Соавторы: Олег Самойлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 180 (всего у книги 329 страниц)
– Да, да, – Арсений важно покивал. Взгляд упал на валяющийся в складках пледа карандаш. Перо поднял его и принялся вертеть в пальцах. – Я воспринял. Кстати, Джим, как ты относишься к тому, чтобы этим вечером добавить к списку моих прегрешений перед мировой общественностью ещё и мелкую кражу?
– А, да, ты же ещё вором не был… А зачем? Жажда новых впечатлений?
Арсений лениво улыбнулся.
– Если бы. – В гранях карандаша причудливо блеснул отражённый свет лампы. Арсений медленно перевёл взгляд с карандаша на Джима. Отследил линии разметавшихся по подушке тёмных волос, знакомые черты усталого, бледного лица.
Аристократ. Хоть картину маслом пиши
Карандаш был отброшен обратно на покрывало.
– Алиса падёт жертвой, как выразилась Лайза, мировой справедливости. Мы собираемся выкрасть из её комнаты недостающие газеты.
– Сама не отдаёт?
– Не-а. Отказала в крайне грубой форме.
– Странно… – Джим потёр пальцами переносицу. Поморщился, положил перебинтованную руку обратно. – Она всегда была резковата, но всё же достаточно адекватна… Да, Арсень. Я всецело одобряю.
– О да, теперь я пойду на это дело с чистой душой и лёгким сердцем, – Арсений патетично вскинул руки к потолку и потряс ими. Опустил обратно на колени и хитро покосился в сторону Джима. – Благодарю, святой отец, что сняли с меня тяжесть этого греха.
– Да мне несложно, обращайся, – Джим шутливо перекрестил его двумя пальцами. Глаза не открыл, но всё же наблюдал за ним из-под ресниц. – Ещё грехов поснимать?
– Не надо, а то вдруг стану таким лёгким, что взлечу к потолку. Да и вообще, я б с удовольствием нацепил на себя ещё пару-тройку… прям щас. – Перо тяжко вздохнул и кинул взгляд на наручные часы. – Десять доходит. Лайза сказала, будет ждать меня в гостиной. Так что пойду.
– Поцелуешь?
Тон провокаторский.
Арсений, уже на полпути к слезанию с кровати, остановился.
– Ну, если будешь настаивать, уговаривать, умолять, заламывать руки, то, пожалуй, я над этим подумаю…
– Некогда, скоро Джек придёт.
Джим настойчиво тянет его за рукав к себе.
Он пахнет лекарствами. Скользит по спине перебинтованными руками, заползает пальцами в волосы. Целует медленно, почти спокойно, почти можно поверить, что спокойно – если б не ладони – вот ещё по волосам, потом на плечах, ниже и – заползают под толстовку.
Арсений нависает над ним – нельзя ложиться рядом, нельзя придавить к кровати собой – слишком располагает к долгой и вдумчивой ночи, а у них мало времени. Поэтому – провести пальцами по спутанным волосам, и – вниз, по скуле, через шею, грудь, живот – в брюки.
Джим слегка подаётся навстречу пальцам.
Улыбнуться сквозь поцелуй, получить укус в губу. Несильный, но намекающий – нечего тут.
Справиться с пуговицей – до чего противная, да ещё пальцы плохо слушаются – и – под ткань трусов.
А там жарко.
Джим целует его всё ещё медленно, но уже гораздо глубже, чем вначале, дразнит языком. Оставив в покое его толстовку, с силой сжимает волосы. Вторая рука – видно краем глаза – вцепилась в покрывало.
Сейчас бы спальню на всю ночь
Арсений делает над собой усилие, чтобы снова не начать улыбаться, и слегка сжимает пальцы.
Проводит ими по горячему, подрагивающему стволу: вниз, к основанию, снова слегка сжать, коснуться яичек – и вверх, к головке. Потом – то же самое, но быстрее.
Ткань мешает. Придавливает запястье, не даёт простора действиям. Зато так интереснее, к тому же само ощущение – вот, ты орудуешь рукой в трусах любовника – уже кружит голову. Поэтому – быстрее, энергичнее, преодолевая сопротивление ткани.
Поцелуй всё ещё медленный, на контрасте. Дыхание сбивается, и периодически губы попросту застывают прижатыми друг у другу. В волосах – крепкая хватка пальцев, они сжимают, периодически отпускают, и снова сжимают.
Жарко. Хоть раздевайся.
Когда Джим кончает, они ещё некоторое время продолжают поцелуй.
– Теперь точно пора, – тихо констатирует Арсений минутой позже, всё ещё нависая над Файрвудом. – Или это такой хитрый способ не дать мне совершить преступление?
– Да, конечно, – Джим уже открыл глаза и смотрит прямо на него. – Я же такой моралист… Если верить Джеку.
Арсений коротко чмокает его в губы и поднимается.
– Нет, – слышит, когда собирается вытереть руку о покрывало, – моему брату тут спать.
– А говорил, не моралист… – тянет подпольщик нарочито обиженным тоном. Оглядывает комнату, поднимает с пола невнятного вида тряпку, вытирает пальцы об неё. Подхватывает сумку, ухмыляется пристально глядящему на него Файрвуду и передаёт тряпку ему. Уходит.
На своротке главной лестницы встречает Джека с подносом.
– Мы вели себя тихо. Всё, согласно приказу, – Арсений не удерживается, по-военному прикладывает руку козырьком ко лбу.
– То-то у тебя голос довольный, как у падлы, – бурчит крыс. – Ну, твоё счастье, что у меня руки подносом заняты.
– Опаздываешь, – тут же сказала Лайза, стоило переступить порог гостиной. Она стояла у рояля и задумчиво трогала клавиши. Если прислушаться внимательно, в этом даже можно было уловить некую мелодию.
– Задерживаюсь, – поправил Арсений, поднимая палец к потолку. – Объект – слинял?
Рыжая кивнула и оставила рояль в покое.
– Алиса читает проповеди в библиотеке после ужина. Почти каждый вечер. Ещё, как мне сказали, проходит испытания. Так что у нас около часа.
– Тогда поехали.
– Что-то ты чересчур довольный, – Лайза подошла и слегка толкнула его в плечо. – Подозрительно.
Арсений предпочёл не ответить. У него ещё теплилась мыслишка вернуться пораньше и попробовать вытянуть Джима в его комнату – хотя бы на час-два.
В коридорах была темнотища. Кажется, Фолл разозлился настолько, что выключил в доме светильники. Впрочем, им это только на руку.
Перед самым входом в комнату включили фонарики, а Лайза достала из сумки пачку газет.
– Удачи нам, – шепнула, проскальзывая внутрь.
Арсений протиснулся в полуоткрытую дверь за ней и шёпотом поинтересовался:
– А газеты…
– Подложим вместо взятых… вдруг не сразу заметит пропажу? – девушка направила свет фонарика на тумбочку. – Ох же… чувствую себя ужасно глупо. Арсень, твой письменный стол, я здесь. Постарайся ничего не…
– Да понял я, понял, – Арсений отмахнулся от неё фонариком.
В первом ящике стола у главной вороны не обнаружилось ничего интересного. Куча исписанных бумажек – вроде записок, какими школьники на уроках перекидываются, тяжёлый медальон на длинной цепочке, пара чернильниц и сломанное перо, ручка, старый тюбик помады. Второй ящик неожиданно «порадовал» тёплой полосатой шапкой с задорным помпоном. Она лежала поверх небольших, но красивых кукол – их было семь штук, все в национальных костюмах. Ещё тут были мятые красные ленты. Почти как у Исами, только цвет глуше и сами гораздо шире.
В третьем лежали две конфеты в потёртых фантиках, ножницы и стопка бумаг. Арсений зажал фонарик между плечом и ухом, как иногда зажимал в прошлой жизни мобильник, и принялся перебирать листы.
Каракули. Одни листы исписаны мелким, летящим почерком, другие – вдавленным, крупным, почти разрывающим бумагу. На некоторых листах рисунки. Неумелые, больше напоминающие хаотические наборы наугад проведённых линий. Странные лица, лица, кажется, женские и иногда среди них – детские. Арсений заметил внизу торчащий уголок газеты и хотел уже позвать шуршащую содержимым тумбочки Лайзу, но увидел ещё один рисунок.
Он был засунут под все другие, по бумаге проходили хаотично линии сгибов – ощущалось, что рисунок был единожды смят, а после аккуратно расправлен. На нём – странное существо, получеловек-полузверь. Неумелые линии обозначили рельеф мышц – он был обнажён по пояс, складки на широких то ли джинсах, то ли брюках, слегка откинутый назад корпус, вскинутую голову. У существа были длинные рысьи уши с кисточками, волосы – собраны в хвост. В руке – что-то вроде факела.
– Вот те на… – пробормотал Арсений, вдруг сообразив, что это за зверюга такая. Это был он сам во время танца в библиотеке. Он не брал факел, но это была уже художественная вольность самой Алисы.
Хмыкнув, Перо вернул рисунок обратно и вытащил газеты из-под остальных бумажек.
– Лайза, отбой. Нашёл.
– Хорошо, – выдохнула девушка, закрывая тумбочку. – Сейчас подойду.
Когда они оказались в безопасной гостиной, рыжая повеселела.
– Четырнадцать номеров. Будем надеяться, Алиса их не каждый день перечитывает и нашей подмены не заметит… Ну что, ко мне?
– Предлагаешь сразу просмотреть номера?
– Да, лучше сразу. Скажем уже Биллу, что ничего там нет, и совесть наша будет чиста…
Арсений не стал спорить.
Газеты были самыми обычными пожелтевшими номерами «Daily Telegraphs» и «The Times» за какой-то там ещё восьмидесятый год. Лайза просматривала их с маниакальной сосредоточенностью.
А хорошо что я привык к этим датам
Арсений со вздохом перевернул очередную страницу. Жёлтый свет пыльной люстры навевал тоску. Что-то о выборах, наводнении на юге, визите посла… спортивных достижениях…
Он почти задремал над страницами, когда Лайза внезапно воскликнула:
– А это точно было! – девушка вытянула из-под кровати распираемую от бумаг папку, раскрыла, принялась лихорадочно перекладывать листы.
– О, «дело о поджигателе», родненькое, – Арсений зевнул во всё горло и потёр глаз кулаком.
– Да смотри же! – Лайза перебрала фотографии и сунула ему под нос какую-то одну, с изображением здания. – Эпидемия пневмонии в Эксетере, пять жертв, куча подозреваемых… Это не из дела 1034, а 1007, но тот старик, Барни… Он же зачем-то положил фотографию в папку? И вот, в газете, смотри… Больница, Эксетер, пять смертей…
Арсений даже проснулся.
– Совпадение?
Лайза мотнула головой и решительно подтянула к себе следующую газету.
Через десять минут просмотра нашлось ещё одно совпадение – Арсений нашёл статью об убийстве пожилой женщины в Солсбери. Мало того, что она была убита, так ещё и домишко неизвестным преступником был сожжён.
– Это у нас фотография обгоревшей хижины… Давай так, – предложил он Лайзе, наконец-то начиная понимать азарт рыжей, – будем вырезать статьи и прикреплять к соответствующим фотографиям. У тебя же был где-то степлер?..
Нашлась ещё одна заметка – касательно Саупгемптона, где владелица была убита в собственной гостинице, а трое её детей остались сиротами. Гостиница сгорела.
Ещё были восемь статей о разных городах (фотографии нашлись не ко всем) и короткий некролог о заживо сгоревшей в своём доме женщине из Бристоля. Арсений потянулся ещё раз пересмотреть фотографии – авось пропустил название какого-то города. Вперемежку с ними лежали фотографии подозреваемых по делу №1034 и №1007.
– Что тут у нас… Брутон, Плимут, Эксетер… хвостатый, ты мне щас не нужен… Солсбери… Дартмут… какой-то непонятный чувак с усами… автомобиль… девушка симпатичная… фотки из особняка… а тебя я где-то вид… О.
Лайза, как по сигналу, подняла голову от газет.
– Нашёл что-то?
Арсений медленно перевернул к ней фотографию. На ней был странный тип с нервным, неприятным лицом. Щёку бугрил уродливый шрам.
– Мэтью… Стабле, – прочитала Лайза мелкую подпись, сильно сощурившись. – Билл говорил, что у него физиономия как у серийника.
– Да ладно, это… Я дебил, блин… Щас.
Арсений вскочил с места. Дело было даже не в том, что он до этого никак не мог соотнести этого Мэтта с фотографии с Обезьяной, хотя и знал его имя. А в том, что он видел изображение Мэтта уже после того, как они с Лайзой нашли в папках эту фотографию. Видел – и не вспомнил.
Он вихрем внёсся в свою комнату, каким-то чудом не разбудив братьев – они мирно сопели под общим пледом в мягком свете прикроватной лампы, – пошарил в тумбочке, извлёк оттуда альбом Эрики и кинулся обратно.
– Притащил, – он плюхнул альбом на газеты перед Лайзой. – Это… альбом Эрики. Покойница при жизни была знатной извращенкой… короче, рисовала всякую пошлятину, если интересно, потом посмотришь подробно. Но главное… – он торопливо перелистал альбом, открыв на последних страницах. – Вот.
Лайза, недоумённо хмурясь, склонилась над раскрытой страницей.
Там, несколькими штрихами – измятое покрывало, диван гостиной – на заднем плане едва намечены окно и рояль. На диване лежит Обезьяна, а сверху – Алиса, обхватывает его обнажёнными бёдрами. Голова закинута вверх, руки лежат на его груди. С первого взгляда – она верховодит ситуацией, но если посмотреть на лицо Мэтта…
– Билл спаси мою душу, – замысловато ругнулась рыжая, разглядывая рисунок.
– Эрика, я так понял, обладала безграничной фантазией, но некоторые вещи брала из жизни. Тут есть один рисунок, мы с Джимом тоже в гостиной… – Арсений закрыл альбом и переложил его на стол. – Короче, если можно было рисовать с натуры, девочка рисовала. Думаю, этот рисунок относится как раз к таким… зарисовкам…
– С натуры, – медленно договорила за него Лайза. – Но почему это тип вообще оказался в особняке? Это же тот самый, о котором ты рассказывал неделю назад за завтраком, помнишь? Ты говорил, что в особняк кто-то пролез, и этот кто-то едва не убил Форса…
Арсений секунды две смотрел на неё недоумённо, потом вспомнил, что подпольщица, как и все остальные, не знает ничего конкретного об охоте Дракона. На то, чтобы изложить историю, ушло минут десять – об учениках Кукловода, пролезшем через прокопанный Биллом тоннель Обезьяне, и об охоте Райана, сначала стоившей пожизненной хромоты помогавшей Стабле Алисе, а затем едва не приведшей к гибели Форса. Всё это время Лайза не отрывала от него взгляда. Потом подтянула альбом, нашла рисунок и приложила к нему фотографию, сравнивая.
– Как насчёт и это скрепить степлером? – поинтересовалась ироничным тоном.
– Ну уж нет, искусство дербанить не позволю, – Арсений решительно отобрал альбом у рыжей. – Я по этой тетрадке изучаю рисовальную анатомию.
– Но ты же понимаешь, что это значит? – Лайза постучала слегка отросшим ногтем по фотографии Стабле. – Его фотография в деле. Он сам в особняке. Алиса ему помогает. Алиса утащила газеты, в которых упоминались соответствующие преступления.
– Он – убийца?..
Рыжая медленно кивнула.
Они оба вздрогнули – с кровати упала папка, давно уже задумчиво балансировавшая на краю.
– Ладно, – Арсений перегнулся через край кровати, за рассыпавшимися бумагами. – Завтра расскажем всё Биллу.
– Что-то ты не особо воодушевился, – заметила ему Лайза.
– Спать хочу. – Арсений выпрямился с кипой бумажек в руках. Вздохнул. – Подай папку. Сложим всё, да я пойду баиньки.
Судя по выражению лица, Лайза была недовольна. Сложили бумажки, устроили папки аккуратными стопками на столе. Страницы конфискованных газет – оставшиеся после вырезок – смяли. Арсений пообещал сходить закинуть их в камин. Хотел уже забрать альбом и уйти, но, стоило протянуть руку к книжке, Лайза, косясь в сторону, нейтральным тоном попросила:
– А книжечку не оставишь? На ночь, для ознакомления.
Арсений важно покивал, подтолкнув к ней подшивку.
– На одну ночь и только под расписку, – произнёс тоном сварливой библиотекарши. Улыбнулся. – Страницы не портить, себе понравившиеся рисунки не дёргать. Ну и всё, спокойной ночи… Если сможешь уснуть после просмотра.
Он махнул рукой рыжей – девушка сидела на кровати с альбомом в обнимку. На него смотрела, как на врага народа.
Перо ухмыльнулся, вышел и плотно прикрыл за собой дверь её комнаты.
========== 16 - 18 марта ==========
Утром Арсений и Лайза рассказали всё Биллу, продемонстрировали фотографии и газетные вырезки, даже страничку с рисунком Эрики показали. Сознались, что газеты стянули у Алисы, но к этой новости старик остался равнодушен.
Долго изучал плоды их ночных трудов.
– Думаете, этот Стабле убивал, да? – спросил наконец, откладывая папку.
– Но вроде же как всё сходится, – Лайза присела на ящик, сцепив перед собой пальцы. Ещё и губу слегка закусила.
Арсений остался стоять сбоку, подпирая спиной стеллаж.
– Больно просто, – заговорил Билл после минуты молчания. – Да и Барни его упоминал разве что раза два, а записей его вы из тайника вытащили – будь здоров, разборок на месяц. Но и со счетов сбрасывать версию нельзя, это конечно…
Он кинул внимательный выцветший взгляд на Арсения и полез за трубкой.
– А ты чего молчишь, м? – поинтересовался, набивая табак.
– Может и Стабле. Если учесть, что именно он пролез в особняк, – неохотно отозвался Арсений.
– Ага, значит, тоже так думаешь. Значит, он убил, теперь пролез в особняк. И рассказал всё Алисе. Если исходить из того, что вичбриджский инцидент – дело рук поджигателя, то и семейство Фоллов убил он. Так? Так. А Алиса у нас – ярая сторонница Кукловода…
– Вот блин! – Лайза явно расстроилась. Арсений уважительно присвистнул.
– Да она бы сама его со свету сжила, этого Стабле, – рассудил задумчиво. – Правда, он ведь мог ей не всё рассказать.
Билл, явно желавший их просто подловить, довольно хмыкнул.
