Соавторы: Олег Самойлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 129 (всего у книги 329 страниц)
Сзади к тебе кто-то из девок подстроился, знаешь так, с серьёзными намерениями, а ты на неё ноль внимания. Отобрал у меня бутылку, скот такой, довыхалкал её, и давай мне загонять, что, типа, у огурцов самая правильная организация жизни. Да нет, ты только реально картину прикинь – шикарная девка с третьим размером тебе дрочит, а ты лежишь и загоняешь мне про организацию жизни огурцов. Что, типа они сами по себе на вкус классные, а когда попадают в среду подходящую – ну там укроп, приправы, все дела – так ещё круче становятся, прям расцветают. И что вот человеку, даже классному до жопы, тоже нужно классное окружение. И так, знаешь, убедительно, прям поверил бы, да лень. Как-то с этого ты скатился на смысл жизни и заебал меня так, что я тебя с кровати спихнул вместе с этой липнущей девахой. Но вы там на полу не растерялись, так что вины за собой не чую. Потом на меня Нэт полезла, не помню, чё ты делал, носился вроде, а утром рассказал народ – ты носки искал. Стукнуло тебе, что если будешь бегать без носков по холодному полу, тебя док прибьёт.
Арсений, всхлипывая от смеха, бесшумно постучался лбом об стол. Он сомневался, что всё рассказанное Роем – правда, кажется, подпольщик не преминул приукрасить историю парочкой гипербол, но сейчас это не имело никакого значения.
– И чё… нашёл?.. – провыл он тихонько.
– Ну… врать не буду, не знаю. Но дальше было хуже. Нет, честно, если ещё раз серьёзно так бухать соберусь, то только с тобой! Это ж, чувак, задел на всю жизнь, в старости будет что вспомнить…
– Ладно, ладно. Потом как-нибудь… – Арсений, всё ещё тихо смеясь, кое-как оторвал голову от стола, вытер выступившие в уголках глаз слёзы и кинул взгляд на часы. Наручные, джимовы. Док отдал, чтобы он отслеживал время пичканья Джека лекарствами, и Перу начинало казаться, что у него на нужное время уже чуйка.
– Дорасскажешь, короче, – зарулил Арсений, кое-как отсмеявшись. – Мне вон подопечного через пять минут таблетками кормить.
– Э, вон чего… – Рой посерьёзнел. – Ну тогда времени много не займу, ещё минуту. Это по поводу того, что тебя старикан Билл доставать ходит.
Арсений, уже подтянувший к себе пачки с лекарствами, уложил в ложку здоровенную таблетку и начал осторожно дробить её задней стороной карандаша.
– А он-то тут при чём?
– Да при том, что не отвянет от тебя, пока своего не добьётся. И это… не тупил бы ты. Не, не заводись, Арсень, мне хватило в библиотеке увидеть, какой ты зверюга, когда бесишься, – успокоил его Рой, заметив, что Арсений перестал толочь таблетку. – Нервы мои старые пожалей. Агитировать не буду, я ж не политик, просто совет дам. Иди к Биллу. Во-первых, ты подпольщик до мозга костей. Во-вторых, Билл тебя уважает. В-третьих, конечно, в подполе мы. Если чё, поможем, в беде не оставим. Ну и в четвёртых, во, вишь сколько назагибал, – подпольщик продемонстрировал ему руку с четырьмя загнутыми пальцами, – будешь тянуть – дотянешь до того, что Алиса приебётся. Это щас она в стесняшечку играет после того, что вы с ней с факелами отожгли… Ну вот тебе мои мысли по поводу, ни к чему не обязывают.
Рой встал, слегка хлопнул по плечу отложившего фармакологические изыски Перо.
– Короче, решай. Наши твоему возвращению, если что, только рады будут.
– Учту, – коротко ответил Арсений, принимаясь за потрошение второй таблетки.
– Ну, бывайте оба, может, ещё зайду.
Арсений не стал смотреть, как подпольщик уходит. Отметил только, что дверь он за собой прикрыл тихо.
Дотолок таблетку, ссыпал обе в маленький мерный стакан, развёл водой и пошёл будить мирно сопящего Джека.
Только-только удалось влить в него лекарства, как в дверь опять постучали.
Арсений выругался сквозь зубы.
– Если Дженни, скажи, есть не буду и сплю, – буркнул Джек, закрывая глаза. Теперь он сам мог поворачиваться на бок, чем частенько и пользовался. Вот сейчас, например, крутанулся к стенке и натянул одеяло, исчезнув под ним с головой.
– Входи уже, – устало разрешил Арсений, не понимая, какого девушка каждый раз стучится. Уж она-то, помогая ему, чего только не насмотрелась. Разве что в туалет крыс при ней не просится, считая неприличным, и Арсений таскает его с кровати на ведро исключительно в отсутствие кухонной феи. Джек вообще бухтел, чтобы Перо таскал его до нормального туалета, на что Арсений сначала показал ему фигу, а потом, вспомнив, что Джек её не видит и оценить художественность сложения пальцев не сможет, доходчиво объяснил, почему он должен быть счастлив со своим ведром и не желать большего. За это любимый лидер обозвал его «полным мудаком» и полвечера пролежал лицом к стенке. Но больше на эту тему не ныл.
Задумавшись о вёдрах и превратностях жизни, Арсений совсем забыл про визитёра. Ждал же Дженни, потому сильно удивился, когда нерешительный мужской голос поинтересовался над ним:
– Что, уже и впрямь можно? Билл ничего толком не сказал.
– А? – Арсений выпрямился на стуле и узрел над собой нависшего… Майка… как его там
– Я присяду? – он вопросительно указал взглядом на стоящий рядом стул.
– Падай, – милостиво разрешил Арсений. Встал со вздохом и принялся убираться на тумбочке – не хотелось вечером получить разнос от Джима за бардак.
– Что, всё настолько плохо? – осведомился Майк за его спиной.
– Нормально, – коротко ответил Арсений, пытаясь понять, из какой пачки выпала одинокая таблетка в оболочке.
Подпольщик некоторое время молчал.
– А ты не устаёшь так весь день сидеть? – спросил нейтральным тоном.
– Нормально. – Арсений сложил упаковки, вытер ладонью пыль – за тряпкой в другой угол комнаты идти было лень, – и плюхнулся обратно на свой стул.
– А ты неразговорчивый, – Майк нерешительно улыбнулся ему. – Что тогда, что сейчас…
– А это у меня речевой аппарат на ремонте, – Арсений сложил руки на груди и развалился на стуле, думая, дадут ему сегодня порисовать или нет.
Подпольщик, в упор смотревший на него, спохватился и перевёл взгляд на одеяльный кокон, в котором прятался от мира экс-лидер крыс.
– Ходят слухи, что надежды на полное выздоровление нет. Но наши не поверят, пока об этом не скажет Джим. А я и в этом случае не поверю, – он снова украдкой покосился на Арсения. Тот, совсем задолбавшись, развалился на стуле, только что не стекая с него, заложил руки за голову.
– Слушай, тебе чего, мальчик-зайчик? – спросил прямо, разглядывая потолок. – Хочешь обсудить фаталистику – иди к Тэн, она тебе прочитает качественную лекцию об эзотерическом толковании термина «судьба».
– Нет, Арсень... мне не Тэн нужна...
Краем глаза Арсений заметил, что визитёр сцепил пальцы в замок и мнёт их.
Блин, да тебе ж лет девятнадцать. Мелочь…
– Мне… – он чуть придвинул свой стул ближе к его, – после той ночи…
– Слушай, – Арсений даже поморщился, – ночь была ночью. Она прошла.
– Не верю, что для тебя это была просто ночь… – голос Майка упал почти до шёпота.
Арсений, слух которого был уже ориентирован на Джека и его одеяло, услышал тихий шорох со стороны «спящего» крыса.
А это идея
Точно
Ох, святой потолок, хоть бы сработало
– Ну-у-у… – протянул как бы в замешательстве, не меняя позы. Майку хватило.
Он придвинулся ещё ближе.
– Я вспоминаю постоянно, каким ты был там… – полушёпотом. На колено легла горячая – даже сквозь джинсу – ладонь, и поползла вверх. – Бешеным, яростным как ураган…
– Ну-у-у… – снова протянул Арсений, по прежнему созерцая потолок, чтобы не заржать. А ещё – чтобы не отвлекаться на гладящую его по бедру ладонь. Всё-таки, док играл в недотрожку уже десятый день, сваливая всё на состояние его забинтованных рук и общую слабость.
– А-арсень… – подпольщик с трудом сглотнул, склоняясь к его уху, обдав его горячим дыханием, – я тащусь от тебя… во сне вижу… я… с ума схожу...
Шуршание со стороны одеяла чуть громче.
Ещё чуток
– Ну как сказать… – нерешительным голосом ответил Арсений, косясь на одеяльный кокон, – видишь ли…
– Да ладно… – тихим выдохом. Майк прошёлся носом по его шее, пальцы, до этого гладящие, чувствительно сжались, – док ничего не узнает, если ты об этом… Ничего не скажу, никому, будем тайно...
Теперь одеяло зашуршало уже явственно. Так явственно, что даже находящийся в предэкстазном состоянии подпольщик обратил внимание.
– Что…
– Ты не по адресу, – нарочито громко заявил Арсений, сбрасывая его руку и поднимаясь, якобы чтобы поправить одеяло на больном. Сердитое пыхтение Джека его крайне радовало. – Я не собираюсь ничего повторять. Что было, то прошло, понял? Так что вали отсюда. И впредь запомни…
Он ещё не успел договорить, как хлопнула входная дверь, а Джек, скинув одеяло, сел на кровати. Глаза закрыты, начинающие отрастать брови нахмурены.
– Ты, сука… – обратился с прежней этой своей бешеной злостью, упираясь ладонью в матрас. – Ты мало того что моего брата совратил, скотина, так теперь ещё и изменяешь ему?!
– Эй, ты не так всё понял, – Арсений, радуясь, что Джек не видит его довольную рожу, отошёл от кровати на два шага.
– Слушай, ты… – Джек ткнул в его сторону пальцем, только слегка ошибившись с направлением, – я тебе брата доверил, а ты… нет, это же надо…
Он не договорил, закашлялся.
– Я Джиму ничего не скажу, даже не думай, – прошипел бешено, кое-как справившись с кашлем. – Я на ноги поднимусь и сам тебя уебу, трахоёб, клянусь!.. Об ближайшую стенку!..
– Да не так ты понял! Этот придурок меня с кем-то перепутал! – продолжал картинно оправдываться Арсений, стоя за спинкой стула. – Сам полез, я даж не понял, что происходит!
Джек сжал пальцы в кулак и медленно погрозил ему с кровати, после чего затребовал компот. Получил желаемое, зашвыркал им через трубочку и ещё раз втихую погрозил поддерживающему стакан Арсению.
– Урою, – пообещал совершенно серьёзно. – Даже не думай, что легко отделался.
Когда через два часа пришёл Джим, Арсений мирно рисовал в углу, а Джек, услышав шаги брата, тут же повернул голову в его сторону и потребовал сказать, когда ему можно будет начинать ходить.
– С послезавтра, думаю, можно будет попробовать, – Джим присел на стул у кровати, с некоторой тревогой глядя на брата. – Но ещё два дня назад ты и слышать об этом не хотел…
Джек ничего не ответил, но Арсений, чиркающий наброски в своём уголке, подумал, что, будь крыс зрячим, сейчас посмотрел бы на него с торжеством победителя.
Марионетка задумчиво кивает пустой головой.
Джон недавно обнаружил её в кабинете отца. Это не была марионетка из его любимых – но она была единственной сохранившейся. Больше не осталось ни одной его игрушки, постарались Виктория и Билл.
Вредные старики
Пляшут тряпичные ножки, управляемые с помощью невидимых ниток, болтается голова, увенчанная шутовским колпаком. Это – канкан, он видел подобное в фильмах. Мельком. Фильмы подобного плана ему смотреть обычно не дозволялось.
– Р-раз, р-раз, – Фолл спокойно комментирует кривляния тряпичного шута, – посмотри на нас. Это наш канкан. Посмотри, чурбан.
Что-то подобное вытворяли мальчишки в тюрьме. Только сами, не куклами. И стихи были примерно того же содержания – глупые и вульгарные.
Если раньше он бежал от воспоминаний, то теперь воспоминания – его якорь. Они держат его в реальности, закрепляют в теле, через боль и мучительное сжимание нутра.
Джон заставляет себя вспоминать. Нужно держаться, потому что ситуация в особняке требует его присутствия. Выпусти Кукловода – он будет издеваться над Файрвудами, будет гонять Арсеня.
Джек только в себя пришёл.
Арсень нужен Джиму. Без Пера он не будет справляться с работой.
Сам Арсень – добровольная терпеливая сиделка для Джека.
Джиму хватает забот – пациенты, лаборатория, попытка найти лекарство для брата.
Нет, Кукловода выпускать нельзя.
Альтер-эго беснуется внутри сознания, бурлит, тянет липкие щупальца наружу. Так уже несколько дней, и держаться всё сложнее, всё яростнее буря внутри. Особенно тяжело стало, когда Кукловод прочуял планы Джона относительно сегодняшнего вечера.
Хочешь быть там сам? – Джон улыбается. Конечно, тот хочет. – Нет… эта ночь – моя.
– Э-то наш кан-кан…
Внимательный взгляд в равнодушное раскрашенное лицо куклы, и она летит в направлении кровати. Падает там бесформенным пятном, неестественно выломив податливые конечности.
И лучше не думать, что сейчас она похожа на труп матери. Кэт так же лежала.
Джон включает динамики в библиотеке. Сейчас там только Алиса, Энди, да проходит испытание Фил.
– Все вон из комнаты, – он копирует голос и интонации Кукловода. Его обычно лучше слушаются, а за время сотрудничества Фолл научился неплохо его копировать. Только недолго.
И да, ледяные интонации действуют безотказно. Через минуту комната обезлюдевает, даже обычно нечувствительный к происходящему во внешнем мире Энди реагирует удивительно быстро.
Сумка с продуктами – есть.
Вторая – квадратная, бумага и карандаши – есть.
И, на сладкое, Джон перекидывает через плечи по мягкому пледу. Нынче холодно.
Переключает динамик на комнату Арсеня. Тот, удачно, зашёл туда зачем-то, и поблизости никого нет. А Джону незачем огласка.
– За тобой должок, Арсень. Ты помнишь?
Арсений, только что вымывшийся – на посту у кровати Джека его сменил Джим – как раз мёрз и рылся в тумбочке в поиске запасных носков. Услышав скрип динамиков, сначала замер, затем поднял голову. Бояться нечего, интонации не Кукловода. Он против воли улыбается, поворачиваясь к камере с носками в руке.
Интересно даже что ты попросишь
– А я, как выдавалась свободная минутка, всё пытался прикинуть, что ты придумаешь в качестве оплаты. Ну так я внимательно слушаю.
– В качестве оплаты я выбираю – тебя. У тебя десять минут, чтобы предупредить Джима, что тебя ночь не будет. Потом – в библиотеку.
– Вас понял… – заинтересованно протянул Арсений. – Скоро буду.
Динамики с лёгким щелчком выключились.
Арсений всё-таки натянул носки и понёсся вниз. Полотенце с уточками едва не улетело с мокрой головы, пришлось придерживать. Затормозив у комнаты Джека, Перо задумался. Сейчас у ослепшего крыса превосходный слух, даже шептать на ухо Джиму не поможет.
Точно
Он быстро забежал в комнату, не обращая внимания на вопросительный взгляд Джима, делающего брату ежедневный массаж, дёрнул со стола один из своих изрисованных листочков и быстро написал поверх нескольких рисунков: Джон зовёт меня в библиотеку на всю ночь в качестве платы за инструментарий и медикаменты. Так что засыпать тебе придётся сегодня без меня. Придумаешь, что сбрехать Джеку и Дженни, если что?
Подскочив к Джиму, он показал ему записку – руки дока были в креме.
– Опять принёсся? Как слон топает, – проворчал Джек – он лежал на животе, уткнувшись лицом в подушку. – Арсень, худеть тебе надо…
– А ты молчи, – фыркнул Арсений и вопросительно покосился на Джима.
– Арсеню худеть некуда. – Джим, поймав взгляд Арсеня, кивнул. – Арсень, я сегодня справлюсь без тебя. Ужинай и спать.
– А то он перетрудился… – пробурчал Джек по-прежнему в подушку.
– Ага. Тебе, любитель стройности, спокойной ночи. И пошёл я тогда, – Арсений, мимолётно взъерошив волосы Джима, вышел из комнаты, но, закрыв дверь, чуть ли не вприпрыжку понёсся на третий этаж.
– Ты быстро. Я только пришёл.
Джон сидел в кресле и щурился на огонь, когда в библиотеку зашёл Арсень. Притянув к себе дистанционный пульт и заблокировав дверь, Фолл приглашающе повёл рукой в направлении второго кресла. Их он подвинул к огню, как и небольшой журнальный столик – пусть завтра обитатели думают, у кого с кем тут было свидание.
Пока Арсень шёл от двери к нему, Фолл разглядывал его.
Блики от камина – общее освещение Джон погасил – удивительным образом скрашивали неправильные черты лица подпольщика. Нос, за счёт тени и высвеченной переносицы, стал не таким длинным, носогубные складки оттенили рот.
– Благодарю за приглашение, – Арсень удобно устроился в кресле, осмотрелся. Взгляд явно зацепили несколько расставленных на столах ламп – все они горели, – потом камин. – Однако… кажется, я наконец-то встретил любителя хорошего освещения.
– Мы оба рисуем. Соответственно не можем его не ценить.
Джон снова уставился на камин. Поленья потрескивали негромко и уютно, бросая пляшущие пятна на чугунную решётку, на пол, на самого смотрящего. Пламя завораживало его, разогревало и разгоняло кровь и, в то же время, успокаивало.
Противоречивые чувства.
– Прошу прощения, но мне было лень разбирать сумки. Если проголодаешься – в светлой есть еда, хорошее вино и сок. Я думал принести чай, но чайник…
– Да, с чайником проблемы, – кивком согласился подпольщик, сполз с кресла, усевшись на корточках возле сумок, и с интересом зашуршал в них. Едовая его заинтересовала, но не сильно. А вот вторая… Он поднял голову в полотенце из-за стола. – Лорд желает рисовать? – поинтересовался с лёгкой ироничностью в голосе. Если не ожидать её услышать – не почувствуешь.
– Лорд желает, – Джон согласился несколько запоздало. Крайне непривычно осознавать себя лордом этого особняка, но против правды не попрёшь. – Давно хотел тебя нарисовать. Там и для тебя инструменты найдутся.
Как я себя чувствую?
Он давно не проводил время так, спокойно сидя у камина и не в одиночестве. Подобные посиделки закончились в детстве. После у него не было возможности – да и желания, не с первым встречным захочешь провести ночь в неторопливой беседе, сопровождаемой треском пламени.
Он и сейчас-то не мог поверить, что происходящее реально. Что он в приятной компании, что впереди – целая ночь, больше шести часов времени. Всё это не укладывалось в голове.
