться!
– И вправду… – Перо растягивает губы в ухмылке. Призрак, кто бы он ни был, уже исчезает.
Моя сестра немного ошибалась
Тупой, верно сказано. А Перо ещё тупее, раз до сих пор не сложил два плюс два. Ад не видит разницы между портретом Кукловода и Кукловодом, воплощая в реальность одного через другое. Он не видел разницы между мёртвыми марионетками на картине и живыми людьми. Между умирающим в реальности и рисунком, который изображает смерть. Если вложить в это достаточно себя. Если поверить в то, что смерть состоялась. Если написать её портрет… Пером.
Арсений медленно поднимается на четвереньки. В огромных окнах полосками светлеет серое дождливое небо. Трясёт. Ещё костяшки разбиты, да.
– Я обманул тебя. Обставил. Адская блядоёбина, выкуси! – орёт в серый потолок. Напрягаются жилы на горле, его больно, надорванное предыдущими воплями. Перо протягивает руку, скрючивая все пальцы, кроме среднего. – Имей себя сама в свои провалы, сука! Вот тебе вместо моего Джима, на, подавись!..
Он валится на спину с чувством полного изнеможения, но тут что-то происходит со слухом, до этого не воспринимавшим реальность. На него обрушивается жуткий грохот.
Прислушавшись (не без тошноты), Перо различает в нём музыку. Она грохочет, кажется, со всех сторон, взрывая барабанные перепонки. Среди безумного грохота через некоторое время начинает угадываться мелодия.
Перо перестаёт страдать сопливой истерикой, перекатывается на живот, упираясь ладонями в пол, и вслушивается, хмурясь.
Он не спец, но, кажется, что-то из Бетховена. И, кажется, из динамиков, потому как хрипит нещадно.
Трикстер опять что-то вычудил.
Джек с Кукловодом закончили «расчищать» жучки около семи утра, когда по особняку уже начали шататься обитатели. Удивительно, но если молчать и делать дело, даже с этим маньяком можно было неплохо провести время. Он хотя бы не скрывал, что ему на крыса большим счётом плевать. Не строил из себя добренького-заботливого, не спрашивал о раненых руках.
Не то что… эти двое
Уже упахавшийся, Джек поднялся в спальню, сгрыз сухарь с кружкой остывшего чая. В комнате было душно, пахло телами тех, кто провёл тут всю ночь, и травами. Оставалось созерцать пятна. Шкаф, стол, подушки... Всё по памяти, всё угадывается.
Сереет простынями пустующая постель Райана.
Где там брат, интересно? Серенады поёт своему великолепному экстрасенсу?
Когда тусклый свет, пробивающийся через заколоченное окно (Кукловод сказал, отдохнут и расчищать будут) начал прорисовывать в пятнах силуэты, Джек отставил кружку и принялся устраиваться спать на ближайшем матрасе. И тогда барабанные перепонки взорвал звук. Громкий. Оглушительный. Прорывающийся сквозь скрежет и дребезжание динамиков, заставляющий вибрировать даже воздух.
Первым порывом – закрыть уши ладонями и выбежать из комнаты. Нужно было найти хоть какое-то помещение без динамиков.
Надо признать, не всё так плохо: среди толпы безмозглых носящихся по прихожей придурков был Билл. Он быстро вытащил откуда-то маркер и написал на стене, прямо на обоях:
делимся
трое ищут на чердаке брезент
остальные со мной
Среагировали не сразу, но всё же. Через каких-то полчаса во дворе под дубом уже красовался брезентовый навес. Вниз постелили всё, что нашли – полиэтилен, резиновые коврики, даже несколько разрезанных мешков для мусора. Всё, что не могло промокнуть. На них накидали матрасы, которые девушки под руководством Уоллис быстро застелили покрывалами. На подушках в центре устроили больных. Райан оттащил свою к дереву и там прислонился к коре спиной. Всё лучше, чем лежать.
Музыка грохотала даже здесь, била по ушам. А дверь закрывать было нельзя. Прикрыли, как могли. Помогло мало.
Люди поглядывали на крышу. Точно надеялись, что в городке под холмом услышат «вечер классики» и вызовут спецслужбы.
Наивные идиоты. Проклятие надёжно экранировало особняк, куда лучше, чем фольга экранирует провода. Исами бы видела это огромным багровым куполом, раскинувшимся над домом. Или Перо.
Вот Энди это явно понимал. Он вытащил на улицу скамеечку, на которой теперь сидел, что-то записывая в блокнот. Изредка поглядывал наверх, в пустое и ровно-серое небо. Старик точно видел там экран проклятия. Клетки с подопытными животными он обернул толстым одеялом, оставив просвет для воздуха сверху. До какой-то степени такая мера должна была спасать зверей от музыки. Коту вот было плохо, Райан сгрёб его за шкирку, притянул к себе и засунул под толстенное пуховое одеяло, щедро выделенное Уоллис как инвалиду великой войны с Трикстером. Кот возился там, но быстро пристроился в ногах и успокоился. Правильно, свою выгоду надо понимать. В одеяле тише, чем на улице.
Вечеринка продолжалась. Баха сменило что-то из оперы. Жуткие высокие голоса резали уши похлеще пилы.
Обитатели морщились и корчили страдальческие рожи, пока их не пнул подошедший Билл, чтоб стаскивали ветки к костровищу. Притащили из подвала топор, Джек слазил на дуб и отрубил несколько полусухих веток. Уже внизу их разрубили на части, и Нортон занялся разведением костра. Кукловод что-то рявкнул уцелевшим дееспособным подпольщикам, уныло собирающим тонкие веточки по двору; через пятнадцать минут они притащили стремянку, а Закери припёр гвоздодёр. Следующий час остальные могли любоваться картиной: подполье отдирало доски с заколоченных окон. Утыканные гвоздями плахи падали на траву, где их подбирал Билл и стаскивал к остальным дровам.
Уоллис и Сазерленд принесли котелок, в который уложили старую жёлтую вату и целлофановые пакеты. Недолго думая, уселись под навесом, прячась от моросящего дождя, и принялись изготавливать беруши.
Воняло брезентом и немытыми людьми. Сквозь всё это пахло холодным дождём. В середине брезент провис под тяжестью собирающейся дождевой воды. Джек от нечего делать сидел там, возле спящей Томпсон, и тыкал наполненную водой выпуклость пальцем.
Райан периодически погружался в мысли, эквивалентно тому, чтобы задремать. Когда возвращался в реальность, смотрел в сторону свежей могилы, где сутки назад закопали Исами.
Думал, что для себя начал хоронить её ещё четыре года назад, когда провалилась попытка с пятым Пером. Теперь он не ощущал почти ничего – разве что… Да так, ерунда, не стоящая внимания.
Музыка гремела. Уши болели. В какой-то момент показалось, что звук нарастает, но это могло быть самовнушением. Милашка Джейн раздала ушные затычки. Но затыкать уши отчего-то не было желания. Лучше уж пускай грохочет чёртов… что там? (Трикстер пытается показать, что у него есть вкус).
Кашель раздирает нутро добрых минут десять. Остаётся плеваться и задыхаться, пока не отпускает.
Райан пристраивает спину к подушке. Некоторое время внутри ещё свистит, это не звуком, разумеется. Чуется.
Приходится всё-таки заткнуть уши. Чёртова музыка уже в глотке свербит, ушей ей мало.
А заодно и глаза закрыть. Пока делаешь вид, что спишь, не пристают. Больной же. Хотя приложи хоть кто-то из них мозги... Спать в таком шуме невозможно физически. Разве что под препаратами.
Под одеялом возится Кот. Щекочет.
Некстати опять вспоминается, как тепло Исами относилась к своему брату.
И эта чёрная мохнатая сволочь под тупым именем Табурет любит Перо.
А он, Райан Форс, все эти годы, начиная с две тысячи первого, ненавидел того самого «Арсения Самойлова», русского, будущего фотографа, паркуровца, танцора, студента архитектурного (хренового студента, без тайной протекции Фолла вылетел бы быстро), хитрозадую сволочь, Перо – тоже будущего, который должен был прийти на смену Тэн. Его появление в особняке запустило таймер, отмеряющий оставшиеся Исами дни на этом свете.
А он смирился. Хотя бы потому, что в последний раз не добил хрипящего и истекающего кровью Арсения, когда тот валялся на полу кухни заброшенного особняка Фолла – избитый, со сломанными рёбрами и пятью ножевыми ранами. Вместо этого он покорно послал вызов с «подставного» мобильника, дал инструкции держащим умирающего призракам и позволил Файрвуду забрать своё полудохлое «сокровище».
Музыка прогрызается сквозь беруши.
Я тебя тогда предал, Тигр?
Ответ находится сразу. Заготовлен-то давно.
Нет, много раньше. Когда попал из своего 14 августа 2000 года в День Освобождения из Особняка в 2001 (так орал младший Файрвуд, когда открыли двери, каждое слово с Большой Буквы), изрядно охренев от такого поворота событий. Разумеется: ничего не подозревающий о временных петлях, проклятии и призраках материалист, вдруг резко переместившийся во времени. Когда более-менее утряслось, он выслушал короткий и явно заранее продуманный рассказ Фолла и Файрвуда-старшего.
Уже известно, как победить проклятие.
Но мы ничего не скажем.
Всё должно идти своим чередом.
И да, имя Пера известно, того, кто «отомкнёт» проклятие. Вот тебе фотка, чтоб знал героя в лицо.
И ты, конечно, извини, вот тебе пледик и чай с мятой, и сядь, пожалуйста, куда-нибудь, знаешь, в процессе нашего спасения из дома Исами погибла. Успокоительного дать?.. А пока нам потребуется твоя помощь в отмазывании Фолла от тюрьмы и подделке улик против Стабле…
И он кивнул, согласился, сказал, что понял, дождался, пока они уйдут, разорвал фотографию Пера и пошёл бродить по дому.
В этом доме от неё к тому времени ничего не осталось. Ни запаха чая, ни лент, ни эзотерических примочек. В смерть поверить было легко. Только на тумбочке в детской лежала стопка мистических книжонок.
Одна сама оказалась в руках, не заметил, как начал листать, что-то о пятом измерении и параллельных временных линиях в духе «а если бы я сегодня пошёл по правой стороне дороги, а не по левой, что бы было?». А если взять в дом другое Перо, не этого, с фотографии, вдруг Исами…
Не умрёт.
После пошёл и согласился на предложение Фолла и Файрвуда. Для вида. И начал работать. Годы поисков, изучения проклятия, лазеек. Он понял, что можно возвращаться в прошлое, в проклятое 14 августа 2000, и начинать всё сначала. И принялся затаскивать в дом выбранных кандидатов в Перья. Перья умирали, хотя он и старался их оберегать.
Фолл и Файрвуд, как оказалось, всё знали и смотрели сквозь пальцы. Джон приехал как-то раз и предложил помощь в утилизации трупа очередного неудачного Пера. Это твой выбор. Ты свободен поступать так, как считаешь нужным, мой последний ученик, и я не стану мешать твоим попыткам.
Они разрешили ему трепыхаться, как рыбе на сухом песке.
Перья не выдерживали, реальности, не успев окрепнуть, сворачивались, оставляя его с очередным трупом на руках.
Оставалась ещё лазейка с тем моментом, когда Арсения выкинет в будущее, избитого Кукловодом.
Файрвуд... скотина. Ты знал это и трясся заранее. Манипуляторская сука
Райан заскрежетал зубами. Музыка. Всё равно не слышно.
Всё началось с Файрвуда. Всё началось с того грёбаного дня, как его подобрала «скорая»: молодой доктор Файрвуд с медбратом-водителем и стажёркой возвращался с вызова, и его, валяющегося на обочине и готового издохнуть, они заметили случайно.
Дальше клубок особняка. Будущее, Перья, визиты Джеймса Файрвуда зимними вечерами в тесную квартирку в Вичбридже, когда удавалось пересечься в одном году. 2006, 2007, особенно – 2009. Он, конечно, спасал своё Перо. А Дракону полагалось спасать своё.
Вот именно – полагалось. Он не стал.
Хватит. Проигрыш тоже надо принимать, пока не превратился в скулящую собаку.
Райан резко распахнул веки и толкнул мёрзнущего рядом Джима, пока не подозревающего о том, какой сволочью станет уже через пару-тройку лет. Вон, морда невинная. Знаками, чтоб не надрывать горло, попросил лист и ручку.
Ему тут же дали клочок клетчатой бумаги и карандаш. Уже хорошо, сосредоточить мозги на деле, а не на праздном нытье.
Автономные паяльники Трикстер подбросил сам. Джек их не нашёл, но они должны быть.
Одной головной болью меньше. Пара аккумуляторов заряженных тоже. Запитать поделку есть от чего
Через полчаса Райан отдал подошедшему Кукловоду готовую схему и список деталей. Тот осмотрел, кивнул и пошёл выгонять людей на испытания.
– Таблетка! – рявкнули на ухо. Райан нехотя обернулся. Файрвуд протягивал ему таблетку на раскрытой ладони. Пришлось молча сгрести её и закинуть в рот. Думал, воды не будет, за ней ещё не ходили, но Джим и это предусмотрел. В руку толкнулась полная кружка.
После он сползал к больным, коротко осмотрел всех и вернулся обратно.
К этому времени люди стали сбиваться под навес. Работы больше не было, дождь расходился, потому вскоре тут стало тесно. Трущаяся боками человеческая масса.
На костре вскипятили чайник, потом сварили жидкую кашу. Многие вылизали тарелки дочиста.
Дождь стал сильнее. В полдень над двором повисли сумерки, хотя до вечера и настоящих сумерек было ещё больше девяти часов.
Обитатели напоминали пингвинов.
Вернулась первая поисковая бригада, всё как один с несчастным видом.
Тогда же из дверей особняка появился Перо.
Кукловод наблюдал за медленно выползающим из-за дверей, измученным, ошалелым, каким-то даже заторможенным Пером. И нисколько не удивился, когда вместо того, чтобы залезть под общий навес, тот плюхнулся на холодный и мокрый бортик фонтана. Цель выполнена, из грохочущего особняка вышел, а остальное – частности. Да и вряд ли под навесом теплее. Дождь не поливает разве что.
Кукловод потёр друг о друга мёрзнущие руки. Некстати вспомнился любимый джонов плед, который, как и всё остальное их «имущество», остался на милость Трикстера и Элис.
Вот из-под навеса (как предсказуемо) выходит добрый особнячный доктор. Останавливается напротив Арсеня, вплетает пальцы в его волосы. Рядом не садится. Разумно, Кукловод тоже не хотел бы отморозить всё ниже пояса.
Арсень поднимается и склоняется к его уху. Дальнейшее неясно – то ли говорит, то ли просто стоит так. Но нет: вот отстраняется, и теперь видно, что старается улыбаться. Потом демонстрирует левую руку, на которой два пальца скрючены совсем уж странно. Кукловод уже ждёт обеспокоенного безмолвного кудахтанья со стороны Джима, но тот прижимает к себе лохматую голову Пера, зарывается лицом в волосы на макушке (в отличие от остальных в особняке, относительно чистые), а потом решительно отстраняет его и принимается вправлять вывихнутые пальцы.
Арсень сжимает зубы, мотает головой, как большая собака. Побледнел. Они вдвоём возвращаются под навес, где уже поджидает обеспокоенная Дженни с запасным одеялом. Перо, стоит ему забраться под укрытие брезента, тут же укутывают, в руки суют чашку с чаем.
Перо через плечо улыбается Джеку, махает ему слегка дрожащей рукой. Крыс равнодушно пожимает плечами и возвращается к своему занятию – тыкает провисший по центру брезент.
Сунув Джиму (не Арсеню же с вывихнутыми недавно пальцами) листок бумаги с карандашом и получив красноречивое: «Не твоё дело», – Кукловод усаживается рядом. Во-первых, ему так хочется. А во-вторых, тут удобно и тепло, а ему ещё составленный Райаном список деталей для устройства активного шумоподавления проверять.
Время тянулось долго. В течение дня, едва удавалось задремать с полными ушами ваты, Арсению снились черти, устроившие в аду забастовку и лупящие со всей дури по нечищеным медным котлам копытами, поварёшками и вилками для жарки мяса. Когда он открывал глаза, над ним свешивался то Джим, то Кукловод. Один раз оказался Джек, но он быстро куда-то уполз.
Поисковые бригады – всего две, в одной Билл, Зак и Оливия, в другой Майкл, Джим-подпольщик и Энн – уходили в особняк и возвращались, то ни с чем, то кидали на одеяло Форсу из сумок найденное.
