Соавторы: Олег Самойлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 117 (всего у книги 329 страниц)
– Разумеется, жажда знаний может побудить человека и не на такое, но всё же впредь… А циркуль у вас найдётся? – Энди маниакально блеснул на Перо толстыми очками. – Без циркуля…
– Ну-у… был у меня, принесу, – облегчённо выдохнул Арсений после нескольких секунд вспоминания. Кукловод в самом начале его карьеры портретиста подкидывал в числе прочего и набор для черчения.
– Это, конечно, было бы хорошо. Кроме того… – Энди войдя в гостиную, замер у двери, уставившись во все глаза на Леонарда.
– Снова вы! – он легка возвысил голос, решительно ткнув в сторону призрака пухлым пальцем. – Невоспитанный, назойливый, совершенно лишённый чувства такта…
Глаза Тэн, казалось, стали круглыми от удивления, Леонард покачнулся и едва не выпустил шею неподвижного Джима-подпольщика. Японка переводила взгляд с культурно ругающегося круглого последователя на Арсения, а тот, стоя с непередаваемым выражением лица за спиной профессора, отчаянно жестикулировал, одними губами прося призрака «свалить ненадолго».
– У вас пять минут.
Леонард, наконец, слабо замерцал и исчез.
– Совершенно невозможное, – гнусавил Энди, нимало не заботясь тем, что его не слушают, – каждый раз приставать ко мне… А вы, молодая леди, зря сидите на холодном полу, – он кинул неожиданно пристальный взгляд на Исами, садясь в кресло, но тут же обернулся к Арсению. – Вот вы и этот молодой человек, – ткнул в «дежурного», сонно замотавшего головой, – будьте добры, перетащите стол к креслу. Не буду же я сидеть на полу, в самом деле…
Арсений сам перенёс столик. Джим-подпольщик, очнувшись, осмотрел компанию и хриплым, неожиданно адекватным голосом спросил:
– Уже всё, так быстро?.. Этого точно хватит?
– На пять минут, – Арсений стянул со спинки кресла плед и накинул на плечи ёжащейся Исами. – У нас тут урок черчения намечается.
Энди важно кивнул. Арсений послал Джима за линейкой в прихожую, сам сбегал до комнаты, притащив набор. Странно, но получив в руки циркуль и линейку, Энди успокоился. Так, сказал ещё, что изрисовывать мебель – плохой тон, но современные дизайнерские вкусы молодёжи он анализировать не нанимался.
Арсений подтащил для Исами стул поближе к Энди, сам вместе с Джимом-подпольщиком остался стоять.
– Ты всех напугал, – тихо поведал ему Джим. – Упал во время ужина, ударился головой об стол… И выглядел как мёртвый, не дышал, ничего. А утром ты же нам сам сказал, что долго не протянешь. Но потом Дженни проверила, сказала, что пульс есть, просто слабый. А она, – он взглядом указал на Тэн, – в твоей комнате тоже… И Кукловод с тех пор вообще молчит…
– Ну, так получилось, – вполголоса ответил Арсений. – Сколько нас не… в смысле, сколько мы так пролежали?
– Сутки. Сейчас двадцать второе…
– Молодые люди, вы будете учиться или перешёптываться? Значит, смотрите… А вам, – профессор указал карандашом на великого кулинара, – лучше ещё и записать. Рассеянность не порок, конечно, но не стоит в таком случае полагаться только на свою память… Итак, наша задача – в данный круг вписать правильный пятиугольник. Чертим круг, затем проводим два взаимно перпендикулярных диаметра…
Спустя три минуты на столе красовался ровный пятиугольник внутри круга, правда, прочерчен был простым карандашом.
– Ну вот, – довольно прогнусавил Энди, – это только один способ. Есть ещё два. Если кто-то из молодых людей потрудится принести мокрую тряпку, мы сможем…
– Эээ… не надо, – поспешно сказал Арсений, выпрямляясь (до этого он стоял, наклонившись над рисунком). – Нам достаточно и одного способа…
Но Энди его уже не слушал. Его взгляд привлёк один из камешков, лежащих на столе. Он повертел его в пальцах, затем аккуратно вернул на место, осмотрел ещё два.
– Круг У-син? – прогнусавил заинтересованно. – Интересуетесь древними мистическими учениями, молодые люди? Не скажу, что одобряю, но в качестве расширения кругозора… – он поднялся. – Просто удивительно, что основа основ представлений о мире древних китайцев базируется именно на числе пять… Но если вы организовали здесь кружок, пускай и посвящённый такой тематике, для этого оплота невежества и варварской мысли ещё не всё потеряно… – он прошёл к двери, но там остановился. – Если решите вдруг обратиться к математическим темам… Но всё же изображать из себя покойника – не лучший способ приобщаться к тайнам древних наук, – он недовольно кивнул на накрытое простынёй тело на диване. – Передайте этому молодому человеку, как вылезет из-под простыни, чтобы больше так не делал. Мысли, знаете ли… материальны…
Он ушёл, оставив всех троих в недоумении.
Джим-подпольщик уселся обратно на свою подушку.
– А что здесь…
– Не забивай голову, – посоветовал Арсений, оглядывая ровный пятиугольник, вычерченный на столе. Наклонился, забрал у Исами из дрожащих пальцев кисть. – Давай лучше я.
Она кивнула, чуть отодвинувшись на стуле, и подвинула к нему баночку с уже разведённой чёрной краской.
Вернулся Леонард, слабо замерцав возле дивана. Выглядел он раздражённым.
– Ещё три минуты, – Арсений опустился в кресло, где до этого сидел Энди. Он прочертил внутри пятиугольника линии будущей звезды, затем взялся за кисть. Помогла выучка ровно держать фотоаппарат – малейшее шевеление во время съёмки губило кадр; кисточка шла плавно, повторяя контуры фигуры.
– У-син строится по тому же принципу круга Гармонии, какого мы придерживались в работе с масками духов, – заговорила Тэн, когда большая часть звезды была готова. – Но есть и отличия. Арсений, раз уж ты начал работу, тебе её и продолжать, я скажу, как. Начинать следует с зарождения жизни и весны, это камень, обозначающий дерево. Положи его на боковой луч слева…
Арсений отложил кисточку и послушно взял зеленоватый тёплый камень.
– Дерево, сгорая, даёт пищу огню. Гнев, ненависть и радость, красный камень…
Этот был горячим. Перо осторожно положил на его на верхний луч звезды и невольно бросил взгляд на Исами. В тёмных глазах отблески свечи, губы сжаты. Напряжена, выпрямилась на стуле, неотрывно наблюдает за его руками.
Неужели ты тоже боишься, что не сработает
– Огонь осыпается пеплом, а пепел – начало земли… – голос её упал почти до шёпота. – Жёлтый камень, покой и раздумья…
Арсений послушно положил шероховатый жёлтый камень на указанный луч.
– Земля рожает в себе металл. Это стихия увядания и тоски…
Следующий камень был прохладным, серебристым и самым тяжёлым.
– И вода. Холод, смерть, смутное зарождение новой жизни – страх и надежда.
Арсений положил на место последний камешек и уставился на чёрные линии. Никаких вспышек и прочих спецэффектов. Он протянул руку, поправить зелёный камешек – к нему его прямо-таки тянуло, но Тэн остановила.
– Лучше не надо. Леонард…
Но призрак уже и так был у стола. Покачивался, тяня руки к кругу.
– Этого хватит, – прошептал он тихо. – Надолго. Я останусь тут, вы можете идти отдыхать.
Он слабо замерцал и исчез.
Исами, слегка дрожа, поднялась со своего стула, Джим-подпольщик поддержал её под локоть.
– Он получил то, что нужно? – спросил осторожно.
– Да. Больше никому не придётся отдавать свою душу.
Арсений обернулся к ним.
– Джим, не проводишь Исами до…
– Детской, – подсказала женщина, беря со стола свечу.
– Конечно. – Подпольщик тревожно взглянул на него. – А с тобой…
– Со мной всё будет в лучшем виде.
Арсений заставил себя растянуть губы в улыбке. Дождался, пока они выйдут, захлопнул дверь для испытания. Порыскал по комнате, нашёл в дальнем шкафу несколько листочков бумаги. Карандаши остались на столе. Раскидав обратно испытательные предметы, он прижал лист к стенке и крупно написал «руками не трогать, шарахнет». Подумал, скомкал лист, бросив в камин, и на втором вывел просто «не трогать». А то мало ли уникумов, полезут трогать ногами или там носом, кто их, придурков, знает.
Лист с надписью пристроил возле круга на столе, прихватил фонарик и, прежде чем выйти, невольно снова бросил взгляд на камеру, монотонно мерцающую в углу алым огоньком.
Джим то ли спал, то ли так и не пришёл в себя, Арсений не понял, но на его появление даже не пошевелился. Перо прикрыл дверь и неслышно прошёл в глубь комнаты.
На тумбочке догорала свечка, скорей всего, оставил кто-то из дежурных. Рядом стояла его фотографическая сумка и лежал томик мифов, закладка торчала синим краешком на последних страницах. Арсений, косо улыбнувшись, водрузил на томик свой фонарик, привычно скинул кроссовки и забрался на кровать. Он устал, в том числе и постоянно одёргивать себя и не думать о братьях, чтобы не сбиваться с рабочего настроя. Да и холод за рёбрами ныл и ныл, и он невольно думал об Исами, которой предстояло первую ночь провести с этим ощущением. На этом фоне лёгкие проколы на ладони после одиночного испытания почти не ощущались.
– Я вернулся, как обещал, – сказал на пробу, не рассчитывая, впрочем, на ответ, и слегка погладил Джима по щеке.
Джим улыбнулся. Почти нормально.
– Я не сплю, Арсень. Просто дремлю слегка. – Положил ладонь на его руку – пальцы тёплые – и прижал её к своей щеке. – Как самочувствие?
– Хорошо всё. Мы с Тэн… короче, не вдаваясь в подробности, мы сделали такую штуку… вроде бесперебойной батарейки для Леонарда. Теперь ни тебе, ни вообще никому не надо будет душу драконить.
Арсений улёгся так, чтобы Джиму было удобно держать его руку, поёрзал, устраивая голову на подушке. Надо было, чтобы ничто не задевало шишку на лбу.
– Ох, Арсень, если ты ещё и инструменты достанешь… – Джим перестал улыбаться, между бровями пролегла неглубокая складка. Он сделал паузу и мягко коснулся его скулы, – я точно решу, что ты волшебник.
– Обещать не могу, да ты и… сам понимаешь. – Арсений закрыл глаза, стараясь не думать о той секунде в своей комнате, когда Кукловод включил и сразу выключил динамики. Не обнадёживать самого себя.
– Это была не просьба. Так… мысли вслух. Спи.
Четыре утра.
Кукловод специально поставил будильник на это время. Полчаса на то, чтобы привести себя в порядок, и – за работу.
Раньше утренними процедурами занимался Джон. Но Джона больше нет. Он вылезал раз, как раз когда Джим постарался, перед взрывом – а потом исчез. Скорее всего, навсегда. И это положение дел Кукловода полностью устраивало.
Сначала – чистить зубы. Оказалось, что если не делать этого каждый день, изо рта начинает как-то напрягающе пахнуть, и зубы странным налётом покрываются. Жить можно, но, просмотрев источники, Кукловод понял, что это всё опасно. Вот и начал делать так сразу по просыпании, чтобы не забывать. Заодно умывался. Освежает и тоже полезно. Вроде.
После – переодеться. Опытным путём установлено – в дневной одежде неудобно спать, в ночной – холодно работать. Поневоле приходится.
Кукловод с сомнением окинул взглядом свитер. Поднял. Поднёс к носу. Поморщился.
Ходил в нём неделю
Вчера воняло не так сильно вроде
Вся эта утренняя шелупонь требовала от него крайнего сосредоточения. Нельзя было отвлекаться, нельзя было даже думать о чём-то постороннем: что-нибудь забудет, пропустит, перепутает.
Решив пока махнуть рукой на усиливающийся запах свитера, Кукловод натянул его поверх пижамной рубахи и пошёл исполнять самую пренеприятную утреннюю процедуру.
Туалет.
Мерзкое дело. Зато в процессе этого думать можно. Об Арсене, например.
Сначала Кукловод всё не мог поверить, что ситуация действительно серьёзная. Думал, поскучает, погорюет – раньше, да и в Первом акте, люди так и делали. Но как он себя вёл в последнее время… да и приступ. Напрягала одна деталь – зачем его положили вместе с Тэн? – тем не менее, это только деталь. А Арсень – один, и его смерти Кукловод действительно не хотел.
Хотя и не мог избавиться от ощущения, что его водят за нос.
Сначала Арсень активно суетился, собирал людей. Как будто знал, что сляжет.
Потом – приступ. Падает, его кладут вместе с так же резко потерявшей сознание азиаткой. С ними не носятся, просто кладут вместе. Посетителей мало, Дженни с ума не сходит. Лайза спокойна.
Сутки проходят, Арсень и Тэн приходят в себя – так же синхронно – что-то странное делают в гостиной и после этого, как ни в чём ни бывало, Перо возвращается в комнату дока.
Всё это было странно, непонятно, и наказать бы подпольщика за это, но – страшно. Вдруг правда умрёт? Вдруг, ну, мало ли, он и вправду так переживает за братьев?
Вернувшись из-за ширмы, Кукловод поставил чайник – нельзя забывать есть, один раз уже доигрался, – и сел за мониторы. Пара ударов по клавишам и один из тёмно-зелёных (камеры на ночном видении) квадратиков заполоняет собой весь монитор.
Кукловод включает динамики.
– Вставай, Перо. У меня есть для тебя несколько испытаний.
Зашевелились, как и следовало ожидать, оба. Заворошили одеяло, справа высунулась лохматая голова Арсеня. Но встал он на удивление быстро, Джим даже не успел сесть. Вскочил, натянул джинсы – тут же свалились бы обратно, если бы подпольщик не схватил и не затянул ремень. Одёрнул смявшуюся во сне футболку, не глядя попал ступнями в свои жалкие подобия кроссовок и задрал голову к камере.
– Терпение. – Кукловод с интересом наблюдал, как Джим сверлит взглядом шею подпольщика. Даже в ночном видении были заметны тёмные пятна синяков. – Ты, кажется, забыл значение этого слова. Детская. Больше двух минут. Но собрать все предметы, кроме одного, и ждать, пока выйдет время, нельзя.
Арсень молча кивнул, прихватил со спинки стула свитер, что-то Джиму сказал тихое, Джим что-то ответил так же тихо – настроить жучки давно хотел и тот вышел.
Работать медленно реактивному подпольщику было и вправду сложно, даже несмотря на его состояние. Кукловод развлекался вовсю: сначала детская, потом ещё раз детская – ещё сложнее, так как предметы сам раскидывал, – после – кухня, гостиная, чтоб вдоволь полюбовался на тело товарища, и на сладкое – подвал. Всё – больше двух минут. И, пока подпольщик вондылялся между предметами, у Кукловода оставалось время понаблюдать.
Живой. Уставший, слабый ещё, но живой. Ищет попутно полезные предметы, периодически оглядывается на камеру. И, что интересно, больше не пытается его, Кукловода, разговорить.
Ещё неделя – и Арсень придёт в норму.
Кукловод довольно улыбался, глядя, как подпольщик тянется кочергой за висящей на одной из верхних балок подковой.
Сейчас Арсень слаб, поэтому сегодняшние испытания – не более чем разминка. А вот потом…
Два дня Кукловод гонял его по комнатам. Арсений проходил испытания, проглатывая все издевательства: висеть девять минут в зеркальном режиме, собирая по два предмета в минуту; проходить «невидимые чернила» раз за разом, собирая предметы ровно в таком порядке, как они были в списке; искать предметы в разных режимах по памяти, только раз посмотрев на список; искать за сокращённое количество времени предметы из двух списков – повторяющиеся надо было переставить.
Он проходил всё молча, выполнял все условия и спокойно выслушивал упражнения маньяка в иронии, но уже ничего не ждал. Только радовался, что Джим более-менее возвращается к жизни, даже лечить снова начал, вечером пропадает в библиотеке, надеется найти в книгах альтернативные способы изготовить нужный инструментарий. Дженни вовремя его кормит, Лайза помогает искать литературу… В общем, без присмотра Файрвуд не остаётся.
Утром двадцать пятого, проснувшись (Джим, как и следовало ожидать, уже ушёл и оставил ему фонарик на тумбочке), Арсений не стал сразу вставать, а некоторое время лежал под пледом на животе и рисовал по памяти обитателей Сида. Сурового, как скала, Воина, проклявшего врагов, убивших его отца, Друида, умершего в крипте своего короля, Деву, прячущуюся в тумане, тоненькую певицу Эслинн с флейтой…
И безымянные – лица, лица, лица, призраки, отпечатавшиеся образами в его памяти, бродящие по Той Стороне и не понимающие, что умерли.
А вот Джек бы опять разбухтелся, что мне делать нечего
Он отбросил карандаш и уткнулся лбом в недовольно хрустнувший альбомный лист.
– Я рад, что ты находишь время для искусства, – раздалось с потолка ехидное после привычного щелчка динамиков. – Возвращаешься к жизни?
Арсений с большим трудом подавил желание показать камере средний палец.
– Так и быть, оставляю тебя наедине с творчеством. Испытания переносятся на вечер: библиотека, три раза зеркальный режим. Детская, один против времени, три в ночи. И не забудь свечку, фонариков в особняке дефицит. Потом спустишься в гостиную – так и быть, два раза чернила, и последнее на кухне, режим «слова». Запомнил? Хорошо. Отдыхай, Перо.
Я тебя ненавижу, – устало подумал Арсений, зажмуриваясь. Отчаяние, как любое сильное чувство, быстро приедается и сменяется на обычную серую тоску, из которой можно было бы сделать кучу камней с символом металла для Тэн. – Я тебя тихо и спокойно ненавижу, маньяк.
