Соавторы: Олег Самойлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 140 (всего у книги 329 страниц)
– Ты… – раскалённым от злости шипением уже у дверей, – сиди тут, понял? Через полчаса… вернусь и покажу, если так не доходит.
Дверь хлопнула, ставя точку в разговоре. По коридору – удаляющееся чваканье мокрых драных кроссовок.
– Кроссовки мокрые, – Джим встаёт, преодолевая тянущее чувство в растраханной заднице, – голова недовысохла, – нагибается, подбирая с пола разбросанные одежду и журналы. – Простудится, чёрт, а мне лечи… На полу… – заталкивает ботинки под кровать ступнёй, – бардак, на кровати бардак…
Ты…
Правда придёшь?
По-быстрому вымывшись, Арсений кое-как натянул на мокрого себя чистые вещи, замотал голову полотенцем и кинулся на своё дежурное место. Оказалось, зря волновался – Джек не спал. Он сидел, опираясь спиной на подушки. Руки скрещены на груди, сам нахмуренный. В этот момент он так напомнил брата, что Арсений чуть по инерции не начал опять орать.
– Это что, значит, вы расстались, да? – спросил зло.
– Расстались, – подтвердил Арсений, сразу проходя к столу и принимаясь за выщёлкивание из пачек нужных таблеток.
– И это, – он ткнул большим пальцем в стенку, за которой была комната его брата, – значит, так просто?
– Именно, – кивком подтвердил Арсений, всю злость направляя на таблетки, которые толок в ложке.
– Арсень, я тебя убью. Клянусь чем угодно, я – тебя – убью.
Не выдержав – злость всё ещё бушевала внутри, – Арсений резко развернулся к нему.
– Убивай. Давай, прямо щас и не откладывая.
Джек замер.
– Ты…
– Я. Что, не можешь? Руки не дотягиваются?! Заткнись тогда уже и глотай свою отраву! – Арсений всунул ему в руку стаканчик с залитым водой таблеточным порошком.
– Точно убью, – тихо и зло произносит Файрвуд. Арсений дожидается, пока он не выпивает лекарство, потом даёт другие таблетки, ждёт ещё десять минут – каждая растягивается в часы. Приступа не начинается, впервые за последние несколько дней.
Джек, сначала недовольно бухтевший что-то себе под нос, затыкается и молчит.
Арсений резко поднимается со стула.
– Если что – стучи в стенку. Я серьёзно. Если Джим не перевяжет мне руки, завтра некому будет выгуливать тебя с кровати, потому что я стану несимпатичным трупом с торчащим из черепа скальпелем твоего брата.
– Сволочь, – шипит Джек в ответ. – Дай только на ноги подняться…
Дальше Арсений не слушает. Он вылетает за дверь.
Джим привёл комнату в порядок. Бог знает каких усилий стоило не ворваться к Джеку и не продолжить скандал. Или не сбежать в ванную, там пересидеть Арсеневский визит.
Уборка хотя бы успокаивала.
Журналы – один каким-то загадочным образом и вовсе под тумбочку забился – сложил стопкой на столе. Собрал одежду. Думал надеть, но – смысл? Ночь же. Поэтому одежду аккуратно, медленно сложил на стуле, сам переоделся в спальные футболку и штаны.
Заправил кровать. На это ушло больше всего времени, она пребывала в полном раздрае, разве что матрас на потолке не оказался.
Всё это – нарочито тщательно.
А руки всё равно дрожали.
Когда кровать оказалась заправлена, Джим вспомнил, что ему в неё ещё укладываться, и, шипя себе под нос, снова её расправил.
Приготовил нужное для перевязки.
Оставшееся время упорно старался читать журнал, хотя мозг улавливал разве что набор смутно знакомых букв.
Арсень ввалился в комнату – мытый и злющий. Протопал к кровати, сел рядом. Протянул руки. Как и следовало ожидать, после ванной раны опять размокли и начали кровоточить.
Зато мокрые бинты проще разматывать.
Руки ещё еле заметно дрожали. Приходилось сосредотачиваться на каждом действии: отрезать узелок, размотать, перекись и мазь, снова повязка. И всё это время – дышать, размеренно, спокойно, желательно носом. Если сосредотачиваться на дыхании, руки тоже дрожат меньше.
Молчание. Злобное, напряжённое. Перемотав левую, самую пострадавшую руку, Джим не выдержал. Голос не слушался, хриплые, скребущие по горлу звуки, приходилось почти выдавливать.
– Джек – спал?
– Нет, – злое. – Попытался вынести мне мозг на тему нас с тобой. Не вышло. Завтра продолжит. Таблетки я дал, приступа не было.
– Значит, и мне перепадёт…
Как ни странно, от полученной информации стало легче.
Что это?
Страсть к самонаказанию?
– И нормально, – насмешливое фырканье. – Вместе влипли – вместе и разгребать. Ничего не имею против.
Сука…
Но и ответить нечего.
Джим принимается за правую руку.
И этот сидит, злой как чёрт. А у Файрвуда в голове нет-нет да проскользнёт воспоминание об угрозе, насчёт тумбочки.
И ведь охота, охота, чтоб исполнил. От осознания этого только сильнее злость внутри поднимается.
Арсень упорно молчит всё время перевязки. Потом, когда Джим отпускает его руки, встаёт – это особенно грозно и впечатляюще выглядит из-за полотенца с уточками на его голове, и – убийственно спокойным тоном:
– Расчищай тумбочку, если тебе дорого то, что на ней лежит. У тебя пять секунд.
– И как ты это видишь? – Джим приподнимает бровь, хотя внутри всё переворачивается. – В раскоряку работать будешь? Она тебе до пояса не достаёт.
– Ничего, – маньячным тоном, – разберёмся.
Едва Джим поднялся и наклонился к предполагаемому месту преступления, как его сзади обхватили горячие перевязанные руки и повалили на кровать.
Арсень навис над ним с такой решительной миной, что засвербело в тестикулах.
– Отлично. – Джим всё ещё старался сохранить спокойный голос, хотя руки уже сами легли на поясницу подпольщика, – а тумбочка при чём?
– При том. Привыкай, жизнь непредсказуема.
– Арсений?.. – Едва он ввалился в комнату, ему навстречу включили фонарик. Оказалось, на его кровати сидит Тэн. – Я тебя ждала.
– А… давно? – Арсений, подождав, пока она отведёт фонарь, кинул мокрое полотенце на спинку стула, зевнул во всё горло, прикрываясь ладошкой, и сел рядом. Мало того, что ему пришлось в шестом часу утра линять из комнаты Джима, тихо, чтобы не разбудить дока, так ещё и надо было заскочить в ванную и снова вымыться.
– Не больше часа. Я выяснила, что готовит Райан, – женщина отложила фонарик на подушку. – А так как ты ему помогаешь, я посчитала, что тебе нужно знать.
Арсений скинул кроссовки и забрался на кровать с ногами, при этом поморщившись от слабой боли в заднице.
Всё-таки последний раз был явно лишним
Да ладно. Переживу.
– Ну хорошо. Только я помогаю по своей дур… по своей воле, так что…
– Я знаю, – Исами кивнула ему. – И всё же… я назвала тебя братом, и теперь нехорошо держать в неведении человека, с которым, возможно, буду сражаться спиной к спине. Поэтому я расскажу – и о себе, и о том, кто проник в особняк.
– Ну… спасибо тебе за доверие, конечно… – Арсений слегка растерялся и в качестве компромисса потёр ладонью ноющий укус на шее – Джим так прихватил зубами, будто пытался ему сонную артерию разорвать. – А против кого сражаемся-то? Против этого, пролезшего?
Тэн внимательно посмотрела на него в блёкло-холодном свете фонарика. Тёмные глаза были непроницаемы.
– Я начну сначала… Я родилась здесь, в Англии. Мой дед приехал сюда из Китая, и много рассказывал о своей родине. Он учил меня говорить с душами и писать иероглифы, но тогда ничего не получалось…
– Так ты – китаянка, что ли? – изумился Арсений. – А непохоже…
– Полукровка, – Тэн, видимо, уйдя мыслями в себя, размотала ленту на запястье и теперь растягивала её, обматывая ладонь. – Потому знаю кое-что и о китайской, и о японской эзотерической традиции. Это всё заслуга деда. Но сколько бы я знала, прислушайся тогда к его словам хоть немного внимательней… В то время меня не интересовали духи или потусторонний мир. Я хотела доказать самой себе и миру, что могу быть сильной, независимой, хотела бежать вперёд и не оглядываться, я училась на юриста… – Отпущенная лента алыми витками соскользнула с ладони, но вновь была поймана. Теперь Тэн наматывала её между разведённых тонких пальцев. – Молодой прокурор с восточными глазами, пробиться было тяжело, но я справилась. Я была безжалостной, любые сомнения трактовала против обвиняемого… Я очнулась в этом особняке, в этой самой комнате, почти три года назад, 12 марта. Накануне я как раз блестяще завершила дело о покушении на убийство. Здесь было множество моих коллег, прокуроры, судьи, адвокаты… И не только они. Пятьдесят человек в не слишком большом доме…
– А нас около сорока, – Арсений внимательно смотрел на неё, на то, как неуловимо отражаются на лице тени переживаемых внутри эмоций, на то, как тонкие пальцы терзают ленту, выдавая куда больше непроницаемого тёмного взгляда.
– Это было не так, Арсений. – Исами снова потянула ленту с запястья. – Поначалу я никак не могла понять, что происходит, думала, что схожу с ума. Кругом – обезумевшие люди, пытающиеся выбраться любой ценой, наказания, самоубийства… Здесь были не только мои коллеги, но и уголовники, привыкшие убивать за кусок хлеба, циркачи, бродяги… у нас даже был… – пальцы с силой сжались на ленте, – свой художник. И у нас не было инструментов, бинтов, только мои ленты и ещё вино, которое подкидывал Кукловод. Еды было катастрофически мало, воды тоже. От вина люди безумели ещё сильнее, кидались друг на друга. Мы не слушали, что говорит Кукловод, было не до слов о свободе. По крайней мере до того, как я не поняла, что если стану сидеть и ждать своей смерти, то раньше сойду с ума. И я начала проходить испытания. Так, как он говорил. Собирать паззлы, открывать тайники… – женщина подняла голову. – Он назвал меня Пером, так же, как тебя. Он стал отдавать мне ключи от входной двери.
– Погоди… вы друг друга убивали? – Арсений даже головой помотал. – Я, конечно, не Джек, но сейчас его точку зрения полностью поддерживаю – разве вашим врагом был не Кукловод? Если вы стремились на свободу…
– Это загадка, Перо, – Исами посмотрела не на него, а словно сквозь. – Может быть, в самом начале и был момент… когда всё могло стать по-другому. Но вместо того, чтобы протянуть руку помощи попавшему в ловушку человеку, я спрятала ленту из страха, что завтра не хватит самой, перемотать ладони… Кто-то по той же причине, боясь за себя, припрятал еду… Ночью его убили. Первого. И с того утра, когда мы нашли труп в гостиной, за роялем…
Спокойный голос Исами впервые дрогнул.
Арсений спустил ноги с кровати, упираясь ладонями в покрывало, слегка наклонился, ловя тёмный отрешённый взгляд.
– Не рассказывай, – сказал тихо и твёрдо. – Не надо. Я понял.
Она кивнула. Показалось, но во взгляде промелькнуло облегчение.
– Так, собирая ключи, я стала Пером, – продолжила Исами тихо. – Кукловод был добр ко мне, в отличие от других. Я могла просить чай или тряпки для перевязки, один раз он даже расщедрился на перекись… Или это был Джон… Джон Фолл. В те дни он, мстящий за своё прошлое, мог просто передавить нас всех. В этом доме мы были в полной его власти.
– Так ты знаешь о дневниках?
Исами отрицательно качнула головой.
– Нет… Чьи дневники?
– Джона… ладно, неважно, – Арсений отмахнулся. Он понял, что в голове начинает складываться картинка. Пока смутно, но всё же. – В любом случае, я знаю об его убитых родителях. А почему ты сказала о мести… или… погоди, он пытался найти настоящего убийцу?
– Да, – Исами положила узкую ладошку на покрывало. Рядом. Арсений так и не понял, специально или нет, но поразился, как изящно её рука смотрится в сравнении с его длиннопалой лапищей. – Он пытался найти виновного в смерти его семьи. Восстановить справедливость. Потому собрал всех, кого подозревал хотя бы косвенно, в этом доме, и… сыграл с нами. В игру, где ставкой были не просто наши жизни и свобода, но и наша человечность… Но ты вряд ли знаешь другое. – Тонкие пальцы сжали ткань покрывала, в то время как в лице ничего не дрогнуло. – Именно я давным-давно вынесла приговор мальчику, Джону Фоллу. Все улики были против, я не сомневалась ни секунды… И спустя десять лет после этого оказалась в его руках.
– Ты не убийца, – Арсений всё-таки накрыл её ладонь своей, хотя не был уверен, что поступает правильно. – И не ты виновата в случившейся трагедии.
Исами мягко высвободила пальцы из-под его руки, снова потянула оставленную было ленту.
– Не так важно, кто виноват. По крайней мере, сейчас. Так вот, спустя месяц заточения я собрала два паззла и получила два ключа, и, как ты можешь понять, многим не нравилось то, что Кукловод благоволит мне. Вряд ли я сумела бы прожить долго… Но к тому времени нашлись ещё два человека, которые не потеряли голову и поняли, что ключи от двери – наш общий шанс выжить и выбраться на свободу. Они с самого начала действовали в паре, потом один пришёл ко мне и предложил помощь. Мы стали братьями по оружию, вместе проходили испытания, искали ключи, обороняли своё логово – здесь, в этой комнате… – Взгляд Исами остановился на картине особняка, по которой сейчас пробежала белая игрушечная мышь. Арсений невольно подумал, сколько уже не ловил этих игрушек, как и не собирал деревянных марионеток по особняку.
– Мы помогали друг другу, но мы никогда не называли друг друга по именам. Я была Тигром, Райан – Драконом, имени Обезьяны я тогда не знала.
– И вы остались, – уточнил Арсений. По дневникам и так понятно, но ему хотелось услышать это от самой Тэн.
Она вздрогнула – кажется, успела напрочь забыть о его существовании.
– Да, только мы трое. – Голос Исами внезапно стал другим – спокойным и почти деловитым. – Год спустя мы собрали ключи, и Кукловод открыл перед нами дверь. Оказавшись на свободе, мы сразу же разошлись, кто куда. Позже, перед началом второго акта, Райан позвал меня в особняк. Я не знала, что он вернулся. К тому времени я серьёзно увлеклась тем, чему меня когда-то учил дед, около семи месяцев изучала оккультные науки. Меня словно тянуло ко всему мистическому и непознанному, а когда я вернулась в особняк, сразу поняла, что здесь… Что дом болен. Но об этом – потом. Я вернулась в октябре. Учитель – тогда мы ещё звали его так – впустил меня, позволил быть здесь и помогать в подготовке Второго акта. Потом пришёл и Обезьяна. Зимой, незадолго до того, как в доме очутились первые пленники. Но ему Учитель войти не позволил, чему я и Райан были только рады. Несмотря на то, что мы год сражались бок о бок, я… да и Дракон, мы никогда не могли довериться ему полностью.
– Он вас предал?
– Нет. Но человеку не обязательно совершать предательство, чтобы другие перестали ему доверять. – Исами отодвинула фонарик чуть дальше. – Он бил исподтишка, не сражался в открытую. Не выходил один, и прежде всего проверял, прикрыта ли его собственная спина, а право первым войти в тёмному комнату предоставлял всегда другому. А ещё – упивался проливаемой кровью. Я видела… – она встряхнула головой. – Нам приходилось убивать, а он убивал… с радостью.
Она замолчала. Арсений секунд десять сидел неподвижно, ожидая, что Исами снова заговорит, потом всё-таки вякнул:
– И вот это самое оно, любящее убивать, пробралось в особняк через тоннель?
Что с этим тоннелем ещё
Не пойму что
– Да. – Исами вдруг поднялась, схватила фонарик. – Рассказать осталось не так много, но… Идем со мной. Райан сказал мне, что делает, и я хочу, чтобы остальное ты услышал от него.
– А ты точно уверена, – Арсений не спешил вставать с кровати, отчасти из-за ноющей задницы, и с прищуром разглядывал японку, – что не можешь рассказать сама?
Тэн покачала головой.
– Ты очень помог ему, он это ценит. Я говорю правду. Просто Дракон не умеет доверять людям.
– Ага, а сейчас просто отличное время, чтобы научиться.
Арсений нехотя слез с кровати, потянулся.
Ладно уж. Позлю хвостатого фактом своего существования прямо с утра пораньше.
Отличное начало дня.
Исами повела его на чердак. Райан был там и работал – уложил доску на расчищенный ящик и теперь отпиливал от неё небольшой брусок. Хвост был собран на затылке, сложен в три раза и перемотан лентой, чтобы пряди не падали на плечи и не мешались. На появление Перьев Форс только головой мотнул и вернулся к своему занятию. Первый брусок упал на пол, плаха была передвинута, пила снова вгрызлась треугольными зубами в древесину.
– Я хотела, чтобы ты сам рассказал Перу о том, что делаешь, – твёрдо сказала Исами, остановившись в метре от него. – Предысторию он уже знает.
Райан прекратил пилить. Выпрямился, отложил пилу. Молча прошёл к креслу, сел спиной к ним.
– Позитивное начало, однако, – кивнул сам себе Арсений, оставшийся стоять у порога. Тэн не шелохнулась.
Но Райан всё-таки заговорил. Спокойно, без яда в голосе.
– Ты доверяешь ему. Почему?
– Это просто интуиция, Райан. Та, благодаря которой я не попадала в ловушки…
– Это была ловкость, а не интуиция, – резко перебил хвостатый. – Почему?
Тэн помолчала несколько секунд.
– Ты не любишь, когда я говорю о той стороне, – ответила наконец.
– Опять эта твоя мистика… – длинные-длинные пальцы бесшумно постучали по столу.
– Да. Просто я знаю, что Арсений нужен этому дому. Перо может всё исправить, даже если ради этого придется…
