Соавторы: Олег Самойлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 179 (всего у книги 329 страниц)
И Леонарда не было. Просто исчез. Арсений искал его, чтобы спросить – почему призрак не стал спасать Эрику, если уж столько раз твердил, что каждая смерть в доме может стать роковой. А ведь была не только эта девчушка. Был ещё подпольщик, которому на лестнице проткнуло горло выстрелившим из стены кинжалом через несколько дней после взрыва. Это можно было объяснить тем, что как раз тогда Леонард удерживал Джека, и на двух людей его сил бы не хватило.
Но был ещё Первый Акт и сорок семь погибших марионеток. Было начало Второго Акта…
Это он помнил из рассказов Лайзы. Самоубийцы, та девушка, наглотавшаяся снотворного, два или три человека, попавших в ловушки.
Почему?
Этот вопрос мучил Перо уже неделю. Арсений дошёл до того, что спросил у Энди, не видел ли он где докучливого кудрявого призрака. Профессор, воззрившись на него из-за толстых очков, ответил, что вообще в последнее время призраки куда-то исчезли и что это «всё же лучше, чем бесполезно шататься по дому».
Перо плюнул на это дело. Всё равно Тэн с головой ушла в книги по эзотерике.
А ему надо было рисовать.
Надо. Начатый портрет изводил его ночами. Снился запах свежей масляной краски и темнота, из которой проступали руки Кукловода и обгоревшие тела марионеток.
Обитатели уже начинали шушукаться по углам – зачем особнячное божество утаскивает Перо в своё тайное логово и действительно ли Арсень ни разу не видел того в лицо.
Пока что самой небредовой версией была та, выкрикнутая Марком за злополучным завтраком, что Перо служит подстилкой Кукловоду и взамен получает привилегированное положение среди марионеток. А самой бредовой – что Кукловод, зная о необходимости наличия Пера в особняке, проводит Арсению тренировки для развития соответствующих качеств. Такую версию породила Энн как-то за ужином, после чего Арсений уверился, что именно блондинки однажды станут причиной Армагеддона.
А будь мы на воле, за мной уже гонялись бы журналисты и мои бывшие коллеги с фотоаппаратами наперевес
Привычно усмехнувшись этой мысли, Арсений взбежал по узкой лесенке на чердак. Дверь была приоткрыта.
– Перо, – хвостатый, сидя на ящике, низко склонился с паяльником над какой-то деталью и потому даже не обернулся. – Надо найти…
– Стоп, – возразил Арсений, выставляя перед собой ладони. – Я больше не Перо. Джон пятью минутами назад разжаловал. Так что попрошу…
Райан выключил и отложил паяльник на подставку.
– Твою мать, – ругнулся как-то так… констатацией факта.
Поднялся с ящика, вернулся в своё кресло.
– Ну так что? – поинтересовался Арсений, опершись на дверную раму. – Какие будут приказания?
– Помогать нам он не станет. С Кукловодом у меня была договорённость насчёт охоты, теперь придётся делать всё самим.
– Можешь считать меня пессимистом, но что-то как-то я не вдохновился перспективой самодеятельности.
– Заткнись. На ближнем к двери ящике список. Возьми и вперёд. И да, Тигрица тебя искала.
– Угу… – Арсений хапнул список с ящика и теперь быстро просматривал. – Так, это знаю, это тоже… можно выменять… просто поискать… ага… – он поднял голову. – А что значит «эпоксидная смола» и это вот… «зимний сад»? Это что такое?
Райан не ответил.
По опыту зная, что от хвостатого дважды ответа требовать бессмысленно, Арсений пожал плечами и развернулся на выход. Спросить можно и у подпольщиков, а его ждала Лайза, пропавшие газеты и много работы.
Исами он встретил в коридоре. Японка стояла у окна, приложив тонкие пальцы к просвету между плах. Она то прислоняла ладонь к стеклу, то отнимала. Закрывала тусклый солнечный луч, после позволяя ему снова падать в зыбкую полутьму коридора.
– Арсений, – она коротко склонила голову в знак приветствия, хотя виделись они вчера вечером и ничто такого официоза не предвещало.
– Привет, – отозвался, запоздав секунды на две от удивления. Взгляд невольно выхватил её всю, в этом блёклом освещении – полутень, сон или память, с прислонённой к стеклу ладонью.
Исами сделала шаг, оказываясь близко-близко к нему. Всколыхнула застывший пыльный воздух коридора, всколыхнула едва уловимый аромат трав или пряностей. Тонкие руки обвились вокруг его шеи, она запрокинула голову, привстала на цыпочки. Тёмные глаза напротив. Внимательный и… словно бы неуверенный взгляд.
– Ниже, – попросила одними губами. Он слегка наклонился, и она прошептала на ухо:
– Он вышвырнет меня из дома, если узнает.
– Понял.
Подпольщик обхватил её за талию, продолжая спектакль, уткнулся носом в пахнущие пряным волосы.
Был момент, и им надо было пользоваться, пусть они и разыгрывали спектакль перед камерами.
Вторая марионетка
Перо
Перья
Руки Исами скользнули чуть ниже, прошлись по его спине нарочито медленным жестом.
Одна её ладонь замерла на его пояснице, вторая медленно спустилась ниже. Тонкие пальцы протолкнули в задний карман джинсов что-то небольшое, и судя по всему, металлическое.
– Это от комнаты на первом этаже, – услышал он тихий-тихий шёпот. – Обезьяна теперь появляется там, я думаю, он как-то изготовил дубликаты ключей по тем… из первого акта. Райан посчитал, что лучше будет открыть комнату. Тебе надо сделать вид, что нашёл ключ сам. Я уже больше недели не была там…
Арсений слушал, поглаживая её спину. Исами слегка дрожала.
Хочешь сделать вид, что потеряла ключ?
Но Фолл ведь не дурак.
И ты это понимаешь. И боишься
Но даже то, что Джон за своевольное открытие комнаты устроит и ему нехилую взбучку, волновало мало.
По коридору рядом с ними кто-то прошёл. Шаги лёгкие девушка замерли на несколько секунд, потом ускорились и перешли на бег.
Ну всё, готов новый выпуск «интриг и тайн дома Кукловода»...
– Завтра ночью сделаю, – выдохнул Арсений в волосы Исами и осторожно коснулся кончиком носа её уха. Это, конечно, была вольность. Японка слегка напряглась, замерев. Пальцы сжались чуть сильнее, но она тут же мягко отстранилась.
– Лучше послезавтра, – сказала, глядя в упор. Но взгляд стал прежний – тёмный и нечитаемый.
Арсений кивнул.
Она ушла.
Пришлось минуту постоять на месте, приходя в себя. Вся прорва линий и красок, тысячи рисунков, ворохом лежащих в его воображении, взвихрилась, обретая материальную ясность.
Нужно было рисовать, до ломки в зубах. Любой листок, сгодится даже огрызок карандаша.
Но у него был список и обещание Лайзе поискать с ней пропавшие газетные номера.
Тихо чертыхнувшись, он отправился искать рыжую, всё ещё переживая воображением случившееся.
– Я точно уверена: несколько газет просто пропали, – Лайза сидела на подлокотнике кресла, и на появление Пера в гостиной даже не обратила внимания: она втолковывала Джиму о газетах. – Когда ты ещё был лидером ворон, мы все собирали газеты, но кому могла эта макулатура вообще понадобиться…
Джим слушал её, сидя на диване с непроницаемым выражением лица, закинув ногу на ногу и скрестив на груди руки.
– Их могли использовать для растопки камина.
– Да нет, – рыжая, кажется, начинала сердиться. – Все же знают, что газеты, которые не кинули в кладовку, трогать…
– Могли, – вспомнил Перо. – Я видел, давно ещё, как Джек чисто из вредности сжёг какую-то нужную последователям марку.
Под пристальным взглядом дока дёрнул со стола его записочный блокнот, нашёл ручку и быстро записал:
У меня есть ключ от девятой комнаты, но её нельзя открывать до послезавтра. Джон вернулся. Для него я теперь предатель.
Раскрытую книжку подсунул Джиму.
– Может, всё-таки кто-то брал газеты? – без особой надежды протянула Лайза, тоже косясь на блокнот.
– И тебе расскажу, – посулил Арсений, присаживаясь в кресло, на ручке которого сидела рыжая.
Джим читал его послание. Нарочито медленно и, судя по движению глаз, несколько раз. После, кивнув, передал книжку Лайзе.
– Обрисовываю ситуацию… – сцепил пальцы на колене. – Архив последователи – когда ещё я руководил – собирали для практических целей. Он не был закрыт, газеты у меня мог брать кто угодно из фракции. Мало кто интересовался, правда… Ланс их читал, но всегда возвращал. Энди – забывал иногда – и Алиса. Она держала некоторые номера у себя, не спрашивайте зачем, я так и не понял. В этих газетах ничего особенного не было.
– Ясно… – медленно сказала Лайза. Захлопнула книжку и отдала её Джиму. – Тогда мы с Арсенем пройдёмся по всем троим, спросим.
– Я тебя догоню, – пообещал Арсений.
– Секреты, – Лайза помахала на него рукой, поднявшись. Но вид у девушки был встревоженный. Уходя, она слегка хлопнула Арсения по плечу.
Дождавшись, пока за напарницей закроется дверь, Арсений пересел к Джиму.
– Я теперь не смогу продолжать работу над портретом, и непонятно на какой срок, – он откинулся на диване.
– Да, пожалуй… Как же не вовремя он появился.
Арсений, стянув книжку с его колен, схватил со стола оставленную ручку. Писал быстро, из-за чего почерк казался ещё кривее обычного. Об утреннем разговоре с Джоном и о том, как ему достался ключ.
Исписав целую страницу, протянул книжку Файрвуду. На этот раз док читал ещё медленнее, и снова на несколько раз. Дочитав, медленно отложил книжку и тоже откинулся на диванную спинку.
– Итак, теперь ты – нехороший человек, я понял.
Арсений кивнул.
– И тебе тоже придётся таковым побыть.
Он со вздохом поднялся с дивана и на всякий случай слегка завёл руки за спину – вчера забыл поменять бинты.
– До вечера я ношусь по дому, а после девяти… Тебя сегодня ждать после трудов праведных?
– Я зайду. Тебя перевяжу, брата проведаю, – Джим смотрел на него как-то искоса, хитро. – Мы сейчас напоминаем мне Бонни и Клайда. Парочка негодяев.
Арсений в ответ попытался соорудить невинную физиономию. Судя по насмешливому выражению, появившемуся на лице Джима, вышло плохо.
– Ладно, ладно, актёр из меня никудышный, – Арсений замахал на него рукой, улыбаясь. – Пойду жаловаться на жизнь, скандалить с Алисой по поводу газет и предаваться унынию.
Когда Арсень вышел, Джим ещё с минуту сидел неподвижно, откинувшись на диванную спинку. Думал: о Джоне, о брате, о самом Арсене, увязающем в собственной затее всё сильнее и сильнее.
Из раздумий его вывел звук включения динамиков.
Поехали…
– Итак, Джеймс Файрвуд…
– Да. – Джим не дал ему договорить. Невежливо, зато соответствует образу. – Да, Джон. Мой брат и мой мужчина мне дороже тебя. Уверен, ты сделал бы для Сэма то же самое, или даже больше.
– Да, я уже понял ваши мотивы. И даже пойду вам навстречу, – негромкий, спокойный голос. – Кукловода сейчас нет, но если он вам так нужен… постараюсь соответствовать. Джеймс Файрвуд, давно ли ты боролся за свободу самостоятельно?..
Когда Арсений нашёл Лайзу, рыжая уже вовсю терроризировала Энди на предмет газет. Стояли оба на пороге комнаты профессора.
– Постойте, юная леди, – прервал её Энди гнусаво, окидывая величественным взглядом из-за толстых линз очков, – кто такой Билл? И зачем этому, с позволения сказать, некультурному человеку требовать с меня газеты? Как это почему – некультурному? – перебил даже не начатую реплику Лайзы, – мы с ним совершенно незнакомы, тем не менее, он позволяет себе…
Лайза, услышав шаги Пера по коридору, обернулась с отчаянием во взгляде.
Арсений быстро подошёл ближе, поздоровался.
– Простите мою спутницу, на самом деле газеты нужны мне. Я несколько недель назад потерял в библиотеке газету с крайне интересующей меня статьёй о теории зарождающегося гиперреализма в живописи…
– Так вы и есть – Билл?
Толстые очки обратились в его сторону. Энди кивнул.
– В следующий раз приходите сами, а не посылайте своих подружек… У меня нет газет, молодой человек. Все до единой я возвращаю в библиотеку…
Когда они минутой позже спускались на первый этаж, чтобы найти Ланса и Алису, рыжая просто кипела от негодования.
– Старый… староуниверситетский… поборник этикета! – нашла, наконец, Лайза достаточно вежливый и при этом ругательный в её глазах эпитет и стукнула раскрытой ладонью по перилам. – Не мог просто сказать, что газет нет! Я семь минут на него потратила!
Арсений, и так пребывавший в не самом плохом расположении духа, покатился со смеху, за что заработал уничтожающий взгляд.
– Ладно-ладно, – он выставил перед собой ладони в знак мира. – Надеюсь, остальные подозреваемые в краже газет окажутся поадекватнее.
Ланс под эту характеристику подошёл. Они с Нэт сидели в его комнате: подпольщица паяла на письменном столе очередную глушилку, сдвинув подальше все книги Донавана, а сам последователь сидел на кровати и вслух читал ей сонеты Шекспира. Даже не заикаясь. Наоборот, было в нём в этот момент что-то высокопоэтичное.
I have seen roses damask'd, red and white,
But no such roses see I in her cheeks;
And in some perfumes is there more delight
Than in the breath that from my mistress reeks...
Выводил удивительно глубоким голосом.
На вопрос о газетах он сразу же отложил книгу, потянулся к столу, извинившись перед Натали, и вытянул из-под стопки книг несколько свёрнутых газет.
– Спасибо, – Арсений кивнул ему. – Если какие-то газеты нужны – приходи. Они теперь все у нас.
– Старый Билл, кажись, готовится из них бумажные крылья сделать и свалить отсюдова, – пробормотала Нэт, ещё ниже склоняясь над схемой. – Иначе на кой хрен ему столько старых газет?
– Он разв-ве не прошлое дома расс-следует? – Ланс уселся обратно на кровать.
– Чтоб тебя, догадливый, – фыркнула Нэт, перехватывая паяльник другой рукой.
– Зато представьте Билла, – Лайза уже впихивала газеты в свою сумку, – который забрался на ветку каштана во дворе и потом взлетел оттуда и парит над крышей особняка на газетных крыльях…
– Радостно чирикая при этом, – Арсений не мог остаться в стороне. Махнул рукой рассмеявшимся ребятам. – Ладно, Перья пошли работать. Бывайте.
– А ты знаешь, – призналась ему Лайза в коридоре, – редко увидишь что-то такое не раздражающе романтичное…
– Как парящий над крышами и нежно чирикающий Билл? – поддел её Арсений.
– Чтоб тебе всю сущность кубизма во сне увидеть, – не осталась в долгу рыжая, стучась в комнату к Алисе.
Поскольку ответа не последовало, она осторожно приоткрыла дверь.
Женщина сидела на кровати, рассматривая темноволосую тряпичную куклу. Услышав звук открывающейся двери, она резко повернула к ним голову, рефлекторно пряча куклу за себя.
– Что вам нужно? – спросила недружелюбно.
– Старые газеты собираем, – отрапортовал Арсений, просовываясь в комнату вслед за Лайзой. – У тебя макулатурки, случаем, не завалялось?
– Я с вами не сотрудничаю, и ваши дела меня не касаются. Выйдите из комнаты.
Алиса отвернулась.
Арсений высунулся обратно. Он умел понимать, когда от людей ничего не добьёшься.
– Но нам нужны эти газеты, – попробовала настоять Лайза. – И не за просто так. Мы же лучшая поисковая команда, можем помочь найти что угодно… Всего-то за какие-то пожелтевшие бумажки.
– Ты меня, кажется, не поняла, – женщина поднялась, рассерженно шипя, и быстро прошагала к двери. – Мне не нужна ваша, – голосом выделила слово, – помощь. Меня не интересуют ваши дела. – Подошла, положив ладонь на дверь. – Убирайтесь.
Дверь захлопнулась.
Лайза едва успела отпрянуть.
– Так-так, – проговорила нехорошим тоном. – Арсень, газеты у неё точно есть.
– Угу, не про нашу честь.
Рыжая резко обернулась к нему.
– От кого я это слышу, сэр Перо? А как же преступление во имя всеобщей справедливости?
Арсений смотрел на неё такую – рассерженную, распалённую азартом. Руки в боки, глаза сверкают, волосы растрепались.
Рука сама собой потянулась к чехлу за фотоаппаратом.
– Ну как тебе откажешь-то? – рассудил он вслух, извлекая камеру. – А пока не двигайся ещё пять секунд, пожалуйста.
– Вот же сука… А я говорил, маньяк он! – распалялся Джек вечером, пока Арсений перевязывал руки едва живому Джиму. Тот полулежал на подушках с закрытыми глазами. На тумбочке красовались измазанные кровью клочки ваты. – У, тварь, маньячина! – крыс погрозил кулаком камере. – Вот доберусь однажды…
– Да успокойся ты, – шикнул на него Арсений, закусывая край бинта и ища глазами ножницы. – А то ещё и тебя зашлёт.
– Ещё скажи – заберет вместе с тобой и заставит портреты рисовать, – огрызнулся Джек. Развернулся к камере спиной и нахохлился в пледе. – Я ему нарисую… фингал на морде. Или два, мне не жалко. Джим, может, чаю тебе заварить?
– Что я слышу… – Джим слегка улыбается, не открывая глаз. – Кто вы, джентльмен, и куда дели моего брата?
– А ты вообще молчи, полудохлик, – Арсений завязал бинт и оставил руку Джима в покое. – Получай свою конечность в пользование. Чай одобряю.
– Вот-вот, – Джек, ухмыльнувшись, выбрался из пледа и слез с кровати. Арсений тут же занял его место. Правда, в двери младший Файрвуд обернулся.
– И тихо сидите, а то знаю я вас… Всё, короче, ушёл за чаем.
Джим улыбается, мягко, в себя. Как будто вовсе не расстроен своим состоянием.
– Арсень, слышал? Он нас знает, и ушёл за чаем.
