Соавторы: Олег Самойлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 291 (всего у книги 329 страниц)
Рой тоже порывался, но Джим не позволил. Подпольщик вместо этого ушёл к статуе в дальнем конце двора и сплёл ей кривой веночек из растущих тут цветов. Веночек выглядел уныло, Рой тоже.
Фил лежал неподвижно, закрыв глаза. Джим несколько раз поил его, тот покорно пил, но больше ни на что не реагировал.
Когда начало темнеть, Оливия, вернувшаяся со своей группой с очередного поискового рейда, вдруг опустилась под навес, закрыла лицо ладонями в замызганных бинтах и расплакалась. Слышно за грохотом «Полёта валькирий» не было, только вздрагивали плечи под отсыревшей грязной блузкой. Джим насильно заставил её опустить руки. Размотал бинты и обнаружил на левой ладони огромный нарыв. Ругаться не ругался, да и бесполезно, но всем своим видом выражал неодобрение. И так понятно, что терпела и не шла сдаваться, может, боялась боли. А теперь, когда гнойник стал рвать сильнее страха, не выдержала. Ей дали полстакана разбавленного спирта.
Джим вскрывал нарыв при свете фонарика, который держал над оперируемой ладонью серьёзный и сосредоточенный Зак. Он же подавал бинты, вату и перекись, а Дженни обнимала несчастную за плечи.
Билл ушёл на поиски один, хоть его и отговаривали.
Наблюдать за работающим Файрвудом было одно удовольствие, что Арсений и делал. Ореол стал значительно меньше: ад кинулся за фальшивой подачкой, забыв про свою жертву.
После того, как всхлипывающая Оливия оказалась перебинтована и передана Дженни для успокоения, Джим обернулся к остальным с грозным видом, как бы призывая сдаваться сразу. Рой поднял руку, в которой был лист с надписью «отпусти меня, док, на волю», но Джим остался непреклонен, дал ему витаминку и пополз осматривать вялую Нэт.
Сумерки наступили быстро. Они принялись наползать от стен, мягко растворяя в себе крыльцо, кусты, пустые фонари, тропинки… Вскоре в чернильном мраке не осталось ничего, кроме яркого пятна костра и гремящей музыки. Когда совсем стемнело, Арсений, пристроив фонарик, принялся рисовать Кукловода. Они с Райаном что-то паяли у самого дуба из принесённых деталей, едва ли не стукаясь лбами. Вокруг них пустовало пространство – остальные расползлись и сжались подальше. Фонарики эти двое примотали ко всему, чему смогли – от палок, поддерживающих навес, до ствола дуба (обмотали проволокой).
Перу через какое-то время надоело выворачивать руку с карандашом – рисовал он, скрючившись и поджав к животу колени. Альтернатива была: изредка то один, то другой из обитателей выползали из-под навеса, чтобы сходить погреться к костру. Сейчас только оттуда припрыгал Закери и сразу же залез под одеяло. Арсений решился. Распрямился, сунул альбом в сумку возле хвостатого, укутался в куртку поплотнее и выбрался за край.
Сразу, будто навес был каким-то барьером, музыка обрушилась на него с двойной яростью вместе с каплями дождя. Эти чёртовы классические аккорды уже продолбили тоннели в голове через весь мозг, точно. В ушах болезненно пульсировало, отдаваясь в виски, повторяющаяся раз за разом мелодия ввинчивалась в мозг.
Это маленькие гномики сверлят себе внутри моего черепа пещерки. Ага.
Ухмыльнувшись, Арсений проковылял к костру. В этот час он еле теплился, но под грудой обгоревших деревяшек ещё мерцали багровым угли, и над ними поднималось тепло. Здесь на скамеечке пристроился Джим-подпольщик в дождевике. Насколько Перо помнил, подпольщик отсюда не уходил с начала ночи. Из ушей у него красноречиво торчали клочки ваты.
Из-за густой кроны дуба капли вниз почти не попадали. Так, изредка, одна или другая срывалась сверху, и тогда над костром поднимался дым. Уши, истерзанные классикой, казалось, почти слышали приятное глухое шипение испаряющейся воды.
Нортон подвинулся, и Арсений вклинился на узкую скамейку.
Это ж антикварная, не? А она живая разве
Здесь было тепло. От костра поднимался приятный жар. По телу пробежала дрожь, выгоняя наружу остатки холода. Правда, спина продолжала подмерзать, но тут уже ничего не поделаешь.
Они сидели так минуту или две, не шевелясь. Потом Нортон потянулся в темноту, сгрёб мелкие плашки и охапкой кинул их в костёр. От прогоревших дров посыпались во все стороны яркие живые искры. Из-под угольков появился первый язычок пламени. Лизнул свежее дерево, угас было, спрятавшись обратно в золу, но потом осмелел и выполз уже не один. Костёр разгорался. Джим затащил в самый центр закопчённый чайник.
Пошевелился, шаря у себя под дождевиком, и, к удивлению Пера, извлёк на свет маленький замызганный блокнот. В слабом свете костра под длинными списками предметов для поиска что-то накарябал огрызком карандаша. Пальцы, загрубевшие от испытаний, его плохо слушались.
Протянул блокнот Перу. Арсений взял. Понёс ближе к огню. Повертел. Но нет, слова остались теми же, не привиделось.
На замызганной серой страничке значилось:
Мне это ожидание чуда надоело. Ты с пистолетной стрельбой хоть как-то имел дело?
========== 6 июня ==========
Арсений, недоумевая, написал, как есть: два раза был на тренировке, ну плюс вроде бы неплохо играл в дартс. Если это считается.
Вопросительно глянул на подпольщика. Тот кивнул и накарябал печатными буквами:
Остальные вообще никогда в руках не держали. Джек не видит, а Форс занят. Выбора нет, пойдёшь.
Арсений, смутно начиная догадываться, куда он клонит, слегка нахмурился и указал на пятно света под навесом, где технари паяли свою странную конструкцию.
Джим отобрал блокнот.
Я интересовался, это до утра. У некоторых может начаться истерика. Это же психологическая атака чистой воды.
Арсений взял у него карандаш и приписал внизу:
Рассказывай.
Нортон кивнул, едва заметно ухмыльнувшись. Расписал на несколько строчек. Потом поднял кусок рваного брезента рядом с собой. Этот клок на навес не годился, и Арсений думал, что под ним посуда или продукты. Оказалось, там были резиновые сапоги и что-то вроде плаща, сшитого из старой клеёнки. Его давно ещё, как только внутренний двор открыли, шила Дженни. Что-то типа дождевика.
Арсений прочитал написанное в блокноте, соотнёс с «набором юного грибника». В блокноте написал только одно:
Джен знает?
И получил в ответ кривое притащила второй. Если вернёмся мокрыми и простынем, она нас не простит.
Арсений, широко улыбнувшись, написал внизу размашистое СОГЛАСЕН и отчеркнул жирной линией.
Подпольщик убрал блокнот, оглянулся на лагерь. Судя по жесту, идти следовало прямо сейчас. Перо быстро, стараясь не привлекать внимания, влез в сапоги, плащ просто захватил, намереваясь напялить его в прихожке особняка. Его разбирал дрожью лёгкий мандраж: не считая тира, стрелял действительно пару раз, не больше. Софи брала его с собой на тренировку, решив, что надо выучить его стрелять. Зачем – чёрт знает. Арсения оружие никогда не интересовало. Но там, в тренировочном зале, полагались офигенные и стильные большие наушники, в которых сразу начинаешь выглядеть круто, а в цель надо было попадать всё-таки не на бегу. А, ну да, до кучи от этого ещё и не зависела твоя жизнь.
При приближении к особняку музыка начала бить по ушам с такой силой, что даже слегка затошнило. Арсений поспешно заткнул уши ватными берушами. Хоть какая-то защита.
Тут же, в коридоре у пустующей вешалки, он быстро напялил клеёнчатую накидку, а Нортон при свете слабенького огонька зажигалки передал ему пистолет, сразу сняв с предохранителя, показал, как удерживать хват.
Перо мельком подумал, какой это из двух и не из этой ли убивалки лишили жизни семейство Фолл. Жестами подпольщик показал ему, что хватит на пятнадцать выстрелов.
В прихожей разошлись. Арсений, крепко удерживая пистолет в одной руке и фонарик - в другой, проследовал в дальний конец коридора, подпольщик сразу взбежал по лестнице на второй этаж.
Никакого сигнала не было: добравшись до зимнего сада, Арсений вскинул оружие и выстрелил точно в центр динамика, как учил Нортон. Хруст, неслышимый, был ощутим физически. Не задерживаясь, Перо кинулся в ближайшую комнату. Спасало то, что часть динамиков оказались испорченными, работы меньше; он петлял по этажу как заяц, где стреляя, где просто плотно захлопывая двери. Один раз его таки зацепило «душем» с потолка от Обезьяны, но больше вода его достать не могла. Толстые резиновые сапоги, привет садово-дачным работам, прочвакали по образовавшейся луже и понесли дальше.
Гостиная… здесь в проблеске внезапного озарения захватить с дивана зонтик… петля, жилая комната… Стабле не успевает с такой скоростью вводить коды к ограниченным участкам «пожарной системы»… ещё одна… жилая... тем более вводить дополнительные коды на активацию электричества… снова дальний конец коридора… и всё равно задним числом страшно что разряд… ближе к прихожей…
Почему ни разу не ударил током
Даже не попробовал
Плевать макаке на оборудование
Почему
В прихожей его накрыло ливневым водопадом, но позади, за спиной, звуки музыки существенно стихли.
Перо яростно ухмыльнулся на бегу, раскрыл зонт и вприпрыжку залетел на лестницу; капли крапчато стучали по плащу, почти не попадая на одежду.
На втором этаже уже шёл ливень. Удерживая над собой зонт, Арсений прогалопировал в сторону спальни. Динамики обошлись в три чёрт выстрела, потому что с первого раза он промахнулся по одному. Зонтик защищал от воды. Что-то полыхнуло у стены. На детскую и жилые нет времени, тише, уже ТИШЕ! В коридоре на бегу из-под зонтика дал ещё одну промашку, оставив дырку в потолке ворошиловский стрелок блять и посередине пули закончились, но примерно тогда же он столкнулся с выбежавшим из-за угла Джимом-подпольщиком. Нортон кивнул ему и кинулся вниз по лестнице.
Во внутренний двор они вылетели как пробки, вышебленные из горлышка бутыли чудовищным давлением. Остановились на крыльце. Арсений, кое-как удерживая скользкий пистолет и фонарик, согнулся пополам, тяжело дыша. Он не мог поверить, что их не убило током.
Стабле вообще не дал ни одного разряда.
Трикстер, точнее
Слишком просто
– Сделали что могли, – отчётливо произнёс рядом Джим-подпольщик. Арсений его услышал. Музыка продолжала играть, но в разы тише. Даже шум дождя по листве и брезенту стал различим. – Моих пятнадцать, перезаряжать было опасно.
– Я пять раз промахнулся, – уныло сообщил Перо, выпрямляясь и возвращая ему пистолет.
– Ага, и десять попал, – хмыкнул Нортон, спускаясь с крыльца. Арсений проводил его почти восхищённым взглядом. Он не понимал, как в одном человеке могли уживаться два таких полюса. Кроме того…
– Слушай, а пули-то откуда? – Перо в два прыжка догнал подпольщика.
– До того, как вы с Форсом вернулись, мы с Джеком плавили фамильное серебро Фоллов. Так что если увидишь где вампира…
– Понял.
Во внутреннем дворе люди, казалось, ещё не могли поверить своему счастью. Недоверчиво тыкал в заткнутые уши Рой, тряс головой, как старая собака, Билл. Подозревающим прищуром встретил их, выходящих из дверей особняка, Кукловод. Райан поступил мудрее всех – он уже дрых. Отрубился, скорее всего, как только это стало возможным.
Снова плакала Оливия, от боли ли в ладонях, от облегчения ли. А Джим смотрел на Арсения и тёзку как-то внимательно, чуть вопросительно. И улыбался.
А ещё – раньше этого слышно не было – переговаривающая кучка выживших обитателей слегка жужжала. Для измученных громовой классикой ушей это было самым настоящим раем.
Один Джек не выказывал признаков радости. Он вообще сидел у самого угла навеса и ко всем спиной.
Перо влез под навес, шурша своим нелепым плащом. Теперь, в отсветах многочисленных фонариков, стало видно, что там изображены жёлтые розочки и бабочки.
– Мы разбили двадцать пять динамиков на первом и втором этажах, вокруг выхода во двор, – сообщил Нортон. Дженни смотрела на него с гордостью и улыбалась. – Теперь можно будет уснуть до утра, только дежурных лучше оставить.
– Я могу, всё равно теперь не усну, – Арсений зашуршал обратно в темноту. – Джек, пойдёшь?
– Да пожалуйста, – крыс дёрнул плечом, пока не разворачиваясь. – Ты будешь смотреть, а я слушать.
– Пойдёт, – Перо прищурился. С крысом точно что-то происходило.
– Я вас сменю через два часа, – прокашлял Билл откуда-то из темноты.
– Я тоже пойду. Не проспим, – сказала Лайза, устраиваясь под своим тонким одеялом.
Арсений пошёл в темноту за Джеком. Ближе к особняку музыка продолжала быть слышимой, но уже не с такой громкостью. Правда, у входа по ушам всё же слегка било, потому остановились у фонаря возле лавочки.
– И чего с тобой происходит? – начал Перо с места в карьер.
– Тебе, блин, какое дело? – Утратив остроту зрения, Джек стал терять и привычку смотреть на собеседника при разговоре. Сейчас он смотрел куда-то вбок. – Нормально со мной. Нор-маль-но.
– С тобой нормально, когда ты носишься, прошибаешь лбом стены и других агитируешь делать так же. А почему мне, позволь спросить, не должно быть дела?
– Да… – Крыс раздражённо цыкнул. Сунул израненные руки в карманы. – Достали вы меня. Что ты, что старший. И делать вид, что я вам прям пиздец как нужен, тоже достали. Нахрен это.
– Нормально, – Арсений зло хмыкнул, скрестив на груди руки (больше от того, что мёрз). – А в рыло за такие слова не хочешь?! Джим тебя с того света вытаскивал, чуть сам Сиду душу не отдал, оперировал в кошмарных условиях, выхаживал, и после этого – ты ему не нужен? Ну-ка, поподробнее с этого места, а то, может, я чего-то не знаю, а?
– Ага, а щас болтаюсь балластом. То ли не понимаешь?!
Лицо Джека искривилось в каком-то страдальческом оскале. И зубы сжаты.
– Не хочу, – продолжил после секундной паузы. – Достало, как… хренов аппендикс, который никак не удалят. И вы достали. Знаете же, вот и милуйтесь в своём уголке. Джим сейчас вообще счастливый спасённый, беги, пожинай плоды.
– Я щас тут тебя пожну, не сходя с места, – Арсений начал закипать. – У тебя опять что ли приступ твоего хренова нытья?!
– А что? – Улыбка стала оскалом. – А и пусть. И ною. Ною я, понял ты? Самым бесполезным образом, блять, ною!!!
– А ну заткнулся! – взревел Перо, хватая его за отвороты старой куртки и принимаясь трясти (пальцы при этом взорвались болью). – Пока не ноешь ты как раз не бесполезен, идиотина!!! А если надумал сдаться и лапки опустить, так пойди и скажи всем в лицо, что ты бесполезный мусор, чтоб на твою помощь уже никто не рассчитывал! Ну, сука, за свои слова надо отвечать! Последней падлой будешь, Джек Теодор Файрвуд, последней, услышал?!
– Да ты ж сука!!!
Джек орёт это, совсем себя не контролируя, вырывается из захвата и с силой лупит кулаком в челюсть Арсения. Он отклоняет голову, удар приходится вскользь, но вместо этого теряет равновесие и в последний миг хватается за крыса. Оба падают.
Ветки встречают их задорным хрустом, бороздя по куртке крыса и его клеёнчатому плащу. По лицу хлестнули мокрые листья, на миг перекрыв воздух, в бок что-то больно ткнулось, и падение прекратилось. Джек, сориентировавшись быстрее, заворочался в ветках. Но не успокоился – захватил край плаща, растягивая клеёнку, подтянулся поближе и продолжил попытки «зверского избиения». Арсений вместо того, чтобы его спихивать, обхватил и дёрнул на себя.
– Ну, валяй, возьми меня в кустах, похотливая зверюга, – выдохнул хрипло, утрированно имитируя развратный полустонущий голос не обременённой моралью дамочки. – Изнасилуй, уложив жопой в этих колючках, милый! Я не смогу без тебя жить!
Подействовало. Крыс подпрыгнул на нём, как кот, на которого неожиданно водой попрыскали, плюхнулся на задницу и… моргнул.
– Ты блин… чего? – Охрипло.
Арсений приподнялся в кустах и заржал.
– А ты бы видел свою рожу в этот момент! Я не видел, но представляю очень ярко!
– Да иди ты… – Уже почти обиженно, – пидор. Стоеросовый. Я с ним серьёзно…
– А я тоже серьёзно! – взвыл Перо, протягивая к нему руки. – Своих слов назад не беру… – и, понизив голос, ласково проворковал: – Милый. Тебе же так не хватало моего внимания… надо было сразу понять. Иди сюда, поглажу.
Судя по хрусту веток, Джек отполз назад. Через секунду над ними как молот рока нависла тень.
– Вы что тут делаете? – Спокойный голос Джима.
– Предаёмся разврату, – отрапортовал Арсений. – Всё согласно инструкции по здоровому образу жизни. В час ноль-ноль жёсткий трах в кустиках, в час пятнадцать мирный сон с сопением в подушечку и снами о розовых пони. Джек, не забудь почистить зубы в промежутке.
– Понятно. – Тень Джима кивнула. – Вазелин нужен?
– Уже… ох… – Вздох вырвался непроизвольно, при попытке встать и опереться ладонью, которую тут же резануло дикой болью. – Поздно. Народ, помогите жертве маньячных репрессий подняться из куста. А то так и заночую тут.
– Два идиота.
Беззлобно пробурчав, Джим ухватил его за запястье, помогая подняться. Потом протянул руку к Джеку, но тот, косясь на них как-то странно, забубнил, что он сам может, и так, переваливаясь, выбрался из кустов самостоятельно.
Арсений поднялся, тихо посмеиваясь, принялся выбирать листики и веточки из всклокоченных волос.
– Да не, хорошо получилось. Мне даже понравилось.
