Соавторы: Олег Самойлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 171 (всего у книги 329 страниц)
– Ну да, – невпопад отозвался Арсений, шарясь в холодильнике. Судьба Алисы его сейчас волновала меньше всего. – Джен, я есть не хочу. Просто посмотреть надо… ага, вот.
Он извлёк из холодильника пачку кетчупа. Такой фирмы он не знал, если подумать.
– Ну… хорошо, – девушка пожала плечиками и вернулась к работе. – Если всё-таки захочешь, в духовке ещё остался пирог. Вы же с Лайзой теперь над материалами работаете…
Дальше Арсений не слышал. Перевернул упаковку, на шве нашёл вытесненные цифры.
18.02.01.
Февраль два-первого года. Кетчуп был относительно свежим. По меркам сошедшего с ума мира. Арсений зашвырнул пачку обратно, опять полез в холодильник, на этот раз вытащив банку с огурцами.
– Ну хоть вы не подведите… – прошептал почти отчаянно. Повертел банку. Дата изготовления шла вертикально по боку этикетки. Ноябрь, не первого. Нулевого.
Арсений медленно вернул корнишоны в холодильник, закрыл дверцу и привалился к ней спиной. Некоторое время невидящим взглядом смотрел, как Дженни, вполголоса напевая, кроит алое платье.
– Джен, – услышал, как со стороны, свой спокойный голос, – ты в особняк когда попала?
Дженни удивлённо подняла голову.
– Да в прошлом году, в конце января. Нас вместе с Джимом доставили…
– Прошлый год, это же…
– Двухтысячный. Здесь забываешь о времени, правда? – она грустно улыбнулась. – Скоро нам придётся оставлять зарубки на деревьях, как Робинзону. Надеюсь, мы тут хотя бы не тридцать лет проведём…
– Да, точно, – он с некоторым трудом растянул онемевшие губы в ответную улыбку. – Здесь всё как-то по-другому.
Он отлепился от холодильника и медленно побрёл в коридор. Там опомнился. Помотал головой. Понёсся в свою комнату. Даже если каким-то образом даты на продуктах – фальшивка, последнее, что не соврёт – препараты. Джим ради какой угодно шутки не позволил бы держать коробки с препаратами десятилетней давности. Даже одни коробки.
Джека в комнате не было, поэтому подпольщик быстро вытряхнул все медикаменты на кровать и начал по очереди искать на коробках, тюбиках и стандартах даты выпуска.
В основном нулевой…
Ещё, ещё. Синяя коробочка. Серо-зелёная. Серебристая…
Несколько красных, эти первого года.
Одна коробка, желтоватая, девяносто девятого.
Сделал на автомате в памяти галочку – спросить у Джима, надо ли выкинуть тюбик девяносто девятого. И только тут дошло.
Арсений сгрёб лекарства обратно в коробку, вернул её на тумбочку. А сам сел на пол, запустив пальцы в волосы.
– Да ну нет, не мог же я свихнуться…
Он перебрал главные последние события своей жизни по годам, каждое вспоминал тщательно, вызывая в памяти чёткую картинку происходившего, только после этого переходил к следующему.
Вот две тысячи седьмой год, январь. Сестра, отец. Его провожают на самолёт. Папаша немногословен, говорит только, чтоб Арсений, пока не добьётся своего, не возвращался. А лучше вообще не возвращался, делать в этой дыре нечего. Сестрёнка обнимает его, шмыгает носом и просит писать письма.
Он в Англии, аэропорт, Кирилл с их сумками, ругается – Арсению приспичило сфотографировать группу странных туристов, и он нагрузил на него ещё и чехол от фотоаппарата. А туристы и впрямь забавные – пятеро, один отвернулся, второй несильно-бородатый и улыбается во всю ширь, третьему под сорок, волосы длинные-длинные, в руках какой-то плакат, который отвернувшийся никак не даёт ему развернуть. Четвёртая – светловолосая женщина лет тридцати, приятно-округлая, миленькая, улыбается так заразительно, а пятая – худая то ли девушка то ли женщина, из-за капюшона толстовки не поймёшь. Но она фотографирует их, только-только вылезших из толпы у выхода. Бородатый тоже вытащил «мыльницу» и с явным удовольствием щёлкнул Арсения. Но тут Кирилл, окончательно потеряв терпение, дал любимому другу подзатыльник, выругался на родном и добавил по-английски, что уже вызвал такси.
Универ, учёба, пробы в фотографии. Заработки. Группа по уличным танцам, которой для съёмок клипа понадобился паркурист. Один раз превратился в сотрудничество почти на год. Поездки в разные уголки Англии и Шотландии для съёмок.
Восьмой – заработки, Кристиан и Лора, их сумасшедшие ночи втроём, криминальная газета, кровища и трупы. Тут же, в сентябре, встреча с Аланом, журнал, работа и учёба... Страшный апрель. Суд. Часы на кладбище. Невыносимая весна. Выпивка, немецкая философия вперемежку с французскими экзистенциалистами, энциклопедиями по географии, гороскопами или автожурналами (всё равно, что читать, лишь бы не думать), тошнотворный свет настольной лампы над страницами. Запойные занятия пейзажной фотографией, волны на побережье. Зелёная трава. Снег. Скупое солнце туманного Альбиона сквозь белую дымку.
В августе Софи. Черное платье, длинные серьги. Ночь, она загадочно и чуть насмешливо улыбается, без тени стеснения лёжа на золотом покрывале в мягком свете софитов (тогда своего оборудования ещё не было, фотографировал в студии друга). На стене – календарь с изображением Ниагарского водопада. Обведён август, и год – 2009. Месяц спустя, Софи на белом покрывале, тонкое, просвечивающее чёрное кружево, разметавшиеся волосы… И вот она в мастерской. Свет очерчивает руку с кистью, на холст ложится невесомый бледно-золотистый слой краски, затем перечёркивается ярко-синим…
Вот снова девятый год, он получает первую серьёзную премию от «нешенела»… В следующем, десятом, – вторую. Ещё парочка премий по мелочи, первый настоящий контракт с крупным журналом. Потом ещё один. Поездка во Францию…
Ничего не понимаю
У меня что, вся жизнь – придуманный сон? Тогда насколько давно я сошёл с ума?
Надо встать и идти, рассказать всё Лайзе, она сто процентов волнуется. Да ещё как бы ни побежала к Джиму, как и грозилась.
А он типа последняя инстанция у нас, точно… Как что – все сразу друг другу угрожают старшим Файрвудом…
Вырывается странный смешок. Арсений поднимается с пола, оглядывает комнату. Старый компьютер с допотопной виндой. Рядом – подогнанный Райаном диск с древней версией фотошопа, в котором нет приложения для обработки RAW-формата.
Да нет не древний
В самый раз для них
А я-то зря на дядю гнал
Думал он меня разводит…
А это я тут чокнутый
Гость из будущего
Интересно как давно мне пора лечиться
Арсений не помнил, как оказался на втором этаже. Медленно прошёл по коридору. Теперь взгляд везде искал доказательства, подозревая даже рисунок на обоях в прихожей в устарелости дизайна.
Хотя стоп
Я идиот в версии фотошопа нет плагина для формата, в котором я снимаю… Но фотографии-то в этом формате есть
Это-то мне не приснилось! Фотоаппарат реален и фотографии реальны! Откуда вообще этот формат и зачем я в нём снимаю, если конвертера просто нет
Святой маньяк я не сумасшедший
А что тогда?
Путешественник во времени, да?!
Напоровшись на эту мысль, Арсений резко остановился. Несколько секунд сверлил взглядом ни в чём неповинную дверь чьей-то комнаты.
– Леонард…
– Арсень, подожди! Да Арсень же!..
Лайза нагнала его на верху лестницы третьего этажа.
– Леонард! – орал Перо, несущийся за призраком, которого только что заметил – Старший готовился просочиться сквозь стену.
Арсений сделал последний рывок, не обращая внимания на девушку, вцепившуюся в рукав его рубашки. На пороге библиотеки призрак остановился.
– Перо, ты что-то хотел?
– Ещё как хотел! – Арсений ткнул в него пальцем. На секунду картинка позади призрака расплылась, и сумрачная библиотека почему-то стала непонятным помещением со столом и стульями. – Я сошёл с ума?
Лайза, остановившаяся рядом, тяжело дышала.
– Арсень… – позвала слабо, но он не обратил внимания.
– Отвечай, – прошипел Арсений, прямо глядя на призрак. Леонард слабо замерцал.
– Ты не привязан к этому времени, если тебе так интересно.
– Я из другого?
– Да.
– Тьфу бля… – подпольщик без сил привалился к стене, закрыв глаза. Мозг, казалось, вот-вот взорвётся.
– Да как так? Старший… – голос Лайзы слегка дрожал, – он же был с нами, мы же…
– Ты почему… – Арсений подавился воздухом, пришлось срочно сглатывать, – ты почему молчал до сих пор?
– А что бы изменилось? – равнодушно ответил Старший. – Вот сейчас ты знаешь правду, неужели ты не предпочёл бы её забыть?
– В особняке… кто-нибудь ещё есть такой же?
Леонард отрицательно качнул полупрозрачной головой.
– О господи, – прошептала Лайза, опускаясь на корточки у ног Арсения. – Я сейчас сойду с ума. Прямо здесь. Не сходя с места.
– О, смотри, наша парочка Перьев свихнулась, кажется, – послышался рядом насмешливый женский голос. – Что, тренируетесь в разговорах с воздухом?
Двойной смех. Арсений приподнял голову – из библиотеки вышли две последовательницы и теперь смотрели на них. Леонарда они явно не видели. Та, что говорила, ещё и обернулась через плечо на верхней ступеньке лестницы, прежде чем начать спускаться. На лице читалась презрительная гримаска.
Леонард, кивнув Перу, растворился в стене.
– Лайза, – позвал Арсений, – если собралась свихиваться прямо сейчас, прошу, забронируй мне местечко в том неведомом и чудесном мире, куда уйдёт твоё сознание. Уверен, там не менее интересно, чем в «Алисе в стране чудес».
– Заткнулся бы ты, сэр Перо, – дрожащим голосом отозвалась девушка. – Пожалуйста, просто заткнись.
– Ну как ты? – Лайза, вернувшись в комнату, тут же склонилась над ним, слегка погладив по плечу.
– Нормально. – Арсений дотянулся до чашки на принесённом ей подносе.
– Точно?
– Да точно. За чай спасибо.
Рыжая садится рядом, поджимает коленки к груди. Обхватывает их руками. Тонкие пальцы сцепляются друг с другом.
– Так вот почему я ничего не знала о той экранизации «Дориана Грея», которую ты считаешь самой визуально красивой…
– Ну да. Она девятого года, – с невесёлым смешком отозвался Арсений. – Тогда-то я даже дату не стал упоминать… И да, я тебе даже больше скажу, «Парфюмера» экранизируют в две тысячи шестом. И это будет шикарно, почти что дословный пересказ романа…
– Да ну? Хочешь сказать, они сумели передать этот потрясающий язык Зюскинда?
– Насколько вообще картинка может передать то, что изображено словом.
– Ладно… А частей «Гарри Поттера» будет семь?
– Да, но в седьмой не советую читать эпилог. Я серьёзно, разочаруешься.
– Вот же чёрт… – потрясённо ругнулась Лайза. Повозилась рядом. – Арсень… ты Джиму говорить собираешься?
– То, что я из будущего? Да кто в такое вообще поверит.
– Я поверила, – убитым тоном говорит девушка и утыкается подбородком в колени.
– Хочешь, расскажу, что ждёт Англию в ближайшие десять лет? – попытка скрыть отчаяние за ехидством.
– Ну уж нет, – тихонько фыркает подпольщица. – Хватит с меня семи частей саги о юном волшебнике… Арсень, когда ты ещё пешком под стол ходил, я была подростком и увлекалась научной фантастикой и синергетикой… Ну или попроще – рассказ Брэдбери «И грянул гром» тебе не попадался? Об «эффекте бабочки».
– Всё, понял.
Арсений не стал говорить, что понял он благодаря выпущенному в первой пятилетке нового тысячелетия фильму.
– То-то и оно. Я вообще не думаю, что стоит кому-то рассказывать…
– Да уж. Но так-то, по сути, я уже столько натворил, что дальше просто некуда. Попал сюда. Стал Пером… выражаясь в рамках твоей модели, я уже на столько бабочек наступил, что любой индус меня бы уже двадцать раз проклял. И что мне теперь, вообще не трепыхаться?
– Об этом я, признаться, не подумала. Думаешь, твоё появление здесь… детерминировало некоторые события будущего?
– Твою ж, Лайза, да откуда я знаю?.. – Арсений, пытаясь хоть как-то собрать мысли в кучу, уткнулся лбом в колени. Посидел так несколько секунд, заставил себя выпрямиться.
– А вообще, надо быстрей выбираться из особняка.
– Зачем ещё?
– Как зачем? Смотри: я предскажу все важнейшие политические события в мире за следующие десять лет. Разбогатею на этом как чёрт…
Арсений сам понимал, с какой неестественной бравадой звучат его слова.
– А когда наступит десятый год? – Лайза тоже всеми силами скрывала всё ещё не отступившее потрясение.
– По-тихому изменю внешность, возьму поддельные документы и смотаю жить в свой особняк на Карибах. Денег мне на всю оставшуюся жизнь хватит… Айда со мной, боевая подруга.
Арсений обнял её за плечи и слегка притянул к себе.
– Согласна, если у тебя в особняке будут симпатичные горничные. Учти, я светловолосых предпочитаю, – Лайза, шмыгнув носом, прижалась к его боку.
Некоторое время молчали. Арсений даже начал задрёмывать – перегруженные мозги отключались от реальности сами собой.
Ему снился внутренний двор, заливаемый ливнем. Фонтан переполнен, из него хлещет, вода вытекает через край, вокруг стволов деревьев водовороты, с покатой особнячной крыши льются целые водопады, вода прёт сквозь чугунную решётку, и старинные завитки ворот глухо стонут под её напором.
– И всё-таки… что делать будешь? – послышался под боком тихий голосок Лайзы. Арсений вздрогнул, просыпаясь. В комнате без света было сумрачно, стопки газет угрожающе-тёмными кипами загромождали стол.
– Попробую рассказать Джиму, – ответил он тяжело, не в силах до конца избавиться от сна с водой. – А там – будем работать дальше, как работали.
Ночь.
Не дрожать
Руки не слушаются, впрочем. Спичка чиркает по коробку раз, другой. Третий. Едва не переламывается. Вспыхивает.
По очереди зажечь фитили хрень чтоб тебя твою ж!..
Спичка выпадает из пальцев на ящик, прямо рядом с пучком трав, но тут же гаснет.
Арсений склоняет голову и выдыхает.
– Так, поехали, – одёргивает себя. Четыре свечи, чаша.
Да что я мать твою вообще делаю?!
Пытаешься не свихнуться. Всё, заткнись.
Он ещё раз делает глубокий вдох.
Так, всё норм. Тэн сказала, призраков ко мне тянет. Он придёт.
Вечером было страшно. Он ушёл от Лайзы впотьмах, когда уже в коридорах не горело большинство светильников, заверив девушку, что ему надо осмыслить случившееся. А сам, чтобы не свихнуться и не думать, понёсся искать Леонарда. Эта чёртова призрачная задница недоговорила. Недосказала. Он знал про всю творящуюся дрянь со временем и промолчал. Но сколько Арсений ни бегал по этажам, призрака нигде не было. А спускаться в Сид он в таком состоянии сам не рискнул бы.
Пробегав часа два по лестницам вверх-вниз, Перо понял, что ничего не добьётся. Следующей станцией была Тэн. Если призрак не желает с ним разговаривать по-хорошему, его можно заставить. Вызвать насильно, схватить за призрачные жабры и трясти до тех пор, пока не заговорит. Исами ж говорила, что он грёбаный экстрасенс или кто там ещё, ей виднее.
Исами не было в детской. Не было в гостиной, на тёмной кухне. Наконец, поняв, что сумасшествие сейчас за горло возьмёт, Арсений остановился под камерой на первом этаже и, пытаясь унять колотун, попробовал обратиться к Кукловоду.
– Мне Тэн нужна. Поговорить. Пожалуйста, если знаешь, где…
С голосом что-то случилось, по горлу прошла судорога, и Перо, упираясь кулаками в стенку, медленно сел на пол.
Давай, ещё и прилечь можешь. Ага, и побиться головой об стену. Это ж так поможет.
Ответа не было, да Арсений и не ждал, что особнячное божество кинется ему помогать.
Но он ошибся. Исами пришла. Сначала он даже не идентифицировал лёгкие шаги как чьё-то приближение, и только когда на его плечо опустилась ладонь, обернулся.
Тэн не пожелала ничего слушать, пока он в таком состоянии. Увела в детскую, заварила чай. Всунула в руки тёплую исходящую паром чашку, и только после этого попросила рассказать.
Он и выложил всё как было. И впрямь: кто ещё мог поверить во всю мистическую ебалу, как не она? Арсений мысленно ругнул себя за паникёрство – надо было сразу искать японку. Знает, а не знает, так может что-нибудь подсказать. Если он до того не успеет свихнуться окончательно.
Исами выслушала спокойно, как всегда. В лице ничего не изменилось, только в тёмных глазах причудливо бликовали огоньки двух свечек.
– Я хочу попробовать вызвать Леонарда. Как тогда вы с Джен делали на чердаке, – закруглился Арсений. Мысли, что удивительно, начали сбиваться на то, что Тэн было бы неплохо нарисовать – в чёрных или красных одеяниях, с чашкой чая, покоящейся в узких ладонях. Скорей всего, перегруженное сознание просто искало выхода в привычных представлениях.
Она некоторое время молчала, Арсений не торопил. Исами медленно наклонилась вперёд, положила ладонь на его руку. Арсений кожей ощутил прохладные неровности шрамов.
– Они тебя услышат. Но ты знаешь, какие вопросы задавать?
– Я просто вытрясу из Леонарда всё, что тот знает об этой ерунде. Исами, прошу, просто покажи, как звать.
И вот, полчаса спустя, Арсений на чердаке, под испепеляющим взглядом хвостатого, расставлял на ящике свечки и раскладывал пучки трав.
