Соавторы: Олег Самойлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 80 (всего у книги 329 страниц)
Всё произошло в секунду – то ли Кукловод решил развлечься, то ли они случайно задели спусковой механизм, но с потолка, метя девушке в голову, сорвалась гиря. Арсений успел только на рефлексах – схватил с пола крышку от кастрюли (откуда взялась?..) и отбил ей, как щитом, груз в сторону. Крышка звонко загудела, завибрировала, едва не вырвавшись из ноющих пальцев, но удар выдержала. Гиря под собственной тяжестью завертелась на месте.
Арсений, всё ещё держа перед собой крышку, насторожено зыркал по сторонам, ожидая других ловушек.
– А мы с тобой неплохая пародия на героическую скульптурную композицию, – слегка дрожащим голосом отозвалась из-за его спины Лайза. – Рыцарь Крышки и Кастрюли, сэр Перо, защищает… ну, точно не прекрасную даму… скажем, просто свою до чёртиков перепугавшуюся спутницу.
– Протестую, – Арсений, совершенно не по-рыцарски погрозивший кулаком гире, обернулся к девушке, наконец-то опуская «щит». – Непрекрасную даму я бы защищать не стал.
– Вот лесть я точно не переношу, – фыркнула рыжая. Она уже опомнилась и вернулась к прохождению испытания.
– Я тоже, – заверил подпольщик, стягивая с кресла плюшевого медведя и кидая игрушку к горке собранных предметов на столе. – С точки зрения художника…
– Сэр Перо, – ироничным тоном прервала его Лайза, – не соизволите ли вы заткнуться и посмотреть под кроватью? Там мы ещё не искали.
На чердаке было темно и тихо. В узких полосках заколоченного окна давно поселилась густая серая мгла, по крыше барабанил дождь.
Райана сегодня целый день нет. Где ж ты бродишь, любитель коллекционного бухла?
– Когда я сюда только попала, в конце прошлого года, точнее, девятнадцатого декабря, – рассказывала занявшая перевёрнутый ящик Лайза, перематывая глубокий порез на предплечье подпольщика, – у нас ведь не было ни Джен, ни дока. Ни тебе горячей еды три раза в день, ни качественной перевязки, Кукловод злобствует, Алиса завывает, что мы должны ему поклоняться, как грозному, но справедливому кровавому божеству. Пятеро в первые же две недели… Двое повесились в библиотеке, ещё одна бросилась на ловушку, а её сестра потом… в общем, мы так и не поняли, то ли она сама упала на этот штырь, то ли случайно. Мы…
– Ты же сказала, пять.
– Дойду, не переживай. В общем, мы сначала поделились на тех, кто проходит, и на тех, кто обеспечивает тыл – следит за расходом продуктов, готовит…
– И ты была проходильщиком, – кивнул Арсений, вспомнив наросты-крапины старых шрамов на её ладонях.
– Была, – она провела ладонью по повязке и слегка толкнула подпольщика, показывая, что можно уже отодвинуться. – Но мы тут все к концу первого месяца были на пределе. Вот как раз и пятая – она у нас была проходильщик по поиску медикаментов. И как-то нашла упаковку снотворного. Больше оно никому в доме не досталось.
Арсений ощупал повязку, убедился, что плотная и не сползёт, и щёлкнул фонариком, переводя его в эконом-режим.
– Ясно, – сказал коротко. А что тут ещё скажешь?
– Потом уже, в январе, Кукловод доставил Дженни и Джима, – Лайза отложила свой фонарик на ящик, а сложенные ладошки зажала между колен. – Эти двое мало того что не стали истерить, когда очухались от хлороформа, так ещё и в этот же день к вечеру начали помогать другим. Мы тут поверить не могли в такое чудо. Джен оккупировала кухню, к ночи накормила всех, утешала самых отчаявшихся… А док больше суток провёл на ногах, тридцать с лишним часов. Очередь всю прихожую забила, все ныли, как идиоты. А он хоть бы раз пожаловался, что устал. Будь я верующей, сказала бы, что это ангелы.
– Ага, но ты не верующая и просто решила, что ради Джима в лепёшку расшибёшься, – понимающе протянул Арсений, устраиваясь на груде тряпья.
– Просто делаю, что могу. Специалист по лепёшкам у нас ты, – девушка слегка хлопнула его по спине, – не смею претендовать.
– А как остальные? Ну, попали сюда, я имею в виду.
– Кто как. Подпольщик такой... ваш, длинноволосый ещё... Его в конце января прямо с рок-концерта доставили, он был в гриме. Чёрно-белый, с потёками, знаешь? Жутик. Здесь его Дженни отмывала уже, товарищу с хлороформа сильно сплохело. В феврале прибыл Джек, носился по всему дому, бил мебель. Март – Эрика. Такая тёмненькая, тихоня, знаешь? Зака Кукловод притащил в мае. К тому времени пленники стали поступать каждую неделю, – Лайза перевела взгляд на окно. – Кукловод как взбесился, каждого из них начинал гонять по комнатам, даже пацана. Видел же, что ребёнок, а всё равно. Доводил до истерики или обескрова за неделю, а как бедолага сваливался на заботливо подставленные руки Джима – бросал. Ни ответа больше, ни привета, а через день-два подкидывал нам новую марионетку, и всё начиналось сначала.
– Зачем-то же он это делал, – задумчиво проговорил Арсений.
– Ну, сэр Перо, пораскинь мозгами, – девушка усмехнулась. – Кукловод хватает одного пленника за другим, разного возраста – от Закери до Энди, пола... без комментариев... профессий – тут полный разноброс, мучает их, понимает, что они не выдерживают, бросает и тащит новых...
Арсений несколько раз прищёлкнул пальцами.
– Похоже на человека, выбирающего что-то в магазине, – выдал наконец, – но плохо знающего, что ему нужно. Берёт первое попавшееся, ощупывает, отбрасывает. Маньяк искал... и на мне всё прекратилось.
– Да, маньяк искал Перо, – рыжая согласно кивнула. Правда, взгляд у неё при этом был хитрый. – Символ свободы, того, кто расшевелит остальных, взорвёт сонное болото. Вот и нашёл. Только не загордись, сэр.
– Гордиться тем, что я стал для маньяка личным развлекаловом? Уж увольте.
– Мало ли... – Лайза поднялась с ящика, слегка похлопав себя ладонями по бокам. – Ну что, мы и так уже просидели дольше десяти минут. За работу, напарник?
– Ага, только… – Арсений поёрзал на месте, потом, проверяя, запустил руку вглубь свёртка со старой одеждой. Пальцы нащупали горлышко бутылки. Запечатанной бутылки.
– Да чего ты там, сэр Перо?
– Да вот… думаю, – медленно заговорил подпольщик, не веря своему счастью – только что он нашарил вторую бутылку, – не откажется ли моя очаровательная спутница отметить найденные нами четыре вагона?..
Лайза кинула на него долгий, оценивающий взгляд. Потом на вытащенную бутылку.
– Хорошо, – согласилась кивком. – Но только символически.
– И тут грозный сэр Перо врывается в логово страшного дракона… то есть, маньяка…с воплем… да погоди ты…
Лайза, тихо смеясь, уткнулась ему в грудь, но Арсений героически продолжил:
– … с воплем… ох, твою ж!..
Девушка тоненько взвыла от смеха, повалившись на ящик.
– Да я чуть бутылку с края ящика не навернул! – подпольщик на секунду даже протрезвел.
– Было б там… чего опрокидывать…
– Эй, напарница, а ну!.. Отставить помирать от смеха! – Арсений пригрозил ей пальцем.
– Й-есть, сэр Перо! – звонко отрапортовала на весь чердак рыжая и снова покатилась со смеху. Подпольщик, глядя на неё, тоже не выдержал.
Правда, спустя минуту Арсений устал смеяться и снова приложился к бутылке. Вопреки заверениям Лайзы, там оставалась ещё целая четверть. А чем сильнее он пьянел, тем тише становилась боль в ладонях – поначалу горели как огнём, а теперь вот почти не чувствуется.
– А ты… ох… – отсмеявшись, Лайза вытерла выступившие в уголках глаз слёзы, – всегда так быстро пьянеешь?
Подпольщик пожал плечами:
– Много ли надо… потеря крови, не жрали ничё с обеда…
– А утром… – девушка заглянула ему в глаза, – плохо, да?
Он уклончиво обвёл бутылкой пространство перед собой.
– Ну-у-у…
– Да ладно, – Лайза хихикнула. – Никогда не напивалась. Веришь?
– Верю, – Арсений внимательно оглядел её. Света от лежащего у их ног фонарика было мало, но так даже лучше.
– А я думала…
Подпольщик молча подал ей бутылку.
– Ну… за пятый вагон, который мы найдём завтра, – провозгласила последовательница, и, к его удивлению, опрокинула бутылку до дна, все остатки вина. Допила, помотала головой и брякнула опустевшую стеклотару у ящика.
– Вот вам, сэ-эр. В средневековье все бухали, и рыцари, и их прекрасные дамы…
– Я не бухал, – возразил Арсений.
– В средневековье? – Лайза прыснула, прикрывшись ладошкой.
– А… тьфу, мне послышалось – в средней школе…
Лайза уставилась на него в полумраке. Глаза у неё и впрямь были красивые.
– А поцелуй меня, сэр Перо, – попросила вдруг.
Арсений, скинув вниз стоящую между ними проходильную сумку, придвинулся к ней на ящике. Наклонился. В ушах слегка зашумело. Девушка подалась ему навстречу. От неё пахло потом, газетами и этим вот коллекционным райановским вином с каким-то там предположительно букетом ароматов, а в волосах запутался запах выпечки с обеда. Подпольщик не стал выжидать, да и она сразу же ответила, позволив целовать себя глубоко, без осторожности.
Потом вдруг упёрлась ладошкой в его грудь и отстранилась.
– День открытий, – снова хихикнула, взлохматив его волосы, и окончательно отодвинулась. – В первый раз целовалась с парнем. Веришь? – спросила с той же проникающей интонаций, как до этого про выпивку.
– Не верю. Абсолютно.
– Это ещё почему? – нахмурилась девушка.
– Ты целоваться умеешь, – подпольщик снова притянул её к себе, намереваясь продолжить.
– Эй-эй-эй! То, что я тебя попросила, ещё не значит, что ты в моём вкусе.
Арсений не обиделся.
– Лады, – он позволил ей отсесть на край ящика и потянулся в сумку за лентами – на правой ладони кровь насквозь пропитала бинты. – Но мне ж любопытно, кто в твоём.
Девушка внимательно наблюдала, как он обматывает ладонь. Потом вздохнула и всё-таки ответила:
– Дженни. Безнадёжно.
Подпольщик потерял край ленты, который намеревался заткнуть за плотные витки на ладони.
– А… ну… ясно… То есть…
– Ну и вид у тебя, сэр Перо. Будто пыльным мешком по голове…
Она не договорила.
За их спинами что-то щёлкнуло. Оба резко обернулись и увидели, как открывается люк в полу. Об пол грохнула крышка, из тёмной дыры сначала показалась бледная рука. Ухватилась за край, и следом вылез злющий длиннохвостый. Лайза направила на него фонарик, не в упор, немного вбок.
– Выметайтесь, – приказал Райан коротко, захлопывая люк и проходя к мониторам.
Девушка, глядя, как он спихивает с кресла манекен и занимает его место сам, уже начала какую-то огрызучую тираду, но Арсений схватил её за руку и чуть ли не волоком вытащил с чердака. В сумке у него была припрятана контрабандная вторая бутылка вина, и рисковать ей в дальнейшей разборке подпольщик совершенно не горел желанием.
Потеря крови, усталость и опьянение сказались сильнее, чем он думал. Они оба слегка шатались, поэтому Арсений, как истинный «рыцарь кастрюли», вызвался проводить Лайзу до комнаты. Они медленно шли по коридору, держась друг за дружку и перебрасываясь вялыми репликами на тему того, откуда завтра лучше начать поиск пятого вагона, и на втором этаже наткнулись на Джека. Крыс, выруливший из-за угла с фонариком, увидел зама в обнимку с последовательницей и остолбенел.
– Я щас, – сообщил ему Арсений, предвкушая взбучку. – Только провожу…
– Бедную пьяную меня, – девушка отмахнулась перевязанной рукой.
– Перо, я у себя буду, – спокойно сообщил Джек. Протиснулся мимо них в узком коридоре. Арсений слышал, как крыс ссыпался по лестнице.
– Достанется тебе, – понимающе констатировала рыжая.
– Достанется, – согласился подпольщик. – Где там, говоришь, твоя комната?..
Когда Арсений ввалился в комнату лидера, тот сидел у заваленного письменного стола и ковырял отвёрткой в старом ломаном динамике. По форме опознавался один из тех, которые Подполье разгрохало во время прошлой диверсии.
– Что, отдохнул? – спросил Джек коротко, откладывая работу.
Арсений, фыркнув, плюхнулся на табуретку.
– Три транзистора, – принялся выкладывать находки из сумки на стол, на газетку, чтоб крохотные детальки не потерялись, – конденсатор… еле нашёл эту пиздюлину… так, ладно, тут у нас олово, четыре ампулы с кислотой, извлечённые из ловушек, стащенный из гостиной пакетик желатина, шесть паяльников, два неповторных паззла библиотеки… – он осторожно поставил сумку на пол, памятуя о бутылке, и развёл руками, – я развлекался, как мог.
– Угу. – Подпольщик смерил его прищуренным взглядом. Достал из-под стола коробочку, в которой сидела одна из его подопытных крыс с прикреплённой к ней глушилкой. Прибор в самом деле был лёгкий и клеем крепился к куску старого кожаного ремня, опоясывающего гибкое крысиное тельце. Судя по лоснящейся шерсти, животное не голодало. Джек скормил крысе кусочек булки, осторожно выдвинул крохотную антеннку на верхнем выступе прибора и пустил грызуна на пол. Крыска, принюхиваясь, побежала под кровать. Лидер выпрямился на табурете. – Арсень, ты ж пьяный.
– Ну-у-у-у, – он неопределённо помотал забинтованной рукой, – есть такое дело.
– Ты что делал с последовательницей ночью на третьем этаже?
Арсений, как ни держался, не выдержал. Смех прорвался сам собой – уж больно допрос был нелепый.
– Блин… пил коллекционное вино и целовался, – ответил честно. Честность, как всегда, не окупилась.
– Перо…
Файрвуд резко поднялся со своего места и заходил по комнате.
– А в чём моё пр-рыступление, господа присяжные обвинители… эти… заседатели?.. – Арсений запрокинул голову, откинулся на стуле, чтобы видеть лидера, и едва не навернулся. Замахал руками, ухватился за край стола, оставив на содранной полировке кровавый отпечаток. – Никаких правительственных секретов не выдавал, о тайниках – ни слова, и мы даже не обсуждали с ней стратегические замыслы фракций…
Джек сел на кровать. С покрывала поднялось облачко пыли.
– Дело не в том, что… – он тяжело выдохнул, запустил пальцы в волосы. Провёл, лохматя стриженные клочками вихры. – Ладно. Забудь, Арсень. Забудь.
– Но ты прав, я пьяный… С одной бутылки, кто б подумал. – Арсений принялся раскачиваться на стуле. – Но какой букет ароматов… Не о том я… А-а, ты б тоже не парился, а? Мы ж вот-вот отсюда выйдем… Выйдем, каждый отправится на все четыре или даже больше… – он резко прекратил мучить стул и уставился в одну точку. Вздрогнул, снова принимаясь раскачиваться. – Вот и отрывайся. Плюнь ты на все эти дрязги, заведи себе подружку… Хоть из тех же ворон…. А можно и не так далеко, Джулия вон с тебя глаз не сводит. А что до нашей радиоэлектронной самодеятельности – так в любом случае дособираем, эт я тебе обещаю… Чё там мне? – он покосился на лидера, но крыс так и сидел с опущенной головой. – Ладно, сам завтра гляну, список есть…
Поднимаясь, он снова опёрся о стол, оставив ещё одну кровавую кляксу. Открыл рот, но тут же погрозил сам себе:
– Надо отучаться ругаться по поводу и без. Щас – не повод. Не повод… Пойду я.
Кое-как закинул ремень сумки на плечо и поплёлся к выходу.
– Подожди. Я тут помозговал пару дней…
Джек, поймав зама у самой двери, сунул ему в руки тяжёлый бумажный свёрток.
– Только не урони. Ты сейчас хорошо соображаешь?
– Скажем так: я завтра ничего не забуду, – заверил Арсений, опираясь на дверной косяк.
– Там очки для зеркальной комнаты. Тяжёлые, правда, но тут же линзы как следует не выточишь, так что придётся тебе терпеть. Они изображение переворачивают.
– Короткофокусные, что ль?
– Ну да… призмы там, в общем, не важно. Но так ты сможешь зеркальный режим проходить быстрее.
– Спасибо, – Арсений взвесил пакет и от греха подальше спрятал его в сумку, к бутыли. – Если сработает – цены этой штуке не будет.
Джек, криво улыбнувшись, хлопнул его по плечу.
– Спокойной тебе… ночи, – пожелал Арсений, вываливаясь из освещённой комнаты в тёмный холодный коридор. – И мне… спокойной.
Джим Арсеня услышал ещё до того, как он доковылял до его двери. Невнятное шарканье подошв, периодические удары – встречи Арсеня и стенки. Когда шебуршание затихло, Файрвуд даже забеспокоился – мало ли кто так шаркающе ходить у его комнаты может. А вдруг это пациент, помощь нужна?
Когда он, высунувшись из двери, увидел подпольщика – тот стоял рядом, упершись лбом в стенку, и что-то бубнил себе под нос, – сначала решил, что всё. Допроходился. Но потом учуял божественное амбре выпитого. Оставалось только помочь Арсеню дойти до кровати.
– Ну где ты всё успеваешь? – Джим присел рядом и потрепал его волосы. Очень уж хотелось. – Я не ною, мне правда интересно.
– А мне прост помогали с-сёня… – Арсень сначала предпринял попытку забраться под одеяло в одежде, но после намекающего хмыканья встал на путь истинный. То есть, плюхнулся на спину и позволил доку себя раздевать. – Эта… прекрасная да-а-ма. Кстати, хршо так… сработались… то есть.
– Тебя не стошнит?
– А… не. Это беспрс… беспсрс… бес-пре-це-дент-но-е … забыл. Короче, – он махнул рукой, за что заработал оплеуху. Джим как раз снимал толстовку. – Блевать таким вином – грех.
Джим раздел бухтящего подпольщика, попутно выслушав невнятный рассказ о его с Лайзой конклаве, перевязал ладони свежими бинтами и затолкал Арсеня под одеяло.
Минута бухтения.
Затих.
