Соавторы: Олег Самойлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 122 (всего у книги 329 страниц)
Джим смотрел, как она поджигает оба факела. Как грациозно выпрямляется и следует с огнями в руках сквозь расступающуюся толпу. Отблески пламени во множестве безумно-пьяных глаз, заворожено провожающих алую фурию. Ждут, что будет.
Она останавливается внизу, под баллюстрадой, и запрокидывает голову вверх, к стоящему на перилах Арсеню.
– Не откажешь мне в танце? – спрашивает глубоким, вибрирующим голосом.
Арсень ухмыляется и, легко балансируя на перилине, отвешивает ей поклон.
– Сам хотел предложить.
– Выключите свет! – шипит кто-то громко. Библиотека погружается в полумрак, освещаемый только расставленными настольными лампами. И их видно двумя силуэтами – Арсеня и Алису. Один свой факел она отдаёт стоящему рядом подпольщику, он вздрагивает, но принимает; со вторым женщина легко взбегает на лестницу. Арсень подаёт ей руку, и вот уже оба – на перилах.
По толпе внизу восхищённый выдох.
Джим до боли сжал в пальцах очередной бокал.
Они переглядываются. Всего секунду.
И она делает плавный круговой взмах факелом. Он прогибается в спине, уклоняясь, опасно балансируя, огненный след проходит над; Алиса выполняет фехтовальный выпад – он уходит. Некоторое время они танцуют так – то спрыгивая на балюстраду, то вновь оказываясь на перилах, то перемещаясь на ступени.
Внизу, в тихо охающей толпе, начинают отстукивать ритм на столе. Сначала негромко, но к первому присоединяются ещё, стучат по сложенной на столе стопке книг, из угла вытащили небольшой пустой бочонок, и вскоре ритмичный перестук, заменяющий музыку, заполняет комнату.
Восхищённые одобрительные шепотки.
Арсень, остановившись на перилах, срывает с себя футболку через голову, швыряет вниз, в темноту. Слегка поводит плечами и вскидывает подбородок, глядя на Алису. Другие для него сейчас не существуют. Как и для неё.
И они, оба, подхватывают ритм, угадывая желание толпы. Алиса становится охотницей: она безумно, с придыханием выкрикивает что-то, загоняет Арсеня в угол, шарахает послушным в её руках пламенем, а он – зверь. Дикий, первобытный в своей чистой ярости. Он отпрыгивает, рычит, скалился безумно, иногда слегка приседая, сжимаясь яростной пружиной, будто для смертельного броска, – прыгает, отталкиваясь от полок, перемахивает через саму Алису, она стремительно оборачивается, делая выпад факелом с разворота… Отсветы огня скользят по их телам. Арсень – куда подевалась прежняя задорная, мальчишеская бравада в его выходках? – двигается плавно, уходит гибкими уклонами, вспрыгивает на перила, увёртываясь от факела – замирает сердце, – снова они оба там, и он рычит, а она смеётся безумным чистым смехом, и по новой – он то уступает ей, то вдруг, кружа, оказывается рядом, гибко обхватывает за талию, касается плеч Алисы, мимолётно – её взмах, и факел в опасной близости от стоящих на полках книг, но этого словно бы никто не замечает…
– Джим, ты бы вышел, – насмешливый голос рядом. Оглянувшись, Джим увидел, что это Лайза – тоже не пойми откуда нарисовалась. – Степень твоего нетерпения уже слишком заметна.
Она кивнула на его пах.
И правда.
Оттопырилось.
Джим досадливо зашипел.
– Да, ты права. Совсем голову потерял.
– Немудрено… – рыжая перехватила его бокал. Танцующие сбежали по лестнице – Охотница обратила Зверя во временное бегство, но, оказавшись внизу, он снова захватывает инициативу. Он припадает к полу – действительно падает, напряжённый, сжатый, – и когда она готова атаковать, легко отталкивается руками и вскакивает. Толпа, уже не в силах молчать, орёт. Выкрики бессмысленные, но почти такие же дикие, как танец.
А они, эти двое, снова кружат по комнате, и напряжение между ними почти электричеством, почти взрывом… и вдруг резко теряют плавную грацию выжидающих движений, словно и впрямь взрываясь.
Алиса, не глядя, продолжением своего кружения, выхватывает из рук подпольщика второй факел, начиная наступать уже с двумя; огненные полосы чертят зал, завороженная толпа расступается, и Арсень теперь мечется в кругу, сам кидается на неё, совершая мощные прыжки – после чего они кружат рядом, иногда соприкасаясь; пламя – влажными отблесками на коже Арсеня, высвечивая рельеф мышц, бликами – в разметавшихся волосах Алисы. Она подпускает его близко, слишком близко, прежде чем снова взорваться…
А троица, отбивающая ритм, совсем обезумела. Особенно тот, что лупит по бочке.
– Давай-давай, тут, похоже, форменное безобразие намечается, – Лайза возвращает Джима в реальность, слегка толкнув в плечо.
Файрвуд привалился к холодной стене рядом с камином. Оглядел тёмный зал, закрыл глаза.
Права, чертовка. Не похоже, чтоб толпа собиралась успокаиваться. Только отдельные индивидуумы ушли, то ли устав, то ли не выдержав. Зака увела Дженни, тот сопротивлялся, упирался, но девушка утащила его прочь. Кажется, поняла, что танец перестаёт быть обычным зрелищем.
Остальные безумно орут.
– Ну, как хочешь, – констатирует Лайза, искоса взглянув на Файрвуда. Пожимает плечами и отпивает из отнятого у него бокала.
Охотница делает последний выпад, останавливается в центре отведённого им кольца, резко вскидывает оба факела вверх, затем медленно опускает их. Взмокшие волосы прядями упали на лицо, грудь бешено вздымается. Зверь, поверженный, но не сдавшийся, замирает у её ног, припав на одно колено и гордо вскинув голову. Они смотрят друг на друга, они взглядами друг в друге, и это безумно ощутимо.
Бешеный рёв, от которого закладывает уши, аплодисменты. Оба выпрямляются, держа по одному факелу, и толпа окружает их. То ли хотят потрогать, то ли… И Арсень целует Алису. Они сплетаются под рёв и топот беснующейся толпы, пускай на несколько секунд, ставя этим точку в своём танце…
Хватит
Джим поспешно выхватывает у Лайзы бокал, делает последний глоток вина, прощается с рыжей и быстро пересекает комнату, расталкивая столпившихся пьяных субъектов. Приоткрытая дверь маячит спасением от безумия, в коридоре хотя бы никого нет.
Нет Арсеня, сводящего с ума.
– Э, Арсень, ты куда?
– Куда пошёл, звезда?!
Чего орут
– Уходишь, Джеймс Файрвуд? – хриплое позади.
Джим обернулся.
Арсень – всё ещё с факелом, – оставил свою партнёршу и идёт прямо к нему. За ним кучка «фанатов». Напялить футболку он и не думал, свет факела влажно блестит на смуглой коже. Арсень по пути передаёт факел кому-то из толпы.
Прыгает, оказываясь у самой двери, загораживает собой выход. Смотрит насмешливо. Джим автоматически отмечает, одна бровь опалена – достала-таки, фурия. А взгляд безумный.
– Думаю, да. – Чего стоило держать себя в руках, – уже поздно, да и не намерен я…
Отойди чёрт что ж ты делаешь-то
На них смотрят с нескрываемым любопытством. Подпольщик – правая рука лидера – лично собирается остановить уходящего бывшего главу противоположной фракции. Интересно же.
– Арсень, да ладно тебе, пусть идёт, – крикнул кто-то сзади. – Давай, у нас тут ещё пара бутылок осталась…
Арсень не обращает на них внимания, даже не оборачивается.
У Джима перехватывает дыхание. Он смотрит в глаза Арсеня как завороженный и готов поклясться, что в них ещё пляшут блики пламени.
Ближе.
Джим делает шаг навстречу, скорее повинуясь бессознательному порыву.
Ближе.
Губы обжигает поцелуем. Арсень запускает пятерню в его волосы, второй рукой прижимает к себе, разгорячённому, бешеному, и целует на глазах у всех – жадно, голодно, выпивая глоток за глотком душу, буквально терзает его губы своими. Джим несколько секунд отвечает – не может не ответить – после слегка отталкивает его.
Арсень отстраняется, не отрывая от него сумасшедшего взгляда.
– С ума меня сведёшь, скотина, – Джим напряжённо облизывает губы. Шов брюк больно давит на порядком разбухший член.
– Сведу, – отзывается хрипло этот негодяй, не отпуская его взгляда. – Рано не ложись.
И снова привлекает его к себе, целует – в этот раз мучительно медленно, сжимает ладонями поясницу, проводит языком по губам.
Джим тихо рычит.
И так придётся в ванную заскакивать.
Коротко отвечает и под перекрестьем чужих взглядов пулей вылетает из библиотеки.
Несколько секунд тишины. Арсений, слегка пошатываясь, с дикой ухмылкой проходит к дивану. По пути стаскивает со спинки свою брошенную футболку, натягивает, невольно оборачивается. Ещё минуту назад, когда он увёртывался от факела Алисы, изредка перехватывая её безумный взгляд… если бы она не была драной фанатичкой…
А теперь ещё и Джим.
Да при всех
А мне плевать
Он сам сказал что не против огласки
Не хочу скрываться
В толпе послышалась первая волна перешёптываний.
Кто-то присвистнул. В руке словно сама собой очутилась бутылка. Он хлебал жадно, как до этого целовал Джима. Впервые за весь вечер позволил себе выпивку.
– Он чё… того?..
– Да ну не…
– Да по пьяни, ну! Я вот в позапрошлом году…
– Да заткнитесь вы, – фыркнул рядом знакомый голос Нэт. – Они встречаются, уже давно.
– Откуда знаешь?!
Половина, кому ещё было дело, полезла с вопросами к подпольщице. Арсений, отбросив опустевшую бутылку, плюхнулся на диван, ощущая, как ухмылка расползается на губах. Почти весь день ничего не ел, и сейчас алкоголь моментально ударил в голову. Сердце билось в рёбра как бешеное, холода не было. Сгинул, сдох, одни отголоски остались.
Сдох!
Это охота проорать на весь мир.
Если бы Джим остался
Рядом – чьё-то разгорячённое тело. Плевать, чьё. Горячая – даже сквозь джинсы – ладонь гладит по бедру.
– Да враньё! – заорал кто-то, голос вырвался на фоне смазанного галдежа.
– Да какая разница!
– А пошли спросим! Нет, пойдём! Арсень, АРСЕНЬ!!
– Какого нах надо? – он приподнял голову от подушки. На секунду приоткрыл веки – рядом, как и ожидалось, сидела Алиса, слегка улыбалась и поглаживала его по бедру. Горячая ладонь скользила мягко, ласково…
А вот над ним навис какой-то урод. Арсений его не помнил по имени, рожу только.
Но он никогда не запоминал имён.
Он снова закрыл глаза.
– Ты… того… с Файрвудом, что ль?! – не унимался знакоморожий.
Голос пьяный. И злой.
– Ну.
– Так ты…
– А тебя ебёт?..
– Да какого ты к нему прикопался, а… – сзади навалился Ричард. – Тебя не трогает же, ну!
– Я ему… оставлю… значит…
К приятно поглаживающей бедро ладони прибавляется новое ощущение: кто-то навис, дыша перегаром прямо в лицо.
– Ну так… – Арсений открыл глаза и уставился прямо в чьи-то мутные от опьянения зенки. Рука хватанула ворот футболки у горла. – Да, я встречаюсь с Файрвудом. Да, давно. И если ты, сука, хотя бы вякнешь чего по этому поводу…
– Э, да ты чего?.. – Рой попытался оттащить от него вдупелину упитого подпольщика. – Да забей, какая разница…
– Нет, ему не без разницы… – прошипел Арсений. Встал, сбрасывая тёплую руку.
– Не надо, Арсень, – Алиса обхватила его за талию, прижалась. Он ощущал приятное прикосновение упругой груди к своей спине. – Он не заслуживает внимания…
– Нет, надо. – Арсений слегка повёл плечами. Женщина с готовностью выпустила, сама тут же уселась на спинку дивана, закинув там ногу на ногу. Разрез короткого алого платья красиво обнажил бедро.
– Тогда уложи его, – промурлыкала еле слышно. – Уничтожь, Перо.
Пьяный подпольщик стянул с себя куртку, отбросив куда-то между кресел.
– Всегда знал, что с тобой что-то не то, – выдал хрипло. – Ну теперь-то… таких как ты, уродов, надо отстреливать… Сразу и…
Арсений, поднявшись с дивана и встав напротив, только усмехнулся. Выпивка и недавнее безумие несло голову. Противник был крупнее и, пожалуй, сильнее, но сейчас его это не волновало. Вокруг уже собирались кольцом остальные – извечный стадный инстинкт.
– Э, ребята… – Рой попытался встать между ними, но Арсений просто отпихнул его с пути.
– Блин… – Нэт фыркнула, сложив на груди руки. – Да какая кому разница?! Фил, уймись, а?
– Да правда… – поддержал кто-то из угла.
Группа ворон у дивана орала, чтоб Перо вынес подпольщика, миниатюрная белокурая девушка даже подпрыгивала на месте, сжав кулачки.
– Ну уж нет, – Арсений оглядел мутные в полумраке гостиной фигуры. – Так, народ, можете делать ставки…
– Да пускай подерутся и всё, – флегматично предложила Лайза. – Успокоятся хоть…
– Ты, скотина, кровью харкать будешь… – прорычал Фил, делая шаг вперёд. – И девка эта… – Он ткнул через плечо мизинцем в Лайзу. – Знаю, она приставала… Везде вы, грёбаные уроды… И Файрвуд… все вы…
Лайза, слегка приоткрыв губы, с ужасом посмотрела на подпольщика. Арсений не знал, к кому она там приставала, но упоминание её и Джима стало последней каплей. Перед глазами будто темнотой рвануло.
– Если я выиграю, – продолжил он тихо, не отрывая бешеного взгляда от своего противника,– ты у меня так просто не отделаешься. Народ… – он обратился громко, холодно ухмыляясь, – кто хочет посмотреть бесплатное зрелище… Перо подзорной трубой выебал гомофоба?..
Фил, взревев, кинулся на него, Арсений рванулся навстречу, занёс сжатый кулак…
Сзади его обхватили, не давая двинуться. Он несколько раз дёрнулся, заорал что-то бессмысленное, вырвался, увидел ещё ненавистную морду подпольщика... костяшки встретились с чем-то твёрдым, объект вдруг исчез, а он почему-то оказался на полу.
– Тихо, тихо… Нормально всё… – его упорно вжимали в паркет.
– Дьявол… Ухлопать ведь мог…
– Фил тоже его мог, вообще-то…
Рядом присел кто-то ещё.
– С одного удара уложил. Перо, слышь, всё! Харэ буянить! Ты уже последний герой, хрен он сегодня очухается…
– Пусти… Пустите, суки… – прорычал Арсений, окончательно зверея, задрыгался под захватом троих подпольщиков, прижавших его к полу.
– Во бля… – выдала Нэт лениво. Поднялась – колени исчезли из поля зрения. – Рич, держите так, ща всё будет.
Арсений дёрнулся ещё раз, и сверху на него пролилось что-то холодное и мокрое.
– Вот так, хорошо всё, – приговаривала Нэт, садистки ухмыляясь и поливая дрыгающееся Перо водой из бутылки.
– Хва… – Арсений хватанул воздух и едва не захлебнулся. – Я…
– Вода закончилась, – констатировала подпольщица грустно, откидывая опустевшую тару. Рой, Ричард и Лайза, державшие Арсения, облегчённо выдохнули, выпуская драчливое Перо.
– Не будешь больше буянить? – осведомился Рой, заглянув поднявшемуся Арсению в глаза.
– Не буду, – буркнул тот.
– Слово истиной крысы?!
При этих словах на них уставились все окружающие.
– Просто слово. Не буду, – Арсений отпихнул его руку. – Хотя ушлёпка этого….
Поверженного подпольщика, уложившего буйну голову на коврик, прикрыли сдёрнутой шториной и оставили лежать. Арсения, продолжавшего вслух возмущаться тем, что ему не дали набить морду какому-то скоту, вытащили из библиотеки.
Незаметно сбоку опять пристроилась Алиса, обнимала, прижимаясь, с другой стороны повисла Кэт. Позади шёл Рой, горланя что-то из рока восьмидесятых, а что именно – Арсений никак вспомнить не мог.
– Да и пошёл он! – взревели сзади. – Это наше Перо, и мне лично всё равно, с кем…
Договорить не дали, зато заорали что-то наперебой ещё несколько.
– Ты наш символ свободы! – надрывался пьяный крыс по имени, кажется, Майк. – Ты лидера вытащил! Ты и Кукловода отдерёшь, только…
Арсения вырвали из объятий девушек, подхватывая на руки. К потолку подбрасывать не стали, но орали что-то на тему свободы, разнесённой двери, мести за Джека и Кукловода с кочергой в заднице.
Вопли эхом отдавались в голове, не улёгшееся бешенство раздирало изнутри. Спиной он ощущал три десятка поддерживающих ладоней, ощущал влажный жар чужих рук, которые не отпустят, не уронят, которые тащили сейчас его, как героя…
– Стоять! – заорал Арсений на площадке второго этажа. – Дверь мне! Дверь, черти бы вас…
Его чуть приспустили, и он, выгнувшись на руках орущих подпольщиков, запрокинул голову и протянул левую руку, нашаривая дверную ручку.
– Давай! Дёргай! – завопил вне себя. Его рванули вверх. В забинтованную руку врезались шипы, прокалывая её сразу до кости. Арсений вцепился в дверную ручку. – Ну, ещё, бляди!..
Голос почти сорвался на хрип. Толпа качнулась, сначала к двери, потом от неё. От боли в глазах потемнело, и только тогда Перо выпустил дверную ручку. На проколотых бинтах набухали пятна крови.
Но блокатор почему-то не щёлкнул.
– Вниз меня! – рявкнул, поднимая вверх стремительно кровенеющую ладонь. – Оставим послание нашему маньяку! Ну!
Толпа, удерживая его, ринулась вниз по лестнице.
– Мы не сдадимся! Никогда! – орал Арсений, потрясая окровавленной ладонью. – Ты ещё пожалеешь, маньяк, что эта хренова дверь не взорвалась! Ты поплатишься за нашу кровь! За каждую каплю, урод! За Джека! За нашу свободу! Подавись!.. свободу, СВОБОДУ!!!..
Его вопль потонул в общем скандировании.
Его донесли до самой двери. От рёва закладывало уши, рядом визжала в экстатическом припадке какая-то девушка, и Арсений, кое-как найдя равновесие на поддерживающих его руках, принялся выводить кровью на стене рядом с дверью жирное «Freedom». Дописал только до пятой буквы, дальше кровь перестала мазаться. Ладонь зверски ныла, но он почти не ощущал боли.
