Соавторы: Олег Самойлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 121 (всего у книги 329 страниц)
– Только открыть. – Извлекши из тумбочки бутылку тёмного стекла, Джим вернулся на кровать и протянул её Арсению. – Я сейчас не смогу, сил не хватит. И ещё я забыл кружки.
– Да на кой они сдались... Вот в Японии… – Арсений, перехватив бутылку, уже выискивал в складках кроватного покрывала, среди книг и листов выписок, хоть какой-нибудь карандаш. Нашёл пожёванный. Осмотрел с сомнением, но всё ж таки пристроил острый кончик к пробке, проколол её, после задней частью со стёртым ластиком вдавил внутрь, допыхтев, – пить двоим из одной бутылки считается… непрямым поцелуем. Не вдохновляет, не?
– Ты ещё про короткие юбки вспомни.
Док скинул обувь, забрался на кровать с ногами и с интересом наблюдал за процессом откупоривания.
– Да ладно тебе, – хмыкнул Арсений, сильнее надавливая карандашом. В зашитой правой ладони, удерживающей бутылку, предупреждающе заболел один из швов, но пробка уже поддалась, провалившись в тёмную глубину бутылки. – Фух, зараза. Ну что, держи. – Бутылка перекочевала к Файрвуду, карандаш был отброшен на тумбочку. – Хотя погоди, так же хрен тост произнесёшь. Мож, сбегать всё-таки?
– Будем поочерёдно отпивать по глотку. – Джим задумчиво поболтал её в руке, смотря, как внутри плескается тёмная жидкость. – Я тебя отпускать не хочу. Всё кажется, что ты на минуту выйдешь и влипнешь куда-нибудь.
Арсений, уже устроившийся на кровати со скрещенными ногами, приложил забинтованную ладонь к сердцу и взвыл с деланным возмущением:
– Кто влипнет, я влипну?! Да ни в жисть! – и для верности этой самой ладонью постучал себя в грудь. Кулаком не получилось бы при всём желании – пальцы плохо сгибались.
– Будем считать, что я поверил. – Джим поднял бутылку. – За то… хм… за то… чтобы стало лучше. Думаю, это подходящий тост.
– Вот уж точно.
Джим сделал щедрый глоток и закрылся рукавом, передавая бутылку подпольщику.
– Ещё я про закуску забыл, – констатировал с сожалением, наблюдая, как отхлёбывает Арсений. – Нет у меня опыта организации попоек.
– Да нах надо, – отмахнуться. – К вину щас на кухне ничего не достанешь всё равно, а если ты когда-то бухал, то и без закуси сможешь.
Ничего не жрал с обеда
Может понесёт
Да хоть бы
– Ты извиняй, док… – Глотнул ещё, сразу побольше, только после этого вернул бутылку Джиму. Уставился на него в мягком полумраке, встряхнул головой, перебрался поближе, вытянув из-под покрывала подушку, бросил её так, чтобы было удобно опираться на спинку, – но я падаю и наглею.
Улёгся, растянувшись почти во всю длину кровати, но так, чтобы не спихнуть Джима. Док наблюдал за ним, улыбаясь. Слегка приложился к бутылке и пристроился поближе.
– Ты частенько говоришь, что наглеешь.
– Зато соответствует истине.
– Странная истина, учитывая то, что ты почти прописался на моей кровати.
Док глотнул ещё раз. Подумал. Покачал головой и отставил бутылку.
– Эй, ну куда ты? – Арсений через Джима протянул руку за тарой, перехватил её и привлёк к себе. Сделал изрядный глоток, слегка поморщился и укоризненно уставился на последователя. – Не убирай, ей там будет холодно и одиноко. И страшно.
– Тогда сам следи за её благополучием. Мне себя лучше ограничивать.
– Как знаешь. – Арсений отсалютовал выключенной лампе на потолке – её контуры смутно проступали из полумрака. – Ну, за свободу.
Пилось почему-то тяжело. От привкуса слегка подташнивало, но он всё равно глотал. Голова уже слегка начинала кружиться.
Кислятина
А главное чтоб ударило
Джим наблюдал за ним непроницаемым – особенно непроницаемым из-за плохого освещения – взглядом, и слегка улыбался. Он откинулся спиной на подушки и теперь смотрел из-под полуопущенных век, заложив руки за голову.
Арсений наконец оторвался от бутылки и покосился на него слегка вопросительно.
– Что, всё-таки передумал? Мне всю не допивать?
Джим молча протянул руку, взял бутыль.
– За то, чтобы мы выбрались отсюда молодыми, здоровыми и адекватными.
Отсалютовав Арсению, он приложился к горлышку.
А свет не очень
Спиной к свету.
Нельзя так фотографировать
Арсений протянул руку и слегка похлопал Джима забинтованной ладонью по колену.
– Выберемся, док. Ну… наверное. Я так думаю.
– А мне… – Джим оторвался от бутылки, передал её Арсению, – мне уже… как тебе сказать… такое ощущение, что я всегда жил тут. Что не было внешнего мира.
– А… – Арсений перевёл взгляд на потолок. – Тогда… за внешний мир. Пусть он нас дождётся. – Взялся за бутылку, запрокинул. Несколько крупных глотков, и больше половины пустоты. Вернуть не глядя в руку дока. – Или хотя бы вид сделает, что ли…
Последователь только пожал плечами. Сделал формальный глоток.
– К чёрту мир. Я сидел у тела брата, думал, и понял, что для меня главное – не мир, не пациенты, а вы двое. Поэтому я буду пить за вас, идиотов. Чтоб не переломали шеи.
– Вот это правильно. Дай я тоже за нас-идиотов выпью.
Джим отпил и передал ему бутылку. Сел, обхватив руками колени, слегка наклонил голову, и смотрел, как Арсений берёт ёмкость, как опрокидывает в себя вино. После перехватил тару и снова выпил.
Потряс бутыль.
– Мало остаётся. Ну мы и проглоты.
– Отдай, – потребовал Арсений, внезапно осознав, что таки умудрился слегка опьянеть. Возвращаться обратно в трезвость не хотелось как можно дольше. – Главный проглот допьёт с последним тостом.
– Я тоже хочу выпить за последний тост.
Джим отдал бутылку, но уставился на него ожидающе.
Арсений приподнялся на локте, сел. Встретил его взгляд. Приподнял бутылку.
– За нас с тобой, Джеймс Файрвуд, – проговорил тихо, глядя в тёмные глаза Джима. – За то, чтоб мы вынесли всю дрянь, какая ещё свалится. И желательно вместе.
Он закрыл глаза и отпил из бутылки совсем немного, чтобы осталось Джиму. Передал так же, не поднимая век. Почему-то сейчас не хотелось ничего видеть, вообще. Послушал, как Джим прикладывается к бутылке, как отставляет звякнувшую и уже ненужную пустую посудину.
Шуршание ткани.
– Надеюсь, что так и будет. – Негромкое рядом.
– Ну да. – На ощупь стянуть с головы полотенце. Волосы ещё сырые, но в комнате вроде тепло. В голове приятная пустота. Даже холод за рёбрами будто унялся. – Будет.
========== 1-2 февраля ==========
Джим прислонился к стене, подальше от быстро пьянеющей толпы. Бокал, только недавно взятый с подноса на столе, пустел подозрительно быстро.
Арсень. Чёртов Арсень сегодня задался целью свести его с ума.
Началось всё безобидно: сабантуйчик в честь ремиссии Джека, затеянный небольшой группкой подпольщиков. Особенно ратовали те, что побывали в лапах у Леонарда, но к ним присоединились и особо пострадавшие жертвы Кукловодческой послевзрывной репрессии.
Сейчас, когда карательные меры пошли на убыль, выяснилось, что людям, измотанным и физически, и морально, нужен отдых.
А в последней поставке как-то очень в тему оказалось много выпивки. Даже пара бутылок виски, и это было странно – обычно кроме вина и спирта ничего алкогольного в ящиках не бывало.
Джим понимал, что это не работа Кукловода. Джон вернулся, и он по-своему о них заботился, что радовало.
Он и сам был не прочь отпраздновать – Джек на днях должен был прийти в себя. Всё самое страшное осталось позади, напряжение, страх за жизнь брата, не отпускавшие месяц, наконец, сгинули.
Но одно дело – спокойные посиделки в гостиной.
А эта затея Подполья… Мало того, что после серьёзных физических и эмоциональных нагрузок пьянка могла сильно ударить по здоровью обитателей, так ещё и Арсень его беспокоил. Сначала вся гонка с инструментами и издевательствами Кукловода, его в кашу изрезанные трясущиеся руки и пропитавшаяся сигаретным дымом куртка. Не так давно – пребывание в мире мёртвых. Две недели ходил как в воду опущенный, улыбался через силу. Дженни тоже сказала, что Арсень сам не свой. Переживала, просила с ним поговорить.
Да только Джим помнил, чем заканчиваются попытки таких разговоров с Арсенем. «Всё в норме» и «да показалось тебе», больше ничего не добьёшься.
А теперь, когда подпольщики вылезли со своей затеей, слишком уж рьяно Арсень их поддержал. Бегал с организацией, подначивал остальных присоединиться. Говорил, сабантуйчик, да, небольшой, конечно.
Сабантуйчик, ага. Небольшой.
А теперь Арсень и вовсе творил что-то невероятное.
Джим сделал ещё один глоток. Голову несло – выпил непривычно много. Сейчас он стоял, прислонившись к стене у камина, и периодически отпивал из почти уже пустого бокала.
В библиотеке шумно, народ смотрит, как Арсень носится среди мебели. Спорят друг с другом, что он не сможет перемахнуть диван, допивают второй ящик вина. Парочка – вроде бы он крыса, она из ворон, – целуется у дальних стеллажей.
А рядом с ним два вдупель пьяных подпольщика, не обращая внимания на остальных, вспоминают считалочку. Тыкают друг в друга пальцами, бубнят…
– Эники…
– Хуеники. Были эники. – Второй нахмурился, перехватил руку первого и втолковывал свою позицию. – Эники второй раз не говорится.
– А как?
– Бэники. Смотри, эники, бэники…
Джим вздохнул, отставил опустевший бокал на камин и кинул взгляд на Арсеня. Тот как раз стоял на спинке дивана. На руках стоял, а собравшиеся вокруг дружно считали вслух, сколько продержится.
У тебя же там швы
Хотя если и разошлись, то сделали это ещё на фонтане.
Может, тебе и впрямь так легче.
Но что ж ты со мной-то творишь, изверг?
Празднество началось, как обычно, в гостиной. Было тесновато – стараниями Арсеня и подпольщиков-заводил собралось удивительно много народу. Но это никого не волновало. Сидели – кто на диване, кто на полу. Натали взгромоздилась на рояль. Джим сначала переживал за сохранность инструмента, потом понял, что этот инструмент ещё их всех переживёт, и успокоился.
Играли в карты. Шапки друг с друга сбивали – победила снова Нэт. Кто-то предлагал в честь Джека устроить соревнования по поеданию хлеба на скорость. Когда решили играть в догонялки и чуть не расколотили пустую вазу для испытания, поступило предложение продолжить во внутреннем дворе.
Снега не было, насчёт снежков грязью – были и такие предложения – категорично высказалась Дженни.
– Никакой грязи, Рой Ричардсон, – постановила она, уперев руки в боки. Несмотря на то, что кухонная фея тоже выпила, она не стала спокойнее относиться к беспорядку. – Если ты собираешься извозиться как поросёнок, я прямо сюда принесу тазик воды, и будешь здесь же мыться. Грязным внутрь не пущу.
Идея со снежками отпала. Зато догонялки были в силе. Сначала Закери бегал за всеми, потом все бегали за Табуретом, в конце – все бегали, уже не зная, за кем. Финальным аккордом стала погоня Арсеня за Табуретом. Табурет смылся, а неугомонный подпольщик ещё несколько минут носился по внутреннему двору, после залез на дерево и горланил что-то на своём, на русском. Кажется, куплет про зятя-шутника там тоже промелькнул.
А Джим уже тогда смотрел на него, беспокоился и сходил с ума одновременно. Хотелось стащить его с дерева, увести в ванную или в свою комнату, а уже там…
Но думать в этом направлении нельзя, иначе здраво соображать совсем не получится.
Поэтому Джим, как и сейчас, просто наблюдал, стоя на крыльце под козырьком. Как за Арсенем залезли ещё подпольщиков пять – пришла идея доораться до внешнего мира. Как они орали несколько минут, до хрипоты. Арсень спустился первым, за ним ещё четверо. Последний спускаться не хотел: сидел на толстой ветке, горланил народные – не совсем приличные – песни, швырялся в стоящих внизу омелой. Когда омела в ближайшем доступе закончилась, швырнулся своим же ботинком. Сообразил, что без ботинка спускаться с дерева будет неудобно, и принялся орать, чтобы закинули обратно.
Тому, как ботинок старались докинуть обратно до владельца, нужно посвящать отдельную балладу, по крайней мере, народ гоготал до колик. Кому-то из подпольщиков даже сплохело от смеха, и он, икая, отковылял до лавочки, перевесившись там через её спинку.
После – показательное выступление Арсеня на бордюре фонтана. Джим смотрел, как подпольщик ходит на руках, как делает сальто, сжимал в руке ни в чём не повинный бокал вина, пожирал акробата глазами. Вот он под свист и одобрительные вопли разбегается, слегка сжавшись, прыгает, отталкивается кроссовками от ствола дерева – дыхание перехватывает – переворачивается в воздухе – уму непостижимо как… Мгновение – и он уже снова на бортике фонтана, раскинув руки, с широченной ухмылкой принимает восхищённые вопли и аплодисменты. Чуть склоняет голову – и снова прыжок через фонтан, снова безумная гонка по двору, перемахивая через лавочки и запрыгивая на стены…
Всё беспокойство, весь страх как испарились. Может, виновато было вино, к тому времени уже четвёртый бокал. А может, дело было в самом Арсене.
Его движения… Джиму казалось, что он вот-вот свихнётся – с каждым движением, прыжком, кульбитом подпольщика у него внутри как будто взрывалась сверхновая. Эта сила, эта энергия, всё отдавалось тянущей болью в тестикулах.
Слава богу, это продолжалось недолго. После того, как Закери захотел продублировать мастера, свалился в фонтан и был утащен Дженни в дом, Чарли, из подпольщиков, сказал, что на днях эксперимента ради решил вспомнить уроки химии и приготовить бенгальские огни своими руками. Все ринулись за бенгальскими огнями.
По пути док старался всеми силами держаться от Арсеня подальше. Не выдержал бы.
Бенгальские огни то ли были недосушены, то ли в рецепт закралась ошибка, но коптили они больше, чем горели. Задымив кухню, компания решила перебраться в место, где будет, чем дышать.
Этим местом была выбрана библиотека – камин есть и пространства много.
Джим оставил свой бокал в гостиной. Хотел на этом вливания алкоголя прекратить.
Но когда они поднялись в библиотеку, заведующие разливом выпивки тут же уставили бокалами и бутылками весь журнальный столик, и Джим тоже взял себе один.
Кто-то просил Арсеня сфотографировать свой стакан, в нём, дескать, красиво лежит отблеск лампы, которая как луна, вот. Арсень сначала ещё пытался доказать, что: «Ты… блин… думай, чем говорить… фотография, брат… она не для ерунды», но после оба забили и подрались.
И смотреть бы на эту драку с профессиональной точки зрения – не поранились, не покалечились бы, а Джим не мог. Он стоял у камина, который как раз пытались растопить, ругаясь, парочка крыс, и пожирал Арсеня голодным взглядом. Даже когда тому прилетел хук в левую скулу. Отслеживал взглядом, как Арсень дерётся, как рычит, как глаза горят.
Наконец, пришлось забить на то, что творит Перо. Сегодня он явно не перестанет, нечего и надеяться.
Крышу несло. А Джим мало того, что сходил с ума от желания, так ещё и, перестав поминутно думать о том, что с Арсенем может что-то случиться, умудрялся наслаждаться своим состоянием. Было в этом что-то мучительно сладкое: смотреть на предмет вожделения и не давать себе права что-то сделать. Просто стоять, не двигаясь, лишь изредка поднося к губам бокал вина. Пятый.
Драчуны успокоились, пожали друг другу руки, им вручили по откупоренной винной бутылке. Подпольщик с луной в стакане произнёс тост – за взаимопонимание, и вся компания, отсалютовав в воздух, дружно приложилась к вину.
Камин, наконец, разожгли, но уютный треск пламени за пьяными выкриками всё равно слышен не был. Обитатели устроили конкурс. Джим, допивая бокал, не уловил точно, какой, но проигравшие пели серенады Кукловоду. Или это серенады были конкурсом… Не имеет значения.
– Эники… бэники… слуш, не помню…
– Я тож. Пшли потолок белить, – всё страдали двое подпольщиков рядом.
– Пшли, – согласился второй. – Стремянку тольк…
Арсень, до этого что-то громко, с активной жестикуляцией обсуждавший с группкой у штор, символически глотнул из бутылки и полез на перила.
– По многочисленным просьбам, – начал он, выпрямившись на верхней перилине во весь рост, – короче… ща вам будет.
Изрядно пьяный народ завопил, предвкушая зрелище.
В этот момент распахнулась дверь библиотеки, и на пороге нарисовалась Алиса с несколькими дамами-последователями. Все четверо были пьяны. Сама Алиса была в красном – но не в своём привычном платье, а каком-то другом: коротком, без рукавов, с разрезом до самого верха бедра. А ещё – босиком.
Джим сначала глазам своим не поверил, уже собирался отставить бокал, предчувствуя разборку. Гуляльщики затихали, задние ещё недоумённо оборачивались, передние во все глаза уставились на вошедших.
Алиса безумно усмехнулась.
– Праздник разве не для всех? – поинтересовалась развязно.
– Ну да чё вы… – выговорил, наконец, кто-то в толпе, – вороны – тоже люди…
– А ну и хрен с ними! Заходите, валяйте! Э, там это… дамам выпить…
Спутниц Алисы тут же снабдили бокалами, сама лидерша, не обращая ни на кого внимания, проследовала к камину. Джима она тоже как будто не заметила. В руках у неё были две палки, их она сунула в огонь.
Факелы
Где взяла
