Соавторы: Олег Самойлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 329 страниц)
– Да я тут тоже как бы не за маляра, – Арсений прислонился к холодной стенке. Пока шли по лестнице, он вовсю пялился на пятую точку Джека – тот шёл впереди, – так что охладиться, пусть и посредством стенки, не мешало.
– Ну да… Дженни как щенячьи глаза сделает, так пиши пропало… Не откажешь. Теперь вот хоть на ужин не являйся. Ну ладно… – он рассеянно взъерошил и без того лохматые волосы. – Пойду. Спасибо за помощь.
Арсений вздохнул с облегчением. Джек ведь мог и дальше разговоры разговаривать, а ему бы – в тишь комнаты, подальше от всяких типов в майках и джинсах.
На нижней ступеньке лестницы, впрочем, подпольщик его окликнул.
– Забыл совсем…
– Чего тебе? – Арсений перевесился через перила.
Иди уже куда-нибудь, иди, а? Холи факен…
Хотя у меня щас тоже та ещё поза…
Чтобы вытрясти из головы, что можно делать в такой позе, пришлось пару раз ей нещадно тряхнуть. Помогло. Почти. Гудеть стало сильнее, это отвлекало.
– Поговаривают, – Джек сунул руки в карманы, с прищуром уставившись на него снизу вверх, – что ты вот-вот соберёшь паззл гостиной с двадцать четвёртым куском. После кухни испытания в целом стали куда круче, значит, и тайник там будет сложнее. Уж маньяк об этом позаботится.
Резонным показалось промолчать – всё равно сейчас на разумное высказывание он способен не был. Подпольщик, кажется, ответа и не ждал.
– В общем, если надо будет подстраховку…
Не договорил. Махнул рукой, ушёл.
Арсений завис, глядя ему вслед – походка далеко не от бедра, но эти джинсы… И ведь не спишешь на то, что давно ни с кем не было. Кэт та же.
Говорил один знакомый – если хочешь оленины, куропаткой сыт не будешь.
Встряхнул головой, сбрасывая ненужные мысли, и поплёлся к себе – рисовать. Правда, он сильно сомневался, что в этот раз будет делать наброски Кукловода.
Кажется, какой-то унылый психолог называл это сублимацией…
========== 10-11 сентября ==========
Следующий день выдался заполошным. Принесли недостающие статуэтки для Дженни, последнюю притащила кудрявая девчонка, собирающая сувениры, и, таращась на него, попросила взамен жёлтую ленту для украшения. Пришлось искать ей эту ленту, потом искать клей и подставки для статуэток. Убил пол-утра, зато Дженни была счастлива и сказала, что начинает что-то вспоминать. Искал детали часов для Джека. Зачем подпольщику часы в доме, где для измерения времени с успехом хватало четырёх категорий – завтрак, обед, ужин и спать – Арсений так и не понял. Джек что-то бухтел про подарок отца, но Арсений никогда не понимал смысла предметной сентиментальности. Воспоминания и так есть в голове, ну или в сердце – для романтиков, а вещи… ну да чёрт с ним. Зато, насмотревшись на подпольщика за работой, сделал ещё парочку-другую набросков прямо с натуры – притащил в подвал бумагу и ручку. Джек заметил, что ему совершенно нечем заняться, и послал искать кочерги. На вопрос «зачем» загадочно ответил «надо», после чего вернулся к паянию.
– А что мне с этого будет? – тут же спросил Арсений, пряча наброски в карман.
– Большое спасибо, – пробормотал подпольщик. Со вздохом отложил паяльник, уставившись на нахально лыбящегося Арсеня. – Фонарик и три паззла прихожей устроят?
– А яблоко?
– А ты не обнаглел?
– Четыре кочерги из-под носа Джима. – Арсений утрированно нахмурился, загнув четыре пальца на правой руке, – дай-ка посчитать…
– Ладно, на леденец, – Джек кинул конфету через полподвала. Арсений, совсем расплывшись в ухмылке, поймал и тут же попробовал на зуб.
– Пос-с-шш-шёл я, – просвистел сквозь леденец.
– Вали-вали, – невнимательно отозвался Джек, наконец-то получивший возможность вернуться к работе.
В гостиной, однако, его заметил Джим, тут же крайне деликатно попросив помочь с поиском одной старой фотографии. Кто-то зловредный стащил её, недавно найденную, из архива последователей. Мало того, подбросил записку, и, судя по ней, фотография была разорвана на клочки, а те припрятаны в разных испытательных комнатах.
– Понимаешь, не хочу скандала, – пояснил Джим в ответ на недоумённый вид Арсения. – Если скажу своим о разорванной фотографии и этом шутнике с записками, не миновать очередной фракционной войны. А это ругань, травмы, холодный душ с потолка и невесть что ещё. Сейчас между фракциями... вооружённый нейтралитет, но и его пришлось добиваться очень долго.
Арсений внимательно смотрел на него, пытаясь понять, насколько сказанное соответствует действительности. Он не видел ничего особо преступного в действиях вредителя и потому фраза о нейтралитете прозвучала... перебором. Но отказывать Джиму было как-то совестно; док в середине дня уже выглядел уставшим и замученным.
Пришлось переворачивать кухню. Нашёл кусочек фотографии (в шкафу) и почему-то ещё одну «прихожную» кнопку – увы, собственной кроссовкой. Отнёс в подвал две кочерги. Джек пробурчал что-то вроде одобрения и уже внятно добавил «мало двух».
Отдал Джиму фотографию. Они бы так и не знали, где искать остальные (Арсений предвкушал уже освобождение от части своей головной боли), но док перевернул случайно обрывок. Оказалось, на обороте вредитель оставил подсказку – следующую комнату.
Арсений получил наводку – второй клочок в прихожей, и попутно Джим попросил его поискать пару иголок. Пока проходил испытание в прихожей, заметил какое-то шевеление на обратной стороне лестничного пролёта, как раз над шкафом с водружённым на него деревянным тотемом. Поднял голову, да так и замер на стуле с тяжеленным резным идолом в руках: на белой штукатурке медленно проявилось сажное такое «HELP», крупными буквищами. Ровно – Арсений успел посчитать – на две секунды. Кое-как избежав падения со стула, решил рассказать Джиму при первой же возможности.
По дороге на кухню встретил пару последователей, приставших к нему всё с тем же вопросом – собрал ли он паззл гостиной. Пока возился на кухне (именно там чаще всего на радость жителям Кукловод разбрасывал иголки), пришла Дженни, попросила поискать для неё бабочку в рамке, вроде как тоже воспоминание о прошлом дома, спохватилась и сказала всё же первым делом найти Джека, который не ел со вчерашнего дня.
Арсений под шумок стащил кочергу, когда относил Джиму найденную в прихожей фотографию и иголки. Нашёл бабочку. Забыл, что хотел сказать. Вспомнил про просьбу Дженни. Вернулся в подвал передать Джеку, что хозяюшка его вот-вот порвёт за отсутствие интереса к здоровому питанию, но подпольщика на месте не было. В поисках, куда он мог утащить свою беспокойную задницу, Арсений аж до третьего этажа добрался. Нашёл в старом шкафу ещё бабочку в рамке. Решил, что сойдёт дополнением к первой. Повстречал Кэт, которая «обрадовала» его отменой завтрашней свиданки в ванной – у неё, видите ли, какие-то там дела нарисовались; зато поболтать сейчас девушка явно была в настроении. Плюнув на всё, Арсений сгрузил на неё поиск очередного клочка фотографии, сказав (без подробностей), что надо для дела её родной фракции. Пронёсся вниз по лестнице, отдал Дженни бабочек, закинул в пару комнат соседей найденные накануне изоленту и по нескольку листов бумаги. Неподалёку Закери прибивал молотком к чьей-то двери альбомный лист с рисунком – на сером фоне крыса прижала к земле трепыхающуюся ворону, внизу шла надпись «ночью прихвостням маньяка лучше не высовываться». Арсений, поставив шкатулку с презентом, показал ему большой палец (нарисовано и впрямь было неплохо) и спросил, где Джек, но Закери своего обожаемого «мастера» вообще с утра не видел. Искомый партизан обнаружился на первом этаже: окопался в гостиной – проходил там восьмое испытание подряд.
Едва Арсений вошёл, глава Подполья захлопнул за ним дверь и попросил собрать предметы.
– Клятые кочерги! Куда их брат подевал?.. – ругался вполголоса, роясь в углу.
– Так вообще-то они уже у тебя в подвале, – Арсений, грызя леденец, поставил на столик предмет «пустая ваза» и вразвалочку направился за «статуэткой птицы».
– Чёрт, а раньше ты сказать не мог?! – Джек выпрямился, проведя ладонью по лбу.
– Так какого ты выперся, если мне поручил? И да… закинул туфлю на гардину – сам и снимай.
– Ну да… – подпольщик задрал голову, скептически оценивая расстояние.
– Вот, держи зонт, им подцепи. – Арсений кинул ему синий зонт через комнату. – Зачем ты её для своего-то испытания на гардину закидываешь?
– Да по привычке, – отозвался злобно.
Туфелька, подтолкнутая остриём зонта вверх за каблук, свалилась на пол. Джек поднял её, швырнув на стол. Туфля проскользила по гладкой деревянной поверхности, сшибив на пол предмет «апельсин» и вазу с искусственными цветами.
– Стра-а-айк! – Арсений радостным «вжжжихом» и жестом сопроводил прямое попадание подпольщика, за что в него прилетело подушкой.
Дверь открылась.
– Ладно, забудь. – Судя по всему, Джек был не в лучшем расположении духа.
Арсений передал ему просьбу Дженни, думая, что хуже у подпольщика настроение уже не станет. Ещё не договорив, он понял, что ошибся. Джек, казалось, вот-вот примется разносить всё в комнате к чертям.
– Она… ладно, – он неожиданно успокоился, махнул рукой. – Скажешь, что я сейчас занят и потом поем…
Уже в дверях, спохватившись, обернулся.
– За кочерги с меня причитается, как обещ… Подожди, чего это там?
– Где? – Арсений оглянулся.
– Да на подушке, блин!
Арсений перевернул подушку, которую до сих пор держал в руках.
– Надо же, паззл… – хмыкнул, отковыривая слабо держащийся на скотче кусочек. – Вот если он ещё и двадцать четвёртый…
– Да держи карман шире. Дважды даже тебе так не повезёт.
– Угу… Ну вот, восемнадцатый. – Арсений щёлкнул по паззлу ногтем, подкидывая, как монетку, поймал, прихлопнул ладонью и сунул в карман. – Так не скажешь, для чего тебе кочерги?
Подпольщик отвечать не стал.
У своей комнаты Арсений нашёл шкатулку – Кэт всё-таки отыскала фотографию. К обрывку карточки была приложена записка «с тебя причитается».
– Ну ещё бы… – хмыкнул Арсений. Пришлось идти обратно в гостиную. По счастью, док уже вернулся: подходило время вечернего приёма, и у дивана выстроилась небольшая очередь.
Арсений поздоровался со страждущими и знаками попытался показать Джиму, что нашёл искомое. К счастью, док был из понятливых, сказал пока присесть и подождать. Успел он вовремя: на лицах пациентов начало проявиться удивление – некоторые уже заинтересовались странным обрядовым танцем.
Получив высшее одобрение, Арсений стащил со стола книжку и уселся на ковёр у камина. Уютно потрескивающее пламя располагало к дремоте.
Зачем Джеку кочерги? А… в прошлый раз он ими ловушки обеззараживал… то есть, обезвреживал. Или… восемнадцатый кусок паззла. Нет, это не двадцать четвёртый… Зачем мне второй двадцать четвёртый-то.
Он слабо усмехнулся.
Самое романтическое воспоминание в особняке, ага.
Они с Джеком вскрывают тайник кухни. Отъехавшая плитка, схрон. К тяжёлому ключу от дверного замка прикреплён паззлик. То ли интуиция, то ли какой хрен, но почему-то оторвал его тут же и спрятал, ещё до того, как вышли из тёмной кухни в коридор. У себя уже увидел, что это тот самый, 24. А сегодня вот нашёлся предпоследний недостающий… Ещё Дженни обещала вечером подкинуть – сказала, завалялась у неё парочка, с того времени, как она сама только попала сюда и проходила испытания.
Дженни… и испытания…
Он начал задрёмывать. Мотнул головой, возвращаясь в реальность.
Чтобы не уснуть, резко раскрыл книгу ребром ладони, вперился в первую попавшуюся строчку.
«Эпиглоттит – это опасное воспалительное опухание надгортанника у входа в гортань. Он проявляется в жаре, расстройствах глотания и утрудненном дыхании…»
– Решил развлечь себя приятным чтением? – Джим, улыбаясь, сел рядом, протянул руки к камину.
– Э… нет. Пожалуй, я лучше потом спрошу у тебя, чем закончилось, – Арсений отмахнулся. Пошарил в сумке, протянул доку последний обрывок. – Правда, я попросил одну девушку помочь мне с поиском… Так что благодарности не в мою сторону.
– Ну что же, – Джим дотянулся до своей сумки, вытащил найденные ранее четыре куска фотографии. Они сложили их на ковре, приложив пятый кусок. – Фотография семьи: отец, мать, двое братьев и женщина в возрасте. Бабушка… или няня. Скорей второе.
– Тебе видней.
Арсений машинально отметил, что на фото неплохая композиция.
– Не найдётся клея? – попросил Джим почти извиняющимся тоном. – И листа бумаги.
Пришлось ещё раз перетряхнуть сумку. Потом он смотрел, как док аккуратно склеивает фотографию – кусочек к кусочку.
– Спасибо, ты помог избежать серьёзного межфракционного скандала, – сказал, спрятав готовое фото в свою сумку. – А я не подумал, что опять заставляю тебя проходить кучу испытаний. Просто я и моя фракция пытаемся понять этот дом и Кукловода. Кто он, что у него было за прошлое, как он пришёл к такому пониманию свободы. Ничего не берётся из ниоткуда, у всего есть обоснование, – он повёл рукой перед собой, как бы в подтверждение мысли, – в том числе и у того, что Кукловод запер нас в этом доме. Может быть, эта фотография станет ключом к истории.
Арсений сонно кивнул.
Всё как думал
Мягкая агитация
Джим слегка нахмурился.
– В следующий раз я лучше попрошу проходить испытания кого-нибудь другого. Покажи-ка руки.
Попытки протестовать провалились. Его заставили пересесть на диван и тщательно перебинтовали. Ладони под повязками почему-то тут же начали чесаться. Арсений принялся утрированно охать, изображать из себя умирающего и заваливаться на спинку дивана. Сначала Джим строго приказал ему не дурачиться, потом начал смеяться. Под конец Арсений заявил, что, если уж он так помог фракции, то пусть его наградят аскорбинкой.
– Две штуки, больше не проси, – Джим пригрозил ему пальцем, когда Арсений попробовал было самовольно потянуться к банке с витаминами. – Дженни сказала, ты и так постоянно грызёшь леденцы. Предупреждаю, я хирург, а не дантист, заболят зубы – пойду методом Джека. Полбутылька эфира, одни плоскогубцы – ни боли, ни зубов.
– Ну вот, – Арсений сел прямо, – теперь мне будет сниться ночами, как Джек гоняется за мной с плоскогубцами. А ещё…
Он хотел сказать ещё что-то в тему, про зубы, но неожиданно вспомнил о надписи в прихожей. Перевёл взгляд на Джима.
– Тут такое дело… Ты же интересовался туманом в прихожей?
Через полминуты они уже были на месте, а док, строго сказав, что не позволит ему сегодня больше резать руки, захлопнул дверь для испытания. Упрямое «HELP», впрочем, проявляться не спешило.
После пяти испытаний Джим объявил перерыв.
– Давно пора, – Арсений скептически смотрел, как он перематывает исколотую руку. – Да и потом, может, мне просто привиделось.
– Не знаю, – последователь покачал головой, кинул усталый взгляд на «тыл» лестничного пролёта. – Если бы это сказал Закери, я бы поверил. Но ты…
– Тогда это просто меня любит местный призрак. Ну, – поспешил пояснить, поняв, что шутка не удалась, – тот туман, который тут объявляется. Взял и оставил для меня тайное послание на стенке.
– Ладно, как-нибудь ещё попробуем, – док в последний раз оглядел стену. – А сейчас тебе лучше отдохнуть.
В голову Арсения закралось подозрение, что Джим возьмётся проходить испытания в одиночку, но нет: когда он возвращался из кухни после ужина, прихожая была пуста. И, как и следовало ожидать: в полутьме на наклонной стенке медленно проявилась злополучная надпись.
Вот и думай – то ли я свихиваюсь потихоньку, то ли призраки меня и вправду любят.
Первое предположение показалось уставшему Арсению куда вернее.
Надпись повисела секунды три и медленно исчезла – как будто не было.
Джон Фолл спал. «Грозное особнячное божество», как величал его Арсень, предавалось обычному человеческому сну, с беспокойным ворочаньем и невнятным бормотанием. В последнее время кошмары о прошлом снились ему всё чаще, мучили, не давали нормально высыпаться. В редкие ночи, такие, как эта, когда кошмары сменялись просто на непонятную сонную муть, Джон почти отдыхал.
Тихо.
Мало какому гению взбредёт в голову проходить испытания в два ночи. Даже подпольщики предпочитали проходить, если совсем уж ночь нужна, либо поздним вечером – в полночь, в час, либо ранним утром – не раньше пяти. Особенно хитрые почему-то останавливались на четырёх часах. Легенда, что Кукловод спит с полуночи до пяти, не раз опровергалась, но и не исчезала.
В то, что великий Кукловод не спит вообще, верить никто не хотел, к вящему огорчению последнего. Очень уж он старался обозначить свой образ как всевидящий и вездесущий.
На тумбочке, стоящей в голове кровати, мягко засветилось некоторое подобие будильника.
