Соавторы: Олег Самойлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 238 (всего у книги 329 страниц)
– Да. – Арсений повозил головой на подушке, устраиваясь. – Проклятие терпеливое. И хочет жрать. Я начал думать, что Художник – моё зеркало. Зато я его хотя бы знаю… – он уставился на работающего Файрвуда. – Джим, не претендую на королевский ужин, но сухаря хотя бы нет? Желудок щас к спине прилипнет. Анатомический феномен.
– Посиди тут.
Оставив его в гордом одиночестве с разбинтованной ладонью, Джим вышел. Вернулся с бутербродом (хлеб, майонез, зелёный горошек) и кружкой чая.
– Чай сладкий, – предупредил, – мёд. Ты потерял… – запнулся, и чуть тише, – кровь. Много.
– Да, – Арсений с энтузиазмом (слегка заторможенным – голова кружилась) потянулся к еде, – а ты бы её не разбазаривал просто так. Слизывай. От проклятия защищает.
– Количество принципиально?
Подсев, Файрвуд снова принялся за его руку, оставляя в свободном доступе для бутерброда и кружки только одну.
– Может быть, – Арсений пожал одним плечом. – Или эффект проходит. Вообще, мне новую кровь вливали, много. В больнице. Вдруг способность выветрилась? Тогда чем больше тем лучше. Вообще у Тэн спросить надо…
Он уже раззявил рот на бутерброд, да так и замер. Медленно вернул на тарелку.
– Вот же… Зеркала. Зеркала, чтоб их! Кукловод и Элис!
Джим замер. Потом поднял на него чуть расширенные от удивления глаза.
– Кукловод и… Элис… – повторил негромко. Кивнул. – Да, с твоей теорией вполне… Но одно же ты уже затолкал, так?
– Разбил, скорее. При том у них они самые… ну давай брать аналогию… самые прочные и толстые зеркала. Они уже отдельные личности, не нуждаются, чтоб хозяин в них смотрел постоянно. Отсюда то, что мы спутали с диссоциацией. Нашим зеркалам пока нужно, чтобы мы от них не отворачивались.
– У тебя художник, – снова кивок, – а у меня, кажется… хирург. Безумный хирург. Как безумные учёные в фантастике…
– Это которые опыты на живых людях ставят ради интереса?
Арсений покивал и присвистнул, всё-таки принимаясь за бутерброд.
– Не интерес, а… жажда познания, – Джим невесело усмехнулся. Намотал первый слой бинта на ладонь. – Серьёзно, она сводит с ума. При этом неважно, кто объект, насколько безнравственно то, что ты с ним делаешь. Я… думал, много думал, а потом решил, что схожу с ума.
– А теперь предштавь… Вот… – Арсений со вздохом оставил ненадолго бутер, – в общем, у каждого здесь есть своё зеркало. У тебя, меня, Джека, Дженни, Зака. У Энди, прикинь, да… – последняя мысль его развеселила, и Перо едва не подавился крошками, хмыкнув. Кое-как проглотил. – Мэтт убивает, люди умирают, проклятие жрёт боль. Делается сильнее и усиливает зеркала. Ты – безумный хирург, хвостатый – убийца, остальные… мало ли.
– Замкнутый круг.
Джим закончил перевязку. Обрезал кончики бинтов. Хмурый, меж бровей пролегла морщинка, руки – неосознанно – положил на свежеперевязанную ладонь, поглаживая запястье пальцами.
– Это странная история, конечно… но если твоя кровь поможет мне сохранить разум, я буду её пить. Дракула недоделанный.
– Вот и пей, – Арсений удовлетворённо кивнул и доел бутерброд. Вся «эзотерика» достигла уже такого уровня абсурда, что какое-то там распитие крови погоды не делало. Он прищурился и понизил голос: – и потом, вообрази только: ночь, тишина, сырая стенка подвала, мы вдвоём за стеллажом, и ты ме-е-едленно облизываешь мои окровавленные пальцы… Рай для извращенца.
– Арсень, я не такой уж извращенец, конечно, – Джим принялся за упаковку медикаментов обратно в сумку, – но голос, каким ты мне это рассказываешь, мне нравится.
– А ещё сегодня вечером один из нас может умереть.
– И особняк останется либо без доктора, либо без Пера. Кстати, без доктора у них ещё будут шансы, они неплохо наловчились.
– Угу. А у меня пальцы в майонезе и голова кружится. – Арсению было смешно. Беря кружку с чаем, он видел, как полоски солнца сползли по Джиму дальше, в угол. Солнце уходило. – Предлагаю до ужина сидеть тут и делать вид, что мы умерли. У нормальных людей это называется «спать». Перебирайся.
– Пальцы тебе облизать? – В глазах Джима неясными отблесками отражались те самые полоски солнца.
– А ты такой любитель майонеза с чужих ногтей? Тогда я за, – Арсений протянул ему руку жестом барышни, впервые приглашённой на танец, но не выдержал и заржал. В сухой пустоте гостиной смех прозвучал странно. Правда, не хуже, чем прочий абсурд.
Арсений доплёлся до подвала. Надо было найти Джека и спросить, что он помнит из своего путешествия в Сид.
В этот час в подземном убежище обычно никого не было, кроме дежурного; Билл постановил, что кто-то один в подвале должен быть в любом случае.
Сейчас тут, к удивлению Пера, обнаружилась Тэн. Она сидела у матраса спящего человека.
– А что…
– Арсений, – Исами обернулась. – Джек не вернулся из Сида.
Новость его не сказать чтобы удивила. Арсений только мотнул головой, подошёл, сел рядом.
– Он жив?
– Пульс есть, – кивнула Тэн. Спохватилась. – Дракон просил передать, что «сделал тебе игрушку». Я не знаю, что это значит.
– Если она теперь понадобится…
Перо низко склонился над распростёртым по матрасу Файрвудом.
И это наша вина, хотя её и нет. Ты знаешь и то и другое.
– Если Джим узнает, нам толстая белая полярная лисичка.
Арсений скинул сумку с плеча, а после лёг на матрас, вытянувшись рядом с Джеком.
– Попробую ещё раз, пока это вещество ещё в крови. Я догадываюсь, где он застрял.
– Ты будешь нырять. Можешь не выплыть, – она посчитала себя обязанной предупредить. Зачем? Он знал лучше. Исами подавила зародившуюся внутри холодную дрожь.
Арсений не ответил. Закрыл глаза, расслабился. Исами прижала пальцы к жилке на его шее, наклонилась, прислушиваясь. Через некоторое время дыхание стало тише, пока не сделалось слабым-слабым, подушечки пальцев перестали отчётливо ощущать пульс. Сложно было даже сказать, не игра ли воображения эти слабые удары.
Она прикрыла веки.
Ничему нельзя верить.
Даже себе.
Он снова, как тогда, вырывал у озера собственную жизнь. Глубины Сида манили тёмным холодом, в котором нет памяти и нет себя самого.
Погружаясь сквозь толщи смерти, Перо ощущал, как растворяется всё, что мучило и не давало спать. Тьма мягко обволакивала. Она не принуждала и не настаивала, была рядом, готовая сомкнуть объятия – только шевельнись навстречу. Пожелай принять.
Джек ушёл глубоко, очень. Может, ещё немного – и сердце в реальности перестало бы биться.
Вытаскивать его было трудно. Тяжесть чужой жизни давила на него и тянула обратно в глубь. Хотелось как раньше или нет, тут нет времени просто обхватить его и позволить двум душам падать сквозь слои Сида во тьму.
В какой-то момент Арсений готов был закрыть глаза и перестать плыть вверх.
Повезло, что вверху, над поверхностью воды, блеснул слабый-слабый отблеск призрачного света.
Ещё несколько отчаянных загребающих движений к нему – вверх – хруст, гладь озера разорвало на мелкие осколки. Тонкий лёд, покрывший воду, треснул, рассыпаясь сахарными обломками, а они тонули и таяли в чёрной воде.
Арсений по человеческой привычке попытался захватить воздух. Джек в себя не приходил, висел на нём мёртвым грузом. Но Перо мог плыть.
У берега по колено в воде стояла, дрожа, Исами. Белые одежды намокли, облекая её полупрозрачным туманом, чёрные волосы гладкими влажными змеями вились по плечам и груди. В руке она держала старый фонарь со свечой, это его отблеск он увидел с самого дна.
– Возвращайся, Перо, – звала на человеческом языке, осыпая в пустоту Сида пепел собственных жизненных сил. Смотрела навидяще, в пространство. Она была слепа здесь, кое-как сумела пробиться, и видеть не могла, перекрывало проклятие.
Она говорила всё тише, поглощаемая туманом. В реальном мире время уходило.
Бесполезно вдохнув поглубже, Арсений поудобней перехватил младшего Файрвуда и погрёб к берегу на огонёк её фонаря.
Они вынырнули все, трое. Вокруг выросли стены подвала, Исами повалилась на Арсения, обессиленная, Джек и так каким-то образом уже лежал частично на Пере и хрипло дышал.
– Всё… хорошо. – Арсений протянул руку со скрюченными пальцами и тыльной, без крови, стороной слегка погладил волосы Исами. – Ты нас спасла.
Она выпрямилась, привалившись к стене. Кивнула. Арсений потормошил крыса. Джек скатился обратно на матрас.
– А теперь с тобой, – негромко заговорил Перо. – Я не спрашиваю, как ты оказался в озере. Меня интересует, сделал ли ты это по своей воле или нет.
Джек не ответил. Уткнувшись лицом в свёрнутую старую куртку, он шумно дышал и молчал.
– Если собрался умирать, сходи к Мэтту, он тебе поможет, – рыкнул Арсений, потеряв терпение. – Безболезненно не обещаю, правда. Что, легче утонуть в мёртвом озере?
– Арсений… – тихо позвала обессиленная Исами. – Он мог случайно…
– После зелья? Не думаю. – Арсений хлопнул крыса по спине. – Приходи в себя и иди на кухню. Я пока выпрошу у Дженни сахара.
– Да не я это! – Джек выглядел ошалевшим, как после удара пыльным мешком. Но уже начал возмущаться и даже на локтях приподнялся. – Там был… серый такой. Я думал, Леонард, он за собой повёл, потом вода какая-то…
– Серый – вроде тени? – Арсений впился в него взглядом. – Такой… как болванчик, ничего не различить, да?
– Да не помню я! – Джек рухнул обратно на матрас. – Перо, будь другом, принеси сахар сюда. Башка кружится невыносимо.
Арсений голосовал последним. Назвав имя, он отошёл чуть дальше от стола. Пальцы в кармане толстовки, лежащие на пульте управления «игрушкой», слегка расслабились.
Установилась тишина.
Дженни стояла ближе всех к мерцающим мониторам. Взгляд вперен в серый квадрат изображения, губа закушена, пальцы правой руки неосознанно вцеплены в рукав Джима-подпольщика. Сам он похож на изваяние.
Чуть дальше – Лайза. Подбородок высоко вскинут, губы сжаты. Между тонких бровей взрез напряжённой складки. Пальцы сжаты в кулачки.
Сбоку хвостатый, рядом верным бесстрастным стражем застыла Исами.
Ещё Джон тут. Арсений оголённым предплечьем ощущает рукав его вязаного свитера. Бывший Кукловод опять мёрзнет, хотя на чердаке душно как в аду.
С другой стороны Джим держит за руку. За кисть нельзя, изнахрачена ладонь, и он держит запястье.
Остальные сбились поодаль. Девушки на мониторы стараются не смотреть. Хлоя оперлась лбом о стенку и монотонно шепчет молитву. В тишине каждое слово слышно отчётливо и ясно. В другом углу от неё Джек. Скорчился, сидя на корточках. Он не молится, вцепился в волосы и призывает проклятия на голову Стабле.
Арсений не смотрит туда. К молящейся Хлое присоединяется кто-то ещё, ещё…
Будто молитва чем-то может помочь. Ну, может, им так психологически проще.
– Что у нас, – через разрыв вечности над окаменевшими людьми катится из динамика весёлый голос Трикстера. – Вы проголосовали. Мальчишку здесь явно любят. Итак, Даяна Фрост, против тебя не только белобрысый подросток, но и весь этот дом, и я заодно. Нехороший расклад, как ни крути. Но-но, не надо плакать. Это шоу. Повесели напоследок наших зрителей, помаши ручкой в камеру!
Арсений ощутил, как сжимаются на руке пальцы Джима.
На мониторе, показывающем спальню, высокая черноволосая девушка подняла голову к камере. Лицо бледное. Напротив неё у стены сжался Зак. Пацанишку трясло, он обхватил руками живот и слегка наклонился вперёд.
– Эт-то всего лишь ребёнок… – Даяна странно передёрнула плечами. – Всего лишь…
– Да? – издевательски вопросил Мэтт. – Хочешь пощадить? Что ж, сегодня, марионетки, у Трикстера сентиментальное настроение. Видите ли, когда-то Тигрица, наша восточная красавица, ходила по этому дому с мечом, как богиня войны. Разящая эриния! Ах, хрупким девушкам так идёт холодное оружие… Это так красиво, так сказочно, так… противоестественно… – в голосе словно что-то перещелкнуло, и он стал холодным и резким, почти визгливым, – что я не могу не дать тебе шанса, марионетка. Под кроватью тесак. Вперёд, если хочешь жить.
Даяна взвизгнула. С потолка на цепи сорвалась гиря, девушка бросилась на пол, и это спасло ей жизнь. Мгновение спустя снаряд пронёсся над ней, сорвал цепь и рухнул вниз. Змея цепи хлестнула по ковру, прежде чем успокоиться.
Зак даже не вздрогнул.
– Шок, – одними губами сказал Джим рядом. Но Арсений услышал. – Обороняться не сможет.
С другой стороны кто-то пошевелился. Джон слегка отошёл, и на его место встал Райан.
– Если он один из твоих девяти… – на грани слышимости.
Хорошо я не намного его ниже
– Мэтт не даст второй раз использовать ловушку, – онемевшими губами ответил Перо. – Если я сейчас активирую, Джека потом не спасти.
– Твой выбор, – хвостатый слегка дёрнул плечом и отошёл на своё прежнее место.
Арсений не моргал. Высыхающие вперенные в монитор глаза щипало.
Несколько нажатий по кнопкам на пульте, и девушка будет мертва. Сейчас она лежит, самое удобное положение, можно подвести ловушку к любой части тела. Это легче, чем ловить одни ноги.
Тогда мы не спасём Джека.
Нет.
Закусив губу до острой боли, Арсений в последний раз сжимает корпус пульта – скользкий от его вспотевшей ладони – и вытаскивает руку из кармана.
– Всего лишь… – доносит колонка тихое бормотание Даяны, поднимающейся с ковра. Надо отдать ей должное, на четвереньках, снова выпрямляться она не рискнула.
– Не убьёт, – слева, Джон.
– Убьёт, – вполголоса Джим. Справа.
Девушка покачнулась, но заняла уверенное положение, опираясь на все четыре конечности. И поползла к кровати. Ближе… ближе…
Распласталась на полу и принялась отчаянно шарить рукой под кроватью.
– Страсти накаляются, однако! – голос Мэтта прерывает хриплым смешком. – Что, я же говорил, что будет интересно! Да на ТВ передача побила бы все рекорды! Может, кинуть идейку, как думаете?
Даяна нашла тесак, зажала в зубах за рукоять, и, трясясь с головы до ног, так же на четвереньках поползла к Заку.
– Ведьма!.. – отчаянно вырвалось у Лайзы. И снова тишина.
У цели Даяна выронила из зубов оружие.
– Не сопротивляется… – шуршали колонки голосом сходящей с ума девушки. – Может, уже дохлый? Дохлый. Остановка сердца. Ткну и всё. Разок. Да.
Она поднимается с четверенек. Перехватывает рукоять тесака.
Арсений не позволяет себе закрыть глаза.
Оружие в распухших пальцах дрогнуло.
Взвизгнула пронзительно Лайза.
Свист.
Сквозь колонки стены разрывающую тишину густой ледяной туман
Тонкое тело девушки дёргается назад. На миг замирает в воздухе, а затем валится на пол.
Чердак разрывает воплями. Толпа толкает, со всех сторон кидаясь к мониторам. Они орут что-то наперебой, тычут пальцами в экраны, лезут на стол, визжат, махают руками. Они обезумели. Том трясёт кулаком, надрываясь в сторону камеры.
Нортон оттаскивает бледную, вне себя, Дженни.
– Он жив, жив, – слышит Арсений его уверенный голос. Поверх голов смотрит в монитор.
Стрела-ловушка. Что-то вроде арбалетного болта из стенки. Палка засела в груди. Крови совсем мало, крошечное тёмное пятно на белой натянутой ткани вокруг стержня стрелы.
– Что поделаешь, народное голосование – великая сила! – возвестило с потолка громовым раскатом. Видно, Мэтт прибавил громкости, чтобы его услышали. – Судьба была за мальчика. А теперь расходимся, марионетки. Спать. И никакого печенья с тёплым молоком на ночь, не заслужили. Дракон, оттащи их от стола. Разгрохают технику – умрёшь ты.
Динамик щёлкнул, отключаясь.
Арсений, выпустив руку Джима, протиснулся сквозь толпу к Райану и Джону, помогать отгонять обезумевших людей от стола.
– Подумаешь, она всё равно та ещё сучка была, – Джозеф, тоже не бледнее выбеленной стенки, встряхнул за плечо трясущегося Зака. Мальчишку колотило крупной дрожью, он не реагировал вообще ни на что. Джим торопливо искал успокоительное в своей сумке, сидя на корточках у трупа.
– Закрой рот и отойди, – посоветовал он Джозефу сквозь зубы. – Он тебя не слышит. Лайза, Арсений, держите. Джим, разожми зубы.
Нортон спокойно подобрал с пола тот самый тесак.
Заку удалось дать таблетку спустя минуту, кое-как разжав стиснутую намертво челюсть. За таблеткой залили воды. А ещё через три дрожь начала утихать.
– С ней уже всё, – Джим в последний раз проверил пульс подростка и поднялся, кивнув на труп. – Завтра похороним.
Лайза и странно притихший Джо потянули покрывало с кровати.
Джим-подпольщик и Арсений подхватили бесчувственного Зака и потащили из спальни в подвал.
– В экстремальных ситуациях спасают первыми детей и женщин, – негромко заметил Нортон в коридоре. – Наша, однако, нетипичная.
Арсений посмотрел на него. Их отделяло тело Закери, которое он держал за ноги, а подпольщик за руки. Слабая вспышка желания заехать Нортону в челюсть за сарказм угасла.
Джим всего лишь говорил правду.
– Как могла повлиять ещё одна смерть? – зашептала Исами. Арсений вынырнул из тяжёлой дрёмы. Он не понял, как Тигр оказалась рядом, но теперь она сидела близко, он ощущал прохладу её чёрного пиджака. Эта ткань всегда прохладная.
– Я не могу пробиться ни на один слой, – ответил, садясь и теснее прижимаясь к ней в ответ. Джима не было, возился ещё с Заком. – Нужен корень. Есть?
Вопросительно повернуть голову в её сторону.
– Нет. Мы выпили последний.
– Что ещё? Алкоголь?
– Нет, он только притупляет восприятие.
– Тогда придётся своими силами.
