Соавторы: Олег Самойлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 87 (всего у книги 329 страниц)
– Я не буду против, если ты останешься, – Джим старался на него не смотреть, даже встал. – Но я в явном меньшинстве. Иди, с этим правда лучше побыстрее покончить.
– Ну… тогда береги во-он ту сумку на тумбочке, – Арсений указал на чехол. – Это мне Кукловод фотоаппарат вернул за труды праведные.
Он махнул ухмыляющейся Лайзе, и они вдвоём вышли из комнаты.
– Слушай, – Арсений остановился на углу, у кинотеатра, упершись рукой в стену. – Ты Дженни как-нибудь не подготовишь? Ну, как-нибудь так, чтобы…
– Чтобы она тебя не задушила в объятиях? – Лайза насмешливо приподняла брови.
– Примерно. С меня причитается, сама понимаешь…
– Ещё бы не понимать, – девушка вздохнула. – Ладно, я попробую. Но заранее обещать ничего не буду.
Арсений кивнул ей и уже собрался уходить, когда неожиданно Лайза его обняла. Всего на секунду, но явно искренне. Потом широко улыбнулась.
– С возвращением, сэр Перо, – отсалютовала слегка растерявшемуся Арсению перебинтованной ладонью. – Тебя тут не хватало.
Арсению пришлось совершить вылазку в свою же комнату. Джек и впрямь оккупировал его чердачный закуток – на полу валялись детали, корпусы старых радиоприборов, инструменты, стоял даже один ящик. Когда успел притащить?..
Сам крыс спал на его кровати. И вовсе не раскинувшись, а клубком, накрывшись широкой старой курткой. Удивительным образом Файрвуд-младший уместился там почти весь – наружу из-под куртки торчали только босые ступни и одна рука. Под боком у него свернулся калачиком Табурет.
Кот визитёра заметил – поднял голову и нехотя раскрыл ярко-жёлтые глаза.
– Тсс, не пали контору, – шепнул ему Арсений, присаживаясь у тумбочки. Улыбаться тянуло неимоверно.
Кот, щурясь, внимательно наблюдал за подпольщиком, пока тот рылся в тумбочке в поисках вещей, и тихонько тарахтел. Наверное, опознал своего.
Арсению хотелось петь. Останавливало только полное неумение и нежелание будить Джека раньше времени.
В ванной он проторчал с час – сначала просто яростно шоркал себя мочалкой, потом нашёл кем-то притащенную резиновую уточку. До «плена» её в этой ванной точно не было.
Арсений залёг в горячую воду с мыльной пеной и стал играть в игру, которой когда-то научил во время купания свою маленькую сестру, чтоб не боялась нырять – «крокодила»: погружался в воду, зажимая нос, по глаза, медленно «подкарауливал» из-за островков пены покачивающуюся на воде ярко-жёлтую утку, затем резко уходил под воду, тут же выныривал и хватал игрушку. Утка издавала яростный писк, подпольщик, смеясь над собой, шлёпал рукой по воде, разбрызгивая пену.
Потом пришлось стираться. За время пребывания у Кукловода его вещи пропитались запахами пота, краски и растворителя, поэтому стирка заняла даже больше времени, чем мытьё.
Когда он наконец-то вышел из ванны мытый, мокрый, в чистом и с тазиком стиранных вещей в обнимку, оказалось, что Дженни ждала его у двери. Обнимать кинулась тут же – Арсений едва успел тазик на пол поставить. Дженни стискивала его, то ли смеялась, то ли плакала, или всё сразу, и просила никогда больше не пропадать.
– Джен, да я ж мокрый. Замёрзнешь потом.
Она только помотала головой и снова уткнулась в его рубашку.
Арсений оставил попытки оторвать девушку от себя, просто поглаживал её по спине и улыбался.
А вот теперь я точно дома. Сто процентов.
Немного успокоившись, Дженни слегка отстранилась. На ресницах дрожали слёзы, но она улыбалась и почти сияла.
– Мы тебя и впрямь уже не ждали…
– А я вот возьми и вернись.
– Ох, чего же это я… – она поспешно вытерла глаза, тихонько шмыгнула носом. – Обниматься лезу, а ты же голодный… Пойдём скорей…
– Погоди, – Арсений, получив свободу, занялся развешиванием мокрых вещей – благо, верёвки были свободные. – Мне бы до завтрака надо переговорить с Джеком, и лучше без посторонних. Это минут пятнадцать, не больше.
– И точно! Ты же не знаешь ещё… – Дженни отобрала у него таз и занялась развешиванием сама, – Джек так переживал, больше всех переживал, переселился в твою комнату, почти ничего не ест, даже Нэн у меня выпросил. Я ему отдала, вместе с вазой, всё не одному сидеть. На нём лица все эти дни не было… Иди, конечно!
– Я быстро, – пообещал Арсений. – И ещё… если не сложно, собери тех, кто собирается послушать историю моих приключений. Не хочу пятьдесят раз рассказывать одно и то же…
Дженни только кивнула и замахала на него рукой, чтобы поторопился.
Арсений тихо опустился на край кровати. Почесал Табурета – кот, правда, к ласке отнёсся равнодушно, спрыгнул на пол и, важно виляя задом, скрылся за дверью, – потом потряс Джека за плечо.
– Подъём, гвардия, труба зовёт, – объявил бодро.
Если в предыдущих случаях между осознанием и объятиями была пауза, здесь всё произошло мгновенно: Арсений не успел опомниться, как понял, что его рёбра сейчас раздавят.
– Живой, падла!.. – заорал крыс прямо в его ухо, стискивая ещё сильней. – Так и знал, я знал! А мокрый-то какого?..
– Так мылся…
– Это ты бы ещё завтракать пошёл, придурок! – взревели по новой.
– Э-э… Я щас только пережил пятнадцатиминутные обнимания от Дженни…
И спал всю ночь в обнимку с твоим братом.
Но этого он вслух говорить не стал, разумеется.
Джек выпустил его, улыбаясь слегка безумно.
– Нет, я знал, Перо, – заговорил, мотая головой. – Кто угодно, но ты бы не сдох.
– Благодарю за такую веру в мои возможности, – Арсений, ухмыляясь, слегка пихнул его. – Рассказывай давай.
Джек сказал подождать, быстро переполз на другую сторону кровати и вытащил небольшую картонную коробку. В ней на подстилке из старой майки спала откормленная и довольная жизнью Нэн.
– Остальные крысы теперь собственность Подполья, – пробормотал Джек сквозь зубы. – Пришлось выпросить у Дженни Нэн… А Табурет её не трогает. Я даже удивился… Давай, девочка, хватит спать. Поработать надо.
Арсений смотрел, как он нацепляет на крысу глушилку и пускает животное на пол.
– Что значит – собственность?
– Меня вытурили. – Джек вернулся на место. – Когда ты исчез, Билл решил, что можно отдать твою комнату на распотрошение. Ну вот я и обосновался тут – по-тихому собирал паззл чердака, и… работал, короче. Работал, старался поддерживать деятельность фракции… И всё впустую. Я просто верил, что ты вернёшься, а другим это не нравилось. А три дня назад Билл на собрании потребовал объяснить, почему я действую не в интересах фракции, а в своих собственных. И вроде – какой после этого из меня лидер. Ну… – крыс хлопнул ладонью по коленке, – я ему и сказал всё, что о нём думаю. Слово за слово, старый маразматик заявил, что я предатель и Подпольем больше руководить не могу. Сам понимаешь, началось светопреставление. Я плюнул этой свинье в морду и ушёл, не стал слушать, что там кто будет орать. Так что теперь я не при делах, и… больше не лидер.
Он усмехнулся, встретив взгляд Арсения.
– Так что, если хочешь работать с Биллом…
– Разбежался и потерял ботинки. Ты б меня ещё к Алисе заслал.
– Будешь выпендриваться – зашлю, – крыс хмыкнул. – Да, кстати… я свистнул у Джима железную дорогу. Помнишь, мы всё никак не могли корпус найти? Так вот вагончики эти… ну, пока неважно, дойдём до сборки – поймёшь. Загвоздка в другом: последний клок схемы, по идее, в тайнике чердака, а в библиотечном тайнике двадцать четвёртого паззла не было.
– То есть как это – не было?
– А вот так. Ключ был, марионетка, новая пачка мемуаров нашего психанутого страдальца – это я Джиму отдал сразу, даже читать не стал… Паззла не было. Я потом ещё всё возле камина излазил. Опять же, всегда остаётся вариант, что спёрли, но так обычно ж паззлы к ключам примотаны скотчем были. Так что у нас нарисовалась серьёзная проблема.
– Ну да, да, – Арсений отмахнулся. – Кроме того, что ты теперь враг народа, а я твой опальный зам, вернувшийся из ада…
– Да, кстати, насчёт ада, – Джек встрепенулся. – Что там было-то?
– Кукловод, – Арсений не стал задумываться. – И на этот раз я его не просто видел – кажется, в мозгах изображение отпечаталось. Нарисовать могу.
– Ну, хоть какая-то польза от твоих…
Он не договорил. Дверь приоткрылась, и в комнату заглянула Дженни.
– Как хотите, но спускайтесь, – заявила она решительно. – Арсень, там люди сейчас друг другу на голову полезут, честное слово. Я только своим сказала, что ты здесь, но собрались почему-то вообще все…
– Идём, Джен, – Арсений, вздохнув, поднялся с кровати. – Поработаю публичным оратором.
Сколько у них глаз…
Арсений, конечно, ожидал чего-то подобного, но всё равно несколько оторопел.
Очень много людей, все, почти четыре десятка обитателей, скучковались около стола и смотрели на него с нетерпеливым ожиданием. Даже Алиса была – стояла чуть в стороне, алым пятном на фоне общей серости. Тоже выжидательно смотрела. Билл занял стратегически важную позицию у холодильника – и видно всё, и никто особо не мешает... и свои же подпольщики не могут залезть внутрь и стащить что-нибудь без ведома Дженни. Сидел он на притащенном из подвала табурете собственноручного производства, руки на груди сложил и глаза прикрытые. Ждёт.
Джек за спиной тихо ругнулся, но без особого энтузиазма.
– Пойду, забьюсь в угол, – сообщил недовольно. Арсений пожелал ему удачи с углом и попытался пробиться к столу.
Толпа честно старалась перед ним расступиться – не столько из желания пропустить, сколько из-за идущей сзади Дженни. Не дураки, понимали, что если оставят Арсеня без честно выстраданного обеда – она их со свету сживёт.
Расступиться-то они попытались, да получилось плохо. Передние ряды напирали на задние, задние ряды прижимались к стенкам и примыкающей мебели и сопели.
Картина маслом – ждали
– Да разойдитесь вы! – сердито прикрикнула Дженни, пробиваясь вперёд, к плите. – Стульев не хватает, вот и притащите из гостиной, тут два шага! Быстренько!
Несколько человек вылетели в коридор, и стало малость попросторнее. Арсения хлопнула по плечу Нэт, что-то тарахтел прилепившийся было с правого боку Закери, Джим-подпольщик помахал ему с другого конца кухни. Арсений наконец-то сумел плюхнуться на свободное место у стола.
До этого мерный гул голосов разом стал в два раза громче.
– Пока не поест – никаких разговоров! – объявила Дженни от плиты, принимаясь раскладывать еду по тарелкам. К ней подлетел Зак – помогать. Вернулись люди со стульями – расставили у стен, и наконец-то все толпящиеся расселись.
– Ну ты и фрукт, – Арсения в бок пихнула ухмыляющаяся Натали. – И тут вычудил – живым от маньяка вернуться… Хоть талисманом тебя делай.
– Арсень ничего не боится, – поддакнули слева. Оказалось, тут умудрилась пристроиться Кэт. На этот раз запасных корнишонов у неё не было. Нэт смерила ворону презрительно-недоумённым взглядом и отвернулась.
Завтрак проходил в нарастающем напряжении. Страсти накалялись – не помогли ни пара окриков Билла, ни сердитый вид Дженни. Арсений только старался не смотреть на Джима – док сидел напротив, его, как почётное лицо особняка, пропустили на удобное место. Поначалу всё прятал улыбку, а теперь сидел выпрямившись, необычайно серьёзный. К еде почти не притронулся. Арсений мысленно его отругал – кажется, диета с его возвращением не закончилась. Джим продолжал себя изводить, пусть и невольно.
Дженни, обеспечив всех тарелками с едой, заняла своё кресло у окна, но не вязала – сидела как на иголках, неестественно прямая, на остальных не смотрела. Арсений попробовал есть побыстрее, но кусок в горло не лез.
В воздухе, казалось, вот-вот искры начнут проскакивать.
– Мастер, – зашептали над ухом. Как-то протиснувшийся Закери. – Тут такое было, пока тебя не было, этот старик Билл забрал у мастера Джека подвал, потом фракцию, мы ничего не могли сделать...
– Всё нормально. – Арсений отставил наполовину опустошённую тарелку. – Я своего лидера знаю, и это не Билл. Дуй к Джеку, мелкий, тебя тут задавят.
– Я не мелкий, – огрызнулся Зак, проталкиваясь обратно.
Арсений решил, что всё, хватит, и поднялся, оглядев присутствующих. Все разговоры тут же смолкли, люди перестали стучать ложками о тарелки и перешёптываться.
– Ну что, я такого ажиотажа не ожидал, – заговорил он негромко, заставляя всё ещё шепчущихся тоже замолчать. – И это в очередной раз доказывает, что все здесь присутствующие, – Арсений слегка обернулся к «леворадикальным» подпольщикам, занявшим места возле Билла, – опасаются за свои жизни, как бы ни ухмылялись и ни корчили из себя крутых. И правильно делаете. Кукловода надо бояться.
Подполье разочарованно и недовольно завыло. Билл сердито прикрикнул на них и слегка махнул рукой Арсению, чтоб продолжал. Всякая сонливость из его взгляда исчезла.
– Мне плевать, что вы обо мне будете думать. Моё дело – предупредить. Кукловод – маньяк. Страшный, сумасшедший, двинутый на всю голову маньяк.
Джим слегка нахмурился, и Арсению пришлось отвернуться, чтобы не сбиться с мысли.
Потом, док. С тобой мы поговорим потом.
– Он – наш Учитель, – холодно возразила Алиса. – То, что ты не смог понять его урок…
– Я прекрасно понял его урок. – Арсений оттянул воротник рубашки, показывая собравшимся широкую синюшную полосу, оставшуюся от постоянного сдавливания горла ошейником. Люди привставали со своих мест, многие озадаченно хмурились. – И скрывать от вас ничего не собираюсь. Любителям называть меня собакой этот рассказ крайне понравится, – Арсений ухмыльнулся, отпуская ткань, ещё раз обвёл взглядом аудиторию. – Только никто из вас не захотел бы оказаться на моём месте. Маньяк неделю держал меня на цепи, застегнув на горле ошейник. И заставлял рисовать.
Лёгкий шелест перешёптываний стал громче. Некоторые недоверчиво косились на Арсения, другие недоумённо переглядывались.
– С обратной стороны ошейника была металлическая полоса. За любую мою попытку непослушания по цепи пускался разряд тока.
Шум стал громче. Джек, глядя на него, как на психа, попытался отослать Закери, но тот упрямо мотал головой и вцеплялся в спинку стула, на котором сидел его мастер. В сторону Дженни Арсений старался не смотреть. И так ясно, что ей этого слышать не полагалось. Но не выгонишь ведь, не уйдёт.
Алиса вытянулась на своём месте. Дышит через раз, глаза широко распахнуты, взгляд безумный. Сомкнутые пальцы слегка побелели. Джим смотрел на него в упор, не отрываясь. Между бровей залегла глубокая складка.
Ничего док слушай
Может успокоишься наконец
Хоть бы сработало
– В первые два дня я не мог ничего делать руками, ладони были в кашу после испытаний, – продолжил Арсений спокойно. – Думаю, многим такое знакомо. Так вот: он вкалывал мне сильное обезболивающее, вкладывал в пальцы кисть и сажал перед холстом. Если я отрубался – разряд тока. Нарочно ронял кисть – та же история. Отказывался рисовать… думаю, всё понятно.
Вот теперь тишина стояла гробовая. Только иногда кто-нибудь шевелился, шурша одеждой, да припадочно гудел старенький холодильник.
– Если вас интересует – нет, я его не видел. Сначала было не до того, едва получалось не вырубаться. А когда я уже мог сам держать кисть, Кукловод меня контролировал через камеры. Но мне, в общем-то, за глаза хватило и этого. И ещё: мне тут высказывали претензию насчёт непонятого урока великого Учителя… Нет, маньяк выражался предельно ясно, и я его понял. Каждый сам борется за свою свободу. Не сбиваясь в кучки, не используя друг друга. Да, нам можно обмениваться предметами, ходить по комнатам парами и так помогать друг другу… Это ведь одно из правил дома? Я забылся. Пытался всем помогать, что-то делать, и это был урок – неделю делать бессмысленные вещи исключительно для себя, чтобы просто не получать каждую минуту разряд тока. Это относится ко всем. Стать жертвой за нарушение правил может любой, в любую минуту. Не надо думать, что маньяк – просто закомплексованный неудачник, пускающий слюни у мониторов и часами думающий о том, как ещё извратиться над своими марионетками. Это изобретательный, жестокий и хладнокровный гений, одержимый жаждой научить людей свободе. С другой стороны, как себя вести, каждый выбирает сам. Я просто рассказал, как всё было.
Арсений в последний раз оглядел притихших обитателей.
– А теперь, если ко мне нет вопросов, я, пожалуй, просто доем завтрак. – Он опустился на свой стул.
Собравшиеся загомонили все разом. Шум поднялся такой, что перестало быть слышным громкое дребезжание холодильника.
Арсений взялся за ложку, не слушая всё нарастающую какофонию чужих голосов.
– Ты ж вот щас не соврал, – хмуро уточнила у него Нэт.
Арсений отрицательно качнул головой.
– Ну, тут два варианта, – подпольщица весомо воткнула свою ложку в горку перловки. – Либо ты всё-таки врёшь… – Ложка, не устояв в тощей прослойке каши, начала заваливаться на бок, – либо нам всем тут крышка.
Джим старательно мыл руки под ледяной водой – горячая после обеда перестала течь.
Арсений прикрыл дверь ванной.
