Соавторы: Олег Самойлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 138 (всего у книги 329 страниц)
Жуков вот не подбрасывал. За разговор – ни разу.
– Было-было, – Джек снова заёрзал. Джиму даже думать не хотелось, как бедолаге не хватает движения. – Да, ещё вспомнил. В старших классах ты был, тоже, тёмненькая… кстати, да. И эта твоя, из ворон, тёмненькая. Ты ж тёмненьких любишь, да? Тогда Арсень вообще ни при чём получается.
– А, это… Джек, ты уверен, что хочешь продолжать разговор на эту тему?
– Да я хочу, чтоб у тебя всё нормально было, – разозлённым котом зашипел тот, – а то, значит… Арсень, зараза, прямое попадание атомной бомбы переживёт, а некого будет трахать – стул оприходует. А ты… ну вот нафига он полез… короче, всё, ладно. – Одеяло снова зашуршало, обращаясь в кокон. Джек насупился. – Рассказывай, что там с Дженни и дневниками, а то этот придурок даже не объяснил как следует.
Джим кое-как вышел из сползшего состояния, перевязал заново хвост.
Джек всегда умел поднять ему настроение.
– Дженни… он рассказал, что они просмотрели видеозаписи с камер и она увидела Кукловода?
– Угу. И про то, что она дом слезами затопила.
– Знаешь, значит. – Джим потёр виски. Вместе с серьёзным состоянием возвращались и мысли о подпольщике, что не радовало. – Арсень привёл Джен в мою комнату, там мы ей постарались объяснить всё относительно этой ситуации. Рассказали про диссоциацию, что Джон и Кукловод – разные личности…
– Чего?! – Джек высунулся из своего кокона. – Как это… погоди, у него раздвоение личности, что ли?!
– Эээ… да. Да, Кукловод – вторая личность Джона, отслоился, думаю, после трагедии с семьёй. – Джек нахохлился, и слушал крайне внимательно всегда б так. – В целом, Кукловод – маньяк, а Джон, я так понял, человек вполне адекватный. Мы рассказали Дженни это, напоили успокоительным, и она заснула. А когда проснулась, то объяснили ситуацию подробнее.
Нутро тоскливо сжималось. Где-то совсем глубоко, но ощутимо, с каждым вынужденным упоминанием о подпольщике.
– Та-ак… мало нам было одного маньяка… как оказалось, что их там двое. И что, ты сам-то веришь, что этот Фолл – адекватный тип? А почему тогда он нас не выпустит, когда приходит его черед руководить телом? Нет уж, Джим, не знаю, диссоциация у него там или ещё что, но там просто два маньяка, каждый из которых издевается над нами по-своему.
Джек…
Вот и объясни ему…
Хотя чего там, прав по-своему.
– Джек, давай не будем спорить. В общем, увели мы Дженни на кухню, и я оставил её на попечение Арсеня. Думаю, он ей рассказал всё, что было нужно. А я на это время пошёл к тебе, а потом решил остаться на ночь.
– А-а… ну, ясно. Если она с Арсенем, всё нормально будет… В смысле, дебил он и руки у него из задницы, конечно, но Дженни он в обиду не даст. А что… – опять заёрзал, и Джим приготовился выслушивать очередной «тактичный» вопрос, – он теперь… ну, дежурить… только ты будешь?
– А что?
– Да… тут его… карандаши всякие, он ими обычно меня бесит… в том смысле что рисует, грифели шуршат и… короче, весь стол рисунками точно завалил, я тебе говорю. И у тебя же времени столько нет тут со мной сидеть, да и таскать… Надорвёшься же, – последнее он выдал с такой серьёзностью, что Джима чуть опять не пробрало на смех.
Джим любил брата. За всё любил, даже за его дурацкие попытки скрывать заботу.
– Нет, Джек. Арсень будет с тобой как обычно, к тому же, ты прав, я тебя таскать не смогу. Просто мне сейчас… – не правду же говорить. Не хочется возвращаться в опять пустую комнату, – захотелось с тобой посидеть. А то бываю наездами.
– А, ну тогда ладно, – Джек явно успокоился и снова устроился на подушке. – Тогда сиди.
– А полежать дашь? Я не хочу спать на стуле. – Чистая правда. Вредно, да и вообще.
– А Арсень обычно спит, – заметил Джек. – Да так-то можешь и спать идти, чего. Я никуда не денусь.
– Нет, тут буду. – Джим устроился на стуле поудобнее. – А ты спи.
– Да ладно… – Джек подвинулся к стенке. – Только одеяло своё тащи, мне моего и так мало.
– Угу.
Джим пошёл за одеялом.
Буду спать с братом
Как в старые добрые времена
Раз уж больше не с кем
Арсений проснулся на ковре возле двери. Проснулся потому, что страшно замёрз, а рёбра с правого бока – на котором он лежал – болели от соседства с твёрдым полом. Правая рука замерла на пульте, пальцем на красной кнопке. Он оперся на локоть левой и поднял голову. В утреннем полумраке – слабый свет втекал в заколоченное тремя досками окошко – смутными контурами выступала кровать, в вязких серых тенях терялись разбросанные тут книги, газеты, альбомы и прочий хлам, обычно наполняющий комнаты для испытаний.
Я в новой комнате. Ага, и… утро.
Арсений выдохнул, утыкаясь лбом в ковёр. Ссора с Джимом, рыдающая Дженни, тёмная кухня – всё осталось вчера. На душе кошки скребут, но это ничего. Это когда-нибудь пройдёт.
Вчерашний день закончился. Живём. Давай, чувак, на счёт три подъём. Раз…
Он резко оттолкнулся ладонями от пола и встал.
Пробежка не помешает. Потом – сожрёшь что-нибудь из холодильника, и библиотека. Вперёд.
Чтобы не рисковать, выбрался через люк. Хвостатый был на чердаке. Сидел к мониторам полубоком, по-утреннему хмурый и явно не выспавшийся.
– Перо, тебя искал призрак. Тот болтливый, который здесь обычно ошивается.
– Леонард, что ли? – Арсений вылез и заблокировал люк пультом обратно.
Райан не ответил, и только тут до Пера дошло: у хвостатого на коленях разлёгся Табурет. Котяра тихо мурчал – за гудом мониторов не сразу расслышишь, – и сжимал-разжимал лапы.
– Чего столбом замер, Перо? У тебя на сегодня работа есть.
– Это точно, – Арсений тихонько хмыкнул, но милостиво решил не тратить и без того нещадно разбазариваемые Форсом нервные клетки.
Особняк после вчерашнего как вымер. Обитатели, скорей всего, решили устроить себе выходной.
У дверей кухни только толклась парочка полусонных подпольщиков. Один спросил у Арсения, не видел ли он Дженни, а то время к девяти, а на кухне ни её, ни завтрака. Пришлось ответить, что она приболела и вряд ли сегодня появится.
Праздник любви.
После пробежки и наскоро зажёванной вчерашней пшёнки (к десяти на кухне воцарился Джим-подпольщик, который не обратил на него внимания, колдуя над исходящими паром кастрюлями) он даже решил, что вчерашний разрыв обойдётся ему малой кровью – достаточно просто проходить испытания и не думать, сосредоточиться на работе. Так было вплоть до библиотеки, где Арсений после девяти испытаний всё же нашёл за книгами хитро припрятанную небольшую, где-то тридцать на двадцать сантиметров, коробку, запечатанную скотчем. На картонном боку изящным почерком Фолла было выведено «для Пера».
– Хвала потолку, – выдохнул Арсений, прижимая коробочку к себе. Быстро вспорол скотч ножом, лезвием же откинул картонные створки. Шесть продолговатых цветных упаковок с лекарствами и на дне то ли журналы, то ли тонкие книжки-брошюрки, несколько штук. Поверх ещё сложенный вчетверо обычный распечатанный лист. Арсений просмотрел мельком – список лекарств и куча непонятных слов об их фармакологическом действии. Не став даже пробовать вникать во всю эту медицинскую тарабарщину, Арсений вернул лист в коробку и отправился прямиком на первый этаж, стараясь не думать о Файрвуде. В гостиной его не оказалось. В своей комнате – тоже. У дверей комнаты Джека Арсений остановился.
Поблагодарить Джона, когда вернётся. Ну и что, что маньяк.
Ладно. Это быстро.
Джим обустроился неплохо: уже притащил в комнату брата кучу литературы и теперь сидел на кровати, несколько потеснив больного. Читал.
Джек сопел. Ему явно было не очень удобно, но терпел почему-то. На приход Арсения отреагировал с энтузиазмом, заворочался, и даже предпринял слабую попытку оттеснить брата с завоёванной позиции. Неудачно.
Джим только поднял голову. Кивнул.
– Обещанное, – Арсений поставил коробку на стул рядом с доком, стараясь не пересекаться с ним взглядом. Джим, прищурившись, притянул коробку к себе.
– Чего там у вас опять? – Джек приподнялся на локте. – И Перо, блин, сколько дрыхнуть можно, а?
– Щас пойдём ходить, – заверил его Арсений, садясь на край кровати. Крыс тут же привычно уцепился за его плечо. – Джим, может, подвинешься? А то спихнём всю твою литературу.
– Спихивай, там нет ничего полезного. – Джим уже вперился взглядом в полученные брошюрки. – А вот это замечательно… Да, пожалуй… теперь мне не забыть поблагодарить… Арсень, у тебя шприцы остались?
– Всё в тумбочке, – нейтральным тоном, одновременно проверяя, не собрался ли Джек покорять просторы комнаты без носков. Оказалось, зря волновался – крыс его явно ждал и успел подготовиться. – Крайняя коробка справа, там оставшиеся ампулы, шприцы, бутылёк спирта и вата.
– Какие ещё шприцы, а? – Джек сел, нашарил ногами тапки и пихнул Арсения в бок. – Давай уже…
Арсений поднырнул под его руку и рывком поднял с кровати. С одеяла посыпались Джимовы книжки.
– Ну что… полезное что есть? – поинтересовался у Джима, когда они медленно поковыляли к противоположному концу комнаты.
А хорошо что спиной
– Есть, – отозвался с запозданием, – но я… в общем, пойду к себе, изучу в тишине и покое. Не вернусь через полчаса – вколешь B6.
Шуршание – встаёт, берёт сумку, запихивает туда коробку.
– Есть, товарищ начальник, – сквозь зубы рапортует Арсений.
– Ага, вали… – пыхтит Джек, откуда-то из-под его руки,– в смысле… отдохни. А то опух поди тут со мной сидеть…
– Дыхалку не трать, – советует ему Арсений, слушая шаги Джима к двери. Док прикрывает за собой дверь – от сквозняка. Теперь можно спокойно выгуливать Джека по комнате, не опасаясь напороться на продирающий до костей тёмный взгляд Файрвуда-старшего.
– Давай так: я к тебе через каждый час буду заходить, – Арсений позволил себе упасть на стул и перевести дух. После получаса упражнений, переодевания (за вещами в отсутствие Дженни пришлось идти самому, а потом ещё стирать прежние, на завтра) и вкалывания витамина хотелось хоть пять минут посидеть спокойно.
– Каждый час… – Джек завалился обратно на подушку. – Блин. Ну ладно, чего там, иди.
– Ага, через пять минут. – Арсений подул на лезущие в глаза пряди и принялся обмахиваться одним из джимовых журналов.
– А ведь знаешь, у слепого только и дел – сидеть и думать. Ничего больше делать нельзя.
– Ну почему… Если что, можно будет научить тебя играть на каком-нибудь инструменте. Там же видеть не особо надо, – предложил Арсений.
– Ага, буду пиликать на скрипочке и собирать милостыню, – зло отозвался крыс. – Ладно, забудь. Лучше найди что-нибудь вроде мелких камушков, что ли. Перебирать.
– Типа стекляшек?
– Ну. А то с ума сойти можно – просто сидеть и слушать, слушать… и руки ничем не заняты.
– Поищу… – Арсений, которому пришла в голову новая мысль, ответил невнимательно, почти на автомате. – И паззлы тебе принесу. Их тоже реально собирать на ощупь.
– Да. Ещё могу шурупы по размеру фасовать, круто, правда? – съязвил Джек. – Да, кстати, как там Дженни после вчерашнего?
– Не знаю… я её ещё не видел. – Арсений, упершись ногами в пол, поставил стул на две задних ножки и уставился в стенку над кроватью. – Наверно, всё переживает за своего Фолла.
– Ну… а ты, кстати, та ещё скотина. Почему про диссоциацию не рассказал?
– Да фиг знает. – Стул мягко опустился на все четыре ноги. – Не рассказал, и всё.
– Арсень, ты если о чём-то там попутно думаешь, то либо колись, либо вали нафиг.
– Намёк понят. – Арсений поднялся, перекинул через плечо проходильную сумку. Подумал, прошёл к столу и захватил с него все оставшиеся чистые листы и простые карандаши, сунув в сумку к проволоке, фонарику, пульту и куче наполняющего матерчатое нутро хлама. – Через час загляну тогда, принесу какую-нибудь мелочёвку. И Джиму передай, что укол я тебе сделал.
– Угу, – буркнули с кровати недовольно. – И на обед приходи. Должен же у тебя быть обеденный перерыв?
– Я думал, ты попал в ловушку и сдох, – «поприветствовал» его ядовито Форс, когда Арсений завалился на чердак в девятом часу вечера.
– Меньше думать надо, от этого лысеешь, – буркнул Перо в ответ, сваливая на ближайший ящик находки под пристальным взглядом Райана. – Дрель еле отдали, сволочи, и то под залог, еле сторговался на восемь паззлов прихожей… Доски оторвал от ящиков… так… снотворное, гвозди… шурупы, жесть. Не обессудь, ржавая. Колючая проволока… так, вроде всё. Ах, да, тебе маленький презент, попутно найденная катушка с проволокой. Твоя любимая.
Составив всё, он уселся на груду тряпок рядом с ящиком. Кое-как, подсунув под окровавленные бинты лезвие ножа, разрезал растянувшуюся марлю, достал новый бинт и принялся перематывать порезы. Бинт выскальзывал, падал, слои сбивались.
А Джим бы управился в две минуты. Ага. Всё, отвыкай, нету у тебя больше халявы.
Ну да, нету. К раннему вечеру весь особняк – почему, как и откуда – вопросы для слабаков, верно? – знал, что они с Файрвудом расстались в праздничную ночь.
– Нужен нейтрализатор ржавчины… – пробормотал Форс. Он уже присел у ящика и теперь осматривал листы жести. – Если только… Перо, марш в детскую. Вроде запасы кислоты не все вынесли.
– Угу, щас, домотаюсь только, – Арсений держал край бинта зубами, потому фраза получилась невнятной. Кое-как завязал, комок окровавленных старых бинтов смял и сунул в боковой карман (и так уже весь в пятнах крови) – не забыть потом выкинуть в камин. – Сколько бутылей приносить?
– Одного хватит.
Арсений прямо-таки спиной ощущал взгляд Форса и мельком подумал, чего стоило бы жить с таким человеком в одном помещении. Правда, мысль была абстрактной. Сейчас ему было глубоко всё равно.
В детской была Тэн – сидела на верхнем ярусе и в свете прикреплённого к спинке кровати мощного фонарика читала книжку в старой ветхой обложке. Арсений сначала даже не узнал её – японка была не в привычной своей строгой одежде, а в джинсах и белой блузке, да и сидела не прямо, а забралась со скрещенными ногами на ярус. Рядом, на свёрнутом пледе, дремал клубочком Табурет.
– Арсений, что-то случилось?
– Угу… – он не стал захлопывать дверь для испытаний, прошёл, переступая через валяющиеся на полу игрушки, к креслам и под внимательным тёмным взглядом плюхнулся в то, что было дальше от кровати. – Когда проходил испытание в подвале, опять увидел Сид. Ты помнишь, в подвале крипта. Потом через стенку пришёл Леонард, с ним была… та девушка, из-под дуба, помнишь?
Исами молча кивнула.
– Ну так вот, они сказали, я дал им обещание, что вернусь и сниму с них гейсы… Я, кстати, так понял, гейс – это что-то вроде… корректирующей составляющей жизненной программы, да?
– Да, очень похоже, – Тэн легко спрыгнула со второго яруса, скорей даже соскользнула, и села в соседнее кресло. Чиркнула спичка, слабый огонёк затронул фитиль стоящей тут свечи. Через секунду стол озарился мягким свечным светом. – Это ограничение, обет перед высшими силами, даваемый в противовес какому-либо полученному дару, – Тэн мотнула рукой, гася спичку. – Я сейчас пытаюсь вникнуть в верования древних ирландцев – гейсы пришли оттуда, читаю историю Кухулина… Это был герой их эпоса, наделённый волшебной силой, к тому же благородный и храбрый человек. Его имя означало «пёс Куланна», и гейсом было – никогда не есть собачьего мяса. Но он, пусть и сознательно, нарушил свой гейс, и в итоге высшие силы отвернулись от него, обрекли на гибель… – она задумчиво уставилась на дрожащее пламя свечки. – Может быть, здешних призраков держат именно их нарушенные гейсы.
Арсений сполз в кресле ниже.
– А он… этот герой… всё-таки съел собаку?
– Да, собачьим мясом его угощали старые женщины. А почтение к старшим было одним из краеугольных камней тогдашней культуры. Кухулин просто не мог отказаться от угощения.
– Влип из-за еды… Да уж.
– Там были и куда более… странные гейсы, – кивнула Исами.
– Ладно, собака с ним, с этим героем… Друид из крипты говорил, на меня наложен гейс стремления к свободе. Выходит, если я его нарушу, тоже застряну в Сиде?
– Не знаю, Арсений… – С верхнего яруса спрыгнул Табурет, начал ходить между ними, тарахтеть и по очереди тереться об ноги двух Перьев, и это на несколько секунд отвлекло Исами. – Если понимать гейс широко, как некий очень важный зарок, данный самому себе или другому… или же наложенный на тебя кем-то, кто обладал зачатками дара, то гейсы, в том числе и нарушенные, есть у каждого из нас.
– Значит, нам отсюда не выйти, – констатировал Перо.
– Возможно, есть способ разрушить старые гейсы, – Исами коснулась оплавленного края свечи тонким пальцем. Арсений даже сквозь усталость и тоску отметил, как красиво дрожат свечные блики в её тёмных глазах, как они скользят по забранным в причёску тяжёлым волосам. – Если призраки зовут тебя к себе, значит, видят пути, по которым ты сможешь освободить их от цепей.
– И что, мне… идти?
– Да, – просто ответила Тэн. – Может быть, если отпустить призраков, тень над этим домом исчезнет.
Видела бы ты сколько здесь этих призраков
