Соавторы: Олег Самойлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 52 (всего у книги 329 страниц)
– Нет, но тебе понравится, – флегматично отозвался Джим-подпольшик, автор записи.
– Ну хорошо. Предмет?
– Да! – все хором.
– Съедобный?
– Да!!!
Зная компетентность Джима во всём жевательно-глотательном, после этого ответа можно было предположить что угодно. Но все так смеялись…
– Пирожок?
– Нет, – со стороны Дженни. Она мягко посмеивалась, в её глазах мерцали отблески от камина. Залюбуешься.
– Тортик?
– Нет, но близко, – Джек таки стащил у него бутерброд, поэтому говорил сквозь плотно набитый рот. – Эй, эй, куда креветками?!
Дженни, улучив момент, пока никто не видел, попыталась втихушку угостить Кота креветиной. Естественно, это не могло не возмутить Файрвуда.
– Всем присутствующим – праздник, – неубедительно попыталась возразить она, но Джек продолжал возмущаться.
– Креветками! Кота! А как же я?!
– А если присутствующий, пусть тоже играет, – высунулась из-под стола сонно-взлохмаченная голова Закери, – а то… чего…
– А что – пусть, – неожиданно согласился Джек. Он оторвал стикер от изрядно уменьшившейся стопки, что-то размашисто написал на нём, и, в два шага перелетев расстояние, наклеил его на Кота.
Кот зашипел.
На стикере красовалось «Табуретка».
– Вот. – Джек, изрядно довольный собой, вернулся на место, жуя стащенную с тарелки Дженни креветку. – Теперь по справедливости.
– Ты просто захотел креветок, – попенял ему брат. Подпольщик, разухмылявшись, примостился на подлокотнике.
– Я их всегда хочу, Джимми. Это рефлекс.
– Я-не-тортик, – постановил Арсений, перекрывая поднявшийся шум. Лидер последователей снова расхохотался.
– Нет… Ты, Арсень, совсем не тортик…
– Кто? Клубничка, что ли?
– Почти, – Джим-подпольщик спокойно покивал, – я же говорил, быстро дойдёшь. Очень близко.
– Черёмушка?
– Дальше ушёл.
– Вишенка?!
– Именно.
– Как тебе подходит… – простонал сквозь смех изнемогающий док.
Арсению оставалось только покивать и присоединиться к всеобщему веселью. Не смеялся только Джим-подпольщик; он искренне не понимал, почему всех так развеселила «Вишенка»*.
Успокоились не сразу; ещё некоторое время сидели, вяло перебрасываясь репликами, доедали остатки «праздника», потом начали расходиться. Некоторые благодарили Дженни за хороший вечер. Другие просто зевали, улыбались и желали доброй ночи. Наконец, в гостиной остались только братья, собирающий грязные тарелки по столам Арсений и сама хозяюшка.
Джек поднялся со своей кресельной ручки, потянулся с явным удовольствием.
– Я что-то спать не хочу, – заявил почему-то недовольно.
Дженни, присевшая у гаснущего камина, с надеждой обернулась в его сторону.
– Давай я, – Джим мягко забрал у неё кочергу. Девушка благодарно улыбнулась ему и села на табурет рядышком, наблюдая, как Файрвуд-старший разживляет погасший было в камине огонь.
– Помоги с посудой, а? – окликнул Арсений без дела ошивающегося у заколоченного окошка Джека.
– Э? А почему это…
– Потому что мне лень дважды ходить на кухню и обратно, – доходчиво объяснил помощник. – Так меньше энергии тратится.
– Суммарно потраченная нами при переносе посуды энергия…
– Ну так зато не моя в одиночку!
– Для мирового баланса…
– Да я сама отнесу, мальчики! – поспешила сказать Дженни, но оба только синхронно от неё отмахнулись.
Джек без дальнейших отговорок подхватил свою стопку посуды, и они с Арсением вышли в тёмный коридор.
– А представь, сейчас из-за угла как вывернет Кукловод с мешком марионеток! – подпольщик попытался сказать это тоном рассказчика страшилок.
– А что, время? – уточнил Арсений. Джек в полутьме ухмыльнулся:
– Да кто его… Но когда-то ж он должен это делать?
На кухне царила темнотища. Арсений, на ощупь водрузив свою стопку тарелок на стол, пощёлкал выключателем, но безрезультатно.
– Погоди… – где-то в темноте зашуршал крысиный лидер. – Щас всё будет.
В пространство над мойкой ударил яркий луч фонарного света.
– Батареек же не было в последних поставках, – вспомнил Арсений.
– Ну так… – Джек пристроил свою порцию тарелок в раковине, – собрал зарядник. Часть батареек сразу же вытекла, подачу не рассчитал… Потом парочку удалось зарядить. Круто, а?
– Ну да, – протянул Арсений уважительно. И тут же спохватился. – А куда это ты собрался? Посуду кто мыть будет?
– Чего?!
– Того. Должно же быть у Дженни хоть какое-то подобие выходного. – Арсений со вздохом прошёл к раковине, закатывая рукава рубашки. – Бери полотенце, вытирать будешь.
В тёмной тихой кухне шуршание воды почему-то казалось неуместно громким. Джек слегка оттеснил его от шкафчика, занимая место рядом.
– Раскрылатился тут, – буркнул недовольно, вставая с полотенцем наизготовку. – Хозяюшка. Только фартучка не хватает…
– Да пошёл ты, – вяло поморщился Арсений. – Чего притёрся-то, мёрзнешь или темноты боишься?
– Тут технический подход, придурок. Если я буду стоять дальше, мокрая тарелка при передаче выскользнет.
– Не выскользнет.
– А так вероятности меньше… Забыл уже, как нас Дженни за новой посудой гоняла по всему дому?
– Не бухти, а то и тебя вымою.
Арсений подставил под струю воды самую большую тарелку из-под креветок. Слабый запах сырного соуса напомнил о былом величии красовавшегося на ней блюда.
– А видал, Зак, кажись, в нашу фею втюхался… – сменил тему Джек, принимая в объятия полотенца первую мокрую тарелку.
– Да разве что слепой бы не заметил.
– Ну да… Знаешь, сегодня смотрю на всю эту компанию, которая собралась…
– Салатник не разгрохай.
Джек только отмахнулся, едва не отправив в полёт стоящий на краю заварочный чайник.
– В общем, все эти люди тут только потому, что какому-то маньяку… Короче, ты, думаю, понял. Заку надо на сверстниц в школе заглядываться, а… блин, нет, ты не подумай, я не говорю, что Дженни старая…
– Да понял я уже, – заверил Арсений устало, передавая лидеру очередную тарелку. Близкое – он боком ощущал – расположение к нему Джека навевало грустные мысли. – Типа Заку девчонок в коротких юбочках, Дженни хорошего мужа и кучу детишек, а Кукловод нас всех тут лишает нормальной жизни.
– Вот именно! И мы поэтому должны сделать всё, чтобы в этот раз… чёрт с ним. Я просто хочу отсюда выйти, пока…
– Пока – что? – подтолкнул Арсений, когда Джек внезапно замолк.
– Ничего, – ответил он мрачно. – Просто хорошо, что я тебе доверять могу. Пока с планом…
Дверь тихонько открылась, и в кухню заглянула Дженни со свечой.
– А я думаю, куда вы пропали!
– Мы уже домываем, – Арсений продемонстрировал последнюю вымытую тарелку, прежде чем отдать её Джеку.
– А мы с Джимом решили ещё немного посидеть у камина, – сообщила девушка, оставляя свечу на столе и перепархивая к подвесным шкафчикам. – У меня пара бутылочек вина осталась от праздников…
– Арсень, да она нас совращает, – хохотнул Джек, откладывая полотенце. – Ты как?
– От бесплатной выпивки в отличной компании разве что полный дурак откажется.
– Ну, тогда я пойду занимать местечко у камина.
– Кресло – моё! – весело сказала Дженни, нагружая его четырьмя бокалами.
– Да понял, понял…
Недавней мрачности как не бывало, но Арсений догадывался, что это просто нежелание расстраивать Дженни. Лидера что-то сильно беспокоило, и вряд ли влюблённость Закери в девушку не своей возрастной группы.
Дженни отправила его следом за Джеком, нагрузив тремя бутылками, штопором и корзинкой с булочками, сама пообещала быть через десять минут – собиралась сделать ещё бутербродов.
В гостиной оказалось, что кто-то из братьев уже подвинул к очагу кресло (на нём в отсутствие Дженни спал, развалившись, Кот) и – скорей всего, теперь сидящий у рояля Джим – выключил свет и зажёг расставленные свечи.
– Дженни попросила, – объяснил он, подтверждая догадку Арсения. – Сказала, ей грустно будет вот так сразу провожать такой замечательный вечер.
– Скорее уж замечательную ночь.
Арсений составил свою ношу на стол и подтащил стул поближе к Джеку, устроившемуся с ногами на маленьком столике. Джим начал наигрывать что-то негромкое, кажется, импровизируя. Кот потянулся. Перевернулся с живота на спину и замер так с поджатыми лапами.
– А ну прекрати кататься, – пригрозил ему Арсений.
– А ш-шо эжо ты на него так? – поинтересовался Джек, уже успевший стянуть булочку.
– У нас в России примета, что кошки катаются на спине к непогоде.
– А у нас она… – лидер кое-как проглотил кусок, – не действует.
– Или действует, – в комнату зашла Дженни с тарелкой обещанных бутербродов. – Кажется, снаружи страшный ливень и ветер. Конец нашему снежку…
– Ещё нападет, – отмахнулся Джек, уже успевший подскочить к ней. Закрыл за спиной Дженни дверь, чтобы пройти испытание. Спустя сорок секунд щёлкнул разблокированный механизм, и теперь они оказались за нормально закрытой дверью в освещённой свечами гостиной. Даже противного сквознячка, который всегда тянулся здесь по полу, не было. Дженни забралась в кресло, поджав ноги, положила себе на коленки совсем разленившегося Кота; Арсений, только что наполнивший бокалы, подал ей один.
– Табурету явно хорошо, – констатировал Джек, накрывая свой бокал двумя бутербродами.
– Табурету? – Дженни забавно наморщила нос.
– Ну а чем не имя? Надо ж его как-то звать. Эй, Джим, если будешь там и дальше бренькать, всё без тебя выпьем!
Док завершил импровизацию, провёл по клавишам ладонью, прежде чем захлопнуть крышку.
– Скорее, ты всё съешь, – он пересел на ручку кресла Дженни, получив свой бокал; Арсений заметил, что док не улыбался, но тёмный взгляд был тёплый, смеющийся.
– Джим, объясни своему младшему братику, что табурет – плохое имя для кота, – попросил Арсений, хитро щурясь. Джек что-то недовольно замычал сквозь бутерброд, махая не занятой бокалом рукой.
– Ужасное имя, – подтвердила Дженни.
– Переубедить Джека? Ну нет, увольте, – Джим слегка покачал головой. – Лучше придумать имя самим.
– Я не понял, чем моё-то не нравится?! – искренне возмутился дожевавший подпольщик, тянясь за новым бутербродом.
– Оно… как бы это выразиться… – Арсений, задрав подбородок и свысока глядя на пол, пошевелил пальцами в воздухе, – излишне отдаёт примитивизмом…
– Я бы сказал, бытовизмом, – Джим под хихиканье Дженни подхватил его нарочито-аристократический тон, – грубым бытовизмом…
– Крайне грубым, – завершил Арсений, увёртываясь от подушки. Подушка улетела в промежуток между креслом и стулом. Джек с недовольным видом отряхнул руки под смех остальной троицы.
– Да ну вас! Никакого вкуса, – фыркнул подпольщик. – А давайте тогда, придумайте сами. Посмотрим, что у вас выйдет.
– Маркиз? – Джим облокотился на спинку кресла. В отсветах камина на его волнистых волосах красиво лежали блики. Арсений залюбовался.
– Да ты так и блещешь оригинальностью, Джимми, – буркнул Джек.
– Имя не обязательно должно быть оригинальным, – возразила Дженни, поглаживая Кота. – Оно должно мягко произноситься, так, чтобы не задумываться.
– Согласен, – поддержал Арсений, подливая себе в опустевший бокал. – Вот у меня дома, на родине, кота назвали dran-du-let. Ну, – пояснил он, в ответ на недоумённые взгляды, – это обозначает старый разваливающийся мотоцикл.
– Зачем называть кота мотоциклом? – спросила сбитая с толку Дженни.
– Да так, – Арсений уже сообразил, что залез не в то болото. – Я про то, что произносить было невозможно, но папка настаивал, что кота зовут именно так.
– Говорю ж, мой Табурет…
– Джек, уже не смешно, – Джим потянулся, подставил Арсению бокал за новой порцией.
– Так я и не смеюсь!
Дженни вдруг захлопала в ладоши:
– Придумала! А давайте дадим Коту имя на «дж»! Мы тут все…
– А я? – с притворной обиженностью обернулся к ней Арсений.
– А ты в меньшинстве, – Джек стянул из-под его пальцев последний бутерброд.
– Ну, почти все… – протянула Дженни. – Как насчёт Джерома?
– Или Джерри, как мышь из мультика…
Некоторое время под вторую бутылку дружно предлагали имена, сбивались на другие темы и истории, вспоминали начальную цель, снова предлагали, смеялись над особо нелепыми вариантами имён, Джим даже вспомнил несколько на древнеанглийском диалекте, когда-то вычитанных в легендах; Кот лениво потягивался под ладонями Дженни, не подозревая, что сейчас решается его судьба. Переворачивался, тянул лапы и мелодично скрипел, прибавляя вместе с потрескивающим в камине пламенем уюта.
– А давайте назовём его Джон, – предложила вдруг Дженни, грустно улыбнувшись. – Имя короткое и красивое. А, нет, спасибо, – она покачала головой в ответ на предложение Арсения долить в бокал. – Мне хватит.
– А мне – нет, – с развязностью опьянения заявил Джек, отобрав у помощника пустеющую третью бутылку, щедро плеснул себе почти до краёв. До Арсения вдруг дошло, что почти вся третья бутылка была выпита лидером, не особо-то рвавшемся участвовать в разговоре.
– Неплохое имя, – Джим переглянулся с Арсением. Тот незаметно пожал плечами.
– Значит, будешь Джоном, – Дженни почесала кота под подбородком, и мурлыка блаженно сощурился.
Джек почти залпом осушил свой бокал и допил остатки из бутылки.
– Что? – нахмурился в ответ на внимательный взгляд брата, приземляя бутылку на стол. – Вы ж не хотели. А мне чем-то бутерброды запивать…
– Значит, осталось назвать меня, – Арсений едва успел отнять у разошедшегося подпольщика свой бокал, в котором ещё была половина. – Чтобы из общей картины не выбивался.
– Тогда ты будь табуреткой, – пробухтел Джек. Сполз со стола на пол, сев рядом с каминной решёткой, принялся вяло ворошить ярко-оранжевые угли кочергой.
– Очень на «дж»…
– А зачем выдумывать новое? Джерсень, – Джим, мягко улыбаясь, легонько отсалютовал Арсению бокалом, прежде чем допить вино.
– Звучит красиво, – Дженни зевнула, прикрывшись ладошкой.
– Тогда уж Джерсей, – голос Джека почти не был слышен за громким мурчанием кота и шумом ветра за стёклами.
– Почему? – осведомился док.
– Потому что порядочная сволочь, – совсем уж неразличимо пробормотал подпольщик.
– Спасибо вам за вечер… – Дженни бережно стряхнула поименованного Кота с колен. – Правда, большое спасибо. Посидеть бы ещё, но я уже засыпаю.
– Конечно, иди. Третий час утра, – Джим взглянул на часы над камином. – А насчёт вечера – не за что. Это скорее мы должны тебя благодарить.
Он вызвался проводить девушку до комнаты, прихватив с камина свечу в подсвечнике.
Когда они вышли, Арсений попытался уговорить Джека идти спать. Лидер был мало того что пьян когда успел так ещё и сопротивлялся, отмахивался и бормотал что-то вроде того, что он уже большой мальчик и вполне может без присмотра сидеть ночью у камина.
Вернувшийся Джим тоже попытался его уговорить хотя бы лечь на диван. Джек мотал головой и ни в какую на диван не шёл, зато посылал их, куда дальше дивана.
Арсений поймал дока на выходе из гостиной – тот уже собирался идти за водой и приводить брата в чувство.
– Джим, я с ним побуду, – вполголоса заверил Арсений, – тебе тоже завтра спозаранку вставать.
– С ним что-то не так, Арсень, – Джим грустно заглянул в его глаза. – Я его давно…
Он вздохнул и отвёл взгляд.
– Даже если случилось, не скажет. В любом случае, когда уснёт – перетащу на диван, всё в лучшем виде, – пообещал подпольщик.
Джим ещё несколько секунд сомневался.
– Если что, я у себя.
Арсений кивнул.
– Спокойной ночи.
Когда Арсений вернулся к камину, Джек уже перестал ворошить еле оранжевеющие угли. Кочерга одиноко лежала около его расслабленной руки, а сам он сидел, вперив отсутствующий взгляд в камин.
Погода совсем разбушевалась. В трубе заунывно выл ветер, а если прислушаться, можно было различить, как ему тихонько вторят сквозняки из пустых коридоров.
Арсений поднял последнюю бутылку на просвет – когда он уходил, там ещё оставалось на донышке нечто жидкое.
Нечто жидкое оставалось и сейчас. Хватило на два глотка.
– Ааа… я не заметил… – обернувшись, Арсений увидел, что Джек уже смотрит на него. Правда, почти так же отсутствующе. – Скок там?
– Уже нисколько, – Арсений демонстративно помахал ей в воздухе, – всё.
– Ну ты пить…
– А ты жрать, – опустился на пол рядом с лидером. Взял кочергу. Джек при взгляде на неё почему-то поморщился и отвернулся.
– У меня… организм этот… рыстущ-щий.
– До сих пор растущий? – Арсений тихо фыркнул себе под нос. Тепло от разворошенных углей приятно грело кисть руки. – Чёт некачественно ты растёшь.
– Я расту в потенциале.
Файрвуд, проползя немного назад, опёрся спиной о диван. Поёрзал, принимая удобное положение. Мельком глянул на одинокий поднос на столике – без единого бутерброда.
– Эрсень, я выпить хочу.
– Тебе что, мало? – притворно удивился тот, продолжая ворошить угли.
Яркие жёлто-алые искорки вырывались из пламенеющих провалов между углями, таяли в воздухе, оставляя после себя темнеющие пятна в картинке камина. Если зажмуриться – Арсений зажмурился – на внутренней стороне век такие же виднеются, только в инверсии.
