Соавторы: Олег Самойлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 79 (всего у книги 329 страниц)
Стук. Уже не робкий стук ветра, нет – уверенный и в дверь.
– Заходи, – позвал Джим, не оглядываясь, но дверь успела распахнуться ещё до того, как он произнёс первый звук.
Ну да, кто же ещё будет ломиться к нему так поздно. Тяжело раненые обычно не стучат, не до того им, а Джек недавно был.
– Я устал и замёрз, – пожаловался хитрющий голос где-то на краю поля зрения. Арсень, даже не подойдя к доку, уверенным шагом направился к его кровати.
Джим соизволил обернуться. Подпольщик, закутанный в свой клетчатый плед, уже деловито разувался на приступе к лежбищу.
– Холодно, – продолжал ныть совершенно не несчастным голосом Арсень, запинывая уже давно утратившие приличный облик кроссовки под кровать, – если не пустишь, к Дженни пойду. Ей пледа не жалко будет, и чаем угостит завсегда.
– Это намёк, чтобы я сходил за чаем? – Джим приподнял одну бровь. Конечно, он привык к нахальству подпольщика, но сегодняшнее представление было чем-то особенным. Потерпевший тем временем нырнул под его одеяло – прямо так, в грязной одежде, и каким-то невообразимым образом намотал его на себя.
– И бутербродиками Дженни всегда угостит, – из пледа на последователя смотрели наглющие, разве что не мерцающие, как у кота, глаза. Лицо худое, измождённое, под глазами тени, и всё одно – наглющие. – С корнишончиками там…
– Корнишоны закончились, – парировал Джим, – ты мне сам говорил.
– Ну, мало ли… – пледовый комок поёрзал и стянулся поплотнее, – ты всё же поищи. Может я недоглядел, понимаешь ли…
– Арсень, я сделаю тебе бутерброды, – Джим понял, что если не прервать разбухтевшегося парня, подпледовый монолог затянется, – но ещё одно поручение, и вместо них получишь овсянку.
Кокон настороженно затих.
– Молчу, – заверили оттуда через секунду. – Лежу и молчу. А ты ещё здесь?
– Нет, я уже там. – Опыт подсказывал, что подобные фразы лучше без ответа не оставлять. А то совсем обнаглеет.
Через десять минут донельзя довольный Арсень уже жевал бутерброд, нежно прикусывал последний корнишон (нашёлся в самой глуби холодильника) и шумно хлебал горячий чай.
– А кетчуп намазал непрофессионально, без души, – прочавкал под конец трапезы, когда Джим уже снова ушёл в перечитывание записей. – У меня лучше получается.
– Так сам бы и делал.
– Я больной! – Возмущение в духе оскорблённой невинности. А если на него сейчас обернуться, как пить дать, глаза всё такие же хитрые.
– Арсень, путь в мою комнату проходит очень близко от кухни. Или ты тайными дорогами?
– Я ползком… – сообщили позади хриплым трагичным шёпотом. – Ну что это такое? Может же заслуженное Перо особняка отдохнуть вечерок, а, док? Сам мне отдых прописывал, между прочим.
– Прописывал. А ты отбрыкивался всеми руками и ногами. – Джим вздохнул и добавил, помолчав, – принести грелку? Я видел где-то в ванной.
Ну да, при переутомлении, кровопотере, да ещё и с такими ранами должно неслабо морозить. А уж учитывая, что психологически Арсень тоже переутомился изрядно…
Глубокий вздох. Судя по шуршанию, Арсень зачем-то скинул с себя одеяло, в которое до этого так старательно кутался.
– Ты до сих пор не осознал всей глубины моего падения. Я наглею, Джеймс Файрвуд. Я страшно, чудовищно наглею, как только может уставшее больное Перо. Обычная грелка меня не устроит. Ну, до сих пор не понял?
Внутренности как будто кипятком обдало. Джим медленно поднял на него взгляд – Арсень сидел не совсем без пледов, один был слегка накинут на плечи, пальцы стягивают края.
– Арсень, ты переутомлён и обескровлен. О состоянии твоих ладоней я и вовсе молчу.
Джим поймал себя на том, что вот говорит о переутомлении Арсеня, а глаза сами собой прослеживают держащие плед пальцы. Без пятен крови, оттеняемые белоснежными бинтами, каждую костяшку видно. И в паху подозрительно потеплело.
Ну что я за животное? – почти тоскливо.
– Так а я тебе о чём? – из голоса подпольщика враз исчезла вся игривая наглость. Он шмыгнул носом, сильнее стянул края пледа и слегка виновато посмотрел на хозяина комнаты. – Мёрзну я, Джим. Чертовски. Потому и пришёл – уснуть не могу. Когда с кем-то спишь, всегда теплее, вот я и поплёлся к тебе наглеть. До завтра не высплюсь – кранты, работа полетит, усну посреди какой-нибудь комнаты стоя, как неудачная пародия на лошадь.
Точно животное…
Но, как ни странно, стало намного легче. Накатившее было возбуждение само собой утихло.
– Хорошо, только разденься, – Джим отложил бумаги и стянул безрукавку через голову.
За забитым окном ветер взвыл как-то уж совсем тоскливо. Подпольщик поёжился, тихо выругался на иностранном и принялся за расстёгивание джинсов.
Дело шло туго. Видимо, его пальцы стремились к дендроморфному состоянию. Джим с минуту смотрел на его мучения, потом смилостивился.
– Подожди, – сел рядом, так и не дорасстегнув собственную рубашку, – дай я.
– Накормил, напоил и спать укладываешь, – хмыкнул тот, убирая руки от ширинки. – Ты не баба Яга? А то мне банька не помешала бы.
– Та страшная колдунья из русских лесов? – Джим читал про неё в хрестоматии сказок, в детстве. Не впечатлило. Разве что ведро, в котором она летала, заинтересовало.
– Что-то вроде, – Арсень отмахнулся. – Правда, некоторых она съедала, а некоторых… ну, вроде как достойных, отпускала с мудрым советом. Чем не Кукловод, а? В идеальном, так сказать, варианте.
– Похоже. – Джим отщёлкнул заклёпку, расстегнул ширинку и потянул джинсы подпольщика вниз. Чтобы доку было удобнее, тому пришлось откинуться на спину, опереться на локти – на ладони не получилось бы – и приподнять таз. – Если опустить каннибализм. Вот уж чего не понимаю, если убивала она только недостойных, зачем их было есть? Вот если ешь достойного… – стянутые джинсы он автоматически аккуратно сложил и положил на тумбочку и принялся за стягивание толстовки. Это тоже вряд ли было бы удобно самому Арсеню. – Согласно мифологическому сознанию, съесть достойного значило взять себе толику его хороших качеств. А недостойного зачем?
– А чтоб окружающее пространство не засорял. Наверное, старуха придерживалась радикально-гуманистических идей… П-принцип меньшего зла, если проще. Ну вот, теперь плед… – Арсень, дрожа, торопливо натянул на себя покрывало и продолжил уже под лёгкий стук зубов, – вот же ч-чёрт, да чего ж так холодно-то?.. В-всё, дальнейшие дискуссии о мифических созданиях – т-только под одеялом…
– Никаких дискуссий, только крепкий и здоровый сон. – Джим скользнул под одеяло и осторожно обнял совсем замёрзшего подпольщика. Кожа того и вправду была чуть ли не холоднее комнатной температуры. – Спи. Тебе и утром желательно встать чуть позже, чем обычно.
– Посмотрим… – Арсень вжался щекой в подушку и забормотал, – Ну вот, наконец-то тепло… С меня причитается. Найдём твой паровоз, обязательно… и не только его… я тебе весь дом взрою, как бешеный крот…
– Кстати, Арсень, – Джим неудержимо зевнул, только сейчас понимая, насколько хотел спать до этого. Рука, обнимающая подпольщика, автоматически дёрнулась ко рту, – как твоя фамилия?
– Да смысл… давай так, пока мы в особняке, у меня фамилии нет.
– Нечестно. – В сон клонило ужасно, последние фразы были уж совсем смазанные. – Ты мою знаешь. Джеймс Файрвуд, Джеймс Файрвуд… нечестно…
Утром Джим проснулся как обычно, ещё до восьми.
Арсеня уже не было.
========== 7 декабря ==========
– И вот, я попыталась выманить его с чердака, пригласила выпить чаю – да и просто хотела хоть чем-то накормить, а то он на своём чердаке вообще не понять чем питается, – рассказывала Дженни, в клубах пара и клокотании кипящих кастрюль хлопоча над плитой шесть утра откуда только энергия берётся, – а Зак в это время должен был обыскать чердак – мало ли, от этого люка должны быть хоть какие-то ключи…
Арсений ел вчерашний рис и слушал в пол-уха. И так понятно, что попытки выследить таинственного хвостатого провалились – иначе кухонная фея сейчас порхала бы от воодушевления. Он ткнул ложкой в самую сердцевину риса, смутно надеясь на подлив. Надежды не оправдались.
– А потом он разговаривал с Тэн в детской, – Дженни захлопнула ворчащую кастрюлю крышкой и повернулась к нему, огладив фартук. – Тихо-тихо, мы еле подкрались и подслушали у двери. Они о какой-то обезьяне говорили, которой не хватило бы мозгов, и несколько раз «он не пустил», но «он» – наверно Кукловод? Кукловод кого-то не пустил в дом…
– И он даже не хамил? – Арсений отложил ложку. Всё равно еда в горло не лезла.
– Кукловод?..
– Райан. Разговаривал с Тэн и не нахамил ни разу?
Дженни покачала головой.
– Нет, они очень тихо говорили… Потом мы, кажется, повели себя неосторожно, он резко распахнул дверь, и… – она с виноватым видом потёрла лоб. Арсений только сейчас понял, что там красуется лейкопластырь. – Получилось, что я не успела отдёрнуться… Ужасно болит. И мне стыдно, всё-таки мы подслушивали. Зак так рассердился на Райана, начал обзываться, а я испугалась, мало ли, на что этот тип способен, он таким страшным кажется… Но нет, Райану хоть бы что, даже внимания не обратил… Сказал, что мы стадо баранов и чтобы больше даже не пытались подслушивать…
– Зак рассердился? – Арсений хмыкнул, представив себе взбешённого подростка. – Ну, скоро к портрету Кукловода на его двери добавится портрет нашего чердачного обитателя. Вроде бы Зак продолжает швыряться дротиками в нарисованного маньяка?
– Да… – Дженни, охнув, схватила полотенце и стремительно сняла крышку с выкипающей кастрюли. – Зато мы хоть что-то узнали! Может, получится ещё раз…
– На твоём месте я бы к нему больше не лез. Нравится ему сидеть на своём чердаке в одиночку – пускай сидит.
– Думаешь? – Дженни, помешивая будущий суп, обернулась через плечо. Судя по слегка закушенной губе и упрямой складке, очертившейся между бровями, она так не думала.
– Мне так кажется. Или пусть сначала уверится, что…
– Доброго утра, – на кухню зашла Лайза.
– И тебе привет, – с улыбкой поздоровалась Дженни, но тут же спохватилась: – Вы у меня ранние пташки, даже накормить как следует нечем... Арсень, бедолага, вчерашней кашей давится…
– Уже додавился, – поспешно отозвался подпольщик.
– Джен, не суетись. Я против вчерашней каши ничего не имею, – рыжая уселась за стол, окинув Арсения слегка насмешливым взглядом, и решительно подвинула к себе кастрюлю с остатками риса. – Доброго утра, напарник.
– Ответного не болеть, – отозвался подпольщик кисло.
– Ты не спеши, – девушка внимательно проследила, как он берётся скрюченными пальцами за ремень сумки, и вылила в кашу чуть ли не полбутылька кетчупа. – Вместе выйдем. Я ем быстро.
Арсений пожал плечами, выпуская ремень.
А я-то надеялся, док не успел тебя предупредить, – размышлял, разглядывая рыжую. Та быстро поедала рис и изредка поглядывала на суетящуюся Дженни. Искренне поблагодарила её, когда девушка принесла им заварившийся чай.
– А вы вместе проходите комнаты? – спросила любопытно, замерев над столом.
Арсений, едва успевший отхлебнуть шиповникового чая, уже принялся было выдумывать отмазку, но Лайза его опередила:
– Джим попросил найти медикаменты, – соврала абсолютно спокойно. – А он всё-таки мой лидер, чего это Перо один-то всё ищет. Вот и решили объединить усилия.
– Вот это правильно! – Дженни, к удивлению вздрогнувшего Арсения, потрепала его по голове, слегка взлохматив давно не мытые волосы. – Арсеня и так гоняют все, кому не лень, и хоть бы кто-то взялся помочь.
– Да мне нормально… – попробовал возразить подпольщик.
– Ничего, я ещё Джека разожгу, – посулила «фея», возвращаясь к плите. – Это же надо – ни себе отдыха не даёт, ни заму! Ещё и еду из холодильника таскать взялся…
Судя по тону Дженни, крысу сегодня на кухне лучше было не появляться.
Арсений покосился на дверь.
Лайза хитровато улыбалась, слушая ворчание Дженни и прихлёбывая чай. Она была спокойна, как Будда, разве что глаза не раскосые.
Оставалось только сидеть и ждать, пока напарница расправится с завтраком.
Сработаемся… – Он вернул на стол опустевшую кружку, ещё раз оглядев последовательницу. – Надеюсь.
После небольшой перепалки подпольщик уступил Лайзе право закрывать двери. Но рыжая спеклась быстро. На взгляд Арсения, игра вообще свеч не стоила. Смысл таскать с собой напарника, если после девятого прохождения этот самый напарник может только сидеть на ящике, неловко уложив на худых коленках кровоточащие ладони.
Он покосился на девушку.
Скажем так… не повезло.
Два в гостиной, один в детской, раз библиотека «против времени» и пять чердак, один в «зеркальной», где девчонку подвесило кверху ногами быстрее, чем успела пикнуть. Зато потом писку было хоть отбавляй – едва удалось уговорить повисеть спокойно, пока он проходит испытание.
И вот теперь…
– Давай, перевяжу, – после третьего подряд одиночного испытания подпольщик присел возле девушки на корточки и принялся рыться в сумке скрюченными, ничего не чувствующими пальцами.
Лайза наблюдала, как он этими пальцами извлёк бинт, как надорвал упаковку зубами.
– Вижу, общение с Файрвудом-старшим пошло тебе на пользу, – она откинула слегка дрожащими руками выбившиеся рыжие локоны с лица.
Всё ещё бледная
Ну ладно.
– Ладони, – попросил спокойно.
Девушка протянула ему правую руку. Ладошка тонкая, кожа почти белая, со следами старых шрамов, под ней видна вся причудливая паутинка жил. И тем страшнее смотрятся глубокие кровоточащие проколы. Ряд заходит на ряд. Один наискось – как ладонь умудрилась извернуть, – один раз шипы два раза вошли в одни и те же проколы. Последний раз на входе в зеркальный режим шипы, кажется, продырявили ладошку до середины.
– Обрабатывать некогда, да мне и нечем, – Арсений неловко принялся обматывать бинт вокруг тонкой ладони, попутно вспоминая, как это делает Джим. – Если к вечеру начнёт кровить совсем уж сильно, перетяну лентой. Она быстро останавливает кровь. Гемостимулина в обрез, поэтому…
– Подожди. – Лайза чуть нахмурилась. – Какое «к вечеру»? Мы тут до вечера?
Арсений перевязал её руку, бегло оглядел вторую – почти не кровит, и поднялся.
– Позволь прояснить пару моментов, напарница, – сказал со вздохом. – У меня нет времени на перекуры, нытьё и перевязку каждые три минуты. Я работаю. Не можешь тянуть – иди к Джиму и скажи всё как есть, мол, не выдерживаю. Не думаю, что он будет настаивать.
Подпольщик направился к двери, захлопнуть для очередного испытания.
Рыжеволосая последовательница задумчиво сжала-разжала перебинтованную ладонь. Подняла на него взгляд.
– Арсень, – голос тихий. Видно, что злится. – Если бы Джим хотел снабдить тебя вечно ноющим оболтусом, он нашёл бы кучу кандидатур помимо меня. Я, видишь ли, не так хороша в испытаниях, как ты. Зато я хорошо ищу. Так что соизмеряй требования.
Арсений закрыл дверь и вернулся к ней, снова присев у ящика. Вздохнул. Всё раздражение махом испарилось.
– Тогда давай так, – предложил спокойно, заглядывая в ярко-карие глаза. – Двери закрываю я, в новую комнату иду первым. Если, не приведи маньяк, зеркалка, повисну сам, а ты на подхвате будешь. Договорились?
Она кивнула и отвернулась.
– Но уж избавь меня от этого своего заботливого тона, Перо.
– Заботливого? – подпольщик выпрямился. – Как знаешь. Тогда поехали.
– Мой дальний угол, – всё ещё раздражённо отозвалась девушка. – Ищи у стола.
К обеду они стали счастливыми обладателями двух вагонов – пассажирского и угольного, и трёх пачек бинтов, Лайза в библиотеке нашла какую-то редкую книгу, сам Арсений обзавёлся двумя транзисторами, леской и оловом, а в довершение картины девушка в прихожей выудила из вазы с искусственными цветами длинный пинцет, сказав, что Джим будет в восторге.
На обед они явились с разницей в несколько минут – причём Лайза настояла, чтобы он шёл первый. Арсений под общий шум пару раз встретился взглядом с Джимом, но поговорить не удалось: судя по общему настроению, в особняке назревал очередной фракционный конфликт.
Арсений втихаря под столом передал Джеку найденные детали, в ответ получил условный кивок – лидер при этом упорно смотрел в строну мигающей в уголке камеры и так же, под столом, сунул заму тонкую бумажку с запиской.
Ночью зайди ко мне в комнату есть дело
Арсений только вздохнул.
Ночь – царство Подполья, а я, изменник, в это время сплю в обнимку с лидером Последователей. Красиво устроился, а?
Только когда подпольщик расправился с едой и вышел в пустой коридор, док догнал его, бегло осмотрел ладони, строго спросил, не обижает ли его Лайза, после чего наказал вечером непременно явиться к нему, и скрылся в гостиной.
– Джим спрашивал, не обижаешь ли ты меня, – слегка ошарашено выговорил подпольщик, когда, спустя пару секунд после исчезновения дока за дверью, на его плечо легла лёгкая ладошка.
– Надеюсь, ты не стал ябедничать? – хмыкнула Лайза. – Что у нас по расписанию?
– Попробуем детскую.
