Соавторы: Олег Самойлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 83 (всего у книги 329 страниц)
На обеде Джима не было, а Дженни настолько ушла в свои мысли, что даже не вызвалась позвать дока, как это обычно бывало. Лайзе очень хотелось найти хоть какие-нибудь слова, чтоб поддержать девушку, но язык будто присох к нёбу.
Джим, как оказалось, работал. Запойно, на износ, с потухшим взглядом. Всё как до прихода Арсеня. Осматривал лично каждую царапину, составлял индивидуальные графики лечения, обходил всех пациентов.
– Джим, ты вечером-то в комнате будешь? – позвала последовательница, прождав его в гостиной около получаса и уже почти не надеясь вытащить на обед. Джим как раз закончил с перевязкой одного подпольщика и только приступил к осмотру следующего. Он обернулся, кинул на неё невидящий взгляд, коротко пожал плечами и вернулся к работе.
– Не знаю, – отозвался глухо, когда девушка уже собралась уходить и накинула на плечо проходильную сумку. – Если что, ты знаешь, где я.
Голос спокойный, спина прямая, движения рук, переменяющих повязку, чёткие и уверенные.
Как обычно. Глаза только…
Лайза кивнула. Для себя, лидер на неё не смотрел.
Может, и хорошо, что его не было на обеде. Сейчас от любого собрания людей количеством более двух неслись шепотки о ночном происшествии. И почти все неприкрыто радовались исчезновению Пера – ладно последователи, но подпольщики!
Снова – в библиотеку, снова испытания. Занёсся Джек, оббежал всю комнату, вызвав новую волну гнусавого возмущения Энди, обшарил каждый угол – включая примыкающую каморку – и убежал. Лайза только проводила его мрачным взглядом. Главный крыс и так ей не особенно нравился, и из-за поведения, и из-за отношения к брату, теперь же это «не нравится» приобрело характер стойкой неприязни.
– Совершенно невоспитанный молодой человек, – донеслось по новой от кресла математика, и девушка, вздохнув, снова принялась перелистывать книги. Её ждала пространная лекция о невоспитанном поколении.
Она сдалась под вечер. Давно стемнело, Энди, запасшись новой кипой литературы, ушёл, деловито попрощавшись напоследок.
Ещё раз забегал Джек. Уронил то, что не уронил в первый раз. Убежал ещё более бешеный, чем прибежал.
На ужине Джима опять не было, Дженни сказала, что он поужинал раньше. Лидер обнаружился в комнате – перенёс туда некоторые из своих реактивов, и теперь работал с ними. Когда Лайза зашла, он как раз медленно взвешивал в руке содержимое одной из мензурок.
Она села на кровать.
Джим молчал.
– Не могу отвлечься, – хрипло признался он после нескольких минут молчания.
Лайза не ответила.
– Я берусь за любую работу, – ещё тише, – я работаю с реактивами. И всё равно думаю. Руки функционируют автоматически, а я думаю.
Молчание. Реактив в мензурке начал шипеть.
Лайза не знала, что сказать. Да и требовался ли ответ? Джим, бледный – даже в этом слабом освещении, прямой, со спокойным, до холодности, голосом.
Что сказать человеку в таком состоянии?
– У тебя тут спирт есть?
Выпалила, и сама не поняла, как выпалила.
Джим, не глядя ни на неё, ни на стол, указал на одну из ближайших колб.
– У меня половина растворов на спирту. Тебе зачем?
Лайза взяла колбу, вынула из его руки мензурку и втолкнула колбу на её место.
– Давай. За Арсеня.
Джим сжал побелевшие губы и слегка отсалютовал колбой.
– За Арсеня.
– Энди говорит, к нему Ланселот ночами является…
Лайза и Джим сидели на кровати, привалившись друг к другу головами. Полупустая колба стояла между ними. Мензурка, которую держал Джим в самом начале, уже давно выкипела и теперь была покрыта неприятно-серыми хлопьями пены.
Кажется, Файрвуда это не волновало совершенно.
– Странная фантазия.
– И Джека я видела. Носится…
– Обычная реакция, – Джим потянулся к колбе. Лайза проводила внимательным взглядом его движение.
– Будешь помогать?
– Нет, – лидер глотнул, закашлялся и закрылся рукавом. – Не полезу. Не маленький. Понадобится помощь – сам придёт.
– А раньше…
– Нет. – В этот раз голос стал совсем жёстким. Джим протянул ей колбу. – Не полезу.
========== 13 - 14 декабря ==========
Время к полуночи.
Ещё раз. Поехали…
– Так, думай… камин – отлично… прямо диван и стол этот… – Джек, закрыв глаза, сделал привычный шаг от камина к маленькому столику. Развернулся. Если Арсень и дополз досюда, он наткнулся на стол. В таком состоянии даже его заму не хватило бы упрямства лезть под низкой мебелиной.
Влево или вправо?
Развернувшись так же, с закрытыми глазами, Джек шагает влево, к двери каморки под лестницей.
До неё шесть широких шагов. По дороге он чувствительно задел бедром круглый столик с лампой. Зашипел, но дошёл до дверцы.
Упирается в неё обоими ладонями. Замирает.
Открывает глаза. Тёмное дерево, рассохшиеся щели. Внизу валяется брошенная кем-то книга. Можно открыть дверцу и зайти внутрь. Восемьдесят два…
Три.
Восемьдесят три.
Внутри пыль, завал старых вещей. Их перерыли на сто рядов. Переворошили, перевернули. Он сам, другие, те немногие из Подполья, кто ещё верил.
Вчера.
А если вправо
Джек, не отнимая ладоней от дверцы, оборачивается. Восемь широких шагов, декоративный столик с лампой, на четырнадцатом шаге упереться в стеллажи с книгами. Тупик.
Не второй ярус.
Если бы полз, на ковре бы остались следы крови.
Логика неумолима. Он зря теряет время.
Крыс оттолкнулся от двери и пошёл на выход. В дверях столкнулся с Заком.
– Мастер, ну что? – мальчишка с надеждой заглянул ему в глаза.
Джек коротко мотнул головой.
– Он не уполз сам, Зак. Не смог бы.
– А Нэт говорила…
– Ну ладно. Поищи ещё, на чердаке. Мы за дальними вешалками вроде не смотрели.
Зак, воодушевленно закивав, унёсся.
Ненадолго, Джек знал. Вернётся растерянный, помнётся и скажет, что не нашёл, нету. Как будто это его вина.
Джек вернулся в библиотеку, рухнул в кресло. Упёрся локтями в колени, сильно зажмурился, потёр рёбрами сложенных ладоней лоб.
Что я мог упустить
Раз. Чердак. Сделано.
В первую же ночь он ломанулся на чердак, надеясь застать там Форса и вытрясти с него записи камер. Патлатого на чердаке не оказалось, он сам выпотрошил систему наблюдения, отыскал записи с библиотеки, задал фильтр движения на отрезок времени с 3:30 до 4:10 утра, влип в монитор, едва нос об него не расплющив. Картинка показала, как он сам заходит в библиотеку, шарит в сумке, что-то – с записи не видно крысу – опускает на пол, махает рукой в дверной проём…
По экрану, расколов изображение надвое, прошла серая полоса. Картинка дрогнула, рассыпаясь в графический шум.
Глушилка на спине пущенной им крысы работала. Да, она, чёрт возьми, работала идеально для самопального устройства, спаянного в тёмном углу на коленке!..
Он впечатал кулак в стол. Промотал запись. Крыса не сидела на месте, она носилась по библиотеке, оказываясь от камер то ближе, то дальше. Иногда изображение приходило в норму на секунду, но после снова переходило в помехи. Момента с открытием тайника камера не запечатлела, как и последующего – он выскочил из библиотеки, оставив потерявшего сознание друга. Ничего, только серый шум помех. Изображение пришло в норму спустя минут десять – дрессированная крыса убежала из библиотеки, вернувшись в подвал к своим товаркам, живущим в большом ящике у дальних стеллажей в подвале.
Этот путь был закрыт.
Два. Билл той же ночью выгнал всех из библиотеки в коридор и осмотрел «место преступления». Долго, вдумчиво изучал следы у камина (разок ругнулся на зевак, натоптавших тут), послал ошивающегося с наглой ухмылкой Джозефа найти лупу. Тот притащил. Даже перестал ухмыляться. Билл ещё минут пятнадцать исследовал камин и прилегающие окрестности, после чего заявил, что считает версию Джима наиболее вероятной: Перо унесли. Не тащили, не волокли, а именно унесли без сопротивления. Вопрос только, живого без сознания или мёртвого.
Большая часть с готовностью решила, что мёртвого – зачем бы маньяку таскать кого-то, кроме жмуриков.
Старик повторил версию ещё раз для ждущей толпы, подождал, пока все разойдутся, и велел Джеку отправляться спать – дескать, всё равно уже ничего не сделаешь.
Ничего
Третье, на что так уповал Зак, идея Нэт. На утро после пропажи нисколько не смутившаяся отсутствием следов девушка собрала вокруг себя «его» подпольщиков здесь, в библиотеке, и доходчиво объяснила, что от кровопотери люди впадают в кому, она читала, а значит, Арсень просто уполз куда-то из библиотеки, ничего не соображая, заполз (или же его завалило хламом в одной из комнат), он впал в эту самую кому и теперь медленно умирает. И что их долг – найти своего брата по фракции, который «не раз вытаскивал, вот, блин, хоть бы раз чего пожалел или сказал, что достать не сможет», и всё в таком духе.
Вдохновившиеся подпольщики искали целые сутки. Во всех углах. На всех этажах. На следующее утро, сегодня, то есть, Джек видел, как Рой с Ричардом помянули «собрата» остатками спирта и спокойно пошли проходить испытание в прихожей, искать олово.
Нэт не сдавалась дольше, таскала за собой этого тощего Ланселота по всем комнатам до самого вечера – только руки перерезала, а очкарик угодил в мышеловку.
Четыре. Зак рассказал. Дженни ещё вчера утром просила Кукловода сказать правду. Стояла под камерами в кухне, сжав кулачки перед грудью, и просила. Кто бы сомневался, что маньяк не ответил. Спустя час девушка вернулась к креслу у заколоченного окошка, медленно села, закуталась в плед и отвернулась. Сидела так пятнадцать минут. Может, плакала, может нет. Может, просто смотрела в щели между плах, на пролетающие снежинки.
Потом поднялась, скинула плед и принялась за приготовление обеда. Зак сказал, ни словечка не вымолвила до самого вечера, ни улыбнулась. Просто работала молча.
Всё.
Больше ни у кого не было идей, да и никто особо не горел энтузиазмом продолжать поиски. Просто ещё одна жертва маньяка, просто ещё один упал. Или, как любил выражаться Кукловод «очередной марионетке перерезало нити».
Сам Джек ни одной смерти в особняке не застал, попал сюда поздно. Это была первая.
Думай…
Голова уже пухла.
Что он может? Утром застал в комнате Арсеня двух подпольщиков, изъявивших желание порыться в вещах сгинувшего товарища. От вспышки злости в глазах потемнело. Сам не понял как – надавал по мордам и вышвырнул с лестницы, пикнуть не успели. Опомнился, когда оба уже внизу оказались, пригрозил в следующий раз кости переломать. Немного отойдя, вспомнил, что в этой же комнате все паззлы, тайниковые находки и детали бомбы. Дело тут уже не только в светлой памяти, элементарно нельзя, что бы кто-то это нашёл. Потому он соорудил ловушку перед входом в комнату. Теперь на того, кто вздумает сунуться туда в его отсутствие, рухнет здоровенный пакет краски для стен. А от неё не так-то просто оттереться, да и следы останутся.
В остальном он бессилен. Может только продолжить сбор бомбы.
Крыс рывком поднялся, закинул ремень сумки на плечо. Замер.
А куда я?
За спиной, в каминной трубе, выл ветер, внизу, в детской, кто-то проходил испытание – судя по ругани, не очень удачно. От лестницы слышались голоса двух проходильщиков, обсуждали, что изоленту в последнее время не достанешь.
Надо продолжать
Надо собирать бомбу, другого шанса не будет
Он по инерции дёрнулся обратно к камину.
Хватит уже.
Хватит…
Поправив ремень сумки, Джек вернулся к камину, встав в начальную позицию – лицом к двери. Сделал шаг к дивану.
Камин – наткнуться на стол, повернуть влево…
Пламя в топке гудит, бросает из-за дверки отсветы. В подвале холодно как в морге. Джек съёжился на ящиках. Пока сидишь передом к печи, мёрзнет спина, а если развернуться, будут мёрзнуть коленки.
Двое суток. Ровно двое суток назад был вскрыт тайник библиотеки. Вот, аккурат под утро.
Двое суток назад Перо ещё был жив. А Джим говорил…
Выдержит несколько часов.
Почему я подумал что это метафора
Несколько часов
И до этого, неделю назад. Джим в его комнате, спина прямая, взглядом кирпичи ломать может. Он за здоровье и благополучие своих пациентов запросто порвёт.
Месяц на восстановление, – об стол весомо хлопнула его ладонь. – Не меньше. Джек, ещё немного в таком темпе, и он рухнет. Максимум пять дней, потом делай что хочешь, но Арсень испытания проходить не будет.
Не будет, как же. Перо, присутствующий при разговоре, только ухмыльнулся, помахал изрезанной рукой и сказал да ладно, не рухну. Не кипишуй, док.
И опять в книжку уткнулся. Он весь тот день в перерывах читал книжку. Гадание какое-то восточное. Ини-яни, бамбук, Великая китайская стена, что-то в том духе.
А я ещё Джиму – пять дней до утра… До этого грёбаного утра…
Что, тайник убежал бы куда-то, вскрой мы его на неделю позже?!
Вверху, по коридору, тяжёлые шаги, скрипнула дверь. Заныли ступени. Теперь кажется, у каждой свой звук, ещё и скрипят так противно.
Джек поднял голову.
– Что, старик, опять со своими разговорами?
– Разговор и впрямь есть.
Билл опустился на ящик рядом, сунул руку под полу плаща, доставать курево.
– Только не кури, а? – крыс поморщился. – Не хочу помереть в этой психушке от рака лёгких с тобой на пару.
Старик хмыкнул, ну трубку вытаскивать не стал. Вместо этого протянул руки к печке, погреть пальцы.
– Я о фракции, мальчик. Врать не буду, после случившегося ты их не удержишь.
Джек промолчал. Слушать, почему именно, он совершенно не хотел, но знал, что своё получит. Билл – мужик обстоятельный. И точно.
– В последнее время они шли не за тобой, а за вами двумя, – продолжил он медленно, – тобой и Пером. Вслух этого никто не говорил, да и вряд ли думал. Просто чуяли подспудно.
– Допустим. И дальше-то что?
– А то, – Билл тяжело вздохнул. – Я до последнего думал, что до этого не дойдёт, но завтра-послезавтра опять будет бунт. И этот мы уже по-тихому не успокоим. Я думаю…
– А ты не можешь думать не вслух? – Джек обернулся к нему, понимая, что ещё минута – и не выдержит. Руки, до этого спокойно лежащие на коленях, сжались в кулаки. Горло сдавило, слова вырывались сиплые, сдавленные. – И все вы…
– Джек…
– Только и знаете, что поиски, маньяк, ловушки, фракции… Два дня прошло, а вы…
– Успокойся, нервами тут…
– Сегодня… – Крыс не слушал, – в комнате шарили, я их с лестницы спустил… Два дня… выворачивали вещи, искали золотые жетоны… И ладно бы вороны, свои… Свои, суки!!! – взревел неожиданно. Хватка на горле ослабла, и стало немного легче. – Вы… вы люди или твари?! Вы, всё!
Слова закончились. То есть, вроде были, и было желание орать и разнести тут всё, но не получалось. Даже затрясло, а язык будто бы онемел.
– Хватит, – Билл, нахмурившись, поднялся с ящика, положил руку на его плечо. – С грабителями мы разберёмся отдельно, без наказания не останутся. Но сам подумай, в чём-то их действия оправданы. Рано или поздно комнату надо будет обыскать, Перо хранил много вещей, которые пригодятся фракции. Это…
Джек сбросил его руку.
– Арсень всё раздавал, что находил, – выхрипел тяжело, через силу. – Ничего там нет. А вы все… подавитесь своей правотой.
Крыс рывком поднялся и пошёл прочь, не взглянув на старика.
В коридоре кое-где горели плафоны. Он шёл, невидяще глядя перед собой, запинаясь о раскиданный мусор, иногда задевал плечом стенку. От подвала до комнаты брата вроде немного, а коридор с красными глазами камер бесконечный. Вот – дверь кинотеатра, провал тупика между комнатами, ещё немного по стенке…
Джим не спал. Сидел на стуле, пододвинув его к табуретке так, чтобы свет от лампы падал прямо на колени. На тумбочке – как издеваются – четыре марионетки хороводом: три старых и одна новенькая, из последнего тайника, священник. Глаза уже почти не видели – света настольной лампы было слишком мало, а общее освещение включать не хотелось.
В голове противно жужжало. Утомление. Этого Джим и добивался, чтобы упасть поверх одеяла, не раздеваясь, провалиться в сон часа на четыре, и снова работать. Было б совсем хорошо, если сесть на кровать, и там работать, пока на месте не заснёшь, но было два «но». Первое – таким образом он неизвестно сколько проспит и в каком состоянии проснётся, а врач в особняке всё ещё нужен. Второе – стоило сесть или даже посмотреть на неё – вспоминалась последняя встреча с Арсенем. Они с Джеком заявились, Арсень плюхнулся на кровать (Джиму показалось, что больше по привычке), и они нестройным дуэтом принялись упрашивать о прикрытии от Дженни. За это Джек пообещал диктофон уже на следующий день, а Джим слушал его, а сам думал, что стребовать с Арсеня. При приватной встрече, разумеется.
А теперь – марионетка священника, порция дневников, и никакого Арсеня.
Джим потёр переносицу.
Если сейчас не лечь спать, он снова проснётся с больными глазами. А если лечь – не получится мгновенно отрубиться и не думать.
Пусть лучше глаза болят, это тоже отвлекает.
Листок за листком, новые мысли Кукловода. Какой простор для фантазии психолога…
Дверь медленно отворилась, впуская в себя звук шагов, а Джиму захотелось взвыть. Он почти услышал «привет, док», Арсень так всегда заходил, – а после: «я мёрзну и наглею».
Всё ещё не верилось, что этого не будет.
Воспалёнными глазами Джим проследил, как его брат подтаскивает ещё один стул и садится рядом.
