Соавторы: Олег Самойлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 39 (всего у книги 329 страниц)
– Я ещё подумаю, как наказать тебя за непослушание. А пока – наслаждайся последствиями своего легкомыслия…
Динамики располагались высоко, над стеллажами, и голос особнячного божества звучал чисто, гулко, усиливаясь лёгким эхом. Да ещё и густой мрак, царивший над книгами…
Чего удивительного, что Алиса тут торчит всё время и устраивает поклонения? И впрямь такой храм с божественным гласом из-под купола… Ну да. А камин – жертвенный алтарь.
«Последствия легкомыслия» Арсений испытал. Предметы лежали далеко друг от друга, большинство было на полках между книгами, под диванами, один – статуэтка лошади – даже прятался на подоконнике за задвинутой шторой. Носясь по комнате, два раза едва не угодил в ловушки – ещё одна тыква, гвозди в днище картонной коробки и моток колючей проволоки. Зато нашёл пару банок с чернилами и авторучку.
Кое-как отыскал персик за креслом, метнулся за статуэткой кошки. Следующей в списке была палитра. Луч заметался по комнате; Арсений обогнул диван…
И наткнулся на круглого лысеющего человека в очках. Тот сидел за спинкой, прижав к себе фонарик и толстую книгу. Арсений хотел было уже открыть рот, но очкастый, нахмурившись, приложил палец к губам и выразительно поднял глаза к потолку. Арсений внешне спокойно пожал плечами.
Он завершил испытание за пять секунд до отключения таймера. Ухмыльнулся. Сердце бешено колотилось, дыхание было частым, резким. В крови ещё не улёгся адреналин. Тянуло перевернуть комнату вверх дном. Интуиция подсказывала, здесь было что искать.
Арсений заставил себя успокоиться и раскидать предметы и тут вспомнил о странном последователе. Но тот уже и сам выбрался из-за дивана и теперь стоял у полок, с подозрением косясь на укрытый темнотой потолок.
– Кукловод, – заговорил слегка гнусаво, тоном лектора, когда Арсений водрузил рядом с ним между книгами метроном, – или, как называет его наша бесконечно тактичная алая бестия, «учитель», – он шмыгнул носом, – часто говорит с тобой, ведь так?
– Ну, бывает, – подпольщик недоумённо скривил губы.
– Вот именно! – подхватил гнусавый. Поправил очки. – А заметил ли ты… Скажем так… некоторое отличие… ну, скажем… стиля или манеры, если угодно… речи? Как будто это разные люди, – последнюю фразу он произнёс, растягивая ударные гласные в каждом слове. – А?
– Ну… положим, да. – Арсений скрестил на груди руки.
– Ну так вот. Это моя теория, я всё время ищу её подтверждения, потому столько времени провожу здесь, – последователь усиленно зашмыгал, как будто в поддержку своих слов. Арсений окончательно сбился с толку. – Это, как бы сказать… – очкастый пошевелил толстыми пальцами в воздухе, – но вы же, молодой человек, уже поняли, правда? Кукловод – это искусственно смоделированная личность!
– Чего?!
– Да, да, уверяю вас, это так. Группа учёных с целью провести некое психологическое исследование… Отбирает людей… ну разумеется, эксперимент должен быть чистым. Потому реципиентам ничего и не говорят… – он рассеянно провёл пальцами по корешкам книг, вытащил одну. – И сами учёные путём случайного выбора черт темперамента, отдельных особенностей… генерируют личность маньяка… Но любая модель, увы, лишь стилизованное отражение реальности! Потому мы и улавливаем некие противоречия во фразах и интонациях нашего… Учителя…
– А… ну ладно, – Арсений принялся поспешно думать, как отступить. Пробормотав что-то про поздний час, он попятился к двери. Это что, и есть наказание Кукловода – пытка бредом?..
– Прошу вас, проследите за тем, как Кукловод с вами разговаривает. И, уверяю, замечаешь, да… – он раскрыл книгу, нахмурившись. Палец с обгрызенным ногтем прошёлся по странице. Последователь, уже явно думая о другом, забормотал: – не отвергайте, юноша, эту теорию лишь потому, что в неё никто не верит… Разве все великие открытия не совершались так же – поначалу они казались обывателям сущим бредом!
– Тогда я согласен смешаться с ограниченной узкими рамками мышления чернью, – выдохнул Арсений, наконец-то оказываясь за порогом библиотеки.
========== 31 октября ==========
Следующие три дня обитатели особняка – Джим подключил и своих, – искали по дому ящики с продуктами. Дженни поиск ободрила – на носу праздник, а на кухне одни тыквы. Правда, тихо призналась Арсению, что ей ужасно стыдно: попросила Кукловода сделать праздничную поставку… Он и сделал. На свой манер.
Хозяюшка постаралась загладить свою вину и из тыкв умудрилась наделать кучу блюд, да только это всё равно была тыква. Подпольщики выли, что скоро во сне её начнут видеть в кошмарах.
Арсений вдвоём с Джеком излазили подвал. Пришлось вытащить на всеобщее пользование ящики с леденцами. Группа на втором этаже нашла пару упаковок сгущёнки, проходящие гостиную обнаружили неплохой запас фасоли в мешочках. На этом успехи закончились.
– Не могу уже! – Джек, навалившись на перила лестницы, окинул унылым взглядом прихожую. Два дня он пребывал в отвратительном настроении, гонял всех с заданиями и язвил. А вот теперь совсем скис. – Ещё пара дней на тыкве, и… А, ладно, это не повод. Что у тебя там?
– Это для Тэн, – Арсений осторожно завернул в старый шарф маленький глиняный чайничек и опустил в сумку. Утром Накамура вежливо попросила найти для неё эту посудину в подвале. И чай, если получится. Какой-то особый, зелёный. У Дженни такого не было, но Тэн утверждала, что в доме он точно есть.
– А-а…гляжу, она тебя зацепила, – протянул подпольщик без особого интереса, свешиваясь на перила.
В прихожую заглянули «кухонные» проходильщики.
– Командир, восемь тыкв, – сообщил один, хихикнув. Второй сердито пихнул его в бок.
– У нас перерыв. Дженни выгнала, сказала, мешаемся.
Отчитавшись, оба исчезли за дверью.
– Тьфу, тоска… – Джек совсем повис на перилах. – Арсень, ну нельзя же Хэллоуин запороть. Это ж второй нормальный праздник в году…
– А первый новый год, что ли?
– Первое апреля! – Джек постучал пальцем по голове. Видать, висеть ему надоело – уселся на перила, спиной к прихожей.
– Это ещё далеко, – рассудил Арсений, принявшись старательно изучать взглядом картину на стене лестничного пролёта. Подумал, вытащил из кармана леденец. Надкусил с хрустом. На пол посыпалась мелкая карамельная крошка. – В-ш-штот раз мы… с едой уже пролетели. Что там ещё от праздника? Выпивка и развлекуха… Спирта почти не осталось. А на трезвую голову и творить не тянет.
– Вот же примитивщина. Ты ж фотограф!
– И?
– Чего «и»? Атрибутика главное. В частности, фонари.
– Это из тыкв, что ли?
– Ну.
Арсений обернулся. Джек ухмылялся так… довольно. Точно что-то задумал.
– Есть у меня одна идейка… Заодно и часть тыкв в расход пустим. Короче, – подпольщик спрыгнул с перил, поправил ремень проходильной сумки, – я притащу тыквы. Найдешь… – он принялся загибать пальцы, – ножи, маркер, верёвку для фитиля и… свечки надо. Штук десять минимум. Или ладно, фитиль сам найду. Скомпонуемся в подвале через два часа.
– Обнаглел, – кинул Арсений ему вслед.
Джек только рукой махнул, даже не обернулся.
– Я должна вам сказать, Би Ло Чунь, что вы нашли – очень высокого номера… – Тэн бережно завернула скрученные листики обратно в фольгу. – Даже у сухого чая аромат очень яркий и насыщенный. Мне бы хотелось попробовать его вместе с вами, но такой чай требует чайной церемонии.
– Всегда интересно узнавать что-то новое.
Тэн скользнула по нему внимательным тёмным взглядом. Арсений всё никак не мог понять, что это за взгляд такой. Он вздохнул, глядя, как слабый свет из заколоченного окна блестит на её тяжелых волосах.
Она спрятала чайник и чай в свою сумку. Подпольщик задумался, что её ещё никто не видел за прохождением испытаний. Один раз только, когда женщина помогала ему в детской.
– Я понимаю, Перо, сейчас все заняты приготовлениями к этому европейскому мистическому празднику… Но, когда у вас отыщется свободная минутка, прошу, поищите ещё чашки и набор чайных инструментов. Я могла бы провести церемонию… и поведать одну историю.
Тэн не улыбалась. Было странно, но Арсению показалось, что улыбка враз разрушит в ней всю таинственность. Пока она оставалась… чем-то вроде закрытой книги древних легенд.
– Поищу. Не обещаю сегодня, вечером праздник, но…
– Благодарю вас.
Она уже уходила, когда подпольщика посетила очередная мысль:
– Извините… Тэн…
Она обернулась.
– Может, это прозвучит грубо, но… я могу сделать с вас набросок? Хотя бы один. Я рисую…
– Знаю.
– Да? Меня, наверно, пальцы выдали, – он поднял руку. Вся боковая сторона кисти была чёрной от графита. – Я забываю отмывать.
Во взгляде дивы ничего не поменялось – всё та же загадочная темнота.
– Нет, Перо, не забываете. Сделаете столько набросков, сколько захотите.
Арсений дожидался Джека, устроившись у гудящей печки. Подпольщик опоздал где-то на полчаса. Ввалился в подвал, неся целую кучу тыкв. Оставалось загадкой, как не уронил ни одну.
– Ну, всё, – выдохнул, сваливая добычу на пол. – Фитиль тоже есть, моток пеньки в библиотеке нашёлся. У тебя как дела?
Арсений молча указал на ближнюю полку, куда свалил ножи, огрызки сплавленных Дженни свечей и два маркера.
– Ага, тогда самое интересное, – подпольщик потёр руки. – Сейчас будем заниматься художественной резьбой по тыквам. Так, идите сюда…
Он уселся на ближайший ящик, подкатил к себе тыкву. Замер.
– А это ещё что? – указал ножом на стоящую рядом коробку.
Арсений, улыбаясь, перевёл взгляд на потолок. Хотел ещё посвистеть, но подумал, что уже перебор будет.
Джек дёрнул коробку к себе. Запустил руки внутрь, кажется, боялся поверить тому, что видит.
– Нет, это же…
– Грибы, – кивнул Арсений. – Восемь банок по литру, консервированные шампиньоны и ещё в пакетах сушёные какие-то, я такое название не знаю как переводить.
– Даёшь, – выдохнул подпольщик, придвигая коробку к своему ящику. – Я теперь точно поверю в присказку Дженни. Нет, ну грибы! И где ты их…
– Это какую присказку-то?
– «Арсень прикатит луну»… – он неумело изобразил интонации девушки. Закашлялся.
– А-а, ну вот. Теперь меня точно повысят.
– Конечно, – Джек отрезал верхушку первой тыкве. – Я ж знаю, что ты луну прикатить можешь, значит, нагружать теперь буду в два раза больше. И да, чего стоишь-то? Рисуй на тыкве морду и вперёд. У нас до праздника два часа осталось.
Джим отставил почти нетронутый бокал с вином на столик. Мерцающие в тыквах свечи придавали гостиной мрачновато-романтический вид; в углу компания во главе с Дженни рассказывала страшилки, на середине (специально отодвинули диван) под негромкую музыку с притащенного кем-то пластиночного проигрывателя танцевали парочки.
Арсений на минутку (здесь была почти вся фракция) присел на ручку кресла дока – уже час, с тех пор, как Джек исчез из гостиной, последователь всеми силами скрывал беспокойство.
– Что он такое мог соорудить? – Джим вздохнул, покачав головой.
– Я не в курсе, док, – сказал Арсений тихо. Потянулся к оставленному им бокалу. – Ты не против?
– Нет, пей. Всё равно нет настроения. Дженни где-то нашла бокалы…
– …тут страшный призрак, завывая, выскочил из-за угла и закричал страшным загробным голосом…
Джим отстранённо усмехнулся, кинув взгляд в сторону Дженни, увлечённо рассказывающей страшилку притихшей компании.
– Он тебе не говорил? Об этом устройстве.
Арсений медленно отпил вино. Терпкий, почти без сладости вкус. Немного вяжет, и почему-то смутно, сквозь эту терпкость – привкус полынной горечи.
– Не докладывался, как видишь. – Подпольщик поднял вино на просвет, слегка качнул; блики в тёмном багрянце дрогнули, расплёскиваясь по стенкам. – Для меня стало не меньшим сюрпризом… Но, думаю, это какая-то разновидность глушилки для камеры, берёт с большего расстояния, чем предыдущие модели. Я даже не заметил, как Джек спрятал эту штуку в тыкву.
– К счастью, мало кто заметил. Только мы и Дженни. А она куда проницательней нас, оказывается.
– Ну да. – Арсений отдал Джиму наполовину опустошённый бокал. – Я пойду.
– Подожди… – Под прикрытием полумрака ладонь последователя мягко коснулась его запястья. Задержалась на миг, скользнула по тыльной стороне кисти. – У тебя опять сбились повязки, надо бы наложить свежие. Но не здесь, разумеется.
Арсений встретился с ним взглядом и едва не подавился. Просто воздухом. Когда этот образчик порядочности успел научиться так развратно смотреть?.. Под таким взглядом в жар разве что мраморную статую бы не бросило. Джим, кажется, прекрасно осознавал, какое впечатление произвёл. Чуть прищурился, склонил голову набок.
– Тебе… нехорошо? – тон спокойный, до хладнокровия.
– Ванная на первом этаже, через восемь минут, – быстро проговорил Арсений, поднимаясь. Не глядя, встал, пошёл к выходу. Там ещё успел переговорить с одним из своих по поводу фонариков. Выторговал два в обмен на проволоку.
У самой двери обернулся. Джим, не глядя на него, неспешно, по глотку допивал вино. Рядом с доком уже примостилась та темноволосая, с которой он не то встречался, не то нет, Арсений так и не понял. Кажется, девушка о чём-то ему говорила. Кажется, Джиму было всё равно, но он отвечал из вежливости.
Джим медленно ополаскивался душем. Тело ещё не привыкло к такому активному времяпрепровождению, ему требовалось время, чтобы прийти в себя. Арсень развалился тут же, почти во всю ванну, прикрыв глаза.
Тёплые струи приятно ласкали спину, ручейками сбегали по ягодицам, по бёдрам. Док с удовольствием подставил лицо под них. Провёл пятернёй по волосам, зачёсывая их назад, отфыркался, отёрся ладонью.
– Это было неожиданно, – признался он чуть приоткрывшему глаза на его реплику Арсеню. – Ещё и посреди праздника.
– Неожиданно – что? – поинтересовался подпольщик полусонно.
Джим улыбнулся. Всё-таки, Арсень был мил. Особенно вот такой, расслабленный, разваленный…
Он помотал головой, отгоняя мысли.
– Твоё приглашение в ванную. Ты так резко вспыхнул – даже в полумраке было заметно.
– Зачем ждать, если мы оба знаем, что именно нам друг от друга надо. – Арсень погрузился чуть глубже в тёплую воду; лёгкая волна плеснула о борт. – Не люблю лишнюю канитель. Это ж как с той ватой, док... Ты попросил, я – принёс.
Джим рассмеялся. Сейчас подпольщик напоминал ленивца в жаркий день. Один раз брат показывал ему картинки в учебнике. И вот, увидел вживую.
– Кстати… – его внезапно озарило, – та фраза… про провода…
– Да, четыре дня назад ты её ещё не понимал, – лениво улыбнувшись, Арсень запрокинул голову к матово мерцающей на потолке лампе, зажмурился, – с посвящением, адепт.
– Спусти воду. Мы тут уже долго. – Джим потянулся за полотенцем. Подумал. Отложил.
– А-а... ну да. Ты иди. Я ещё немного...
– Как хочешь.
Резким движением Джим вырубил подачу горячей воды и тут же вдвое усилил напор холодной. Обычная процедура, утром – чтоб проснуться, и вечером – чтоб освежиться.
Это было ещё лучше, чем тёплая вода. Холодные токи упруго били по коже, отскакивали; Джим старался как можно быстрее ополаскивать грудь и плечи, привычка – привычкой, но всё равно холодно. Быстро-быстро плеснул на плечи, на грудь, ногам уделил особенное внимание.
Вода плеснула во все стороны, выхлёстываясь за борта. Подскочивший подпольщик что-то громко, с явной ругательной интонацией выдал на родном наречии и нехотя вылез на кафельный пол, подальше от холодной воды.
– А-ай, ну ты и садист, док... Можно ж было сразу сказать, что ты против спящих в ванне людей?!
– Я терпел, – Джим вовсю старался, чтоб его голос был спокойным, – около полутора минут. – Он вильнул струёй, делая обманный манёвр, и снова направил её на Арсеня. – К тому же, это полезно.
Ручка душа стала совсем холодной, но зрелище того стоило: голый подпрыгивающий Арсень. Док уже с трудом сдерживал смех.
– Вот заболею... простыну... будешь знать, – подпольщик подхватил свои вещи, тоже уже наполовину мокрые, и с ними ретировался к двери, принявшись там одеваться. – Никакой ванны, один сплошной постельный режим...
– Я буду знать, – подтвердил Джим, выключил душ и, плюхнувшись в ванну, от души расхохотался. – Давно я так не делал… хотя, Тони тоже не нравилось. И Джеку.
Док возвёл глаза к потолку – там поблёскивали мельчайшие водяные капельки. Красиво.
Арсень уже наполовину оделся.
Вода в ванне была холодной – туда тоже изрядно попало. Нащупав рукой пробку, Джим осторожно вытащил её из дырки.
Арсень кое-как натянул сырую майку, накинул на плечи толстовку и пятернёй не то пригладил, не то попытался расчесать мокрые светлые пряди.
– Знаешь, я теперь назло тебе буду обливаться холодной водой, – сказал с деланной сердитостью. – В следующий раз хрен ты меня на этом подловишь. – Подпольщик мотнул головой, как сделала бы отряхивающаяся собака. – Короче, пойду. Кто куда, а я на охоту за горячим чаем.
