Соавторы: Олег Самойлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 43 (всего у книги 329 страниц)
– А вы в ответ решили лишить нас нашего?! – взвилась какая-то темноволосая последовательница.
Арсень отодвинул от себя кружку, улыбаясь.
– А вы пытаетесь лишиться в глазах единственных сохранивших здесь разум людей остатков человечности? – спросил тихо. Шум за столом стих. На подпольщика уставились все, и свои, и чужие.
– Если бы дорогой тебе человек был посажен на цепь, что бы ты сделала, а? – негромко продолжил Арсень, – гнала бы фракционные лозунги?
– Э, ты это… – Нэт, нахмурившись, почесала нос, но потом махнула рукой. Джулия, напротив, вся вытянулась, неотрывно глядя на собрата по фракции.
– Воротила бы нос?! Ну, я тебя спрашиваю! – рявкнул Арсень на темноволосую. Теперь он поднялся из-за стола, упираясь ладонями в его поверхность. – Что молчишь, язык проглотила?! Там, – он ткнул пальцем в потолок, – родной брат вашего лидера! А вы сидите здесь как…
Девушка сжалась под его взглядом. Двое последователей тоже поднялись из-за стола с явным намерением разобраться.
– Арсень, не стоит.
Взбешённый подпольщик обернулся. За его спиной стоял Джим. Арсень без сил брякнулся на табурет, закрывшись ладонью.
– Вы…
– Даёт, – присвистнул Рой, всё это время наблюдавший за развитием событий. – Вычудил…
– Это, соль там передай, – попросила Нэт.
Джим хотел было извиниться перед темноволосой, но та, всхлипывая, сорвалась из-за стола и убежала. За ней ушла грозно настроенная двоица, предварительно наградив Арсеня уничтожающими взглядами.
Джим присел на край кресла и устало покачал головой.
– Они тебя не услышат. Не в этом тысячелетии.
Подпольщик, глубоко вздохнув, пошевелился, убрал руку от лица.
Остальные тоже начали успокаиваться. Возвращались к еде, начали перебрасываться первыми, не слишком уверенными фразами.
Арсень попросил чай. Дженни, ставя перед ним чашку, заметила, что взгляд у подпольщика ничуть не смягчился. К чаю он не притронулся.
Минут через десять обитатели начали расходиться, пока Дженни не осталась на кухне наедине с измученным Джимом и злым Арсенем. Тогда эти двое, не сговариваясь, тоже принялись за еду, или, скорей, заставляли себя есть.
Она тоже присела за стол, принявшись сворачивать полотенце, и фраза про мир между фракциями вырвалась как-то сама собой.
– Этого не будет, – подпольщик оттолкнул опустевшую тарелку. – Ты же видела. Я теперь думаю, Кукловод прав – каждый должен быть сам за себя, ну, ещё за дорогих тебе людей. А остальных надо просто слать куда подальше.
Дженни медленно покачала головой.
– Я не хочу в это верить.
– Придётся, – неожиданно прозвучал прохладный голос Джима. Док глянул на Арсеня и перевёл глаза на девушку. – Это так, Дженни. Так-действительно-нужно-делать. – Он отставил кружку и сплёл пальцы. – Только… не все умеют.
– Ну вот, я совратил гуманиста, – зло хмыкнул Арсень. Залпом допил остатки остывшего чая, поднялся, скрюченными пальцами кое-как закинув на плечо ремень сумки.
– Давайте я вас перевяжу, – спохватилась Дженни, собираясь вскочить из-за стола.
Подпольщик отрицательно мотнул головой, пробормотав что-то вроде «сами».
У входа, правда, спохватился. Обернулся, ухватившись за косяк.
– Док, идёшь?
Джим слегка прищурился, потом кивнул.
Девушка переводила взгляд с одного на другого, никак не понимая, в чём тут дело.
– Я вперёд, – загадочно подытожил Арсень, исчезая за дверью. Джим спокойно поблагодарил Дженни за ужин и ушёл следом.
Прикосновение холодного металла дверной ручки было приятным – успокаивало раздраконенную ладонь. Джим осторожно прикрыл дверь.
«Предложение» Арсеня было довольно неожиданным: оба уставшие, разозлённые, изрезанные руки ноют так, что кисть почти полностью нечувствительна к остальным раздражителям. Однако организм Джима откликнулся на это неожиданное вполне прозрачно. Сначала – бросило в жар, а после ощутимо заныло в паху.
Не подать виду перед наблюдательной хозяйкой кухни.
Поблагодарить за ужин – вкуса не чувствовал, но ей будет приятно.
Не убыстрить шаг, выходя из комнаты.
Не захлопнуть дверь.
Оголённое предплечье – закатал рукава для удобства прохождения – стоило ему прикрыть дверь, обхватили пальцы, слегка поцарапывая коркой запёкшейся крови, и потянули за собой.
Вытянув дока в прихожую, Арсень прижал его к стене и жадно впился в губы.
Джим попытался его отстранить.
– Камеры…
– Срать. – Арсень внимательно вгляделся в его глаза. – А тебе?
Камеры…
Кукловод…
Хренов тюремщик…
Последним аргументом стали тёмные глаза Арсеня – затягивающе-глубокие, с лёгким прищуром, и так близко, что перехватывало дыхание.
– Мне щас на всё срать, – рыкнул Джим и дёрнул его на себя.
Арсень целовал его грубо, до боли вжимаясь губами, его руки сразу же пробрались под рубашку дока и, пошарив там, скользнули в штаны.
Сжали ягодицы.
Еле сдержав стон – всё-таки, кухня рядом – Джим оттолкнулся спиной и, схватив подпольщика за плечи, прижал его к стене сам.
Вот он, взлохмаченный, с горящими темнотой глазами, губы чуть приоткрыты, дыхание частое. Такой Арсень бросал в дрожь, в жар, и будил неимоверное желание оттрахать.
Коротко мазнув губами по его губам, Джим уткнулся лбом в промежуток между шеей и плечом. Если сейчас продолжить – они перейдут к делу прямо здесь.
Прерываться от холодного душа «by Кукловод» не хотелось.
Док шумно сглотнул.
– Куда? – хрипло прошептал у уха Арсеня.
– Ко мне, – решил тот через секунду. – Безопаснее.
Джим пошёл первым. Не хватало ещё всю дорогу лицезреть перед собой зад подпольщика, особенно рельефный из-за поднимания по лестнице.
Подпольщик с негромким и неэмоциональным бурчанием слез с Джима и блаженно растянулся на кровати.
– Ф-ф-ух… – выдохнул он, вытирая пот со лба.
Джим был солидарен. После такого насыщенного дня оставалось только ф-фухнуть и отключиться от реальности. Правда, на этот счёт у него были другие планы.
Зад не болел, так, было странное свербящее чувство, но не более. По крайней мере, встать и сделать несколько шагов удалось без особенного вреда для самочувствия, разве что мутило немного от усталости.
Арсень приподнял голову, полусонно оглядывая стоящего посреди комнаты последователя.
– Ты… оставайся, чего уж там.
– Спасибо… – Джим обернулся. Подобного предложения он действительно не ожидал, – а поместимся?
– Раз уже поместились… – подпольщик подмял под себя подушку. Весь его вид выражал твёрдое намерение отключиться. – Ложись давай.
– Повязки, – напомнил Джим. За этим он и встал – бинты на их руках сейчас больше напоминали прискорбного вида лохмотья.
– Завтра… – Арсень пробормотал куда-то в подушку, уже едва различимо, – завтра все бинты…
– Сегодня. – Среди их наспех сброшенной на пол одежды наконец обнаружилась его сумка. – Не отлынивай.
Арсень, прямо видно было, хотел отлынивать. Он уже даже негромко посапывал. Джиму пришлось подсесть и начать тормошить его за плечо.
– Арсень, проснись. Это недолго. – Арсень только сонно отмахивался, – иначе перевяжу тебя так, а сам неперевязанный останусь.
– А-а-а? – от подушки оторвалась лохматая голова. – Тебя… ладно. – Подпольщик таки сел, смахнул спутанные пряди с лица. – В этом доме, док, – сообщил хрипло, – целая куча народу не даёт мне спать. Твой брат, Кукловод, какие-то непонятные люди, Кот… а теперь ты присоединился к их числу. Давай сюда бинт.
– Сначала тебя, – док принялся размачивать присохшую к ранам ткань, – ты перевязывать-то умеешь?
– Не-ет, – с готовностью подтвердил подпольщик опасения Джима, – не умею. Но это как в живописи: не умеешь рисовать – сделай какую-нибудь фигню и привяжи к ней концептуальную мысль. Так что у тебя будет авторская повязка имени меня.
– Давай без концептуальных мыслей только, – Джим честно постарался улыбнуться. Не был только уверен, что получилось, – тогда наблюдай. Размачиваешь, очищаешь, – параллельно рассказу он водил пальцами по уже очищенной от грязи и крови ладони, символично демонстрируя операции, – бинты сначала вокруг запястья, потом накладываешь один прямо, один через большой палец. Шести слоёв хватает.
– Вас понял. А чесать параллельно можно?
– Потерпишь, – док быстрыми привычными движениями обмотал бинтом ладонь, чиркнул ножницами и завязал узелок. – Теперь мне.
========== 6 ноября ==========
– Надеюсь, я не слишком тревожу вашу идиллию?..
Арсению сквозь сон показалось, что яд капает прямо через динамик. Пожалуй, такого тона у Кукловода он ещё не слышал.
– Либо вы поднимаетесь сейчас, либо… я приму меры. На этот раз холодным душем вы не отделаетесь.
Оторвать голову от подушки стоило огромных усилий. Рядом уже возился Джим – шуршал вещами.
– Две минуты на то, чтобы собраться. Потом – гостиная в тайнике, менее восьмидесяти секунд, – сообщил маньяк сварливо.
Обрыв связи.
– Мне бы сейчас холодный душ не помешал… – Арсений, перегнувшись через край кровати, попытался выловить на ощупь свои шмотки. От нехватки сна тошнило, а закрывать глаза оказалось опасно: только веки сомкнулись, как рука, уже ухватившая ремень джинсов, расслабила пальцы, а сознание тут же утянуло в полусонное бредовое видение, где он был огромным котом. Кот гордо шествовал по коридору, сворачивал за угол, встречал Кукловода и, развернувшись тылом, гордо задрав хвост, метил ботинки особнячного божества. Сначала правый…
– Арсень, вставай. – Его резко потрясли за плечо.
– Я… щас… – отмахнуться, – второй ботинок…
– Арсень!
Он проснулся. Оказалось, на четверть свисая с кровати. Джим, уже одетый, закидывал на плечо сумку.
– Боюсь, насчёт холодного душа Кукловод не шутил.
– Просто он… не толерантный, – пробормотал Арсений, уткнувшись лицом в матрас и подняв к потолку палец.
– Будь так, нас бы облили ещё вчера вечером, – резонно возразил док.
– Ладно, встаю… Там на автомате жетоны, вытащи кофе, а? И эту… шокола-а-адку…
Маньяк был без секундомера. Этот вывод Арсений сделал, когда спустя четыре минуты наскоро на ходу до гостиной хлебал кофе. Их всё-таки не облили. Но испытание в три часа ночи в полной темноте, да ещё и «тайник»… Даже ему потребовалось одно заваленное, чтобы окончательно проснуться. Со второго, правда, вышел неплохой результат – сорок восемь секунд.
– Засчитано. Что ещё? – Арсений, пока Джим раскидывал предметы по комнате, вышел на середину, запрокинул голову к потолку. Нашёл красный глаз камеры. Фонарик в опущенной руке светил вниз, пятно концентрированного света лежало на уроненной со стола книге. Динамик молчал. Пятнадцать секунд, полминуты… – Эй, маньяк! Ты спишь, что ли? Хочешь, страшилку расскажу?
– Будешь его провоцировать, схлопочем ещё одно задание. – Джим присел на диван. Мучительно зевнул. Вперил в Арсения умоляющий взгляд. – Арсень, пойдём на кухню. Там кофе хоть и растворимый, но всё получше твоей бурды.
– Она не моя, она кукловодческая, – обиженно буркнул подпольщик. – Пойдём.
На кухне он уселся за стол с чётким намерением не спать. Но, когда чайник на плите уютно зашумел, под столом на его ноги улёгся пушистым боком мурчащий Кот, а док зашуршал пакетами в шкафчике, ища среди запасов Дженни кофе, Арсений уже устроил голову на сумке и задремал.
Джим, смотря на Арсеня, тоже заснул – вот так, с дымящейся кружкой крепкого кофе напротив, но уже через полтора-два часа их поднял Кукловод: как всегда, ядовитый, бескомпромиссный и крайне раздражённый.
– Библиотека, сорок секунд без ловушек, – заявил и отключился.
Дженни ещё не было, поэтому пришлось завтракать чем придётся. Пока Джим пытался соорудить нечто, похожее на яичницу, Арсень настрогал хлеба и щедро смазал его кетчупом. Сказал, что солёных огурцов нет и что это издевательство.
Джиму оставалось молча радоваться их отсутствию.
И всё утро они носились как угорелые, из комнаты в комнату, от ловушки к ловушке. Во время очередного прохождения гостиной на плечо Джиму упала на первый взгляд крепко держащаяся на потолке гиря. Небольшая, но после этого делать что-то левой рукой было невыносимо больно.
А ведь Джек проходил и так… – думалось Файрвуду, – и даже с ранениями сильнее…
Чтоб не пугать Дженни рукой-плетью, он попросил Арсеня сослаться на их общую занятость и принести обед в комнату. Порешили, что в комнате Джима удобнее – там хотя бы бумага не валяется на всех более-менее горизонтальных поверхностях.
– Это непорядочно, – ультимативно заявил Арсень, затаскивая в комнату внушительного размера поднос, – я потребую сатисфакции…
– Много, – согласился Джим, оглядывая металлического гиганта, – это всё нам?
– Это всё тебе, – Арсень уже вылетел за дверь, но затормозил и засунул в проём голову, – а мне я сейчас принесу.
Блюда на подносе не отличались продуктовым разнообразием, зато их было помногу. Джим сначала думал расставить тарелки поудобнее, но потом решил не заморачиваться.
К тому же, рука болела всё сильнее.
– Уже есть сел? – Арсень протиснулся со вторым подносом, когда Джим уже было принялся за еду, – а как же я?
– Ты тоже садись. – Док осторожно подул на ложку дымящегося пюре, – горячее…
– И много! – с энтузиазмом подтвердил подпольщик, принимаясь за свою порцию. Он вообще не стал думать насчёт расстановки тарелок, попросту поставил поднос на пол и брал оттуда что душа пожелает.
– Действительно много. Но продукты…
– Жжени… – Арсень сделал могучее глотательное движение и продолжил, – говорит, поставка скоро, можно позволить. А мы ещё и на хорошем счету, мы, как супергерои, пленников вызволяем.
– Дженни… – Джим с улыбкой покачал головой и принялся за еду.
После обеда они решили устроить себе получасовой отдых. Сошлись на том, что испытания на полный желудок вредны, а если Кукловод будет против, он не поленится это объявить. Джим устроился на кровати полулёжа, поудобнее расположив на подушках больную руку, Арсень пристроился на тумбочке.
Джим рассматривал неугомонного подпольщика. Видно, что не сидится, видно, что хочет помочь лидеру. И этот послеобеденный отдых ему, скорее всего, и не нужен вовсе… а сам Джим не уверен, что не станет балластом на ближайшие сутки.
Кто его знает, Кукловода, сколько ещё он будет их гонять?
– Я не чувствую в Кукловоде прежнего азарта, – неожиданно для себя признался док. – Как будто… ему не очень приятна ситуация.
– Да? – наскучив бездельем, Арсень вытащил из сумки чистый самосшитый альбом и карандаш, уселся вполоборота, – не против, если зарисую? Вот… О чём… – карандаш заскользил по бумаге, – да, Кукловод… Мне показалось, он мог бы придумать наказание серьёзнее. До сих пор не понимаю, как выхожу сухим из воды… – под внимательным взглядом Джима он, прищурив левый глаз, поставил перед собой карандаш вертикально, замеряя, кивнул и снова вернулся к наброску, – да и Джек… Согласись, маньяк мог нам тут устроить нехилое такое… а обошёлся цепью и кучей испытаний.
– И это, – Джим кивнул. В спину неприятно упиралась спинка кровати, но это было единственное положение, где не болело плечо, – и записка. Это… ты заметил? Это был его почерк.
– Каллиграфия, – Арсень хмыкнул. Карандаш двигался отрывисто, сильными штрихами, краем ластика мелькая над кромкой альбома. – Да, он как-то передавал записку для Дженни. Я вчера вечером вспомнил, но… не до того было. Думаешь, он не так уж и желает наших мучений?
Джим откинулся на подушки и поднял глаза к потолку. Усмехнулся.
– Да. Сам посуди, мы – в его особняке, мы как мышки в клетке – на виду и в полной его власти. Если бы он хотел причинять боль и мучить, мы бы заметили. А здесь… я не совсем понимаю логики его поступка, Арсень. Но она есть. Мне просто нужна литература и больше информации.
– Литература… – подпольщик тихо хмыкнул, мотнул головой. Карандаш зашуршал ровнее, ритмичнее. – Встретил в библиотеке раз… А, не важно. Вот чего, док: да или нет. Тебе никогда не казалось, что оттуда,– карандашом на стык облезлой стены и потолка, – с нами разговаривает не один человек, а двое разных?
Вопрос поставил Джима в небольшой ступор, но после полуминутного размышления он кивнул.
– Да… очень похоже. Тот человек, с которым я иногда разговариваю по вечерам, и тот, который отдаёт большую часть приказов – не могут быть одним и тем же. Они как… маньяк и аристократ. Я не знаю, как точнее.
– А точнее и не надо. – Арсень развернул к нему альбом, показывая набросок. – Ну как, на тебя похоже?
Док невольно залюбовался рисунком – вроде бы просто ворох лохматых штрихов, а как похоже. Будто схваченный фрагмент жизни.
– Похоже, – он улыбнулся. – Арсень, я не смогу проходить испытания. Я буду закрывать двери. Не затруднит?
Джек, раздав задания и отослав своих, уже задрёмывал, когда в библиотеку внёсся лыбящийся до ушей Арсень собственным персонажем. С фонариком. Подскочил, схватил его за плечи и принялся трясти.
– Последнее! – рявкнул радостно. – Последнее осталось! Всё, Кукловод размыкает цепь! Библиотека, ночь, меньше тридцати секунд!
