Соавторы: Олег Самойлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 329 страниц)
Теперь все носиться по особняку будут как угорелые. Джим что, ничего не заподозрит? Дженни тот ещё конспиратор…
Он подтянул к себе ближайший том по рисованию, раскрыл на закладке.
Построение фигуры. Вид сзади, – гласил заголовок. Арсений хмыкнул.
А что, нарисовать Кукловода сзади. Главное – душа, так ведь?..
Захлопнул книгу, откладывая, наткнулся взглядом на сумку.
– Ну точно. Теперь уже весь особняк знает, а я ещё нет…
За лямку подтянул сумку к себе, оглянулся на дверь. С другой стороны – от кого теперь скрывать-то? Приподнял сумку за днище, вытряхивая на покрывало содержимое. Жетоны, скотч, клубок проводов, ножницы, нитки, лазер (зацепился за подкладку), та самая вытащенная Кэт и заботливо положенная обратно Джимом стопка перевязанных ниткой бумажек, пистолет…
Арсений перестал трясти сумку.
– Вот те раз.
Сверху на оружие упал моток проволоки и брякнулся тяжёлый старый ключ с прикреплённым к нему кусочком паззла. Даже смотреть нечего, и так ясно, что двадцать четвёртый. Арсений отгрёб всё от пистолета, взял его в руку, повертел. Положил обратно. От армии он благополучно откосил, с огнестрелкой обращаться не умел, да и не интересовался никогда особо.
Под потолком негромко захрипел динамик.
– Мои – хоть и запоздалые – поздравления, Арсень. – Сегодня Кукловод явно был в хорошем настроении, судя по тону. – Второй ключ у тебя.
– Да, просто великолепно. А вот это, – Арсений указал на пистолет, – никак не прокомментируешь?
Из динамика послышался смешок.
– Хорошенько подумай, как распорядиться своей находкой. – Пауза. – И осторожней, когда пойдёшь открывать второй замок… Путь до прихожей длинен, а с твоим везением можно запросто умереть по дороге…
Лёгкий щелчок возвестил об окончании аудиенции.
Арсений вздохнул, ещё раз оглядев вываленное содержимое своей сумки – и принялся запихивать всё обратно. Кроме перевязанных листов – решил, что посмотрит потом, а пока закинул в сундук с прочим хламом. Это терпело. Гораздо важней было придумать, как распорядиться пистолетом.
========== 26 сентября - 2 октября ==========
Двадцать шестого числа, прямо с утра, Джим разрешил Арсению выходить из комнаты, но строго-настрого запретил проходить испытания. Есть тяжёлую еду (по мнению Джима, тяжёлым было, кажется, всё, кроме овсянки и фруктов) пока было нельзя, ввязываться в повседневные дела особняка – тоже, и Арсений от нечего делать вандылялся по коридорам и читал стикеры на дверях соседей. За время его отсутствия бумажки существенно поменялись. За этим занятием его застала Дженни – она как раз шла из ванной на втором этаже, неся таз со свежевыстиранным бельём.
– Тебе нечем заняться? – спросила с надеждой.
– Есть, – заверил её Арсений на полном серьёзе. – Я чешусь.
Девушка озадачилась.
– Зачем? – спросила, слегка нахмурившись.
– Потому что мыться нельзя. А без этого моя жизнь теряет всякий смысл. Остаётся только чесаться.
– Ну вот ещё… – она водрузила тазик на подоконник заколоченного окна. – Как там твоё задание? Или нет, подожди… приходи после завтрака на кухню, там и расскажешь. А я тебе расскажу, как приготовления идут. Мы уже столько всего сделали!
Арсений хотел помочь ей донести таз, но Дженни только руками на него замахала. Пришлось вздохнуть и оставить всё как есть.
Перед полуднем он и впрямь заглянул на кухню. Девушка сидела за столом, дрессируя Нэн – откатывала на другую сторону стола карандаш, а крыса прикатывала его обратно. Было забавно смотреть, как крыса перебирает маленькими лапками.
– Арсень! Садись скорей, – Дженни улыбнулась, торопливо поднявшись со своего места. – Ну хоть чай-то тебе можно?
– Насчёт чая Джим ничего не говорил, – Арсений тяжко вздохнул.
Уже через минуту перед ним появилась чашка горячего чёрного чая.
– С лимоном и мёдом. Кем надо быть, чтобы запретить мёд? – Дженни уселась обратно, потянувшись через стол, накрыла ладошками его руки, заглянула в глаза, – ну, теперь рассказывай. Он же проговорился, правда?
– Эээ… ну как сказать… Я попробовал, но…
Нэн разошлась, уронила карандаш на пол. Уселась на краю стола на задние лапки, недовольно попискивая. Дженни наклонилась за карандашом.
– В общем, – заговорил Арсений, торопливо ухватившись за чашку с чаем, – Джиму очень нужны стерильные бинты, желательно много, какие-то там крючки, ещё одна штука, по названию на транспарант похожа… не вспомню сейчас… скальпель, обезболивающее, успокоительное, антибиотики, хлоргексидина чем больше, тем лучше, градусник и побольше аспирина, потому что скоро наступят холода. Больше ничего выяснить не удалось.
Девушка показалась из-под стола.
– Куда-то закатился, – сообщила сокрушённо. – А ведь это последний карандаш был, я им рецепты отмечала… Нэн, ну вот что это такое?
Крыса не знала – она как раз нашла на столе недогрызенный сухарик.
– А, вспомнил, – Арсений наблюдал за грызуном, – ещё сорбент и перекись водорода. И многоразовые шприцы – «их кипятить можно, а одноразовые заканчиваются быстрее, чем успеваешь просить их у Кукловода», – процитировал, не очень умело копируя интонации дока.
Дженни вздохнула.
– Ну вот, ничего нового. И так понятно, что это всё ему было надо. Но это ведь для нас… а для него самого? – она тоже перевела взгляд на довольную крысу, потом на Арсения. – Я думаю сшить халат. Такой… – развела руками, – белый, знаешь… широкий, с карманами… Вот уже ребята из Подполья мне ткани натащили, старенькая швейная машинка есть, Марго с выкройками вызвалась помочь. Но на самом деле, – Дженни понизила голос, – я тоже ума не приложу, что Джиму такого подарить.
– У него сумка рвётся, – вспомнил Арсений неожиданно даже для себя. В последний раз, как док его перевязывал, заметил, что у многострадальной врачебной сумки едва держится лямка. – Может, поискать где плотную ткань?
– Идея хорошая, но машинка не возьмёт, – покачала головой девушка.
– Так на руках. Если покажешь, могу сам прошить, иголок в сумке штук пять валяется.
Дженни расцвела на глазах. Заулыбалась, тут же начала расписывать, как и что лучше сделать… Через пять минут Арсений уже молчаливо вопрошал сам себя, какая его за язык тянула: девушка послала его искать ткань, спохватилась, пообещала кого-нибудь припрячь, а пока посоветовала сходить на второй этаж в её комнату – там сейчас был организован штаб по приготовлению украшений для гостиной.
– Поможешь ребятам, – начитывала, подталкивая его в спину из кухни, – бумаги, краски и лент туда уже натащили кучу, а делать особо некому, вот и…
Вся последующая неделя прошла в кутерьме: обе фракции носились по дому – Дженни даже самых «подпольных» заставила работать, заявив, что фракции тут ни при чём, а если уж совсем не хочется, то пусть внесут вклад в общее дело и на праздник не являются. Пара комнат была завалена гирляндами, самодельными фонариками, свечами и плакатами с поздравлениями, в «штабе» стояла большущая коробка, куда проходильщики вечерами скидывали предметы, хоть чисто теоретически могущие пригодиться доктору – вату, ткань, ножницы… Набиралось не так много, но в совокупности вышло очень даже неплохо. Какой-то уникум даже умудрился найти в доме две коробочки зелёнки. Отдельно отобранная группа перерыла подвал в поисках консервов и вина. Из банок были одни персики, тунец в масле и солёные огурцы, а вина обнаружилось пол-ящика вместо предполагаемого Дженни целого.
– Ничего, – заметила она тогда, едва заметно хмурясь, – зато с таким количеством спиртного никто не выпьет лишнего, правда? Так даже лучше.
Арсений тосковал, что не может сам проходить испытания, но работы ему и так хватало: четыре дня по нескольку часов изготовления гирлянд и фонариков вместе с Заком и девушками из последователей (в том числе не перестававшей щебетать и кидать на него намекающие взгляды Кэт). Делать фонарики они не умели, зато трындели без умолку. К счастью, на второй день к ним присоединился Ланс (оказалось, он умел неплохо складывать оригами) и ещё одна последовательница, рыженькая. Страшненькая, зато говорила только по делу: с ней Арсений затеял интереснейший спор на тему постмодернизма в живописи под убийственным взглядом Кэт. Сам не заметил, как увлёкся и пропустил время перевязки. Пришлось чуть ли не вприпрыжку нестись к себе в комнату, где его уже ждал недовольный Джим.
Вечерами Арсений шил сумку под присмотром Дженни, колол себе пальцы и тихонечко матерился, когда иголка особо уж чувствительно впивалась в кожу. Сквозь столько слоёв плотной ткани хрупкие пальчики девушки просто не протянули бы иголку.
Накануне заветного дня Дженни пришлось пойти на хитрость: во время ужина она поднялась и сказала, что хочет сделать объявление.
Заранее предупреждённые обитатели притихли, даже Кот почему-то перестал вертеться под столом и тереться обо все подряд ноги.
Джек скептически фыркнул и заработал от сидящего рядом Арсения чувствительный тычок локтем.
– Продолжай в том же духе, если хочешь заработать отпечаток половника на лоб, – пробормотал как можно тише. – То ли Дженни не знаешь…
– Да не сработает же…
– Потише, пожалуйста, – вежливо попросила рыжая последовательница.
Гул постепенно смолк.
– Так вот, – заговорила Дженни, дождавшись тишины, – в последнее время было много раненых и вообще… всяких неприятностей. Конечно, это нисколько не уронило наш боевой дух, но…
– Говори за себя, – пробормотали из угла, но на пессимиста тут же зашикали.
– Я подумала, что нам всем не помешает выходной, – выдохнула Дженни, оглядев собравшихся. Многие согласно закивали. Арсению подумалось, что мотают головами они не потому, что заранее была договорённость, а потому что надеются, что завтра сумеют откосить от приготовлений и действительно устроить себе выходной.
– А лучше и не один! – радостно вклинился кто-то из подпольщиков с другого края стола. Заявление было встречено одобрительным гулом обеих фракций.
– Боюсь, не один нам Кукловод не позволит, – хмыкнул Арсений.
– Угу, точно…
– Больше одного я сама вам не позволю, – заявила Дженни сердито. Большая часть присутствующих рассмеялась.
– Повыгоняешь… шваброй из комнат, ага…
– Повыгоняю! – девушка подбоченилась. – В общем, объявляю на завтра комендантский час! Отсыпаемся, отдыхаем, комнаты не проходим. Взамен обещаю на ужин кое-что особенное…
Последнее воодушевило собрание несказанно. Кажется, некоторые и вовсе забыли, что весь спектакль был затеян ради завтрашних приготовлений к празднику.
– Ну как? – нетерпеливо спросила девушка у Арсения и Джека, когда все уже расходились.
– Да в кои-то веки даже я поверил, – подпольщик проводил взглядом выходящего с кухни брата. – Всё лучше, чем когда ты на день рождения Зака пыталась выпихнуть его из комнаты под предлогом, что до пятнадцати лет детям нельзя дышать порошком для мытья пола…
– Ну и не напоминай! – Дженни махнула на него полотенцем. – Ладно, идите уже, отдыхайте. Завтра всем работы хватит.
========== 3 октября ==========
Следующее утро началось с шести часов; по дому все ходили на цыпочках. Быстро-быстро привели гостиную в праздничный вид, расставили свечи, натаскали дров для камина, уложили подарки в коробках – ими теперь был завален журнальный столик. На кухне под руководством Дженни, у которой в помощницах было пять девушек, развернулось настоящее кулинарное действо. Проголодавшиеся к обеду украшальщики то и дело любопытно заглядывали за заветную дверь.
Хозяюшка лично вызвалась следить, чтобы именинник не отлынивал от отдыха, ближе к вечеру даже заварила припрятанный особый чай, оставшийся от какой-то особо щедрой поставки Кукловода, и сказала, что на пять минут пойдёт проведать Джима. Как оказалась, тревога была напрасной: уставший за последние месяцы доктор благополучно спал на неразобранной кровати среди книжек по химическому синтезу и медицинских энциклопедий.
Дженни повздыхала по возвращении на кухню, что даже будить жалко, но тут же переключилась на Джека, попытавшегося втихаря стянуть с крайней тарелки пару бутербродов.
Окончательно ошалев от носящихся по дому людей, вечером Арсений спустился в подвал. В подземье сегодня стояла благодатная тишина, только в углах за коробками и стеллажами шуршали и попискивали крысы.
Он уселся на ящик, уставившись в пол. Силы ещё не восстановились, со всей беготнёй усталость навалилась как-то незаметно. Но куда больше праздничной возни утомляли постоянные ожидающие взгляды. Как Арсений понял из перешёптываний за своей спиной, большинство решило, что выбор им будет сделан, когда он передаст найденный пистолет кому-то из глав фракций. Кэт старалась изо всех сил. Весь день не отлипала от него и расписывала, как замечательно быть последователем и идти путём Кукловода.
Потом, уже ближе к вечеру, когда он по просьбе Дженни в одиночку нёс из подвала коробку посуды, его поймала за рукав Алиса и затащила в небольшую кладовку рядом с кухней. Здесь, между дверью и шкафом с пыльным барахлом, была всего пара квадратных метров пространства, вдобавок занятого ещё заваленным тряпьём стулом и высокой плетёной корзиной, забитой рваными лохмотьями и строительным мусором. Арсений опознал среди прочего хлама несколько пустых банок из-под краски, содержимое которых уже давно было на кухонных стенах. Под потолком кладовки тускло-жёлтым светила одна-единственная лампочка, камер, что примечательно, не было.
– Не буду лишний раз произносить высокие слова об избранном нами пути, – заговорила Алиса слегка отстранённо, прикрыв дверь, – просто напомню, что Джим спас тебе жизнь. Будет чёрной неблагодарностью с твоей стороны не отплатить доверием и посильной помощью фракции, которую он возглавляет.
– Я над этим подумаю, – невнятно ответил Арсений. Коробку держать было тяжело, и он поставил её на пол, у стула. Он вообще не хотел связываться с Алисой, хотя и тянуло поинтересоваться, чем верная последовательница сама отплатила доктору за срочную ночную операцию. К тому же, два дня назад двое подпольщиков рассказали, что эта дамочка ходила и активно собирала о нём информацию по особняку – кто, куда, с кем и зачем, и посоветовали быть поосторожнее – дескать, чокнутая-то она чокнутая, но ведь никогда не знаешь, что выкинет. Арсений только молча посочувствовал доктору, вынужденному делить с ней фракцию.
– Арсень!
Она схватила его за руку, не давая отстраниться. Прохладная ладонь скользнула по вороту его рубашки, обогнула пальцами пуговицы и, совсем уж неожиданно, забралась под ткань и легла на его бок. Шов неприятно заныл, потревоженный прикосновением.
– Гнев учителя, – Алиса приблизилась, не отрывая взгляда от его глаз. Голос опустился до интимного шёпота. – Ты уже его вызвал. Якшался с этой шушерой и вызвал. Дальше будет хуже, Арсень, – рука, едва ли согретая его теплом, поползла выше. – Гнев учителя страшен.
– Его гнев страшен, – тихо и насмешливо заговорил Арсений, созерцая напряжённые тонкие черты, фанатичный блеск во взгляде. Он и не подумал отстраниться или убрать её руку, хотя ощущать прикосновение прохладной ладони на своей коже было скорее странно, чем приятно. – И мне не жить? Почему же до сих пор живы Подпольщики? Никто из фракции крыс ещё не умирал.
– Можно подумать, Учителя волнуют их трепыхания. – Женщина презрительно фыркнула. – Когда он гневается – он наказывает, когда ему нет дела – он не обращает внимания. Учитель мудр. Но ты, Арсень, – под его рубашкой оказалась вторая рука. Ещё холоднее. Едва она коснулась кожи, Арсению захотелось отпрянуть, и только усилием воли он заставил себя оставаться на месте. – Ты умён. И Учитель благоволит тебе. Вряд ли ты ему будешь так же безразличен, как шавки из Подполья.
– И так же небезразличен, как тебе, а? – Арсений, усмехнувшись, перехватил её запястья, сразу оба – тонкие, они поместились в обхват пальцев, – и слегка толкнул её, прижав к стене. Алиса не сопротивлялась. Она была довольно высокой, но всё же куда ниже его метра восьмидесяти шести, и нависнуть над ней получилось довольно просто. Продолжая удерживать её запястья левой рукой, Арсений опёрся локтем правой о стену возле её головы. Алиса вскинула подбородок. По её тонким губам расползлась почти змеиная усмешка.
– Зачем я тебе сдался, ворона? – спросил Арсений негромко, вглядываясь в блестящие глаза, в глубь расширенных зрачков, заполнивших собой почти всю радужку. – Неужели только из-за фракции? Не верю. Да и потом, даже если я пойду к вам, ты уверена, что меня удержишь?
– Не стоит меня недооценивать. – Она мягко высвободила руки из его захвата и тут же обвила ими его шею.
