Соавторы: Олег Самойлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 190 (всего у книги 329 страниц)
– Я могу словарь поискать, – напряжённо отозвался Арсений. Он отслеживал каждое движение пальцев Тэн, переворачивающих страницы. – Вроде латынь прародитель французского, а ты у нас по-французски шпаришь, а, студент?
– Да блин, сравнил! – тут же взвился Джек. – Это тебе не…
– Джек, идёшь со мной. – Джим, до этого сидевший молча и всё так же вращавший в руках детскую книгу, встал. – Нам обоим нужно в ванную, тебе даже больше.
Младший побухтел, но покорно поплёлся за братом.
– Нужно будет изучить эту книгу. Аластриона не помнит, как именно прокляла врагов… – Тэн отложила книгу на тумбочку и улеглась на свою подушку. Арсений последовал её примеру. Плюхнулся в ненавистную уже вмятину. В ухо укололо прорвавшееся сквозь наволочку перо. В голове творилось невесть что. Тысячи мыслей хаотично бились о стенки черепа, но ни одна не могла оформиться до конца.
Чёрт
Слишком много всего за каких-то полчаса
Джим с мокроголовым и явно недовольным Джеком вернулся через минут пятнадцать. Арсений сквозь дрёму услышал их негромкое переругивание, какое-то позвякивание.
Разлепив глаза, он понял, что Файрвуд-старший притащил с собой тазик воды и веник. Через плечо младшего перевешивался отрез старой ткани.
– Спи, – Джим заметил его взгляд. Поставил тазик на пол. – Завтра я вам питание отключу уже, там и поговорим.
– Уснёшь тут… С тёмными ритуалами, – пробормотал Арсений.
– С тёмными, или без них…
Джим стащил у Джека ткань с плеча, сел на пол, на расстеленное покрывало, по-турецки перед книгами. Намочив тряпку, принялся методично стирать с них пыль.
Джек же, хмурый и недовольный, взял веник и стал сметать опилки и грязь обратно в дыру.
Арсений понаблюдал за ними с минуту, потом закрыл глаза. Хотел ещё попросить у Джима обезболивающее – ладони ныли как-то совсем уж нехорошо, но быстро передумал и вместо этого слегка закусил губу.
Ничего, обойдёшься так. То ли ещё будет
Джим опять не спал полночи. Корил себя за это, но пустырник принимать не стал. В этот раз бессонница была ему на руку: пока все дрыхли, он проштудировал найденную литературу, попытался что-то понять, и, заодно, обмерил дыру, пропиленную Джеком. Оставлять её так было неблагоразумно, поэтому нужно было как-то сделать крышку. Самим, потому что остальным об этой комнате знать было необязательно.
Утром, собираясь уходить, растолкал брата. Не Арсеня же или Тэн – они на больничном, должны высыпаться.
Джек бурчал, старался скрыться от него за одеялом, но как-то неталантливо. Скорее, чтобы время потянуть. Джиму же нужен был брат трезво соображающий, чтоб, как бывало, его инструкции не забылись им по просыпании.
После обещания холодной воды на голову Джек быстро проснулся.
– Джим, ты садист, – выругался горестно младший, потирая глаза. Несильно. – Чего тебе с утра пораньше…
Джим всунул в его руку бумажку с продавленными карандашом измерениями.
– Держи и слушай. Я попрошу Билла, чтоб тебе доставили доски вот таких размеров. Придумай, что соврать насчёт того, зачем они тебе понадобились. Я не смогу – не разбираюсь в этом. Будешь работать над крышкой люка, понял?
– Понял я, понял, – пробубнило это хмурое нечто, запихивая бумажку в карман. – Инициатива, блин, наказуема.
– Именно. Хотя ты всё равно молодец. – Джим потрепал его по волосам, но недолго – брат умел уворачиваться. – Далее. Я пришлю к тебе Лайзу, она достанет верёвку. Будешь спускать её туда, она лёгкая. Арсень и Тэн могут протирать книги. Ну… не знаю, думаю, ты найдёшь для них работу.
– Начальником меня делаешь? – Брат посмотрел на него искоса, недоверчиво. Джим, улыбнувшись, кивнул.
– Да. В разумных пределах, конечно, не перетруждай их. Я перед уходом отключу питание, унесу… Да, и как проснутся, пошли ко мне Лайзу, я принесу им завтрак. Дженни о комнате тоже знать не надо. Угу?
– Угу…
Брат зевнул во все тридцать два. Джим даже пожалел, что не стал стоматологом – такая красота, а он по достоинству оценить не может. И страшно хотелось Джека обнять – но тогда тот поднимет такой шум, что больные точно проснутся. Нехорошо.
А ты-то понимаешь, младший, в какой заднице мы оказались?
А, может и понимаешь…
Заставив его повторить инструкции, Джим отправился по своим делам: будить рыжую, договариваться с Биллом, нести в мир добро и здоровье.
Алиса с трудом пережила следующий после их с Мэттом ночных посиделок день. Она проснулась в зимнем саду, в ужасном похмелье – эта радость жизни всегда приходилась на неё, Элис мучиться не любила. После, целый день – страх. Пусть она и доверяла Мэтту, но она и рассказала ему такое, о чём сама пыталась забыть уже долгое время. Более того – она показала ему свою тёмную сторону, показала Элис.
А вечером того же дня её ждала новая порция страха.
– Билл копает под дело Поджигателя, подруга, – «обрадовал» её Стабле, придя в комнату к ней уже после собрания последователей. – Я, конечно, молчок, – продемонстрировал ей жест закрывания рта на замок, демонстративно выбросил ключик, – но мало ли… если остались какие-то улики, то их надо… чик-чик. Понимаешь?
Сердце последовательницы тут же стукнулось в горло, она кинулась к ящику стола, принялась разрывать бумаги: рисунки, записи, просто записки. Когда взгляд выловил в этом всём ворох свёрнутых газет, её буквально обдало облегчением.
– Вот, – она вытащила их и показала Мэтту. Мэтт принял, тут же начал рассматривать. – Вот… и… – нашарила в первом ящике медальон. Его показывать не стала, надела на шею. – Газеты. Больше против меня тут нет никакой информации, я искала. Да и тут… так.
– Негусто, негусто…
Покивав, Мэттью спиной отошёл к её кровати. Стукнувшись икрами о матрас, сел.
Бумага шуршала под его пальцами.
Алиса сжала в ладони медальон. Газетная вырезка, сложенная в несколько раз. Мальчик, выживший после её визита в этот особняк. Ей отчего-то хотелось помнить о нём. И Элис – хотелось. Возможно, ей нужно было что-то, что оградит от последующих безумств, но тогда это не объясняло привязанность к медальону Элис.
– Ты меня прости, подруга, – Мэтт подал ей первую газету, свёрнутую в трубочку, – но тут ничего такого нет. Не ты же похитила ребёнка из приюта, а? Или автокатастрофа на улице Лондона, точно не твоя работа. А больше…
– Да нет же!
Алиса нетерпеливо вырвала газету из его рук.
Развернула резким движением.
На развороте значилось «Из тюрьмы сбежал опасный преступник. Власти делают всё возможное, чтоб вернуть его под стражу».
Такой газеты не было в её подборке, она точно помнила.
Сев на кровать, Алиса зашуршала остальными. В её голове начало проясняться, и на смену непониманию пришла страшная догадка.
Всё складывалось в единую картинку.
Визит Арсеня и Лайзы-перебежчицы. Разговор о газетах.
Немногим позже – она приходит после собрания в библиотеке и нескольких испытаний. Её тряпичные куклы лежат немного не так, как она привыкла, но она не придаёт этому значения.
И очень, очень внимательный взгляд Билла, на который она иногда натыкалась за завтраком.
– Стащили…
Газеты с сухим шелестом выскользнули у неё из рук. Но она тут же подхватила их, порвала, смяла в комок, и швырнула о стену.
– Стащили, стащили, стащили!!!
Она, не помня себя от страха и злости, схватила ни в чём не повинный газетный комок. Рвала его, комкала части, швырялась во всё окружающее. Когда бумага закончилась, Алиса пнула ящик стола, до этого хранивший газеты, и, бессильно взвыв, опустилась на пол.
По её щекам катились слёзы. Мэтт подсел рядом, обнял её, говорил что-то успокаивающее. Она же могла только цепляться за него, цепляться и дрожать.
– Я… дура какая, надо было сжечь их сразу…
Мэтт пах чем-то земляным, горьковато-терпким. Она не сразу поняла, что это – запах садового грунта и столь любимого им крепкого чая. Но запах успокаивал вкупе с надёжным кольцом его рук.
– Тихо, тихо… – Он гладил её по волосам. – Не паникуй, дорогая. Старик Билл ко мне приходил, выспрашивал, а знай он о тебе, сразу бы к тебе пришёл. Ты, главное… если что – ничего не знаю, и всё, а?
– Сжечь надо было… – Алиса уткнулась в его плечо. Пальцы слегка побаливали, слишком сильно вцепилась. – Сжечь, и всё. Сжечь всё.
– А чего ж не сожгла-то? Улики, они… знаешь…
– Это были газеты Учителя… Понимаешь, Джим всё говорил, что не просто так тут именно эти газеты и именно эта литература… И что… в общем, в каждой из них может оказаться что-то об этом доме, его прошлом… И я тогда решила, что просто спрячу их. А надо было сжечь. Сжечь…
– О, сколько мы тут макулатуры в первом акте пережгли-то… – Он поглаживал её по волосам, прижимал к себе. Помаленьку её переставала колотить дрожь, она успокаивалась. – Всегда надо думать в первую очередь о себе, подруга. – Его голос внезапно стал жёстким. – Учитель, оно, конечно… Ну да, Учитель… Но если твоя жизнь в опасности – спасать именно её надо. И только потом об учителях думать, понимаешь, а?
Алиса, ещё ощущая в теле остаточную дрожь и слабость, отстранилась. Страх уступал, перерождался в злость на обчистивших её стол подпольщиков, на себя саму, на слабаков-софракционников. Руками опершись о колени Мэтта, она заглянула в его глаза. Губы растянула нехорошая улыбка.
– Ещё не поздно сжечь, Мэтт. Не поздно. Это не их газеты. И если они выкрали их у меня, мы имеем полное право их вернуть.
– Верно, девочка, – он вернул ей улыбку, похлопал по плечу одобрительно. – Наше должно быть у нас.
– Тогда вставай.
Ноги ещё плохо слушались, но она всё равно поднялась одним быстрым, плавным движением.
– Пройдись по второму этажу. Собери последователей. – Она пошла к двери, прекрасно зная, что Мэтт идёт за ней и слушает. – Я буду ждать их в библиотеке. Предупреди, чтоб шли тихо. Сегодня ночью мы устроим подпольщикам мастер-класс по диверсионной работе.
И в этот раз, как и всегда, Мэтт был безукоризненно хорош в выполнении её поручений. Она даже не успела как следует продумать план действий, как в библиотеку, крадучись, начали собираться люди. Алиса проводила взглядом последних – семейную парочку Оливии и Дэвида.
Замыкающим зашёл Мэтт. Правильно поняв её желание, Стабле кивнул ей и закрыл дверь, начиная испытание.
Алиса зашла на середину лестницы, ведущей к полкам вверху. Отсюда открывался хороший обзор, и она сама была видна всем.
Подняла ладони, призывая к тишине.
– Сегодня я обнаружила пропажу в своих бумагах, – начала она яростно. Подпольщики – вы их знаете, Арсень и Лайза, раньше приходили ко мне и требовали их. Я не отдала. НАША фракция нашла их, НАША фракция проливала за них свою кровь!
Последователи согласно загудели.
Алиса продолжила:
– И вот – их нет. Эти двое, видимо, решили, что всё в замке находится в их собственности. Что можно не считаться ни со мной, ни с нашей фракцией. Можно просто прийти, и утащить всё, что им нужно. Кто они после этого?
– Воры! – высунулась одна из последовательниц, светловолосая Энн. Остальные поддержали её согласным гулом.
– Сволочи! – ободрённо пискнула вторая блондинка.
– Именно! – Алиса повысила голос, перекрывая их гул. – Они всегда относились к нам как к бесправному отребью. Они всегда считали нас бездельниками. А что в итоге?! Некоторые из нас, не буду называть имён, поверили им, перешли на их сторону! Теперь они, те, кто на нашей стороне внимал голосу Учителя, повернулись в их сторону! Делает это их правыми?
Отрицательный гул, в котором слышится трубное «Нет!» Дина.
– Даёт им это право не считаться с нами?! Брать то, что принадлежит нам, как своё? Воровать из наших столов то, за что кровью расплачивалась наша фракция?!
«Нет!» – уже громче. Теперь в нём ясно можно выделить и писк блондинок, и фальцет Харриса.
Алиса удовлетворённо кивает.
– Верно. Поэтому сегодня ночью мы покажем им, что последователи – это сила, с которой стоит считаться. Делимся на группы, – она продемонстрировала деление руками, – разойдитесь: левый фланг и правый фланг. Левый – пройдитесь по первому этажу, заблокируйте комнаты подпольщиков. Они обычно спят как перетрудившиеся фермеры, шума быть не должно. Правый фланг – то же, но на втором этаже. Центр. – Алиса ободряюще улыбнулась центральным, среди которых были и Дин, и Харрис, – идёте со мной. Мы пойдём к старику Биллу. Очень важно – завязать ему глаза, чтобы он ничего не понял. А потом, – губы Алисы растянулись в немного безумной улыбке, – мы вытащим из его стола всё, что там будет, заберём себе, а уже потом решим – что будем использовать, а что – сожжём.
После первых пяти минут, проведённых в открытой комнате, Лайза заявила, что там жил сатанист. Помимо странных вычерченных на полу фигур и книг по оккультизму, рыжая нашла в комнате запасы свечей, сухих трав, полудрагоценных камней, спиритическую доску, гадальные карты и даже какой-то тёмный порошок, который, по её словам, резко пах пережжёнными костями.
Джек, которому явно стало не по себе, посоветовал ей работать молча и зря честных людей не пугать. Кого он подразумевал под этими самыми честными людьми, осталось загадкой.
До вечера, с редкими перерывами, разгребали книги. В девять, после ужина, пришёл Джим, и дело пошло быстрее.
– Есть стопка по древним эзотерическим учениям, – устало отозвался Арсений уже в одиннадцатом часу вечера, откладывая последнюю протёртую книжку на стопку таких же, в серьёзных тёмных обложках.
– Вот прямо таки всё, – недоверчивый голос Лайзы глухо прозвучал из-под пола. Рыжую спустил в новую комнату на верёвке Джек, потом к этой же верёвке привязали корзинку, чтобы подпольщица могла складывать в неё книги и интересные находки. Так за полдня они перетаскали наверх все книжки из шкафа, а в комнате Арсений и Исами протирали их от пыли и раскладывали по категориям. Арсений нет-нет да и замечал, как во взгляде Тэн проскальзывает тень воодушевления. Ещё бы, столько материала, по тем же проклятиям нашлось несколько книг.
– Не придирайся, всё он сделал, – сердито ответил Джек, сидящий на краю пропиленной дыры. – А если тебе оттуда не видно, это ещё ничего не значит…
– А ты бы помолчал, любитель кошек, – фыркнула девушка снизу.
Арсений переглянулся с Джимом и устало вздохнул: эти двое цапались с самого обеда и прекращать явно не собирались. А дело было в том, что в обед Лайза не пожелала прерывать раскопки комнаты и попросила спустить её долю бутербродов вниз в корзине. Джек же вместо еды, хихикая, засунул в корзинку спящего Табурета, прикрыл полотенцем и спустил рыжей вниз. Лайза, ожидавшая увидеть вовсе не Кота, а свои бутерброды, изрядно перепугалась от неожиданности и взвизгнула так, что задремавший в перерыве Арсений подпрыгнул на кровати. Джек ржал как чокнутый. С тех пор у этих двоих как-то не заладилось.
– Мы сформировали стопки, Лайза, – спокойно заверила Исами, откладывая в сторону последний толстый фолиант. – Остались записи и напечатанные бумаги.
– А бумагами займусь я, – вставил Джим, как раз разложивший листы по кровати. Он сидел на краю, держа на весу чашку с чаем, и медленно размешивал сахар карандашом. Ложки не нашлось.
– В общем, у нас всё в ажуре, – Джек поболтал верёвкой, к которой крепилась пустая пока корзина.
Он хотел добавить ещё что-то, но под потолком неожиданно щёлкнул включающийся динамик.
Все дружно повернули голову к камере, Джим торопливо отставил чай с недоразмешенным сахаром на тумбочку.
Кукловод отщелкнул по клавишам. Включил микрофон: сообщение транслировалось в комнате Билла, в подвале и комнате Арсеня.
– Встать! – Резко, не время для прелюдий. Он и предупредить-то решил только для того, чтобы избежать максимальных беспорядков. – Алиса ведёт последователей разгромить комнату Билла. Причина – стащенные у неё газеты. Разбирайтесь.
Микрофон – выключить. Остаётся надеяться, что, когда начнётся самая жара, у него хватит воды и электричества на все участки.
Рой лениво дремал на ящиках в подполе. В печке гудел огонь, – на улице теплынь, но в особняке ночами холодина и сырость, – рядом Нэт развлекалась с механическими мышами – пыталась запустить две одновременно, чтобы они бежали бок о бок. Не получалось, но девушка была не из тех, кто легко сдаётся. Она сидела на ящике, широко расставив ноги, и, закусив кончик языка, готовилась обеими руками повернуть ключи в спинах игрушек, когда зашипели динамики и голос Кукловода быстро выплюнул сообщение о нападении.
Рой поднялся с ящиков, чуть прищурившись. Нэт, обернувшись, заметила, как он ухмыльнулся.
– Ну наконец-то курва ихняя зашевелилась, – произнёс с нехорошим предвкушением в голосе.
Девушка ответила ему такой же кривой ухмылкой.
– Бери, – кинула ему из угла старую треснутую биту. – Я метлу возьму.
Динамик ещё не выключился, когда Билл стремительным движением выдвинул ящик стола, вытащив из него пухлую, кое-как перевязанную папку. Метнулся в соседнюю комнату. Зак не спал, а на появление фракционного главы сразу соскочил с кровати и вытянулся по струнке.
