Соавторы: Олег Самойлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 167 (всего у книги 329 страниц)
– Дебилы потому что, – Перо опустил арбалет, потом вернулся к лавочке и пристроил игрушку там, – идея самое оно. А ты с Биллом говорил?
– Не-а, нет ещё! – Зак понёсся к дереву, вытаскивать стрелы, и прокричал уже на бегу, – а думаешь, заценит?
В этот момент на крыльцо выглянул Рич, увидел их, сказал, что Дженни уже всех на обед зовёт, и что кто не успеет за полчаса, без еды останется – она собирается после на кухне шить и никого не пустит.
– Придём скоро! – пообещал Закери, выдёргивая стрелы. Подпольщик скрылся в доме.
– Билл заценит точно, – Арсений вернулся к прежней теме. От нечего делать коротко разбежался, в прыжке перемахнул лавочку и, сделав небольшой плавный круг вокруг каштана, вернулся на исходную. – Дженни ж тут опора для всего особняка, старик к ней очень хорошо относится.
Мальчишка притащил собранные стрелы обратно, скинул их в стоящую на лавочке коробку.
– Так-то не только Дженни, ещё ворона эта… но она хорошая, ты не подумай! Мастер, ты ни разу не видел, она ещё в коридорах полы моет раз в неделю?
– Маргарет, что ли? – с трудом припомнил имя. И действительно, он пару раз натыкался на девушку в коридоре второго этажа, когда та в компании швабры, тряпки и ведра воевала с пылью.
– Ага. А Кэт цветы поливает, – продолжил Зак, – и иногда со стиркой помогает Дженни. Лайза и Джулия, когда могут, на кухне…
Вот это я дал
Ничего не замечаю
Вообще думал всё Дженни делает
– Вообще как-то непонятно, – продолжал мысль Зак, – бывают такие девчонки, которые кучу скучных дел делают, а по ним всё равно не видно, что им скучно. Я ещё всё думал, ну не потому же это, что им нравится?
– Это потому что они делают для кого-то, – Арсений тоскливо покосился на верхушку дерева. На фоне серого неба ветки тоже казались какими-то блёклыми. – Чтобы другим хорошо было. Потому и не показывают, что скучно или что устали. Так что ты со своей идеей прям в точку.
– Ага, и ещё… – Зак смотрел в сторону и равномерно стучал пальцем по картонному закрылку коробки, – если открытки сделать… Мастер, ты же рисуешь. А я помогу, могу по комнатам всё что надо искать. Недавно пачку картона нашёл. Придумаешь чего-нибудь?
Арсений пообещал и кинул взгляд на наручные часы. Время подходило к двум.
– Ладно, послезавтра вечером ко мне в комнату приходи. Заодно послушаешь, чего Джек по части планов выбраться из дома придумывает.
– Буду, мастер, – пацан просиял. – И это… классно постреляли.
Арсений отсалютовал ему, прихватил коробку с «набором юного арбалетчика» и пошёл в дом. Зак остался стоять у дерева.
– И… мастер, – окликнул, когда Арсений был уже у крыльца. Перо обернулся. Мальчишка прислонился спиной к каштану и скрестил на груди руки, даже хмуриться пытался. – Мне реально пофигу, что там про тебя и мастера Джима говорят. Они там могут своё мнение себе… да куда угодно засунуть.
Арсений ухмыльнулся.
– Буду знать.
– Ну да, и если…
Зак неожиданно замолк. Спустя секунду Арсений понял, почему, точнее, сначала услышал глухой рокот, а мальчишка уже, моментально отбросив всю свою напускную серьёзность, лез на дерево.
– Вертолёт, мастер! – проорал уже с веток на высоте трёх метров. Арсений поставил коробку и сбежал с крыльца в центр двора. Запрокинул голову. В низко-сером небе и впрямь летел вертолёт. Он был слишком высоко, чтобы заметить их с земли, скорей всего, принадлежал телевизионщикам, летевшим куда-то на репортаж, но сейчас было не до здравого смысла. Арсений секунду пялился на вертушку, затем тоже кинулся к дереву. Вскарабкался на высоту шести метров – сам не понял как – вертолёт уже миновал больший кусок видимого им неба и летел прочь.
Арсений высунулся между веток и, вторя Заку, заорал что-то, может быть, вообще бессмысленное, просто орал и даже махал руками с риском свалиться, пока вертолёт не скрылся в дали. Вскоре стих и рокот.
Зак принялся слезать с дерева, изо всех сил стараясь не показывать, что расстроился.
– Да ладно тебе, – просипел Арсений, когда тоже оказался на земле. – По крайней мере, мы сделали, что смогли.
– Надо сигналку какую-нибудь придумать и по очереди дежурить во дворе! – выпалил Зак почти с отчаянием, снова запрокидывая голову к небу. – Чтобы если ещё раз какой-нибудь вертолёт, можно было сразу сигнал подать! Сегодня в подвале собрание, я всем расскажу…
Отвернувшись, он невнятно буркнул что-то и торопливо ушёл в дом.
Арсений ещё немного постоял под деревом.
Если мы тут ещё полгода просидим, люди начнут сходить с ума. От тоски.
На душе кошки пока не скребли, нет, но определённо задумчиво, на пробу, выпускали когти.
Когда он после обеда занёс арбалет обратно на чердак, Форс был на месте. Нога его явно беспокоила, поэтому он сидел в кресле, откинувшись и вытянув её вперёд. Из-за бинтов лодыжка казалась сильно распухшей. Серый дневной свет, падавший из чердачного окошка под потолком, блёкло обтекал сию композицию, интересную главным образом потому, что на коленях хвостатого лежал Табурет.
– В большой ящик положи, – приказал Райан резко, не открывая глаз.
Арсений осторожно поставил коробку в пустой ящик у стены – там же хранился бутылёк со снотворным и три пустых пластиковых шприца в упаковках. Всё это он прикрыл старым пальто.
Вернулся, потихоньку достал фотоаппарат (в последние дни он заимел привычку постоянно носить его с собой) и щёлкнул хвостатого в таком образе – уставшего, откинувшегося на кресло и с котом. Так он казался старше.
– Передай идиотам, шарившим в системе, что теперь она запаролена, а взломать текущий пароль ни у одного там мозгов не хватит. Бесплатное кино отменяется.
Райан выпрямился в кресле, стряхнул с колен Табурета и развернулся к мониторам. Впрочем, одна быстрая дробь по клавишам, и кресло снова повернулось в исходное положение.
– Передам, – Арсений кивнул даже с энтузиазмом. Его здорово раздражали ошивающиеся тут по ночам любители подглядывать. – И Дженни собирается принести тебе обед, – сообщил уже у выхода. – Сопротивление бесполезно, как понимаешь.
Форс остался сидеть неподвижно.
– Перо, погоди уходить.
Арсений, уже открывший дверь чердака, прикрыл её обратно и вернулся.
– На днях, как только смогу нормально ходить, выловлю Обезьяну, – равнодушно продолжил Форс. – Он выползает с той стороны после поставки, за едой, значит, выползет и в этот раз. День поставки мы определим с Кукловодом, здесь проволочек нет. Но мне надо, чтобы нужным вечером на первом этаже никто не ошивался.
– Так, – Арсений, нахмурившись, уселся на ближайший ящик. – Вообще никого… А Алиса? Если она ему помогает…
– Это наша забота.
Да я прям вижу какой ты заботливый
– А ты не обнаглел, а? – спросил вслух, догнав, к чему хвостатый клонит. – Как я тебе всех людей уберу из коридора? Может, сразу уже притащить тебе этого придурка, по дому ошивающегося?
Райан неожиданно фыркнул.
– Мог бы ты, Перо, цены бы тебе не было, – ответил, насмешливо скривив губы. – Думай. Это твоя работа.
– Моя работа? – совсем обалдев, переспросил Арсений и даже поднялся с ящика.
Форс многозначительно промолчал. Табурет, походив под столом, осторожно потёрся головой о его пострадавшую ногу.
– Так, ладно… – Арсений уже попутно прикидывал в голове, на что можно выменять такую крупную просьбу, – убрать всех из коридора… Это только общий праздник опять бутылки скучно рисовальное мне Кукловод поставляет что-нибудь для Джека или Дженни а общий праздник у нас только один близко – этот самый задуманный Заком… восьмое марта, но праздники же обычно проводят в гостиной, а она на первом этаже, да ещё и рядом со всеми удобствами и кухней, так что нереально штатив нормальный попросить фотосессия ж скоро или
Точно
– Фотошоп, – сказал подпольщик уверенно, снова переводя взгляд на Райана. Тот не шелохнулся.
– Я устрою тебе безлюдный коридор первого этажа восьмого марта, – пояснил Арсений, – а взамен ты мне подгонишь самую новую версию фотошопа. Я надеюсь, та развалюха в моей комнате его потянет, вроде с передачей видео на ура справляется.
Хвостатый закашлялся, отпихнул от себя Табурета здоровой ногой и сгорбился в кресле.
Арсений ждал, пока пройдёт приступ.
– Сделаю… – прохрипел Форс через минуту. – Всё, можешь валить.
На лестничке послышались негромкие шаги.
– Не-не, – поспешно заверил Арсений, – у меня ещё одна просьба непосредственно по делу. У Кукловода среди прочих вещей остался мой плеер. Пускай вернёт. Остальное берусь организовать…
На этих словах позади раскрылась дверь и показалась Дженни с подносом.
– Что организовать, Арсень? – спросила тут же с любопытством.
– А вот сюрприз, – подпольщик, ухмыльнувшись, отсалютовал ей и выскочил с чердака.
Идея действительно была на миллион. Вечером, после поиска материалов по заданию Билла, он ещё проконсультировался у Джека. Тот обозвал его придурком, но сказал, что проблем с затеей возникнуть не должно – в подвале со времён Великого Погрома валялись недочинённые старые динамики.
Сам Джек (что странно, без Тэн) как раз проходил вечерний курс заваривания чая – сидел на застеленной кровати и заливал кипятком заварку в маленьком чайничке. Арсений с удивлением отметил, что чайничек-то тот самый, глиняный. Поднос, правда, другой, железный, но вон чахай и чашки, даже кисточка с краю примостилась.
– Исами тебя ждала, потом ушла. Вернётся, сказала. – Джек накрыл чайничек крышкой. – И заодно вот… Мастера из меня не выйдет, но, по её словам, чай завариваю с душой. Так что…
– Да ну, эт чего, зелёный? – не поверил Арсений, склонившись над чайничком. Понюхал. И правда, пахло тем самым терпко-фруктовым зелёным чаем.
– Давай сюда чашки. Она ещё непонятно когда вернётся…
Под чай (который и впрямь был неплох) Арсений рассказал крысу о затее Закери, не умолчал и про вертолёт.
– Ну да… – Джек со своей чашкой откинулся на спинку кровати. – Я бы тоже орал, наверное. Да только то ли непонятно, что это всё бесполезно.
– От тебя ли я это слышу? – насмешливо поинтересовался Арсений.
– Если не оглох, Перо, – огрызнулся Файрвуд.
Арсений налил себе ещё из крошечного чайничка. Он не особо понимал, что говорить, и надо ли говорить вообще.
– Ну да, карабкаться надо, – продолжил Джек вполголоса, – остановиться – это как-то совсем уж опуститься. Потому я каждый день хожу и стучу по этим стенкам треклятым… А если положа руку на сердце, Арсень, никто уже не верит, что мы выберемся. А если и выберемся… Ты ж только представь, все больные, чокнутые, не могут за дверную ручку нормально взяться и всё камеры наблюдения ищут, даже на улице. А без постоянного страха смерти, без угроз там, шатающихся призраков… прикинь, чего с нервами будет? Держали-держали в напряжении больше года, а потом раз – и всё. Это как у воевавших, наверно.
– Да, психически здоровым из нас вряд ли кто останется, – согласился Арсений, думая, что позиция «не сдамся, хотя смысла нет» очень уж напоминает философию экзистенциализма. – Но приспособиться-то можно и заново. Как здесь привыкли жить.
– Может и можно…
Джек хотел ещё что-то сказать, но в комнату вошла Тэн. Проверила, как её «ученик» заварил чай, вроде бы осталась довольна. Между делом попросила после ужина зайти Арсения в детскую – она нашла кое-что к теме их последнего путешествия в Сид.
О том, что увидели в мёртвом озере, они предпочитали не вспоминать лишний раз. Тянущего за рёбрами холода и так хватало. Кроме того – Арсений не был уверен, так, догадки, – Исами не хотела вспоминать, что по возвращении из Сида они проснулись в обнимку. Как так получилось, он понятия не имел, может, это они так перед возвращением из-за холода и страха друг друга облапали. Но факт оставался фактом – Исами такой расклад дел не особо вдохновил.
А Арсений был совершенно не против. Он был бы не против, даже если бы она по просыпании никуда не ушла. На следующий день, осмысливая всё произошедшее, сделал пару рисунков японки. Один – её в Сиде, в белых одеждах в мёртвом озере, второй уже тут, у себя на кровати, сжавшуюся в комочек под тонким пледом – ворох растрёпанных чёрных волос, тени на плотно сжатых веках; руки с перекрестьем запястий свешиваются с кровати, по ним змеятся забытые алые ленты.
И вроде ничего такого в рисунках не было – вообще, а отчего-то показывать их никому не хотелось, и всё тут. У Пера было впечатление, что он подцепил и вытянул на бумагу несколькими цветными карандашами что-то чересчур личное и, что самое странное – не своё.
Рисовал он это вечером, в ожидании Джима – тот был на вечернем обходе. Убрать рисунки не успел. Но Джим только кинул на них беглый взгляд, не заинтересовавшись.
Вдобавок к прочей радости на следующий день при «разборе полётов» выяснилось, что у Перьев теперь распределение обязанностей – Арсений хорошо пробивал грань между реальностями и мог быть проводником в Сид и обратно, но не чувствовал тонких связей между призраками и событиями. Исами же ощущала как раз эти нити и не могла самостоятельно находить дорогу.
Посему поиск связей между откровением Девы и тем, что призраки не могут уйти, она взяла на себя – до следующего путешествия в Сид. Японка не сомневалась, что уходить придётся уже скоро.
Теперешнее приглашение это только подтвердило.
Когда Тэн собрала посуду и ушла, притихший Джек зашуршал пледом, перебираясь к спинке кровати.
– Опять пойдёте?
Удивительная для тебя проницательность
– Пойдём, – подтвердил Арсений.
– Не нравится мне это.
– Ещё бы оно тебе нравилось.
Джек не стал продолжать обмен бесполезными репликами, замолк. Перо тоже продолжать разговор не тянуло.
За ужином Дженни потихоньку поинтересовалась, как идут дела с расследованием. Арсений коротко рассказал ей, что они нашли кучу фотографий из некоего «дела №1034 о поджигателе» того самого, откуда была и фотография молодого Форса – кто-то убивал людей, в основном женщин, и поджигал их дома. Кровавый след тянулся по разным городам – Плимуту, Эксетеру, и убийство в Вичбридже, по словам Билла, очень похоже на то, что творил этот самый поджигатель. Правда, особняк почему-то не сгорел, и это было странно, но вполне могло объясняться тем, что преступник не успел организовать пожар. Правда, в своё время того старика-следователя даже слушать не стали – какое вообще отношение могло иметь «дело поджигателя» к Вичбриджскому инциденту, когда Фолла застукали с пистолетом в руках над трупами своей семьи?
– Мы сейчас усиленно пытаемся понять мотив. Может, это и выведет куда-нибудь, – закруглил Арсений, заметив, что на них уже косятся поздние ужинающие. – По крайней мере, Билл верит, что напал на след.
Дженни покивала и отстранилась.
– Спасибо, – шепнула напоследок, слегка пожав его пальцы. Ушла к плите. Арсений перевёл взгляд на свою руку с торчащей в пальцах ложкой. Ложку он держал кое-как, она норовила выскользнуть при попытке зачерпнуть суп. Бинты опять побурели, но пальцы ещё синеть не начали – верный признак того, что Перо пока в строю.
А про девятую комнату он мне ни слова.
Будто и забыл. Хотя смысл сейчас выпускать меня из особняка? Я же пообещал портрет
После ужина, отчаянно зевая, Арсений поплёлся в детскую. Он надеялся выпросить у Тэн перевязку, чтобы в очередной раз не выслушивать на ночь глядя ворчание Джима по поводу грозящей ему анемии. В коридорах царила темнота, прерываемая слабенькими пятнами светильников, в углах клубился туман. Всё как всегда. Мимо него прошла парочка последователей – парень с девушкой, живущие на втором этаже через комнату от детской. Они о чём-то тихо переговаривались.
Арсений постучал в дверь детской, не дождался ответа, вошёл. Тэн сидела на полу, на широкой подушке. Возле неё стояли две лампы – обычно они обретались на тумбочке, но японка спустила их на пол, вытянув шнуры. На небольшой подставке, сооружённой из положенной на старые книги фанерной доски, лежал лист белоснежной бумаги. В руках у Исами была длинная кисть. Женщина окунала её в стоящий рядом бутылёк с чернилами и выводила на листе иероглифы. Рука скользила ровно, без дрожи, кисть оставляла за собой чёткие линии. Исами наблюдала за своей рукой отстранённо, из-под полуприкрытых век, словно смотрела за чужой работой; но она всецело была там, в соприкосновении кисти и бумаги, в плавных подъёмах руки, когда кисть касалась листа только кончиком, оставляя тончайшие волосяные линии, и в мягких нажимах, когда штрих широкой линией скользил следом за пропитанным чернилами ворсом. Иногда движения становились быстрее, отрывистей, но не теряли общей гармонической целостности, не выбивались из картины.
Арсений машинально уже потянулся за фотоаппаратом. Она писала иероглифы, пока он делал фотографии, переставлял лампы, меняя углы освещения, и снова фотографировал – Исами всё так же неподвижно глядела на лист перед собой.
