Соавторы: Олег Самойлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 317 (всего у книги 329 страниц)
Переговариваясь, скрипели углём по стене двое одержимых. Иногда они останавливались, отходили к противоположной стене и смотрели на получающееся. В эти моменты было очень интересно за ними наблюдать.
Кукловод даже уронил походя, что благодаря остановившемуся времени они не имеют проблем с меняющимся освещением. Он был действительно доволен в этот момент. А Джим думал, что, возможно, рисунки бывают более информативны, чем записи. К примеру, можно было бы записать, каким он сейчас видит Кукловода и Арсения, а можно – зарисовать. И рисунок (если бы Файрвуд-старший умел рисовать) передал бы больше.
Умей он рисовать, мог бы понять, что они сейчас ощущают. И это тоже было бы полезно в изучении. А пока приходилось читать Джека Лондона, наблюдать за работой и иногда ловить на себе взгляды то одного, то другого. Оба внимательные, но у Арсения ещё и жадный. Один раз он навалился на стену. Джим было забеспокоился, но Перо выпрямился и продолжил рисовать.
Спустя полчаса от начала раздаются шаркающие шаги откуда-то из коридора. Сначала от них нет ощущения чего-то недоброго – они принадлежат не брату, не Энди, не Райану. Либо пришла в себя Лайза, либо разблокировали дверь к остальным.
Потом Джим понимает, что шаги одни, и они приближаются. Лайза непонятно зачем в одиночку не пошла бы, в её-то состоянии. Если Райан оплюёт ядом, с посланием всегда можно попросить о помощи Энди. Если разблокировали дверь – почему первым стали не Нортон с Роем, которым обычно и дают разведывать опасные места? Это не их шаги и они тоже не пошли бы в одиночку.
Джим откладывает книгу, встаёт, прижимается к стене и отходит от двери на пару шагов. Если выйдет остаться незамеченным…
Дверь открывается.
Джим затаивает дыхание, стараясь прижаться к стене как можно ближе.
Шаги громче.
Из проёма делает шаг Соня (держит кухонный нож) и застывает. У неё дрожат руки.
Арсений и Кукловод не реагируют – продолжают рисовать, будто ничего не происходит.
Сделай ещё шаг
Ещё шаг и ты меня точно не увидишь
Девушка открывает рот, чуть передвигая ногу для шага.
– Мы… умираем… – как-то жалобно, будто не веря своим глазам, начинает она, – а вы тут… стену изрисовываете?
Джим гипнотизирует её продвинувшуюся вперёд ногу, стараясь не выпускать из виду поворот головы. Он слишком близко – если она его заметит и бросится, то у неё есть шансы на успех.
Хотя у него – эффект неожиданности.
Да и в целом мужчины крепче.
– Арсень… – Она делает чёртов шаг вперёд. Потом – ещё. – Ты же… Перо. Почему ты не за свободу борешься, а с… маньяком этим?
Совсем уж жалобные и просящие интонации. Джим делает шаг ей за спину.
Кукловод, отвлечённый, останавливается и смотрит на гостью недоумённо. Будто он до сих пор находится «в картине», и не может понять, зачем тут появился кто-то лишний.
И тут оборачивается Арсений – частично в угольной пыли. Глаза тёмные, у него редко бывали такие тёмные глаза. Обычно – когда он злился или смотрел на Джима.
– Она тебе нравится? Визуально, – интересуется Перо у Кукловода. – Если да, можем сделать из неё куклу. Подразним Элис её неудачной копией. На чердаке был подходящий парик…
– Из м… меня – куклу?!
Вот теперь Джим явно различает истеричные нотки. Арсений по больному ударил, Соня в своё время была дружна с Энн. Да и невозможно было остаться равнодушной после напоминания о том «театре».
– Я не размениваюсь на мелочи. – Кукловод рассеянно вытирает угольные руки о рубашку.
– Из… – Руки Сони дрожат сильнее. Правая поднимает нож, медленно, напряжённо и нервозно. Дыхание – быстрое, тяжёлое и неровное. Чуть сгорбилась.
Джим стоит за её спиной. Ловит взгляд Арсения и, удержав его, поднимает брови и проводит большим пальцем по шее.
Перо странно улыбается. Дёргается уголок рта. Но он кивает через силу.
Мэтт схоронился на лестнице. Отсюда слышно шаги. Нога болела нестерпимо, боль отдавалась куда-то в мозги. Чёртова пуля засела в кости, не иначе, выходного отверстия-то нету. Кое-как перемотал тряпкой и добрался сюда. От двери следы крови, но сюда не ведут.
У него оказалось всего семь минут в запасе, после чего куклы вскрыли потайную дверь. Он и сам-то нашёл её случайно, когда воды захотелось уже невыносимо. Кто же знал, что ниша за статуей – маскировка хода.
За восемь минут он успел перетянуть рану, дохромать до второго этажа и активировать несколько ловушек на пути – из тех, которые вначале заготавливал для Форса.
А у Нортона чутьё как у зверя
Что за тварь Фолл в дом притащил сам-то понял
Запоздало пришла мысль, что надо было достать пистолет, когда сюда пришёл. Хоть какой-нибудь. Хоть выкрасть Фолловские.
Тихие шаги ближе…
Чертыхается Ричардсон – наверно, перешагивал очередную проволоку. Что-то говорит мелкий их, Нортон спокоен. После того, как он взорвал первую ловушку (а кто ещё) Мэтт ни одного слова от бывшего снайпера не услышал.
Мэтт ошалело оглядывается.
Палку хоть
Что угодно
Дальше не уйду
Он елозит задом к стене. Сжимает зубы: боль с каждым, даже незначительным движением взрывается в чёртовой простреленной ноге. Тряпка медленно напитывается кровью.
Прижавшись к штукатурке, косится вниз.
Через перила видны силуэты на первом этаже. Всех троих. Ричардсон дёргает наугад дверь, закрыто, что-то говорит Нортону. Тот кивает. Мэтт прислушивается.
– Здесь много закрытых дверей. Нужные мы не найдём без карты, а всем замки отстреливать… И нужны швабры, проверять ловушки.
– Тогда за Форсом, – кивает Ричардсон. – Так бы Перо взяли… Эй, мелкий! Зак, ты где там?
– Да тут… – шуршание, – тут… Еда! Много!
Эти двое замирают. Потом Нортон жестом приказывает Ричардсону оставаться на месте и исчезает из поля зрения.
Мэтт выдыхает. Сработало.
Он слишком надеялся на то, что они заинтересуются кладовкой, чтобы это могло быть правдой.
И вот…
Некоторое время ещё слышится шуршание, потом Нортон и Зак возвращаются с набитыми сумками.
– Наши обрадуются, – Нортон хлопнул ладонью по сумке. – Уходим.
Дверь они наверняка заклинят в открытом положении, раз собрались вернуться.
У меня полчаса чтобы выбить Алиску из логова.
Потом меня найдут.
Дракон
Мэтт с трудом дожидается, пока шаги троицы смолкнут, и принимается перетягивать тряпку на ноге.
Багровый мир плывёт, выталкивает из себя.
Элис стоит на четвереньках, поджав пальцы на израненных ступнях. Её тошнит. В желудке тянет, во рту мерзкий кислый привкус. Последние силы уходят на то, чтобы бороться с сознанием Ричардсона. Он оказался сильнее, чем она думала, ещё и успел проконтактировать с Дженни.
А эти – рисуют. Углём по стене, чёрным по белому, вспарывают алую дымку Элис. Переносят на стену насмехающимся силуэтом. Истощают её. Уже на дне сознания ощущается перепуганная Алисочка.
Несправедливо…
С грудным рыком Элис ударяет кулаками по полу. Горбится уродливо.
Я сильнее
Достойнее её
Она не должна побеждать
Трикстера не хватает. Он будто помогал ей быть сильнее. А теперь – нету.
Теперь силы вытекают из Элис, как кровь из перерезанного горла.
В ушах раздаётся эхом: «Еда!» – и сознание Роя полностью выскальзывает из пут обиды, отчаяния, страха – всего того, что даёт ей силы и власть над человеком.
И тело слушается всё хуже. Руки дрожат, костяшки сбиты, порезано предплечье. Элис опирается ими о пол, кое-как поднимается на ноги. Чтобы не падать, хватается за спинку кровати.
В ступнях до сих пор куски стекла.
Марионетки ускользают. Элис мечтала о том, как будет выпивать жизнь каждого, но они…
Перехватиться за тумбочку, ступая почти на кончиках пальцев.
Они – выжили. Но они не останутся жить. Их, всех, поглотит огонь, как большинство жертв Элис. И тогда её суть восстанет из пепла в новом теле и новом имени. Теперь быстро; очень быстро.
Закоротить электричество. Включить его подачу на весь особняк и закоротить. Это же возможно?
Сжечь их вместе с собой
Дотла
Элис тяжело дышит. У неё подламываются колени, из-за боли горячо в голове, плохо слушаются пальцы. Она почти не видит, куда садится, мониторы и пульт – сознание слабнет, гибнет, выключается. Она не видит клавиши, которые нажимает – изредка сбоку трещит разбитый монитор.
Все звуки заглушает собственное рваное дыхание. Держаться за Роя больше не надо, поэтому остатки сил – на Алису. Душить, давить, не пускать.
Вода есть
Две кружки
Последнее намерение – дотянуться до кухонного стола и вылить эти кружки на разбитый монитор. Элис тянется в нужном направлении, опирается пальцами ног о пол – поскальзывается в собственной крови.
Мир тонет в темноте, глухом ударе и боли.
Комментарий к Безвременье.
*неточное изложение финала романа Жюля Верна. Предположительно, Джим читал давно.
** знаю тебя под кожей и снаружи. Латинские фразы в лексиконе Пера являются собственностью Зеркала)
***"принцип самосогласованности постулирует, что при перемещении в прошлое вероятность действия, изменяющего уже случившееся с путешественником событие, стремится к нулю". Или проще - будущее невозможно изменить, попав в прошлое.
========== Безвременье.. ==========
По пути Мэтт наткнулся на два трупа в комнате верхнего этажа, рядом с логовом. Оба были истерзаны, в какой-то драной старой одежде, у парня вспорота глотка, девчонка просто дохлая. И у обоих зашиты рты.
В теперешнем состоянии потянуло блевать.
Марионетки
Или это Алиса
Всегда думал маньячка
Здесь он сначала подобрал палку, но палка могла сломаться. Потом нашёл кочергу.
И, обезумевая от боли, кое-как вполз в логово через боковой ход.
Не получится
Не
Алиса наполовину свисала из кресла. Дохлая? Без сознания? Бухая? Нет, алкоголем не пахнет
Бутылок нет
Из руки выпадает ненужная кочерга.
Ему повезло.
Шипя сквозь зубы, Мэтт нашарил в коробке со всяким инструментарием запасной моток бельевой верёвки. Тащить тело было невмоготу, поэтому он просто выпрямил Алису в кресле и накрепко привязал к спинке. Руки – к подлокотникам, нимало не заботясь тем, что узлы передавят кровоток. Ноги – к основанию вертящейся ножки.
Кресло откатил на середину комнаты.
Потом доплёлся обратно до коробки. Тяжело плюхнулся рядом, выудил из неё аптечку. Пальцы трясутся, ампулы какие-то, стандарты… Коробочки… Кетер… Кетеро… чего? Кетеролак. Алиса говорила, от боли… Вроде ещё от Кукловода здесь осталась коробка…
Трясущиеся руки выщёлкивают две таблетки, закидывают в рот. Рука тянется к кружке на столе, чуть не опрокидывает.
Вода есть. Несколько глотков, после чего он падает на пол и замирает. Боль начинает стихать, если не шевелиться.
Марионетки
Надо быстро вернуть контроль
Быстро
Вытереть пот со лба – волосы слиплись – воротником куртки. Перевернуться на живот. Встать на четвереньки выше сил, остаётся ползти до мониторов. А там карабкаться, как на гору, на второе кресло.
Перед глазами белеет, белые блестящие мухи залепляют все, лезть вслепую.
Когда тело рушится на сиденье и удаётся пристроить ногу, Мэтт ещё некоторое время глубоко дышит. Блестящая белая пелена перед глазами рассеивается, но рана рвёт болью от каждого, даже самого неосторожного движения.
Ещё пара вдохов. Центральный монитор разбит. Что Алиска тут делала? Или подрались
Рука притягивает к себе микрофон, хотя он не знает, что говорить.
Дрожащие пальцы свободной руки отщёлкивают на пульте.
Многие камеры нерабочие. Динамики… Система выдаёт сведения о поломках, одно за другим.
Диверсия
Алиса
Опять твоя работа
Марионетки обнаруживаются в комнате, которую он помнит смутно. Там малышку Джен привязывали к креслу. А дальше что было?..
Он мотает головой, хватает вторую кружку, жадно выпивает остывший чай. От кружки пахнет колбасой пережёванной, и сейчас от этого запаха желудок готово вывернуть. Колбаса. Мясо. Слюни и разрываемые зубами волокна.
Дрожащие пальцы настраивают систему прослушки с комнаты.
Колонки ещё не заработали, а он уже увидел.
Эти твари едят. Сидят на полу кружком и едят
Там из харча было то, что можно есть так, без подогрева. Банка мёда, например, сухари, кое-какие овощи, если помыть. Консервы… Овсяные хлопья – только кипятка плеснуть, готово. Им после голодовки главное само наличие еды, горячей. Вот и жрут.
Ед-да
Чёртовы вы
Думаете всё
Победили?!
Овсянка, значит
Любите горячую склизкую серую овсянку
Он ждёт, пока они опустошат тарелки.
Хотя бы на половину.
Трясущаяся рука включает микрофон, судорожным рывком продвигает его по панели ближе к себе.
– Радуетесь жизни, куклы?.. – Мэтт горбится над столом, стараясь не обращать внимания на боль. Не выходит, и слова хриплые, будто выплёвываются прочь из глотки. Их разрывает вдохами-выдохами. – Вот и я решил пожелать вам… приятного аппетита. Последний раз в вашей жалкой кукольной жизни.
– Это была ловушка, – динамики хрипло трещали где-то в серой выси, ближе к потолку. – Должен признать, вам повезло с выстрелом, чуть… не подцепили самого Трикстера. Но моей целью было заманить вас в дом, и ваши кукольные мозги… на это повелись. Уоллис! Помаши ручкой в камеру! И вы, великие добытчики еды для племени. Вы все, четверо…
Странная пауза в несколько секунд и что-то вроде хрипа с той стороны. Но динамики так трещит, что не разобрать толком.
– Крупа отравлена, хорошие мои. Как и мёд. Не так сложно предугадать, на что кинутся… голодные марионетки… в первую очередь. На данный момент отрава уже рассасывается в ваших желудках. Час, два… Может, три, если повезёт. Не хотите ли маринованных оливок напоследок?
Джим смотрит на динамик. Во рту ещё рассасывается привкус сладкой овсянки.
Все молчат.
– Ах ты… – хрипит младший. Ему есть было особенно тяжело, ловушка разблокировалась не так давно. Теперь у бедолаги всё болело. Зато как он был рад еде.
Мало помню о ядах
– Блеф. – Кукловод шкрябает ложкой о дно тарелки. – Травить нас всех бессмысленно. И неинтересно.
– Если видеть не дальше своего носа, кукла, – ехидно заметил динамик. – Отрава действует не мгновенно… И великий Учитель даст вам шанс на спасение. Свою жизнь вы будете выцарапывать, это я вам обещаю.
Вхрипнув напоследок, динамик умолк. Воцарилась тишина.
– Тогда логика есть.
Кивнув, Кукловод снова принимается за еду. Джим следует его примеру – теперь нет смысла себя ограничивать, а силы понадобятся.
Арсений тоже доедает из своей тарелки кашу (ему и так ввиду длительной голодовки положили меньше всех), облизывает тарелку. Когда младший толкает его в бок, пожимает плечами.
– Он же сказал, что даст шанс выбраться. Паниковать рано.
– И средний срок, который нам остался – часа два, по его словам. – Джим смотрит на динамик. Серый, безмолвный. – Предположим, он учёл наше физическое истощение, скорость всасывания и то, что мы и без отравы с трудом живы. Один час он точно захочет посмотреть, как мы паникуем. Лучше ему такой радости не предоставлять.
Как он рассчитывал дозировки яда и противоядия
И симптомы
Должны же быть
А всасываемость какая
– Если это рицин, есть от трёх часов до суток, – спокойно сказал Райан.
Нэт, кашляя, согнулась над полом, но её не вырвало. Желудок отдавать еду обратно явно не спешил.
Дженни, дрожа, отставила тарелку.
– Нельзя же так…
– Или крысиный яд, – продолжил Райан. – От рицина нет противоядия.
– Стрихнин? – подал голос младший.
– Мэтт играет с нами как с крысами! – восклицает Джен.
– При мне так не было, правда? – Кукловод, но она только отмахивается.
– Надо что-то сделать! Промывание, рвоту вызвать! В баке мало воды…
– Я… за, – Нэт после трёх неудачных попыток засовывания пальцев в рот вытирает слезящиеся глаза. – Надо… воду обратно открыть, чтобы было чем…
– Либо заткнитесь, либо сдохните, – отрезает Райан.
Наступает тишина. Ошалело смотрит на всех побледневший Закери. Лайзе одной нормально: лежит у своей тарелки и смотрит на засохшие крупинки овсянки по краям. Что-то мурлычет себе под нос.
Ну ещё Энди спокоен, но его может вывести из себя только какая-нибудь неправильно доказанная теорема.
– Воду включать нельзя, – Джек отставляет тарелку. Видно, что ему не по себе, но младший борется со страхом. – Тогда уж сразу Трикстеру сдаваться на электрическое поджаривание. Будет бить током, пока не опухнем.
Джим подцепляет на ложку некоторое количество овсянки и рассматривает её.
– Мы не знаем дозировку. А сколько должно попасть в кровь для эффекта? Стабле умно сделал – подождал. Мы очень голодны, всё всасывается с катастрофической скоростью.
– Играется он, – Рой почти с суеверным ужасом смотрит на камеру. – Противоядие у него точно есть. А знаете ещё что? Нас тут тринадцать. Самое начало помнит кто-нибудь? Когда мудак этот только власть захватил.
Оливия, пластом лежащая на покрывале, приподнимает голову.
– Останется двенадцать человек… – припоминает Дженни. – Думаете… Противоядие рассчитано на них, а тринадцатому не хватит?.. И нас… останется…
Рой заозирался вокруг.
– Типа он нас… выпустит?
