Соавторы: Олег Самойлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 177 (всего у книги 329 страниц)
На запоздавший – к десяти часам – завтрак люди подтягивались в подавленном настроении. Весть о втором удачном нападении на Форса (его нашла на кухне Исами, а подпольщики перетащили снова в бывшую комнату Джека под присмотр старшего Файрвуда), разнеслась слишком быстро даже по меркам особняка.
Билл ждал, когда соберутся все. Последним пришёл Джим – он осматривал Райана. Занял своё место (при всём том, отметил как-то раз Арсений, что ни у кого не было на кухне «своих» мест, Джим умудрился приобрести своё – стул по левую сторону стола никто никогда не занимал). Следователь подождал, пока он усядется, после чего встал и коротко рассказал о гибели Эрики. Обрисовал ситуацию – сработала ловушка, не во время испытания, девочку нашёл Файрвуд, буквально за минуту до смерти, помочь было невозможно.
Люди сначала переглядывались, как будто не поверили его словам и искали среди сидящих соседей кудрявую девчушку. Потом стали слушать Билла. Казалось, не дышали. В тарелках стыла забытая еда.
Дженни, стоявшая у плиты, сначала во все глаза смотрела на Билла, а к концу рассказа приложила ладошку к губам и медленно, явно не осознавая, что делает, привалилась спиной к шкафу.
– Надеюсь, все понимают, – продолжил Билл негромко, – что теперь надо быть в два раза осторожнее, потому мы…
По мере его слов тот самый парнишка, молчаливый тихоня, встречавшийся с погибшей, бледнел всё сильнее. Когда Билл договорил про «осторожнее», он выронил из пальцев забытую ложку.
– Осторожнее?.. – голос срывался. Его колотило. Последователь вцепился в край стола. – Осторожнее?! Она умерла, а это всё… Вы…
Теперь сгрудившиеся вокруг стола обитатели обернулись к нему, даже Джек. Крыс сильно-сильно прищурился и слегка подался вперёд.
Среди девушек прокатилась волна встревоженного шёпота.
– Марк, – попробовал возразить Михаэль, – да старик же не то в виду…
– Да мне плевать! – заорал парень, вскакивая из-за стола. – Осторожнее! Только ей это уже не поможет! Кто её нашёл, эти… – он поперхнулся, – д-двое?! – ткнул пальцем сначала в Билла, потом в выпрямившегося на своём месте Джима. – Ваш доктор… обожаемый… один раз уже оставил человека умирать! Кто помнит, как Курт подыхал на лестнице?! Он пришёл тогда?! Я вас спрашиваю…
– А ну заткнись!
– Пасть захлопнул!
В голос, Арсений и Джек. Перо не понял, как тоже вскочил из-за стола, только уловил, что его слегка толкнули – Джек в тесноте попытался подняться, не смог, и теперь, сжав кулаки, щурился на дрожащего последователя.
Тихонько охнули Марго и миниатюрная последовательница-шатенка. Энн сжалась и спряталась за Майкла, Лайза, сверкая глазами, уже приподнималась со своего места, явно собираясь высказаться.
– Успокоились! – голос Билла перекрыл поднявшуюся шумиху. – Арсень, Лайза, остыньте.
Рыжая, явно бесясь, уселась обратно.
Марка пытались усадить на место близнецы-баскетболисты. Арсений, тяжело дыша, тоже опустился на стул.
– Сука, – сквозь зубы процедил Джек, отталкивая от себя чашку с остывающим чаем. Едва не перевернул.
Арсений через стол посмотрел на Джима. Чуть побледнел, губы сжаты. Пальцы барабанят по крышке стола, смотрит на мальчишку внимательно.
– Тебе-то что! – с отчаянием выкрикнул Марк, которого близнецы старательно придавливали к стулу. – Тебя с того света выдернули, сам Кукловод расстарался, инструменты, лекарства…
– Ты б помолчал лучше, а? – попытался образумить его Дин.
Последователь его не услышал.
– Для кого из нас он такое сделает ещё?! Да хоть все тут передохнем, и кроме вас! Что… – он вырвал руку и дрожащим пальцем ткнул в Арсения, – что, нравится, когда тебя маньяк трахает, да?! Что ты у него выпросишь ещё, шлюха, может, освободить тебя раньше других?!
– Либо ты сам затыкаешься, либо я тебя заткну! – рявкнул Майкл, начиная приподниматься с места.
– А я помогу! – Джек, ощетинившись, сжал кулаки. Теперь уже Арсению пришлось его держать.
– Майки, не надо! – пискнула Энн, вцепляясь в светловолосого подпольщика.
– Да Марк прав! – заорал со своего места Джозеф. – Что, может, мне по-быстрому тоже пидором заделаться? Глядишь, схожу на вечерок к Кукловоду, да для всех остальных привилегии заработаю, а?! А то чего, это ж только дружки Пера в плизире? Рыжая, лидер наш бывший да мелкий…
– Чё ты вот щас сказал? – Рой, недобро глядя на малолетку, многозначительно потёр кулак правой руки ладонью левой. – А ну, повтори на бис. Лично для ме…
Он не договорил. Зак, всё это время сидящий неподвижно, с воплем вскочил, перегнулся через стол и попытался врезать Джозефу. Его удержали Нэт и Джулия. Пацан орал, вырывался и сшиб на пол пару тарелок.
Что-то орали друг другу через стол фракционщики.
– Алиса только напрямую с Кукловодом общается!– взвизгнула Дженнифер, перекрывая прочие голоса. – Он наш учитель, ваше Перо тут ни при чём, крысёныш!
– Да, Алиса… – попытался поддакнуть зажатый между Дином и Томом Харрис, но тут же получил от стоящей позади Агаты – она сегодня дежурила по кухне.
– Молчи, – процедила женщина сквозь зубы. – Иначе я начну мыть на кухне пол. А ты будешь вместо тряпки.
– Вы... все… – хрипел уже мало что соображающий Марк.
Джозеф огрёб от Фила и временно приткнулся. Кэт орала на какую-то последовательницу, потом обе вцепились друг в друга. Попытавшемуся их разнять Дейву досталось от разъярённой вороны.
Посреди всего этого безумия Джим всё так же сидел неподвижно, только пальцами барабанить перестал – скрестил руки на груди. Взгляд – в дерущуюся толпу, страдающий, и губы сжаты до побеления. Арсению стало не по себе.
К Биллу подошёл Джим-подпольщик.
Перо, держащий Джека, порывавшегося начать драку, сквозь крики, тревожные голоса девушек, чьи-то всхлипы и рёв Закери услышал:
– Их теперь не успокоишь. Разве что Кукловод отбой даст.
Билл мрачно кивнул в ответ.
– Пугануть бы чем, да теперь…
– Господи, да прекратите вы!..
Отчаянный крик со стороны.
Билл осёкся. Замолчал что-то громко доказывающий через стол последователям Рой, заткнулись Кэт с орущей последовательницей. Тишина медленно расползалась по кухне, и через полминуты молчали уже все. Только всхлипывал и что-то неясно бормотал Марк, которого до сих пор держали на всякий случай близнецы.
Дженни стояла по-прежнему у плиты. Она слегка дрожала, сжав перед грудью кулачки.
– Вы… – голос её тоже дрожал и срывался, – даже после всего… Мы же не друг против друга сражаемся… Вы… идиоты… Все!
Последнее она выкрикнула и кинулась прочь с кухни.
Воцарилась гробовая тишина.
– Том, Михаэль, – негромким спокойным голосом обратился Джим к близнецам, – перетащите парня в его комнату. Если не дать успокоительное, может дойти до припадка. И посидите с ним некоторое время. Я позже зайду.
Всё так же ни на кого не глядя, он поднялся и вышел. За ним угрюмые близнецы вытащили с кухни слабо упирающегося невменяемого Марка.
– Ну что, наорались? – Билл оглядел притихших обитателей. – О том и речь. Мы тут каждый день под смертью ходим, чтоб ещё между собой цапаться. А теперь по делу. Арсень, рассказывай.
Арсений выпустил всё ещё сердито пыхтящего Джека и поднялся.
Рано утром ему пришлось переговорить с Биллом и честно рассказать о чужаке. Следователь выслушал, а после взял с него слово, что Арсений всё расскажет обитателям.
Ситуация становилась опасной.
– По дому ходит чужой, – заговорил Перо, стараясь не выбиваться из спокойного тона. После случившегося это было сложно. – Пролез в особняк на рождество. Тэн его знает и считает опасным. Форс пытается поймать, но пока безрезультатно. Я помогал ему в сборе ловушек, так что знаю, как обстоит дело. Диверсант натурально неуловимый, к тому же, хитрый как падла и явно смыслит в технике. Как только Форс оклемается, он, скорей всего, будет готовить новую ловушку. Возможно, в этот раз чужака удастся поймать. Но пока он где-то здесь, в особняке. Может быть, гибель Эрики – его рук дело. Потому в одиночку по коридорам лучше не шататься, испытания тоже по одному не проходить. Вопросы есть?
– Есть, – темноволосая ворона нерешительно подняла руку. – Почему Кукловод не поймал этого… который пролез?
– Вопрос, как понимаешь, не ко мне, – Арсений через плечо, не оглядываясь, указал на камеру. – Кому интересно, попробуйте напроситься на бесплатную консультацию.
– Да какая маньяку разница, что нас тут поубивают всех… – пробормотал кто-то.
– Предположения тоже не ко мне, – поспешил вставить Перо, пока опять не началось. – Моё дело предупредить.
Он думал, вопросов больше не будет, но его просто засыпали. И что за ловушки, и как ловили, и видел ли сам Арсень этого пролезшего.
Наконец, Биллу пришлось взять ситуацию в свои руки и сказать, что Перо большего не знает, а кому охота почесать языками – могут идти и болтать хоть полдня.
Потихоньку люди стали расходиться с кухни.
– Надо отсюда выбираться, – в полголоса сказал Джек, когда они с Арсением остались одни.
– Надо, – согласился Перо, принимаясь за остывшие макароны.
– Дженни довели…
Это крыс сказал уже в пространство. Потом обернулся к Арсению.
– А если честно, ты можешь как-то у Кукловода два последних ключа побыстрей достать?
– Понятия не имею.
Всё желание есть резко пропало. Арсений уронил вилку в тарелку.
– Да ладно. Может, придумаем чего, – рассудил Джек, натыкая на вилку сразу пять макаронин. Продолжил, уже сквозь жевание, – правда... братец меня удивил. Он обыщ-щно на провокашии вообще не реагирует. Так… – макароны оказались проглочены, и речь стала внятнее, – ещё бы и наподдал всем и этого, припадочного, сразу бы сказал с кухни увести. А тут – вообще ни слова…
Арсений откинулся на спинку стула.
– Дело не в Марке и не в провокациях, – собственный голос звучал глухо, как чужой. – Вчера Джиму пришлось добить девочку. Она мучилась, выжить всё равно бы не смогла, с проломом черепа-то…
Пришлось встряхнуть головой. Тошнотворная картинка – багровая лужа на ковре, намокшие от крови тёмные кудри и застывшее бледное лицо мёртвой, – не преминула нарисоваться в памяти.
На сей раз вилку уронил Джек.
– И ты молчал. И он тоже. Завалились вчера, ни слова… И он ведь по-любому теперь себя виноватым считает!
Арсений не стал ничего говорить. Как-то бессмысленно было.
– Так, я пошёл перетряхивать этого хренова моралиста, – крыс решительно поднялся из-за стола. – Щас устрою… сеанс психоанализа на дому.
– Удачи, – пожелал Перо, не думая трогаться с места.
Джек ушёл, зато пришла Агата со шваброй.
– Марш отсюда, – скомандовала, – я убираться буду. Дженни не в состоянии.
– Да я помочь могу, – подпольщик поднялся со стула, задвинул его за спинку и оценивающе оглядел грязную посуду на столе. – Вот хоть тарелки…
Он перевёл взгляд на свои перебинтованные руки со скрюченными пальцами и задумчивым тоном поинтересовался:
– Перчатки найдутся?
– Твоего размера-то? – фыркнула Агата и протянула ему швабру. – Осколки с пола подмети, посуду сама вымою.
Арсений принялся за дело, когда подпольщица, уже стоя у раковины перед горой перетащенной со стола посуды, его окликнула:
– Как закончишь, можешь ещё пыль вытереть и фиалки полить. И холодильник отодвинь, наверняка под ним грязюки набралось.
Он молча кинул, сообразив вдруг, что Агата не хочет оставаться одна, и постарался мести пол помедленнее.
Добрался до полива фиалок, пришла Джулия. Арсений передал «вахту» ей, а сам отправился искать Файрвудов.
Оба обнаружились в комнате-палате, где опять устроили Форса. Хвостатый ещё не просыпался. Джек оседлал стул посреди комнаты, скрестив руки на спинке, Джим сидел у кровати больного и перебирал таблетки в коробке, пристроенной на тумбочке.
– Арсень, – крыс безошибочно определил вошедшего, – не уговаривается он.
Джим возвёл глаза к потолку.
– Арсень, умоляю тебя как адекватного человека, хоть ты меня поддержи…
– А меня кто поддержит? Стулом хотя бы, – Арсений переводил взгляд с одного на другого.
– Рядом садись, – Джим похлопал по кровати. – Стульев тут не предвидится. Ну, или можешь притащить…
– Не-не. Я вас на две минуты оставил, а уже ничего не понимаю. – Арсений уселся, куда показали.
– А чего тут не понимать? – со стороны Джека. – Вон, видишь, переживает. И показывать не хочет.
Джим смотрел на брата, скрестив руки на груди и с выражением бесконечного терпения на лице. Когда тот закончил, покачал головой и выставил ладони перед собой.
– Нет уж нет. Давай в развёрнутой форме. Почему я переживаю и как сильно.
– Ну смотри, – Джек тяжко вздохнул и принялся загибать пальцы, – додавил ты ту девчонку. Нарушил свою клятву Гиппократа, будь он не ладен. И теперь страдаешь. Потому что ты, – четвёртый палец, – всю жизнь был весь из себя вежливый и правильный, хоть за голову хватайся. Что я периодически и делаю. Ну?
Арсений покосился на Джима.
– Но прав ведь … наполовину.
– Я – прав, – уверенно выдал Джек, снова скрещивая руки на спинке стула.
– Всё, мою позицию готовы слушать? – Джим закинул ногу на ногу, оперся ладонями о поверхность кровати. – Тогда объясняю. От моей руки умирают не впервой, так что тут ты ошибаешься. Девочке я только лучше сделал, и понимаю это. Но клятву и правда нарушил. Я отвечаю за жизни и здоровье каждого в этом особняке, так что это непросто. Плюс мне очень, очень не нравится, что тут происходит. В доме маньяк – ещё один, а обитатели готовы перегрызться, стоит их немного выпнуть из колеи. А среди них жить мне, вам, Дженни, и прочим немногим адекватным. Я уже не знаю, откуда больше опасности.
– Отовсюду, – буркнул крыс. Повернулся к Арсению. – Видишь, всё переводит на нас. Вот никогда не скажет, как ему плохо на самом деле, блин…
Вот на кой пошёл за ними… Пусть бы выясняли сами кто куда чего
– Так, я уже вообще ничего не понимаю, – Арсений помотал головой. – Джим, блин, ты на завтраке мало был похож на человека, который всю это фигню думал… Больше похоже было, что тебе просто хреново.
– Мне и хреново, как ты выражаешься. Говорю же, я отвечал за её жизнь и здоровье. В сущности, в этом клятва Гиппократа и состоит – мы отвечаем за жизни и здоровье пациентов.
– Ну вот, хоть признался, – Джек неопределённо помотал рукой в воздухе. – И теперь что? Будешь угрызаться муками совести?
Джим слегка нахмурился, а Арсений подвинулся к нему и приобнял. Насколько позволяли условия.
– Фигня какая-то, – сказал даже растерянно. – Может, тему закроем, а?
Джим обернулся к нему и коснулся кончиком носа его щеки. После принял исходную позицию.
– Джек, я не терзаюсь муками совести. И не собираюсь даже. С чего ты вообще взял?
– Так Арсень сказал. Ты ж на завтраке молчал как рыба…
– Я сказал, что тебе хреново, – поспешил пояснить Арсений.
– Мне хреново. – Кажется, Джим начинал злиться. – Но это не совесть. Джек, прекрати считать меня моралистом.
– Да конечно, не моралист он! Забыл уже, как в десятом классе четвёрку по биологии схлопотал, а потом не спал два дня? Не моралист, да, давай, доказывай! Скажи ещё, что это ты у меня конфеты из рождественских носков стаскивал! Нашёлся тут…
– Не стаскивал! – Джим слегка подался вперёд, насколько позволяли объятия Арсения, – но не от морализаторства, а потому что конфеты не люблю. А из-за четвёрки переживал, потому что экзамены выпускные скоро были. Я очень ответственно к ним относился.
– Ничё не понимает, – Джек раздражённо выдохнул и опёрся подбородком на скрещенные руки.
Джим мягко высвободил из арсеньевского захвата руку и выставил её вперёд, начав загибать пальцы.
– Первое. Эрика. Я переживаю не потому, что пришлось её убить, а потому что плохо выполнил свой долг врача. Второе, – загнул палец, – конфеты. Никто у тебя их не таскал, это мама взяла одну попробовать. Не знаю, как ты заметил. Третье, – третий палец, – четвёрка. Я её получил, потому что меня неожиданно спросили, и я не успел сообразить. Меня преподаватель не любил, поэтому поставил её незаслуженно.
Арсений выпустил Джима.
А я тут явно лишний
– Я пойду, ладно?
– Конфеты, – повысил голос Джек, даже не услышав его, – воровали те малолетние придурки, которых к нам обычно двадцать шестого привозили, как их там… Которые родственники тёти Мэг, короче… И воровали мои конфеты, я тебе говорю, по полноска стаскивали, ушлёпки! При чём тут твои четвёрки по биологии?!
– Не таскали они конфеты. Никто у тебя конфеты не таскал, – Джим тоже не заметил, что его выпустили, – а тётя Мэг тебе всегда дополнительно дарила шоколад. Плитку целую. Вот почему ты этого не помнишь?
– Да потому что таскали они! Ты не видел просто! – Джек явно вошёл во вкус, припомнив старые обиды и свою обделённость рождественским шоколадом. – И как можно вообще конфеты не любить, ты что, с другой планеты?!
Арсений отполз в угол, присел там на корточки и стал наблюдать разворачивающуюся эпичную картину, подперев голову кулаком. А ничего больше и не оставалось.
– Потому что я не люблю сладкое. Вот у Дженни печенье вкусное, не сладкое, а конфеты… Да я же тебе полноска отдавал! Тебе и так мало было?
