Соавторы: Олег Самойлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 143 (всего у книги 329 страниц)
– Это… Джим, я честно, я… не думала, что на дверях там такие шипы… – Дженни, кажется, едва удерживалась от слёз. – Я честно не хотела тебя тревожить, но Арсень сказал…
– Эммм… я, может, пойду потихоньку? – Арсений вопросительно покосился на злющего Джима.
– Стоять, – док рыкнул. Замолчал. Приложил ладонь ко лбу. – Так, дайте мне пару секунд…
Арсений, поймав взгляд Дженни, приложил палец к губам. Она послушно замерла в своём кресле.
Джим посидел так чуть больше пары секунд, зато потом тихо втянул в себя воздух и убрал ладонь ото лба. Взгляд был уже не такой бешеный, примерно – вполовину.
– Прошу… прощения. – Он поднялся, грозно нависая над Дженни. – Вы просто не представляете, какую чушь пишет Фрейд. Я, когда читаю… несколько выхожу из себя.
– Фрейд… – пролепетала Дженни, – я не читала…
– Джим, ты её запугал, – осторожно сказал Арсений, надеясь, что не взбесит Файрвуда ещё сильнее. – Это точно не противоречит морали Гиппократа?
– Противоречит. – Джим перевёл взгляд с перепуганной девушки на подпольщика. Тёмный, взбешённый, почти осязаемо обжигающий взгляд. – Ты сегодня снова по испытаниям носишься?
– Вообще-то нет. Я всё утро с Джеком был, потом позавтракал сам и отнёс завтрак Джен…. Ну и вот мы тут, – несколько неуклюже завершил Арсений, вытаскивая из кармана часы дока. Кинул взгляд на циферблат. – И да, мне обратно пора, час доходит. Сам же сказал, поить той тёмной дрянью постоянно… Кстати… Джим, не застегнёшь? Удобней будет, если на руке останутся, так я точно время не пропущу… – он протянул руку и всё-таки осмелился встретить его взгляд. Дженни, замерев в кресле, смотрела то на одного, то на другого. Арсений мельком ей посочувствовал.
– Тогда попрошу поискать бинты кого-нибудь другого, – Джим подошёл к нему и обхватил запястье горячими пальцами. – Почти закончились.
Док застёгивал часы медленно, как издеваясь и над собой, и над самим Арсением. Даже дольше нужного задержал прикосновение на застёжке, когда та уже была застёгнута – секунды две, но как ощутимо.
Прекрати
Что я тебе сделал чтобы так издеваться
– Спасибо, – Арсений растянул губы в ухмылке, распрямил пальцы, касаясь внутренней стороны его запястья. – Бинты поищу, вторая часть дня у меня всё равно отведена под испытания… – пальцы под убийственным взглядом скользят по коже, затем рука отстраняется, – я пойду. Джен, – махнул ей из-за плеча дока, – проходи испытания осторожней.
Он быстро развернулся, и, не оглядываясь, вышел из библиотеки.
– А теперь, – успел услышать напоследок спокойный голос Файрвуда, обращённый к Дженни, – займёмся тобой.
– Так, приподними свое шипастное творениe, – Райан, уходивший куда-то на пару часов вот там бы и сидел вернулся и тут же полез проверять результаты работы.
А Арсений только-только умудрился уйти с головой в монотонную работу и перестать думать.
– Докладываю: мной было честно вбито девяносто два гвоздя, – отрапортовал Арсений, прислоняясь спиной к ящику и демонстрируя верх капкана, который ему было поручено собрать. По сути – две доски с кучей торчащих из них гвоздей. Для удобства вбивания – шипы должны были выходить с той стороны плахи – доски были уложены между двух скамеечек.
– Отлично. – Хвостатый уселся в своё кресло. Выглядел он почти довольным. – Пунджи-капкан в домашних условиях, видели бы это вьетнамцы… Перо, перед установкой будешь смазывать гвозди снотворным.
– А он того… – Арсений тихо присвистнул и провёл пальцем вдоль горла, – не скопытится?
– Не бойся, не умрет, – невнятно ответил Райан. Он уже успел повернуться к мониторам. – В нормальном военном капкане шипы смазывают ядом, или, если нет в доступе, грязью, кровью трупа… Задача – обеспечить врагу медленную смерть от заражения крови.
– Да ты гуманист… – вслух подумал Арсений.
– Если закончил эпопею с гвоздями, спускайся в спальню. Надо подпилить пороговую половицу. Схему помнишь?
– Помню, – Арсений нехотя поднялся с пола. – Устанавливать когда?
– Как закончишь.
Щёлканье по клавишам. Большего не добьёшься. Арсений на всякий случай помянул тяжким вздохом свою горькую судьбину и полез в люк.
Перо оглядел половицу. Если не знать, где и что, тонкие швы распилов и не видны. Под ней, этой половицей, пустота сантиметров в десять, и две подпорки, на которых лежат доски с гвоздями. Если наступить на верхнюю половицу, нога легко проломит распил, провалится внутрь и попадёт вниз, между подпорок, в узкий ящик, начинённый огрызками колючей проволоки. Мало того, с боков схлопнутся две утыканные гвоздями деревяшки.
От самой ловушки Райан провёл тонкий шнур, под полом тянущийся к камере, да и на неё саму что-то установил. На вопрос только фыркнул. Оставалось предположить, что это сигнализация.
Ушёл Форс недавно, точнее, не ушёл, а вылез через люк, забрав инструменты, Арсений же развалился на пыльной кровати, уставившись в потолок. За единственным во всей здоровенной комнате окошком сгущались сумерки и метались тёмные ветки каштана. Если напрячь слух, слышен был глухой шум ветра. Пустое пространство комнаты медленно темнело, тени выползали из углов. Тёмная ткань балдахина над шикарным двуспальным ложем нависала угрожающими тяжёлыми складками.
Завтра рано утром комнату придётся открыть.
Как там… «он точно сунется из любопытства»
Что там ещё
Он вспомнил всё, что говорил Райан по поводу охоты. Точнее, выцеживал в ответ на его вопросы. Камера ничего не увидит, у пролезшего есть достаточно мощная глушилка. И он тоже понимает, как она работает.
А ещё – он действует здесь, в особняке, не один.
Но кто из наших стал бы помогать пролезшему в особняк человеку с непонятными целями?
Ладно, не моё это дело. Завтра придётся пойти к Биллу и сказать что возвращаюсь в подпол
Значит, своё лучше начать сегодня.
Он перевернулся на левый бок и уставился на темнеющее окно. Скоро сумерки затопят комнату, и тогда лучше будет включить свет. Не хватало ещё, чтобы через стенку в темноте неожиданно просочился Леонард или одна из неясных белёсых теней, блуждающих по дому.
Арсений закрыл глаза.
Жаль такой кроватки лишаться
Хорошая кроватка
Спать и спать на такой
Кроватка-кроватка, на тебе никто не умирал?
Да пофигу
А места бы хорошо хватило
Он резко сел, мотнув головой. Правильно, думать о чём угодно, только не о том, что предстоит.
Забудь, понял? Джима для тебя больше нет. Всё, заткнись и думай уже по делу.
Райан сказал, Кукловод не против того что мы делаем ловушку
Значит, наблюдать должен
Камера мерцает в углу. Алый огонёк – единственный не лишённый цвета элемент в серой комнате. Арсений пересел на кровати, прищурился на чёрное жерло объектива, едва различимое в полумраке.
Поехали
– Кукловод, – позвал негромко.
Тишина.
– Можешь не отвечать. Я скажу сам. – Подняться с кровати, сделать пару осторожных шагов к камере, не отводя взгляда. – Я хочу писать твой портрет. Только твой, не Фолла. Это прозвучит бредово, но я во сне увидел эскиз, с тех пор…
Арсений подтянул к себе с пола сумку, запустил руку и с некоторым трудом вытащил наружу свёрнутую кипу набросков. Все они были сделаны за время сидения с Джеком. Даже один сегодня, в обеденный перерыв. Он поднял кипу к камере.
– Вот. Все наброски. За две недели.
Листы были кинуты на кровать, где разлетелись по пыльному шёлковому покрывалу.
– Если согласен… – Арсений повернулся обратно к камере, – мне нужны материалы. И ты как модель, хотя бы пару раз.
Динамики щёлкают, включаясь. Шуршат.
Пауза.
И Арсений ждёт, если уж Кукловод включился, не стоит его прерывать.
– Будет, – хриплое. – Завтра же.
От принятого решения странно легче. В голове лёгкий шумящий туман, как от сильной сигаретной затяжки.
Кстати о сигаретах
Интересно, мелкий нашёл?
А я та ещё сволочь
Арсений вылезает из спальни через люк – открывать дверь в коридор кажется всё-таки неблагоразумным. До утра комната – его.
Вылезя на чердак, он обнаружил, что Форс исчез. Мониторы мерцали перед безликим лицом усаженного в кресло манекена.
А ты мне понадобишься
Взгляд прошёлся по гнущимся суставам куклы, оценил, отстранённо, возможности. Если не получится рисовать Кукловода с натуры – мало ли – он сможет срисовывать позы с манекена. Ухмыльнувшись, Арсений нахлобучил на голову манекену подобранную тут же шляпу и вышел с чердака. Надо было пройти ещё штук пятнадцать испытаний в разных комнатах и невзначай обмолвиться при паре-тройке людей о том, что завтра он открывает второэтажную. Желательно – за ужином.
– Паззлы, – Арсений выгреб из сумки и ссыпал на подставленную Джеком доску собранные паззлы спальни. – Я там сегодня всё излазил, так что – все, кроме двадцать четвёртого. Но и за ним вроде как дело не застопорится…
– О, отлично. Будет чем на ночь глядя заняться… – крыс ощупал плотные фанерные кусочки. – Я ж даже научился различать, где какая сторона. Обратная обычно шершавее, правда, понимаешь это не сразу… Я перед ужином, когда дошло, выложил их все на одну сторону, потом спросил у Джима. Оказалось – реально правильно сложил. Так что…
Джек, разложив куски, принялся переворачивать их все на лицевую сторону. При этом голову он держал высоко поднятой.
А в этом что-то есть
В том что он похож на буддиста, ага. Почти лысый и сидит так же примерно
Арсений переставил в угол принесённую с собой коробку (на боках остались кровавые отпечатки), навалил на неё своих рисунков, чтобы скрыть кровавые следы. А то, не приведи потолок, Джим увидит и опять затащит его на перевязку.
Хватит с меня
Припрятав коробку, Арсений кинул взгляд на наручные часы. Половина одиннадцатого. Джим придёт в одиннадцать. Можно посидеть спокойно.
– Ты совсем ничего не видишь, кстати? – спросил, плюхаясь на кровать рядом с обирающим паззл Джеком. Отчасти действительно интересовался, отчасти – чтобы не думать о теперешней чувствительности пальцев крыса. Это, в свою очередь, наводило на другие интересные мысли, а они мешали.
А ещё что-то с голосом сделалось. Не вслушиваться – не обратишь внимания, но Арсения самого напрягал странный холодноватый и отстранённый тон. Будто Джим, искусав его ночью, заразил аристократичностью.
Да у меня ж её кровь отторгнет. Умру в страшных муках от заражения обалденностью
Джек поёрзал, открыл-закрыл веки.
– После этих капель, знаешь, даже цвета какие-то различать начал. Может и правда поможет… Блин, я иногда поражаюсь Джиму, как он в этом загашнике умудряется вообще лекарства синтезировать?
– А, да он просто гений, – тем же холодноватым тоном. Про себя Арсений чертыхнулся, вспомнив Джима на ужине. Сидел напротив, смотрел. Душу раздирал на части. – Ещё о насущном: схемой твоего будильника завтра займёмся, а в углу здесь стоит коробка. В ней – кое-какие заморочки для чая. Всякие там дополнительные посудины, кисточки и прочее. Тебе же надо будет тренироваться сначала на простой посуде, потом уже Исами тебе свой чайный набор доверит. А это я к чему – коробку не трогай.
– Ладно.
На плотной доске уже были соединены друг с другом шесть паззлов. Джек ловко перебирал куски, ощупывая их и по очереди подставляя новые к уже соединённым. На глазах Арсения к ним пристыковался седьмой, затем восьмой, с изображением кроватного балдахина…
– А ещё я с завтра вступаю обратно в Подполье.
Джек перестал собирать паззл, поднял голову.
– Вот и я думаю, давно пора. Билл, конечно, тот ещё… но всё лучше, чем Алиса.
– Вот уж точно, – усмехнулся Арсений.
– Значит, комнату им откроешь?
– Всем открою. Только наплету, что соваться туда опасно, куча ловушек, всё такое… Нечего лишний раз шастать на второй этаж. – Арсений заложил руки за голову и оперся спиной о стенку. – А вообще, вскрывать без тебя тайник будет непривычно.
– Молчи уже, Перо, – в бок чувствительно врезался локоть. – Сам как подумаю…
– Да ладно… – Арсений потрепал его по плечу. – Прорвёмся.
– Да кто спорит.
Тихий стук перекладываемых паззлов.
Не думаешь ты так. Ох не думаешь
Но вслух Арсений этого говорить, разумеется, не стал.
По пути из своей комнаты во внутренний двор, у гостиной, Арсений наткнулся на группку выходящих из комнаты подпольщиков – Лайза в окружении четверых парней. Арсений поднял ладонь, приветствуя всех сразу. Двое осведомилась осторожно, не собирается ли он вернуться, но Перо ответил смазанной фразой: не хотелось до завтра поднимать кипиш. И всех без исключения волновал вопрос, правда ли он откроет новую комнату. Арсений сказал скорей всего погромче, чтобы услышали и проходящие мимо двое последователей.
Лайза, поймав его взгляд, пропустила мимо себя остальных, дождалась, пока они не скроются в прихожей.
Арсений тоже притормозил. Кажется, девушка была настроена поговорить.
– И что вы мне скажете, сэр Перо? – спросила почти строго. – Что там между тобой и доком? Он второй день сам не свой.
Арсений оперся локтем о стенку рядом с ней – забыл сменить бинты, и ладони начинали болеть. Наклонился почти что к уху рыжей.
– Давай не здесь и не сейчас, ладно?
Лайза прищурилась.
– И когда же?
– После полуночи. Та самая закрытая комната. Постучишь… Да хоть один раз, всё равно. Там сможем поговорить спокойно. Только смотри, чтоб за тобой никто не увязался.
Девушка насмешливо приподняла тонкую бровь.
– Всё настолько серьёзно? – ироничным тоном. – Арсень, да это тянет на хорошую детективную новеллу… Надеюсь, ты не прячешь там в шкафу труп Кукловода, сам занимая его место.
– Р-раскрыла, дрянная девчонка! – прорычал Арсений, скорчив свирепую рожу, и сделал вид, что хочет схватить её за горло. Лайза отмахнулась от него, рассмеявшись. Перо тоже улыбнулся.
– Ладно, приду, сэр недобитый шпион, – рыжая легонько похлопала его по плечу перебинтованной ладошкой. – Готовь чай и пледы.
Арсений проводил её взглядом, после чего направился своей дорогой.
Внутренний двор встретил его сыростью и холодом. Ветер шумел в ветвях, завывал в чугунной решётке двойных ворот. Помянув добрым словом погоду, Арсений вернулся в прихожку, нашёл первый попавшийся шарф и обмотал вокруг головы.
А сколько я уже нормально не спал? – спускаясь с крыльца. Теперь ветер трепал бахрому чьего-то чёрного шарфа, и она в свете горящих у крыльца фонарей жутковатой тенью тянулась от его головы.
Не помню.
Взял круг лёгким бегом для разминки. Затем, наращивая темп, пошёл наматывать километраж. На десятый круг принялся попутно перепрыгивать через лавочки и камни, потом усложнил эстафету, бегая от одной стороны двора до другой и выполняя через раз прыжки на стенку с переворотами. Разойдясь, перемахнул фонтан, с одного бортика на другой.
После ощущение времени совсем исчезло. Он не чуял земли и луж, не чувствовал ветра. В особняке одно за другим гасли окна. Смазанные золотистые пятна схлопывались в ничто, обращались темнотой. Крапающий дождь попадал в нос при сильных вдохах. Соприкосновения подошв с землёй задавали чёткий ритм. Во всём мире от ощущения реальности остался только он, да ещё резкие удары сердца и собственное дыхание: вдох-выдох, раз за разом. Ещё квадрат золота, схлопнутый в тьму. Ещё. Ветки. Фонтан и тихий звон падающей в каменную чашу воды. В какой-то момент – набрав приличную скорость, просто закрыть глаза.
В ушах тихий свит ветра, тело почти неощутимо. Натянутая нить. Бесконечный рывок вперёд. Нить-ловушка над порогом.
Его нет.
Ничего нет.
Выдох.
Ступня натыкается на что-то твёрдое, зацепляется. Инерция мощным рывком швыряет его вперёд.
Хруст. Громкий треск вокруг. Ощущение чего-то колкого сквозь одежду. Падение и треск прекращаются. Арсений открывает глаза. Он рухнул в кусты в дальнем конце двора, переломав ветки. Они-то не позволили ему полностью рухнуть на землю и удариться. Так, царапины, не более.
В ушах всё ещё – шум ветра.
Мыслью без слов – нарисовать бы. Или сфотографировать. Миг до начала падения.
Он смеётся. Кое-как, почти на четвереньках, выползает из куста, поднимается. Слегка прихрамывая – всё-таки умудрился ушибить колено о выступающий из земли корень, – поплёлся к крыльцу. Скоро должен появиться его воздыхатель.
И точно. Арсений ещё не успел дохромать до крыльца, когда дверь открылась. Перо ухватился за перила, поднялся, привалился к столбику навеса.
– Ну, вещай, – разрешил мнущемуся подпольщику.
– У тебя лицо в крови.
– Упал и свалился в кусты. До свадьбы заживёт, – отмахнулся. Колено и впрямь слегка ныло, но точно не смертельно. А про кровь он и не знал. Ветки, наверное.
Ему в руку неловко сунули сигаретную пачку.
Майкл явно смущался.
– Это… те, Арсень. Они только у Роя были, и он за них электрогитару требует.
– Обойдётся. – Арсений встряхнул пачку. Наполовину пустая. – Спички есть?
– Сам не курю. У тебя ж должны быть, раз балуешься. – Майкл прислонился спиной к стене. Арсений с облегчением отметил, что приставать к нему нынче не собираются.
