Соавторы: Олег Самойлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 148 (всего у книги 329 страниц)
– Райан, – отвечает Арсений, подумав. – Чисто из вредности. А вообще… Энди мне как-то сказал, что душа – это… короче, что-то вроде сгустка энергии, который осознаёт себя как «я». И вроде б после смерти оно остаётся. В виде призраков. – Взгляд упёрся в ковёр. По спине пробежал холод от воспоминания. Арсений откинулся на спинку дивана, чтобы не видеть ковра и не вспоминать призрак умирающей девушки. Хотел замолчать, но остановиться не получилось. – В этом доме и другие призраки есть. Леонарда просто видно здесь, а некоторые… глубоко. Так просто не увидишь. Я пил зелье в Сиде, чтобы видеть. А теперь мне надо снимать с них нарушенные клятвы, чтобы они могли уйти. А их там дохрена и больше. А кроме меня некому. И это фигня какая-то, Джим, потому что я не экстрасенс и не герой из мультика. И вообще не понимаю, чего происходит, если честно, почему я должен со всем этим возиться. С другой стороны, если мы умрём в особняке, мы тут и останемся.
Джим слушает его внимательно, не отводя взгляда. В конце слегка качает головой.
– Ты же знаешь мою позицию. Нельзя сгружать дело многих на одного. Это не просто тяжело для этого самого одного, это… неправильно.
– Да… – тянет Арсений. Фыркает. – Леонард сказал – только я могу. Другие в Сиде не выдерживали. Они напрямую этого не говорили, но вроде как там уже кто-то до меня был. С той же миссией… ну и сдыхали они. Все. Я первый не сдох. А совать всех подряд в Сид и смотреть – выдержит или нет… как-то это не очень звучит, по-моему.
– Это ж когда было… Среди наших точно никто туда не совался. Я б знал. – Джим слегка ёрзает и прислоняется к Арсению. Остаётся только просунуть руку и обхватить его поперёк спины.
– В любом случае, «кто кроме нас», и всё в том же духе… Это, походу, часть моей работы как Пера.
– И как ты всё успеваешь… – Джим зевает, слегка запаздывая с прикрыванием рта. – Никогда не перестану удивляться.
– А Леонард его знает, как. – Арсений, не выдержав, утыкается носом в его плечо, у ключицы. Вдыхает знакомый запах – кроме собственно только ему присущего ещё и запахи бинтов, мяты и перекиси. Закрывает глаза. – Я ничего не буду делать, – неохотным шёпотом, но надо объяснить своё поведение. – Просто так некоторое время поизображаю тут кадр из сопливого фильма, о‘кей?
– А я вообще сплю, так что не переживай. – Джим прикрывает глаза.
– Ну и отлично, – ещё тише. Устроиться, поправить плед так, чтобы хватало на двоих. – Спи.
Джим проснулся от ощущения чьего-то пристального взгляда. Шею ломило, задница затекла, слегка замёрзла ступня – высунулась из-под пледа.
Зато рядом, под боком, был Арсень. И так не хотелось просыпаться – пусть неудобно, пусть нога мёрзнет. Зато – Арсень, а пошевелишься, и кто знает, может, придётся вставать. Предыдущий день закончится, и нельзя будет так обнять, самому прижаться. Они снова будут порознь.
Но взгляд не исчезал, плюс возвращающимся спросонья слухом Джим уловил бешеный скрежет грифеля о плотную бумагу.
Файрвуд пошевелился. Арсень – чутко же спит – тоже вздрогнул.
Джим открыл глаза.
Напротив них сидела Эрика. Чёрные кудряшки встрёпаны, глазищи сверкают как у сумасшедшей, рисует, рисует, только карандаш мелькает верхушкой. Бросила на них один взгляд, буркнула что-то непонятное, и снова уткнулась.
Бог мой…
Это что за новости?
Джим слегка ткнул Арсеня локтем в бок.
Тот зашевелился.
– А-а?.. Чего…
Видимо, разлепил глаза и увидел-таки «художницу». Копошение стало сильнее. Джим покосился на него – Арсень спросонья запутался в пледе. Кое-как сел прямее, поморщился. Видать, тоже шея затекла.
– Э, кудрявая… – позвал хрипло, – тебе чего?
Эрика прекратила рисовать. Секунды две смотрела на них, склонив голову чуть набок, затем стремительно поднялась с пуфика и выскользнула за дверь.
– Странная… – Арсень съехал по спинке дивана обратно. – Джим, а Джим, это она нас рисовала же, получается…
– Она постоянно рисует, только я ни одного рисунка не видел.
Вставать не хотелось. Как будто на этом диване сейчас сосредоточена зона покоя и уюта. Покинь его – и снова один, снова холодно, одиноко.
И камин погас. Это значит, в комнате холодно до ужаса – да и кончик носа замёрз, тоже показатель.
Не хотелось вставать.
– Прячет? – В голосе Арсеня появился интерес. – Надо бы с ней поговорить. В конце-то концов, второй художник в доме после Кукловода…
Он явно задумался.
– Или третий? Джона и Кукловода считать за двух разных художников?.. А, ладно. – Он нехотя выбрался из-под пледа, потянулся. Бросил взгляд на часы. – В четвёртом часу утра просыпаться просто неприлично…
Джим, решив, что он уходит, уже начал вылезать из-под пледа. Арсень на шуршание обернулся.
– У тебя планы на полчетвёртого утра есть? – спросил, прищурившись.
Файрвуд отрицательно качнул головой, не понимая, к чему он клонит.
– Отлично, у меня почти нет. Я щас до туалета, могу потом завернуть на кухню, сделать нам чего-нибудь на перекусить – обещаю без кетчупа… Потом вернусь и разожгу камин. Ну и предлагаю после еды продолжить спать. А то как малохольные поэты какие-то, ей-богу, подскакивать среди ночи без повода.
– Я разожгу, пока ты ходишь. – Джим намотал на себя освободившийся – ещё тёплый – плед.
На сердце стало удивительно хорошо. И вариант, что мир и уют заканчиваются не за границами дивана, а продляются ещё на несколько часов, ему нравился. Куда больше, чем предыдущий.
Арсень быстро сунул ноги в кроссовки – Джим про себя отметил, что наклоняться и завязывать шнурки подпольщику уже не надо. Разношенность обуви позволяет обходиться без лишних операций. Попрыгав на месте, Арсень энергично вынесся из комнаты.
Камин разжигался долго. Стоило холодной деревяшке слегка заняться, самым уголком, как пламя сходило на нет и обращалось в тонкую струйку дыма.
Бумагу на розжиг тут редко использовали. Бумага – вещь ценная, за неё на испытаниях кровь проливаешь. Но стоило Джиму задуматься о том, что спирт горит, и с пары капель его не убудет, как Арсень вернулся. Громыхнул подносом о столик, подшуршал ботинками ближе.
– Никак? – присел рядом на корточки. Обозрел печальный результат, кивнул. Подтянул полешко из кучкой лежащих в углу, вытащил из кармана нож. Отколупал немного коры и подоткнул под лежащие в камине дрова. Приглашающе махнул рукой: – Если так не разгорится, схожу за старыми рисунками.
– Нет, должно.
Огонь со спички лизнул кору как-то неохотно, будто одолжение делая. После, заинтересованно, облизал кусочек побольше, и вгрызся в сухую субстанцию, как оголодавший крыс. Пока Джим завороженно наблюдал за танцем язычков пламени, Арсень деловито подоткнул туда ещё несколько отковырянных кусочков коры.
– А в лесу обычно пихаешь бересту, сухую траву и шишки… – протянул мечтательно. Правда, тут же стянул с принесённого подноса бутерброд и захрустел чуть подсохшим хлебом.
– Я не ходил в лес. Хотя… было раз. Ещё в студенчестве.
Родители иногда устраивали барбекю, но исключительно на заднем дворе. Там дерево росло. Возможно, им казалось, что подобного природного оснащения достаточно.
Джим потянулся за вторым бутербродом. Не самая полезная еда, но это полезней, чем голодать.
На Арсеня – он был готов поспорить, довольного – он старался не смотреть. А то и так… на мысли всякие тянуло.
– Это ты зря, – авторитетно заявил тот сквозь бутерброд. – Из особняка выйдем – обязательно вытащу тебя в лес. Нигде больше так душой не отдыхаешь, как на природе… Так что, морально готовься. И вообще, камин вон разгорелся, пошли обратно на диван.
– Тебе не кажется, что нужно попросить у Джона двуспальные пледы?
Джим, шурша сползшим предметом обсуждения, подобрался к дивану и скинул обувь. Пока он раздумывал, как лучше прилечь, Арсень уже пристроился с угла, удобно уперевшись головой в стык подлокотника и спинки, и теперь полулежал, прищуренный и хитрый, как жмурящийся кот.
– Я у него пытался пледы для ванны выпросить. Так сказал – нет, только на полотенца удалось уломать… А вообще-то, говоря строго, любой односпальный плед можно превратить в двуспальный. И это я к тому, что двигайся ближе.
Плюнув на всё, Джим устроился с максимальным комфортом: спиной опирается на грудь Арсеня, голова на его плече, плед укрывает обоих.
– Ну и костлявый же ты…
– Да-да, – судя по колебанию пледа, Арсень высунул руку и теперь махал ладонью, – а ещё длинный и никуда не помещаюсь. Кошмар для любителя комфорта. Хочешь, подушечку подложу?
– Не хочу. – Слегка поёрзав, Джим нашёл то положение головы, в котором кости Арсеня не давят на череп. – Спим.
– Угу… – задумчиво сверху. – Спокойного… утра.
Проспать удалось не более двух или двух с половиной часов. Арсень встал очень рано – не встал, подскочил. Оставил на хранение Файрвуду свой ненаглядный фотоагрегат, настрого наказал следить и никому не отдавать. И желать на ночь приятных снов.
Джим в свою очередь пообещал иногда приходить в его комнату и присматривать. На вопрос, за кем присматривать, дескать, сам Арсень будет не в том состоянии, чтоб куролесить, только плечами пожал да напомнил о необходимости разминать мышцы. Массаж, все дела.
– Э, э, па-апрашу, – подпольщик выставил вперёд ладони. Глаза его при этом смеялись. – Это что за непотребства?
– Спортивный массаж. Чтоб кровь не застаивалась.
Джим смотрел на Арсеня. Старался впечатать в сетчатку, в мозг вплавить.
Два дня в Сиде. Два, или сколько бы ни было. А здесь, в мире живых, остаётся труп – как ещё тело без души называть? Дыхания почти нет, температура кожи не выше температуры окружающей среды. И как поверить в то, что он вернётся?
– Ладно, ладно, мне-то что. Я всё равно чуять не буду. – Подпольщика же перспективы, казалось, не пугали вовсе. Весёлый, болтливый, как обычно всё. – Хоть раздень и трахни, я не против.
– Арсень…
В черепной коробке как будто горячим паром обдало.
Хотя, с другой стороны, ситуацию всё равно нужно было решать. Уже хоть как-то решать. Безотлагательно, потому что после сегодняшней подпледовой ночи даже думать о том, чтобы и дальше изображать из себя то ли пару, то ли чужих людей, было невозможно.
Арсень же как будто взгляда его не замечал, шарился по многочисленным карманам своих джинсов.
– К Джеку ещё надо, предупредить, – бухтел попутно, – потом к Тэн… Лайзе объяснить, что ты не свихнулся… да и перед уходом хотел кругов двадцать хоть по двору навернуть. Пластом же лежать буду… – последнее – задумчиво. – Ну всё, бывай, пошёл я.
– Иди. Я предупрежу Дженни.
Других слов просто не нашлось.
После посещения кухни – Дженни, услышав о предстоящем, разворчалась, что Арсень даже позавтракать не забежал – и обхода больных, Джим отправился к брату, даже и не надеясь застать того в хорошем настроении.
Как в воду глядел. Младший, мрачнее тучи, сидел на кровати с закрытыми глазами. Его руки методично ощупывали лежащую перед ним кухонную утварь: кружки без ручек, два непонятных чайника, небольших, керамических, кисточки, ещё что-то. На появление брата отреагировал сдержанно: прохмыкал нечто, напоминающее приветствие, и снова заткнулся.
Джим не стал даже пытаться его разговорить. Просто сел рядом и открыл книгу.
– Арсень всё сделал, так что можешь тут не сидеть, – произнёс брат после десятиминутной молчанки.
– Я сижу не потому, что надо что-то сделать, – возразил Джим, искоса поглядывая на него.
Джек снова замолчал. Принялся сосредоточенно ощупывать чайник. Джим догадался, что вся посуда для «курсов обучения» у Тэн. Арсень умудрился сделать кучу вещей перед своим уходом.
Готовился, как к длительному отъезду.
Командировке. Хорошо хоть завещание не составил.
– А ты сам как? – брат заговорил так неожиданно, что ушедший в свои мысли Джим слегка вздрогнул. – С ума-то благополучно сошёл?
Та-ак… ты, как вчерашние слушатели, с какого-то потолка выцепил слухи про сумасшествие.
Джим вздохнул.
– Я не сходил с ума. С чего ты взял?
– А с того, что Арсень вчера перед моей дверью поднос посуды расколотил, – огрызнулся тот. – И не от скуки, а потому что рыжая твоя…
– Ваша. Она в Подполье.
– ТВОЯ рыжая прилетела с воплями. «Джим с ума сходит, помогите», – писклявые завывания, наверное, должны были изображать голос Лайзы. Брат оставил в покое посуду, сложил руки на коленях и повернул голову в его сторону. – Арсень грохнул поднос, потом они оба унеслись. И только через час, грёбаный час, когда я вообще не знал, что думать, пришла Дженни, убрала из коридора осколки и заодно сказала, что с вами всё просто зашибись. Всё настолько зашибись, что вы мирненько сопите в гостиной на диване под одним пледом, а рыжая всему подполу объявила, чтобы ночью туда проходить испытания не совались. Вам, вроде как, отдохнуть надо, вы все такие уставшие и разнесчастные, все дела…
Он умолк и снова занялся чашками. Керамические донышки негромко постукивали о поднос.
Джим несколько секунд не знал, что сказать. А пока подбирал мысли, Джек выдал зло:
– Вы опять вместе спали. Опять.
– Ну да, – согласился старший. Оправдываться было глупо.
– Ну и, Джим?.. Что у вас вообще происходит? Арсень мне ничего не объяснил.
– Я сам не особенно понял, что произошло. – Отложив книгу, Джим сбросил обувь и залез на кровать к брату с ногами. – Сидел вечером, после приёма, играл… импровизировал. Увлёкся. А когда глаза открыл, оказалось, что моя игра кучу народу собрала. Испуганные все, глаза повытаращили… Лайза на меня кричала. Что-то вроде того, что я с ума схожу. – Задумавшись, Джим начал слегка покачиваться из стороны в сторону, – странное дело. В итоге: Лайза обиделась и ушла, а Арсень… сначала он меня сфотографировал, прямо за роялем. Потом… трясло его как-то, кажется… или в целом переутомился. Я заставил его перейти на диван, принёс чая, и мы вместе так и уснули, на диване. Кажется, да… Кажется, так и было.
– Ну да, – Джек потрогал крайнюю чашку на подносе. – Чай, диван, пледы… ещё и, небось, горящий камин. Всё просто зашибись…
Он раздражённо отмахнулся и пересел так, чтобы опираться спиной на подушку. Поднос поставил себе на колени.
– А вообще… чего это я, – с обречённой какой-то злостью. – Это ваше дело. Хоть на шкафу спите.
– Я всё-таки думаю, ты имеешь право знать, ты мой брат и его друг…. Только тут и знать нечего. Я совсем запутался.
– Я тем более ничего не понимаю, – вяло огрызнулся младший. – Поэтому всё, больше в ваши разборки не лезу. Надеюсь только, хоть ты мне нормально объяснишь, куда Арсень денется на два дня. Только и сказал, тварь такая, что на два минимум пропадёт, а объяснять…
Джим задумчиво наклонил голову. Посмотрел на лампочку. Мелькнула мысль, что раз у Джека начало проклёвываться зрение, её лучше поменять на более яркую.
– В Сид, – ответил неохотно. – Сказал, два дня или больше будет трупиком лежать у себя в комнате.
– В Сид… Погоди. – Джек решительно отставил поднос. Слабо звякнули кружки. – Зачем ему… Что, кто-то опять при смерти?
– Насколько я знаю, все здоровы. Я так понял, в доме очень много призраков, и только Арсень может их освободить. Вот он и пошёл… освобождать.
При воспоминании о Сиде внутренности тоскливо сжались, будто чувствуя на себе холодные пальцы Леонарда. О том, что Арсеню ещё долго находиться в этом неуютном месте, думать не хотелось, но всё равно – думалось.
– Вечно он всем… – недовольное бурчание рядом. – Ладно. Надо просто найти Леонарда и всё выспросить. А сам я разве что к послезавтра на чердак доползу…
– Лучше Арсеня выспроси, как вернётся. Это проще.
– Проще ему… А если он там помрёт? В Сиде этом холодно как на полюсе… – Джек поёрзал на покрывале и начал вставать, держась за угол тумбочки. – Вот… – кое-как выпрямился, но видно было, что стоит с трудом, – нельзя его так оставлять. Тебе некогда, так что я сам… Короче, мне надо в его комнату.
– И чем ты ему поможешь? – Джим против воли улыбнулся. Младший, конечно, от идеи не откажется в любом случае, но… хотелось слегка его подзудеть.
– Чем-чем… Если среди ночи в себя придёт, хоть воды подать смогу! – огрызнулся Джек. Не выдержал, почти что упал на стул. – Короче… позови кого-нибудь. Арсень вроде говорил, что попросил наших мне помогать, если что.
За помощью Джим, не размениваясь на мелочи, сразу пошёл к Биллу. Тот был в своей комнатке – рядом с кухней. Сидел за столом, курил, разложив перед собой какие-то бумаги. Ворохи папок со старыми газетными вырезками, документами и чёрно-белыми фотографиями заполонял стол. Будь Джим до сих пор последователем – точно бы решил, что находится в шаге от своей цели. В этих архивах наверняка половина истории дома есть, другой вопрос – как всё это попало к Биллу.
На просьбу о помощи старик деловито покивал, попыхтел почерневшей от постоянного использования трубкой. Посоветовал взять в помощь Роя, дескать, и силён как бык, и мозги имеются. Редкое сочетание. И найти несложно – либо в своей комнате, – второй этаж, справа угловая, – в карты играет, либо в подвале. В карты играет.
– Хрен заставишь что-то делать,– ворчал седоволосый подпольщик, качая головой, – а как самому что понадобится, так из задницы выколупает… извини, док. Вырвалось.
