Соавторы: Олег Самойлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 329 страниц)
Алиса целовалась неинтересно. В её податливости усматривалась не столько покорность, сколько безразличие к процессу, что только подчёркивалось не согревающейся холодностью кожи. Промелькнуло нечто другое, не холодное, в секунде, когда её ладони скользнули сначала по его спине, потом быстрым, почти вороватым движением огладили живот. Но после она, кажется, взяла себя в руки – не отрываясь от поцелуя, быстро и технично расстегнула его джинсы, приспустив вниз вместе с трусами.
Чёрт с тобой. Опыт для коллекции
Арсений задрал её платье и резко стянул тонкое холодное бельё. Секунду подождал, пока она переступит, окончательно избавляясь от ненужной тряпицы, подхватил, закинув её ноги себе на поясницу. Алиса вцепилась в него, как кошка, выгнулась, подаваясь навстречу. Она отдавалась ловко, даже умело, подстраивалась под каждое движение, но при этом была как будто не тут. Невольно приходила на ум аналогия с дешёвой проституткой – телом здесь, а мыслями – в предстоящей выручке. Ни лишнего звука, ни стона, лишь тяжёлое дыхание сквозь стиснутые зубы. Только напоследок вдруг забилась в его руках, как пойманная птица, запрокинула голову, хриплыми, свистящими рывками захватывая воздух, но даже тогда в этом было что-то... не искусственное, нет, а словно не дотягивающее до жизни. В неё Арсений кончать не стал, не хватало ещё случайно обрюхатить фанатичную ворону, – аккуратно опустил женщину, убедился, что она крепко стоит на ногах, схватил от шкафа первую попавшуюся тряпку и быстро, в несколько движений довёл себя сам.
– Ты послужила на благо чистоты этих стен, – пробормотал пострадавшей тряпке, комкая её и швыряя в корзину с мусором. И понял вдруг, что короткий кладовочный инцидент обесточил так, словно он отмотал полноценную пятичасовую тренировку.
Алиса, внимательно наблюдавшая за ним из-под полуприкрытых век, спохватилась, нашарила и натянула скинутое бельё, одёрнула слегка мятое платье и снова обернулась к нему. Секунду смотрела пристально – Арсений даже оторвался от застёгивания ремня на джинсах. И успел заметить в этом взгляде что-то... живое и почти умоляющее.
Это его обескуражило. Пальцы, сорвавшись, пропустили нужную дырку на ремне.
Показалось
– Если... захочешь меня найти... – Алиса на секунду умолкла, пытаясь восстановить дыхание, отвела глаза и пригладила волосы, – а в комнате не застанешь... спрашивай Джима. Он обычно в курсе.
Она выскользнула за дверь, только мелькнул край красного подола.
Когда Арсений таки дотащил коробку с посудой до гостиной, к нему пристали сгрудившиеся у камина подпольщики, втянув в разговор. Явного давления на него не оказывали, но до того момента, как удалось от них ускользнуть, кто-нибудь из крыс по подводу и без бросал фразы вроде «да мы вместе ещё и не такое сделаем», в общем, под конец разговора Арсений мечтал снова стать тяжело больным – там хотя бы не лез никто.
Сейчас, в тихом безлюдном подвале, он присел на ящик, прислонился спиной к деревянным полкам-стеллажам. Вспомнил – ещё до того, как он свалился, старые конструкции от сырости и наваленной рухляди проломились, пришлось вместе с Джеком и ещё парой подпольщиков искать доски, пилы и гвозди, чтобы чинить. Глубоко вздохнув, он уставился в освещённый единственной тусклой лампой потолок и постарался выкинуть из головы все мысли.
– О, вот ты где. – В подвал спустился сам упомянутый глава подземной фракции. Остановился у края лестницы. – Дженни тебя по всему особняку искала, говорит, они потеряли коробку с этими… фонарями гофрированными... ну ты знаешь, их ещё тот белобрысый вертел.
– Блин, да мне-то откуда знать? – отозвался Арсений раздражённо. – Утром вроде в гостиную относили.
– А, ну передам. Ты… я спросить хотел.
Дай догадаться, о чём это, а? – мысль была чересчур саркастичной, но Арсений с собой ничего поделать не мог.
– Куда ты примкнёшь, – уверенно договорил Джек. – Если к воронам, то лучше сразу скажи…
– Ещё один вяк на эту тему – и я тебе засвечу, честное слово, – раздельно проговорил Арсений, прямее садясь на ящике. – Сегодня, когда шумиха ночью уляжется, пойдём открывать второй замок.
Подпольщик просиял.
– Блин, я знал… нет, я… мы теперь такое устроим… Короче, я щас! – радостно рявкнул уже с лестницы.
Арсений зевнул и снова привалился к полкам. Идти наверх совершенно не хотелось. Вернулся Джек спустя минут пятнадцать.
– Сегодня объявлять не будем, – заявил решительно. Занял соседний ящик, принялся на нём раскачиваться с крайне воодушевлённым видом. – Я пока только Биллу сказал, что ты с нами. Старик второй месяц из запоя не вылезает, мы уже как только… а тут, ты не поверишь – даже интерес какой-то во взгляде появился! – Джек перестал раскачиваться и слегка нахмурился. – Не знаю, правда, что его заинтересовало, паззлы эти двадцать четвёртые, ключи или то, что теперь тебя брат за его спиртом посылать не будет… но если он из запоя выйдет… А, – отмахнулся, – всё равно наши его второй тайник выгребли. Зацени, наш фракционный подарок!
Подпольщик ушёл в дальний конец подвала, чем-то долго стучал, вернулся с небольшой картонной коробкой. Установил на свой ящик, раскрыл осторожно. Внутри красовались шестнадцать бутылочек спирта, четыре на четыре.
– Джим будет счастлив, – прокомментировал Арсений, заглянув в коробку. – Этого ж на полгода хватит. Только ленточкой перевязать не забудь.
– Ага, очень смешно. Надеюсь, Дженни со своей подарочной манией от меня отлипнет, – Джек уже шуршал на одной из полок. – Правда, это не весь спирт, тут ещё остался… что… нет, ты погляди! Это сколько надо было выбухать?! Так вот чего они вчера…
Арсений, подойдя к полке, узрел причину возмущения подпольщика. Раньше скрытые ящиками с инструментами, там стояли две больших бутыли – пустая и наполовину полная. Во второй на дне лежали ломтики яблок – наверно, неизвестные вредители пытались сделать что-то вроде фруктовой настойки. За корзиной валялись и сами яблоки – частично обрезанные; апогеем был кусок подсохшего надкусанного хлеба с растаявшим сливочным маслом. К натюрморту прилагались так же три разномастных стакана.
– Нет, и как это называется?!
Арсений не выдержал больше с серьёзным видом наблюдать сию картину и принялся смеяться. Мрачное настроение как рукой сняло.
– Ну ты ж сказал… – выдавил сквозь смех, – что люди занимались… ликвидацией спирта… Ну так они его и ликвидировали… старались…
– Будешь ржать – шов разойдётся, – пригрозил подпольщик, принимаясь обыскивать полки рядом. – Ну всё, я кое-кому бошки поотрываю…
Пришлось ухватиться за край стеллажа. Кое-как успокоившись, Арсений оценил оставшееся количество запасов.
Вспомнил, что ещё целый вечер терпеть перешёптывания, намёки обеих фракций и приставания Кэт…
А чем не идея? Хоть повеселее будет.
– Кстати, – заметил как бы невзначай, – на моей родине принято радостные события тут же отмечать. Такая примета… Вроде хорошего начала большого совместного дела, – он наблюдал, как Джек носится по подвалу в поисках других следов «ликвидации» спирта. – Иначе удачи не будет. Так вот, спирт для такого…
Подпольщик швырнул в угол ещё одну пустую бутылку. Плюхнулся на ящик, всё ещё сердито сопя.
– Ладно, – махнул рукой, прищурившись в сторону ухмыляющегося новичка. Вытащил из кармана газетный свёрток. – Бутерброды. Стащил в обед с кухни. Между прочим, чуть не схлопотал… и забыл в кармане. Давай свою традицию, всё равно трёх бутылок как не бывало. А потом пойду на массовую казнь виновных.
Джим спал до самого вечера. Спал без снов – истосковавшийся по полноценному отдыху организм вовсю старался использовать полученные каникулы.
Отдыхать Джим не привык. Настолько не привык, что утром, как обычно, когда ещё не рассвело, вышел из комнаты на завтрак – готовился к обычному трудовому дню. Дженни подловила его на полпути, всучила поднос с завтраком и потолкала к комнате. Согласно её словам, ему следовало находиться у себя весь день, исключая походы в туалет – они за работу не считаются.
После – завтрак, чай, заботливо принесённый добросердечной Марго, и книги. Первоначальную мысль заняться записями в блокноте: просмотреть симптомы нынешних больных, проанализировать, подыскать хорошее лечение, он отбросил сразу же.
Идея Дженни устроить всеособнячный отдых ему очень импонировала. А какой отдых, если он собирается заняться чем обычно? Посему блокнот был отложен на тумбочку, а впоследствии и вовсе засунут поглубже в сумку – от греха подальше. Туда же отправился его любимый сборник лабораторных работ. В идеале следовало бы почитать что-нибудь художественное, но «Мифы Кодзики» покоились у Арсеня, а больше ничем подобным обиталище скромного врачевателя не располагало. Самым развлекательным в его комнатной библиотеке оказалось несколько трудов научно-публицистического характера, на них он и остановился.
И не понял, как заснул. Казалось, вот только штудировал данные о фуллерене, поражался замысловатым свойствам этого углеродного соединения. Более того, первые полчаса сна – Джим был почти уверен – он продолжал читать. Он слышал шуршание страниц, ощущал прохладу бумаги на пальцах, касался, перелистывая, тонких кромок листов. Когда это успело смениться мягкой и уютной темнотой сновидения? И когда сквозь это толстое покрывало тьмы начал пробиваться зовущий его голос?
– Джим! – Чья-то рука упрямо трясла его плечо, – ничего себе заснул… да Джим же, вставай!
– А? Что?
Заснул в одежде. С ним не было такого с выпускных экзаменов в университете, когда он сутками готовился к последнему тесту. Помнится, тогда его бросила с трудом завоёванная полгода назад девушка – не выдержала того, что учёбе отдаётся больше внимания, чем ей.
– Джим, уже вечер, – плечо в последний раз встряхнули, после чего Джим почувствовал, что матрас рядом слегка прогнулся под тяжестью севшего человека.
Вставать не хотелось.
– Джим! – лёгкая оплеуха вернула его из мира грёз. Он поднял голову, сонно потирая глаза. На его кровати сидела Дженни и смотрела на него крайне неодобрительно. – Я тебя кое-как добудилась.
– Прости, я… – подавить широкий зевок было выше его сил, но девушка не была против, – я… давно не спал так хорошо, Дженни. Думаю, тебя… – снова зевнул. После такого хорошего отдыха сонное зевание как бы стало логическим завершением сна, – нужно поблагодарить. Как заново родился.
– Заново родился, говоришь? – Девушка прыснула в ладошку, – ну так это же замечательно. А помнишь, что я на ужин обещала?
– Что… что-то особенное, верно?
Дженни тряхнула волосами и соскочила с его кровати. От нетерпения она даже слегка приплясывала.
– Верно, верно. И все уже собрались, тебя только не хватает.
Джим печально оглядел одежду. Его здоровый сон определённо не пошёл ткани на пользу: она напоминала скомканные тряпки, на которых предварительно посидел не отличающийся худобой некто. Выходить в таком виде ему не хотелось, но Дженни уже тянула его за рукав.
– Пойдём, пойдём. Я тебе потом всё выглажу, честно-честно.
По пути обычно разговорчивая девушка не произнесла ни слова, а на все попытки Джима заговорить отвечала загадочной улыбкой. Как сфинкс – правда, док не был уверен в закономерности сравнения. Всё-таки, у Дженни был нос.
А ещё, как выяснилось, шли они не на кухню: у дверей гостиной девушка остановилась.
Сюрприз в комнате действительно ждал – полная темнота. Открытая Дженни дверь высветила стоящих там людей, и то очень смутно, контурами. На журнальном столике было что-то навалено, и все стояли будто бы в ожидании.
– У нас перегорели лампочки? – поспешил уточнить доктор, – Дженни, я не умею их менять. Тут Джек…
– С днём рожденья! – взорвались криками безмолвные ранее силуэты. Примерно параллельно с этим резко включился свет, и, пока глаза главы Последователей, мучительно щурясь, привыкали к освещению, на него со всех сторон набросились жаждущие его смерти от медленного удушья. Особенно старалась стоящая рядом Дженни и, как ни странно, Закери.
– Мастер Джим, поздравляю с...
– С днём рождения, Джим! Мы все так рады…
– Лидер, почему вы не сказали раньше?!
Вся это бешено вопящая, сдавливающая в объятьях, не дающая ни вздохнуть, ни слова сказать, толпа навалилась на него так неожиданно, что первые несколько секунд Джим вообще не особенно понимал, что происходит. А сообразив, не стал говорить, что на самом деле его день рождения только через четыре дня, седьмого числа.
Ну конечно Джек. Опять всё перепутал, он всегда только дату своего дня рождения помнил...
Но какая, собственно, разница? Джим улыбнулся и обнял ближайшего к нему человека – Дженни.
– Happy birthday to you, – затянул чей-то негромкий голос из середины толпы. Остальные подхватили, покачиваясь в такт, но не разжимая объятий.
– Happy birthday to you…
– Happy birthday…
– Dear Djimmy…
– Happy bi-i-irthday to-o-o you-u-u!..
– Этого я не планировала, это уже без меня, – всхлипнула Дженни, пряча лицо на груди дока, – и как только… Ты рад?
– Рад. – Стыдно признаться, но у него самого в горле встал комок. Подобные празднества в атмосфере особняка становились чем-то большим, нежели просто развлечением. Это был луч света, глоток надежды, это было сродни обещанию, что, несмотря ни на что, вокруг есть небезразличные люди. И, возможно, всё будет хорошо.
Джим любил подобные празднества и каждый раз был бесконечно благодарен за них Дженни. Но, как оказалось, самому быть причиной праздника ещё более волнительно.
Он аккуратно отлепил от себя девушку, утирающую рукавом выступившие слёзы.
– Спасибо вам. – Хотелось сказать что-то ещё, но слова как будто вылетели из головы. – Эта гора, что – тоже мне?
Все вокруг согласно зашумели. Закери, пышущий энтузиазмом, тут же протиснулся к вышеупомянутой горе свёрточков и принялся расписывать, какие, во-первых, тут вещи нужные, и, во-вторых, какую необыкновенную роль он сыграл в их добыче.
– А теперь угощение! – Дженни уже оправилась от расчувствования и, захлопав в ладоши, выбежала из комнаты. За ней последовали Марго и Лайза.
Судя по воодушевлению хозяюшки, угощение обещало быть потрясающим.
Вокруг продолжала шуметь поздравляющая толпа.
Но нигде не было Джека и Арсеня.
Джим вздохнул.
В последнее время – особенно, когда он неотлучно находился у кровати больного Арсеня – у него начала закрадываться надежда, что парень примкнёт к последователям. Лёгкая, безумная, иррациональная: Джим гнал её от себя, понимая, что в последователях Арсеню делать нечего, слишком много энергии, слишком деятельная натура… слишком он сдружился с Джеком.
Но надежда никуда не хотела уходить. Даже сейчас, не застав их на всеобщем празднестве и поняв это особенно остро, он ощущал где-то в глубине сознания её настойчивый шёпот.
Щёлкнул выключатель настольной лампы: Джон Фолл включал её, когда не хотел яркого электрического света. С лампой было как-то уютнее.
В углу комнаты мерно гудело его новоприобретение – небольшой компактный холодильник.
Хо-ло-диль-ник!
Никакого больше голода днём, когда не выбежишь на кухню, никаких шараханий от каждой тени в коридоре. День на выбор – интернет здесь предоставлял почти неограниченные возможности, день на покупку, небольшая доплата за ночную доставку, и – вуаля. Параллельно с этим Джон тут же заказал себе кучу еды и, в приступе хорошего настроения, сделал небольшой подарок марионеткам: удвоенная порция продуктов при очередной поставке. Плюс к этому: ящик апельсинов, несколько окороков копчёной ветчины, немного шоколада и мороженого. А чтоб его не заподозрили в великой любви к «подопечным», остаток припадка щедрости был выражен в виде продуктов, из которых Дженни могла наготовить остальное количество вкусностей.
Как оказалось, поставка была сделана как нельзя вовремя – перед самыми приготовлениями ко дню рождения Джима. Что ж, Джон против не был, Джим ему даже нравился – когда не пытался копаться в его сознании и не строил громоздких психологических рассуждений.
К тому же, сам того не подозревая, Джим устроил выходной не только себе, но и ему. Целый день благодаря приготовлениям активность прохождений комнат была резко снижена, а наблюдать за готовкой особнячных дам Джону особенной охоты не было. А уж теперь, когда все собрались праздновать, надзор им тем более ни к чему.
У его ног отирался Кот. Этот наглый субъект каким-то образом пронюхал наличие еды в его обиталище и теперь выпрашивал свою порцию наглым мявканьем.
– Держи уж.
Кот понёсся к упавшему на пол ломтику колбасы. Джон с любопытством наблюдал, как животное, жадно урча, зажёвывает кусочек.
