Соавторы: Олег Самойлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 308 (всего у книги 329 страниц)
– Каждые тридцать секунд на два дюйма, – откликнулся Форс даже миролюбиво и продолжил курить. – Достало. Мерить больше ничего не буду, можешь передать Уолкману.
Джек присвистнул. Выходит, проклятие «вливается» в их реальность с такой вот скоростью.
– Райан, дурью маешься, – Кукловод попинал клетку недовольно заскрежетавшей крысы. – У меня есть идея по поводу чердачных мониторов.
– К утру мы все сдохнем. Излагай быстрее. – Форс выдохнул к потолку облако дыма.
– Стоп, у меня тоже по поводу мониторов вопрос, – вклинился Джек, пока они не забрели невесть куда. Он отпнул подальше клетки с крысами – верещание действовало на нервы. – На видео дата-время нормально функционировали при просмотре? На месте не стояли?
– Далось вам это время, – Кукловод только отмахнулся. – Я подумал, что сладкой парочке без разницы, на каком количестве мониторов мы смотрим их домашнее видео. Можем спереть один.
– Нахрена? – Райан затушил сигарету об пол и поднялся. – Будешь кидаться им в Файрвуда-старшего?
– Твою мать, – Джек окинул этих двоих злым взглядом и направился к чердачной лесенке. Они там ещё продолжали переругиваться, когда он вошёл на чердак. Дверь закрывать не стал, сразу прошёл к мониторам. Экраны слабо мерцали в полумраке.
Пошарив у пояса, плохо гнущимися пальцами открыл футляр и нацепил на нос очки. Даже так пришлось наклониться к самому экрану. Серое мерцание сделалось тошнотворным.
– Что и требовалось доказать, как любит выражаться наш Светлый Ум…
Отсчёт времени не шёл. То есть, картинка была, а цифры замерли на 12:38. Они мигали, силясь смениться, и не могли.
Джек вылетел с чердака обратно в коридор второго этажа.
– Таймер остановился! На видео! – рявкнул ещё на подлёте.
Его встретил равнодушный взгляд Кукловода и злой – Райана.
– Мне плевать, – бывший властелин особняка пожал плечами.
– Тебе плевать на то, что нас тут могло запечатать? – Джек ткнул пальцем практически ему под нос. Реакции не дождался, зато заинтересовался Форс.
– Развивай мысль, Файрвуд, – сказал он и уселся обратно на пол.
– Дом – консервная банка. Мы внутри. Время… что-то типа размножающихся бактерий, выделяющих газ. Короче, то, что раздувает банку изнутри. Что происходит с банкой, если там скопилось много газа? Рванёт нахрен! Но у нас дом – мыслящее живое существо. Что, если он каким-то образом остановил время и дал… нам время… блять.
Джек умолк, сообразив, что со стороны сейчас нёс полную ересь, да ещё и жестами пытался изобразить ту самую взрывающуюся банку.
– А с чего ты вообще так решил? – поинтересовался Форс.
– С того, что в доме остановились все часы, таймер на дверях во время испытаний не ведёт обратный отсчёт, Рой не может починить ни одни наручные, а теперь и изображения с камер…
– И его, значит, может раздуть и разорвать временем? – Это уже Кукловод. Стоял, скрестив руки на груди, и пытался опустить Джека ниже плинтуса выражением лица. – Джек, вот скажи, нам какой прок с этой информации? Драгоценное время же теряешь.
– Без Пера всё равно… – Джек внезапно остыл и договорил уже спокойно, – никто и ничего сделать не сможет. Не знаю, о каком ты времени.
– Отнеси Уолкману расчёты, – Райан сунул ему пачку листков. – Пускай считает. Время не могло остановиться просто по той причине, что мы щас с тобой разговариваем... гений. А вот Перо разбудить надо бы.
На последней фразе Кукловод явно оживился. Сказал, что это его забота, и свалил в направлении нужной комнаты.
– Этот чёрный властелин нашей надежде случаем уши от усердия не поотрывает? – поинтересовался Джек у Райана. Форс ожидаемо фыркнул.
– Вопрос спорный.
Джим не одобрил идею будить ушедшего в тонкие миры Арсеня. Но, поскольку Кукловод не собирался останавливаться, присоединился к попыткам. Развалившегося на кровати холодного Перо они трогали, шлёпали по щекам, дёргали за волосы и за конечности.
Варианты заканчивались, а применять силу добрый доктор не позволял. У него по отношению к братцу и Перу постоянно какие-то запасы альтруизма обнаруживались.
Кукловод потерял терпение на третьем заходе нежненького похлопывания по щекам. И уже замахнулся, чтобы отвесить душевную затрещину, как доктор (хренова наседка) столкнул его с кровати.
Так-то у него вряд ли вышло бы. Но здесь сыграла роль неожиданность, поэтому Кукловод повалился на пол как мешок со старыми книгами.
С кровати захрипело. Кукловод живенько подобрался и влез обратно. Файрвуд уже навис над Арсенем, жадно вглядываясь в его лицо.
Веки определённо дрогнули. Пошевелилась рука на покрывале.
Кукловод присоединился к нависанию.
Перо разлепил губы – прямо разлепил, видно было, как натягивается слипшаяся тонкая кожа, – и выхрипел нечто странное:
– Х… д… дды.
Файрвуд рванул с кровати, вмиг притащив с раскладушки плед, по пути захватил бутылку с водой.
Плед кинул на Арсеня, воды набрал в рот, и, приподняв ладонью за затылок голову Пера, приник к его губам. Оставалось лишь досадливо зашипеть от такого взаимопонимания.
И не оттолкнёшь. Файрвуд – врач. Лучше него уход никто не обеспечит. Поэтому пришлось сесть на кровати, скрестить руки на груди и ждать, пока эти намилуются.
На пятый заход Перо отвернулся, показывая, что хватит, и Джим замер над ним. Арсень не вставал, не шевелился, не открывал глаза. Видно было, что ресницы склеены друг с другом, и разодрать их будет непросто. Кукловод помнил такое – один раз закапывал мёртвую марионетку на ледяном ветру, ещё в первом акте, вечером глаза сильно слезились, а на утро он не мог разлепить веки и долго счищал с ресниц странные и мерзкие клейкие катышки. Фолл потом с поставкой заказал капли, мерзкая штука, зато всё прошло за три дня.
Файрвуд прижал два пальца к шее Пера. Беззвучно отсчитал сколько-то там, после чего снова взялся за бутылку с водой.
– Арсений, тебе нужна вода. Как хочешь, но надо пить.
Кукловода не замечали. Вообще игнорировали. И эту ситуацию было не исправить, потому что сейчас он и правда мало что мог сделать для только пришедшего в себя полумёртвого Пера.
– Файрвуд, сходить за чем-нибудь надо?
– Нужна тёплая вода, – тот, обернувшись, кивнул. – Обтереть его. Если добудешь травяной отвар – будет идеально.
– Сделаю.
И направиться к двери. Хоть какое-то осмысленное дело.
Хотелось спать. Других желаний не осталось, или Арсений не помнил. Поднял руку, слепо шаря перед собой, пока не наткнулся ей на человека. Пальцы ничего не чуяли. Пришлось изогнуть кисть и потрогать запястьем.
К запястью прикоснулась впалая щека. Потом – пальцы. Знакомые.
– Зачем ты шаришь? – Негромкий, чуть хриплый голос Джима. – Хочешь нашарить что-то конкретное? Пытаешься что-то понять?
– Те… бя. Ж-жим. У меня не… полущ…щилось.
Всё, сказал. Теперь, наверно, можно уснуть. Хотя нет, ещё одно.
– Ты вышел… бы. Спать хочу. Засыпаю.
– Я тебе не помешаю спать. – Лоб ощущает прикосновение ладони. Сейчас она кажется тёплой. А когда вернётся жар умирающего тела? – Потом придёт Кукловод. Я буду промывать тебе глаза.
Арсений его слышит, но слова просто набор звуков. Сквозь тьму закрытых век он видит Исами, склонившуюся над ним. Холодные руки касаются лица.
Дом забрал слишком много. Я держу. Можешь спать.
– Исами… с… сестрёнка… У м…меня не получилось… Всё теперь… всё.
Он пытается погладить туман, но рука проходит сквозь, ощущая только холод. Она склоняется и целует его в лоб.
Спи, Видящий. Ты сделал, что мог.
– Ну хоть кто-то… спасибо. За отпуск.
Арсений пытается улыбнуться, но на это тоже нет сил. Ладно уж, пусть шутка останется непонятной. Главное, что можно уснуть.
Арсений закрывает глаза. В этот раз он не холодеет. Просто спит. Джим осторожно отмывает уголком свёрнутой тряпки его слипшиеся ресницы.
Интересно, сколько нам осталось? – пока вымоченная в чае ткань елозит по глазам Пера, – интересно, где Джек.
Уже не получается хотеть выбраться. Будто организм рассматривает такое желание как бессмысленную трату сил. Их и так мало – хватает на обработку чужих ран, на попытки читать и на борьбу с Зеркалом. Больше ни на что.
Зеркало будто сосредоточилось в теле четырёхлучевой звездой с центром в горле (оно всё ещё болит). Два сгустка – по вискам, один – в макушке, один – в груди.
С точки зрения геометрии – дурацкая звезда. Косая.
Зато, пока Арсений тут, проще себя контролировать.
Нельзя давать свободу Зеркалу, которое постоянно хочет изучать человеческое тело посредством вскрытия. Не в ситуации, которая сейчас в особняке.
Не тогда, когда обитателям для массовой истерии только психопата со скальпелем не хватает.
Рука с кусочком марли обтирает глаза Арсения. Пока от жёлтого клейкого налёта на ресницах не остаётся тонкая кромка по краям век. Это – потом. Когда если Арсений проснётся.
Джим продолжает обтирать, пока за спиной не скрипит открываемая дверь. Но вместо уверенных шагов Кукловода – нерешительные и тяжёлые в сопровождении торопливых.
– Док, это… – голос Роя. – Я слышал, Перо проснулся?
– И заснул.
Обернувшись, Файрвуд видит, что Ричардсона сопровождает Соня. Странно, обычно она предпочитала сидеть в безопасном месте и не высовываться.
Хирург вкрадчиво шепчет о её бесполезности.
– Так буди. – Рой мнётся. Даже избегает в глаза смотреть. – Это ж наша единственная надежда, да? Сколько спать можно?
Соня хватается за руку подпольщика, вызывая ассоциацию с рыбой-прилипалой. Хирургу она очень не нравится.
– Джим, мы понимаем, что у вас отношения, и всё такое, но хватит его жалеть! Он только и делает, что спит!
Если бы Хирург умел говорить, он уже предложил бы освежевать обоих.
С бурчанием, что «нету никаких мы», Рой пытается отцепить девушку от своей руки, но держится та крепко. Худая, измождённая, а пальцами вцепилась, как рыболовными крючками.
Рыболовные крючки зацепляются за мышцы, вспарывают, разрывают их
– Док, я понимаю, Арсений сделал больше всех, но мы ж без него загнёмся все. Реально, последний рывок, что стоит…
Парочка едва успевает дёрнуться в сторону от дверей (Соню при этом почти протаскивает Роем), чтобы не оказаться на пути Кукловода с котелком. Бухнув посудину с отваром рядом с Джимом, прямо на кровать, Кукловод усаживается в ногах Арсения и насмешливо смотрит на мнущуюся парочку.
Соня продолжает распаляться, перекрывая противным визгливым голосом низкий бубнёж Роя.
– Ты, док, над ним больше, чем над всеми, кудахчешь, так пусть оправдывает! Мы же практически на него только лекарства и тратим! Пусть встаёт и вытаскивает нас отсюда!
Из дверей появляются Нэт с Оливией.
Кукловод становится ещё довольнее. Джим начинает подозревать, что он специально растрындел про проснувшегося Перо всем, кого видел. Из интереса к реакции. Уже не удивляют проявляющиеся из темноты коридора Лайза и Энди, за ними – Райан. Молчит вжавшаяся в косяк Оливия, а Нэт встаёт бок о бок к Рою. Слышно негромкое «пищит как истеричка, но мысли мне нравятся».
Дженни и Нортон пробираются к кровати, Джен тянет за руку растерянного Зака.
Последним появляется Джек, взлохмаченный хуже обычного. Пытается протиснуться, но его за плечо хватает Рой.
– Командир, что скажешь?
– Заткнуться. – Джек движением плеча сбрасывает его руку, проходит к кровати. Спихивает с тумбочки ненужную лампу и книги, которые Джим выудил снизу, забирается на неё сам.
На секунду все затихают, только стоящий в дверном проёме Форс фыркает. Потом люди начинают перешёптываться.
– На дереве сдохла верхняя мокрица, я только сейчас проверял, – начинает говорить младший, перекрывая шум. – Если кто не знает: на нас сверху давит экран адской хрени, которая вот-вот расплющит нам мозги. Может, пока что смерть мокрицы просто совпадение. Но если скоро умрёт вторая, я так думать перестану. Итак, все хреново, и это факт. Факт номер два: Перо умирает. Говорю это точно, как ученик Исами. Вы знали, что она экстрасенс. Короче, можете делать что угодно – он умирает. Схватите, начнёте трясти? Ещё быстрее отдаст Сиду душу. А если он умрёт – сдохнем все мы. Проклятие удерживается только на его жизни. Осознайте это своими тупыми мозгами и заткнитесь, наконец!
Последнее он рявкнул.
– То есть… – Дрожащий голос Оливии, – мы… обречены?
Начинает плакать уткнувшаяся в плечо Роя Соня.
Джиму не до них – веки Арсения чуть дёрнулись.
Ну если вы его разбудите…
Нащупав любимый скальпель, Джим встаёт, выставляя его вперёд.
– Я вот этим скальпелем убью любого, кто попытается разбудить Арсения. Желающие лёгкой смерти могут подходить по очереди.
Замолкает поражённая Соня, вылупившись на него своими покрасневшими глазами. Смурнеет Рой. Чуть отступает Натали.
Охреневший младший слезает с тумбочки.
Джиму плевать на них – вот именно на них, бесполезных, ноющих, собравшихся подобно принцесскам ждать освобождения. Они почти год едут на горбе Пера. И, похоже, привыкли.
Ради них ты тратил жизнь, Арсений
Те, кто достоин уважения – позади, у кровати. На остальных время и силы тратить бессмысленно.
Джим выдерживает паузу.
Теперь тихо.
– Я не шучу, – скальпель отправляется на место.– Мы не знаем, как умрём. Я могу убивать вас легко. Советую об этом подумать.
– Ты с ума сошёл, док… – Это Рой. – Серьёзно, я… Сначала Нортон с Уоллис, теперь...
– Говори тише.
– Совсем двинулся со своим Пером, – шипение Нэт. – Да идите вы… все.
Она, дёрнувшись, уходит. За ней бежит Соня. В том же направлении, немного помедлив, скрывается Рой.
Кукловод маслится. Зло, кукловодчески, но маслится.
– Ты этого добивался? – Джим садится на своё место, успокаивающе гладит Арсения по волосам, восстанавливая прерванный сон.
– Этого. – Тот кивает. – Очень удобная сортировка мусора.
Райан окинул взглядом оставшихся. Большей части, надо признаться, мозги не отказали. Другое дело, что это вряд ли надолго. Проклятие «давило» и влияло, в первую очередь, на психику и поведение, и недавний пристреленный это доказал.
Останется ли будущее неизменным?
Если нет, это будет интересно
– Сидеть без дела бессмысленно. – Он обернулся к Энди. – Сэр Уолкман, вы, кажется, начинали расчёты по прорыву проклятия. Берите в помощники младшего Файрвуда… – После недоумённого взгляда Энди указать на Джека, тут же подпрыгнувшего на месте от такого предательства. – Ваша задача – узнать, сколько времени у нас в запасе. По возможности – придумать ещё и как оттянуть прорыв.
Энди часто-часто закивал, подхватился, разровняв листы. Крыс вздохнул, но задницу от кровати оторвать соизволил.
– Уоллис, умеешь стрелять? Отлично, – вытащить и протянуть ей свой пистолет. Поколебалась, но за рукоять после взялась уверенно. – Бери Зака и на кухню. Отстрели замок на двери, ну или попробуй хотя бы повредить. Всё равно маньячная парочка не реагирует больше на порчу имущества. Сделайте нормальный обед на плите. Без Пера мы сдохнем в ближайшие два дня, продукты экономить не имеет смысла, а силы сейчас могут понадобиться. Увидишь малейшую угрозу себе – стреляй. Для Пера попробуй сварить какой-нибудь компот, то, от чего он не будет блевать. Термосы в фотолаборатории.
Она тоже кивнула, проверила предохранитель, прежде чем сунуть пистолет в карман – всё-таки не тупая, – обменялась взглядами с Нортоном. Закери за руку брать не стала. Прогресс. Пацан потащил обе сумки, свою и её.
– Файрвуд, – обернуться к прищурившемуся Джиму, – Перо – твоя приоритетная задача. Если надо будет перелить ему чью-нибудь кровь, мы его поймаем и приволочём сюда. Лекарства так же не экономишь. Нортон. Запас патронов ещё есть?
Подпольщик кивнул молча.
– Кто-то может попытаться спереть Перо или ему навредить, включая… Зеркала. Можешь так же бить на поражение.
– Есть, сэр, – подпольщик усмехнулся. Райан кивнул ему, и Нортон выскользнул за дверь. Наверняка займёт позицию в коридорчике у фотолабы: с лестницы не видно, шаги слышно прекрасно, тот, кто будет подниматься по лестнице, не увидит его до последнего.
– Так, кто у нас ещё… Рыжая, – взгляд сам собой метнулся к сжавшейся девушке. – Тебя спасали как ассистентку доктора. Следишь за его состоянием и не даёшь поддаться действию проклятия. Выполнять.
Сазерленд выбралась из угла и неуверенно села рядом с Джимом.
– Ну а мы с вами… учитель, – Райан развернулся к ухмыляющемуся Кукловоду. – Пойдём менять воду. В баке в подвале она уже протухла.
– Отлично, – тот размял пальцы и с готовностью поднялся. – Наконец-то зашевелились.
Джим, после того, как вколол все необходимые витамины, приспособил под поение Арсения старый ненужный шприц. Отрезал носик скальпелем, набирал сладкую жижу туда и вливал в рот. Потому что губы в губы способ хороший, но не позволяющий контролировать ни количество, ни струю. А так – почти через зонд.
Правда, приходилось придерживать голову. Горячую, покрытую испариной голову.
