Соавторы: Олег Самойлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 66 (всего у книги 329 страниц)
Мимо них прошла парочка подпольщиков с сумками, поприветствовали Арсения поднятыми ладонями. Он махнул в ответ. Один остановился.
– Ты слыхал, чердак открыли?
– Был уже. Манекен за мониторами мне чуть инфаркт не устроил, – хмыкнул Арсений. Краем глаза он заметил, что Дженни проскользнула в приоткрытую дверь кухни. Тёплый ореол свечного света скрылся вместе с ней.
Подпольщик явно настроен был поговорить – опёрся ладонью о стену.
– И не говори! Думал, всё, смерть пришла…
– Вот уж точно…
Он продолжал что-то отвечать на реплики разговорчивого товарища, а параллельно, не отдавая себе отчёта, проведя ладонью по карману, нащупал рукоять старого ножа. Вспомнил о Кукловоде. Портрет был не дорисован, маньяк сказал, что его придётся доделывать. Долго при такой одержимости он не протянет, придёт снова.
Давай, иди
К своему материальному воплощению
========== 3 декабря ==========
Джим не пришёл в девять. Не явился он и в десять, и в одиннадцать. Пришёл только после полуночи, когда уже почти переставший ждать Арсений занялся порчей страниц новенького найденного в детской альбома. При свете лампы, конечно, он вообще не очень любил что-то делать при общем электрическом свете.
Док ввалился в комнату без обычных сопутствующих ритуальных действий вроде стука или вопросов. Под внимательным взглядом Арсения проплёлся к кровати, и не сел – рухнул на ком мятого покрывала.
– Ржавый гвоздь, – сообщил бесцветно. Говорил он тихо, с замедлением, как бы совершая над собой усилие.
– Что – ржавый гвоздь? – не понял Арсений.
– Подпольщик. Наступил на старый… – Джим низко опустил голову и потёр лоб ладонью, – крайне ржавый… гвоздь длиной в четыре дюйма, впал в панику от боли, дёрнулся и напоролся на лезвие. От воплей в ушах звенело. И ты бы видел, в подвале лужа крови… Эфира не было, промывать и зашивать пришлось на живую… Ну, не важно. – Джим кое-как расшнуровал и вялым движением скинул ботинки, забрался на кровать с ногами и явным напряжением воли сфокусировал взгляд на Арсении. – Где там дневники? Я и так припозднился, поэтому начнём… сразу.
– Ну нет, – Арсений решительно сел, положив руку на его плечо. – Никаких дневников. Ты же засыпаешь сидя.
Джим с трудом сфокусировал на нём непонимающий взгляд.
– Арсень, – заговорил тихо и как-то слишком благоразумным тоном. Как взрослый дядя, пытающийся увещевать ребёнка. – Времени нет. А мне надо. У меня есть гипотеза. Я по Юнгу попытался…
– По Юнгу, значит… – нехорошим тоном протянул Арсений, вытаскивая из-под Джима (явно ничего не заметившего) покрывало. Подпольщик взял плед в обе руки, приподнял, как будто собирался сложить вдвое.
– Да, и если сопоставить записи с психотипами…
Договорить док не успел. Арсений, широко разведя руки с натянутым между ними пледом, рывком запахнул в него Джима, крепко обнял поверх и повалил на кровать. Ровненько, как раз головой на примятую подушку.
– Если не хочешь баиньки сам, я его тебе устрою, – тихонько сообщил прямо в ухо тоном мамаши, собирающейся петь колыбельную. Джим сделал вялую попытку вырваться, но Арсений только крепче сжал руки. – У тебя два выхода: либо спать, либо я тебя задушу обнимашками, – ультимативно заявил подпольщик.
– Никаких… баинек… – вяло, но попытался вырваться последователь, – я вообще спать не хочу, я хочу работать… Арсень…
– Ладно, – согласился Арсений, не ослабляя «объятий». – Будем работать, но только после того, как полежим минут пять так. Мне приспичило пообниматься. Недостаток тепла и доброты в организме. Идёт?
Джим что-то буркнул в ответ.
– Пять минут, не больше… терапия… – разобрал Арсений еле слышное. Впрочем, пяти не понадобилось: где-то на второй док сонно засопел, уткнувшись в подушку.
– Терапия, – вполголоса довольно сказал подпольщик сам себе. Подумал и не стал убирать руки. В конце концов, спать ему по милости Джима предстояло без пледа, а это всегда теплее делать рядом с кем-то.
Джим давно не просыпался с таким ощущением уюта. Когда тепло, мягко, и не потому что одеяло такое, а потому что…
Он резко открыл глаза.
Вчера он пришёл к Арсеню поработать с дневниками. Вспоминалось немного с трудом, он уже когда пришёл, полусонный был.
Как я собирался работать в таком состоянии?
Но сейчас не об этом.
Арсень что-то говорил… потом, кажется, плед на него набросил, а дальше память отказывалась воспроизводить произошедшее.
Ну, судя по тому, что проснулся Джим почти что утыкаясь носом в небритый подбородок подпольщика, они сразу завалились спать. Последователь мысленно отвесил себе хорошего тумака – он упустил единственную возможность поработать с дневниками. А это было важно, у него только начала складываться довольно стройная теория там описанного. Специально отрядил Энди отыскать все книги, где упоминалась юнгианская концепция личности, просмотрел почти все. И надо же было так бездарно проспать свой шанс.
Джим вздохнул. Подпольщик уютно сопел куда-то ему в волосы, и будить его настолько не хотелось, что док решил как-нибудь выскользнуть из пледа самостоятельно: вдруг удастся сейчас, пока рано, пролистать дневники и сделать конспект. Пусть краткий, как угодно.
А хорошо было лежать так, в объятиях. Хоть и неудобно, он и проснулся из-за того, что рука затекла. А если немного отодвинуться, видна всё ещё расцвеченная заживающими синяками по скулам всеми цветами радуги физиономия Арсеня: довольная, умиротворённая. Подпольщик спал с удовольствием, с полной отдачей процессу. Почти самозабвенно спал.
Где-то на дне сознания Джим с удивлением и некоторой долей да что такое? смущения нащупал желание обнять Арсеня в ответ. Более того, если покопаться внимательнее, там ещё и желание ткнуться носом в его подбородок, щетинистый, колючий, присутствовало. Сочтя оба желания жуткой ересью, последователь принялся осторожно выбираться из пледового кокона.
Дело сложное – с боков обхватывают немаленькие руки, ноги болтаются где-то в невесомости над полом, собственные руки безнадёжно запутались в складках пледа. На третьей по счёту попытке «незаметно» выскользнуть из кольца рук сверху раздалось участливое и хриплое спросонья:
– А если пощекотать – сам выпущу…
– Врёшь ведь, – голос Джима тоже мало напоминал райские трели. Нечто среднее между карканьем и хрипением. – Щекотал раз, ты не боишься.
Последователь замер. Раз уж его пообещали и так выпустить, тратить силы на выползание ему показалось нерациональным. Арсень, подумав, предложил:
– А ты всё-таки пощекочи.
Стоило Джиму, с трудом выпутавшему руки из пледа, пробежаться задеревеневшими пальцами под футболкой подпольщика, как тот тут же раскрыл объятья.
– Вот. Обещал же.
Промычав в ответ что-то невразумительное, Джим сел. Арсень, убедившись, что больше спать последователь не собирается, с намёком потянул на себя край пледа, и, получив желаемое, закутался в него с донельзя довольной миной.
Без пледа было куда прохладнее. А после взгляда на широкую ухмылку Арсеня, всем своим видом демонстрировавшего комфорт и удовольствие, Джиму оставалось только вздохнуть.
Спать хотелось, но и дела не ждали.
– Ты к себе? – Арсень проводил глазами вставшего дока. Тот отрицательно покачал головой.
– Нет, Арсень. У меня пара минут на душ, а потом я займусь записями Джона. Слишком мало времени.
– А, всего-то… – подпольщик широко зевнул и приглашающе распахнул полу пледа, – давай обратно. Я тебе переписал, – пояснил на недоумевающий взгляд последователя, – коряво, но разберёшься. Давай, не лишай меня грелки.
– Пере… писал? – уточнил Джим. Он никогда не подозревал, что подобная заботливость в характере Арсеня.
Арсень лениво, почти незаметно кивнул и приглашающе мотнул кистью.
– Угу. Не стой столбом, док, мёрзну же. – Он слегка приоткрыл глаза и добавил ехидно, – простыну.
– Тебе так понравилась чайная диета?– насмешливо уточнил Джим, забираясь на кровать.
Арсень только досадливо поморщился.
Нырять под плед последователь не спешил. Сел поудобнее, окинул всё ещё не запахнувшего в плед подпольщика взглядом. Вчера Файрвуд, конечно, был не в самом боеспособном состоянии, но сейчас-то…
– Арсень…
– Ммм?
Рука Джима забралась под плед и ласково погладила пах подпольщика.
– Ты очень хочешь спать?
Судя по понимающей ухмылке, спать он хотел не очень.
Не опоздать к завтраку получилось с трудом, несмотря на то, что у них был добрый час на удовлетворение всех низменных потребностей. И даже сейчас, степенно потягивая горячий чай – на кофе ему установили почти что мораторий – Джим не совсем понимал, как ему хватило выдержки оторваться от Арсеня.
Ещё и целоваться было нельзя – губы подпольщика не до конца зажили после визита Кукловода.
А как хотелось…
Зато всё остальное было в его полном распоряжении: шея, плечи, грудь… и самый потрясающий член на свете.
Джим сыто улыбнулся. Часа, конечно, ему было мало, но в его распоряжении имелось очень прозрачное приглашение на вечер. Поработают с дневниками, разберут архетипические составляющие личности Джона. Это недолго, учитывая то, что переписанные Арсенем листы сейчас аккуратной стопкой покоились в его медицинской сумке. Их можно просматривать в свободное время, а свободное время выкроить из работы в лаборатории. Всё равно в лекарствах недостатка нет.
Дженни поставила перед ним небольшое блюдце печенья. Джим, очнувшись от мыслей, с удивлением понял, что людей на кухне осталось совсем мало: Маргарет, Джим-подпольщик и ещё двое… их док не помнил.
Хотя, Джим пришёл поздно, когда уже многие позавтракали. Всегда приходил перед всеми – так спокойнее, и с Дженни поговорить можно, а сегодня пришёл почти под конец. Судя по реакции хозяйки кухни, та даже обеспокоилась его отсутствием.
Девушка села рядом – она была удивительно довольная. Осторожно наклонилась к его уху и прошептала:
– Джим, что-то хорошее случилось?
Файрвуд непонимающе поднял брови. Дженни, кажется, слегка смутилась, но продолжила:
– Ты очень радостный сегодня. – Так же тихо на ухо. Подпольщики, из незнакомых, смотрели на эту картину с явным неодобрением.
Радостный?
Последователь задумался. У него в сумке дневники. Утро началось так замечательно, что лучше и не придумаешь. А уж осознание того, что Арсень переписал записи мальчика для него…
Ну да, наверное, радостный. Дневники, Арсень, Арсень и дневники. Идеально.
Дженни словно получила желаемый ответ – кивнула и отстранилась. Она как будто расцвела ещё сильнее, но больше ни о чём не спрашивала. Джим поблагодарил девушку за завтрак, поднялся, снял со стула ремень своей сумки.
Тоже ведь Арсень шил, – пронеслось в голове.
Да что я о нём постоянно думаю?
Дженни вернулась к мойке и теперь стояла, уютно позвякивая моющейся посудой.
Маргарет пила чай, опёршись о тумбочку рядом с Дженни.
Подпольщики как-то незаметно слиняли, только Джим воровато шуршал в холодильнике. Дженни запретила ему готовить, не согласовав с ней меню, поэтому тот страдал и сублимировал.
Нравится он мне, – с неожиданным удивлением осознал Файрвуд. Он так и стоял, придерживая ремень висящей через плечо сумки и заторможено пялился на роющегося в холодильнике подпольщика. – Нравится. Сильно.
Нужно было брать себя в руки, а то Маргарет уже смотрела на него как-то странно. Неопределённо махнув ей рукой, Джим вышел из кухни и направился на обход. Вчерашнему оперированному точно нужна была его помощь.
Да и нужно уже было как-то отвлечься, мысли причудливо скакали от Арсеня и отношения к нему к Арсеню и утреннему сексу. А нужно было думать о дневниках.
Мокрый мытый Арсений вышел из ванной в обнимку с тазом. В тазу покоилась стираная простыня, наволочка и до кучи плед – в этот раз и ему досталось. А вот как перепало наволочке, он так и не понял, но… Вопросы вопросами, а стирка нужна.
И это уже который раз наши с доком «провода» обходятся мне во внеплановую стирку, а? Третий? Пятый?
Зато Дженни хвалила, ставила в пример подпольщикам – вот, мол, Арсень не только не забывает постельное менять, да ещё и стирается сам, и вообще весь такой молодец. «Молодец» про себя клятвенно говорил, что в следующий раз утащит Джима сразу в ванную… и забывал.
Поднявшись на второй этаж, где в коридоре были протянуты верёвки для сушки белья, он кое-как нашёл свободное пространство между майками, футболками, штанами и полотенцами и принялся за развешивание тяжеленного мокрого пледа. За этим занятием его и застала Дженни.
– Нужно вешать не вдоль, а… в ширину, – подобрала она слово после секундной заминки, руками показывая, как именно. – Так площадь просушки больше.
– Домашняя геометрия, – покивал подпольщик уважительно, перевешивая плед как надо.
– А тебя почему на завтраке не было? – тоном начинающего инквизитора поинтересовалась девушка, помогая с устройством покрывала.
– Да я… проспал. Не хочу. То есть… решил позже.
Ой хреново вру… Попал.
Он кинул осторожный взгляд на хозяюшку, пытаясь срочно сообразить, как выкрутиться – за пропущенный завтрак и вообще нарушение режима питания Дженни способна была вынести мозг не хуже Джима.
Вот и сейчас – упёрла кулачки в бока, слегка нахмурившись.
– Ты что-то недоговариваешь. Опять небось Подполье?
– Угадала, – выдохнул Арсений почти что с облегчением. – Фракционные дела.
Она только покачала головой, но, кажется, успокоилась.
– Я отнесу таз, – сказала, когда подпольщик покончил с развешиванием своих постирушек. – Всё равно в ванную.
– Ага, спасибо, – Арсений, старясь даже дышать как можно тише, быстро пошёл прочь.
– Арсень!
Он резко замер у самого угла.
– Ты про новую комнату не слышал ещё?
– А? – подпольщик обернулся, ухватившись за угол.
– С утра прошёл слух. Комната на первом этаже, в конце коридора. У комнаты Джима. – Дженни подняла с пола тазик. – Я решила, лучше тебе узнать сейчас, днём. А то опять сунешься туда ночью и один.
– Я…
– Мы за тебя волнуемся, – сказала Дженни просто, собираясь уходить. – Просто помни об этом хоть иногда.
Арсений несколько секунд смотрел ей вслед с желанием немедленно провалиться сквозь землю. Потом решительно помотал головой, отгоняя ненужные мысли. Предаваться унынию можно было в свободное время, а пока он тут стоит, первопроходцы вытянут из новенькой комнатки всё самое интересное.
Коридор перед дверью был пуст. Ни тебе очереди на похождение комнаты, ни вообще какого-либо интереса со стороны обитателей. Арсений осторожно открыл дверь, вытащив фонарик. Просунул голову в комнату, огляделся. Полумрак, приглушённый свет люстры с направленными вверх плафонами слабой лужей растекается по потолку; этого света едва ли хватает разглядеть неровную поверхность старой штукатурки. Справа на стене огромный белый экран, слева – кинопроектор. В остальном – комната как комната: грозно проступающий тёмными массивными контурами диван, столики, шкафы, куча хлама повсюду. Луч фонарика заметался по углам.
Намётанный взгляд подпольщика выцепил из груды предметов пару рулонов ткани, несколько корешков книг, странный ящик и большущий моток медной проволоки, зацепленный за край шкафа.
– А вот это уже интересно, – вполголоса сказал Арсений, заходя внутрь. Он вытянул из кармашка на двери листок, пробежавшись глазами по списку предметов, кивнул сам себе режим слова ничего экстраординарного и захлопнул дверь для начала испытания. Но, стоило отойти от двери на два шага, как позади послышался странный звякающий шелест. Секунда – и на ногах прямо поверх джинсов, комкая плотную ткань, чуть выше злополучных кроссовок, сомкнулись стальные браслеты. Арсений попытался развернуться и тут же запутался в цепях, тянущихся от браслетов к плинтусу. Едва не упал. Переведя дух и приказав себе не паниковать, присел на корточки, потрогал цепь. Такая же, как та, что держала Джека в библиотеке. Только здесь их почему-то две. Обе тянутся из дырок под самым плинтусом.
Под потолком зашипели динамики. Арсений так резко запрокинул голову вверх, что шея хрустнула.
– Знакомая картина, правда? – поинтересовался Кукловод ласково. – Такой любитель приключений, как ты, Перо, должен ценить возможность оказаться в другой роли. Тогда ты спасал и был героем, теперь сам оказался в цепях…
Сердце пропустило удар.
Кого он заставит за меня
Джим второй раз не выдержит только если с Джеком
Дженни?!
Порву урода
Он быстро облизал губы, отыскивая взглядом камеру. Её не было, или он не видел, но в любом случае – ничего хорошего.
– Успокойся, Перо. У меня нет нужды тебя запирать…
Кандалы с лёгким щелчком упали на пол.
Арсений быстро встал, и это было ошибкой. С потолка протянулись две других цепи, тоже защелкнувшись на ногах.
– Что…
– Советую лечь на пол.
По счастью, хватило ума не задавать вопросов. Арсений улёгся на пол на живот, ощущая сквозь футболку ворс ковра.
– Ну и чт...
