Текст книги ""Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ)"

Автор книги: Илья Романов

Соавторы: Павел Барчук,Сергей Орлов,Марина Рябченкова,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 296 (всего у книги 339 страниц)

Глава 9

– Что ты думаешь об Анне Лоуренс, Чак?

Я нахмурилась. Мой взгляд только на мгновение упал на маленькое квадратное радио в приборной панели машины и сразу вернулся к пустой дороге. В долинах Стилдона я разъезжаю уже два часа.

– Я восхищен ею, Гарри, – уверенно сказал Чак.

– Правда?

– Именно, Чак! Она великолепна, – трещит голос из радио. – Лоуренс получает все, что ей нужно, всеми доступными способами. Не нравится фамилия Стоун, – мужчина в радио присвистнул. – Эй, Хэнтон, нужен развод!

– И Хэнтон сделал это.

– И Хэнтон сделал это, – многозначительно повторил Чак. – Ты помнишь, что тогда творилось в прессе?

– Я не читаю прессу, – пошутил Гарри.

– А я читаю прессу. И я помню, как мой день начинался с фотографии Хэнтона и Лоуренс, когда я брал в руки газету по утрам. И так целую неделю! Хэнтон и Лоуренс на первых полосах. Я видел их лица дома. На улице. Везде!

– Только неделя, Чак. Это не страшно.

– А бульварные издания писали о них еще два месяца! – возмущенно заметил Чак. – Так вот, Гарри, наступили дни, когда не пишут о Хэнтоне и Лоуренс…

– Так.

– Проходит день.

– Так.

– Проходит другой.

– Та-ак, – совсем протяжно сказал Гарри. В эфире появилась барабанная дробь.

– Как-то утром я налил себе чашку кофе. Взял в руки утреннюю газету. Переворачиваю первую страницу, и что я вижу! – барабанная дробь прекратилась. Раздался звонкий удар тарелок. – Коллинс и Лоуренс!

Раздался смех Гарри. Громкий.

– И знаешь, что я понял, Гарри?

– Что ты понял, Чак?

– У меня скучная жизнь.

– Дамы и господа, мы слушали остряка Чака Балми, а теперь подошло время слушать вас. Итак, первый звонок. Гретчем Сандорс. Гретчем, вы хорошо слышите нас?

– Да, да! – в радио с треском раздался женский голос.

– Гретчем, вы наверняка знаете, кто такая Анна Лоуренс. Вы должны были услышать о ней хотя бы раз. Итак, Гретчем, вы разделяете мнение нашего гостя. Анна Лоуренс великолепна?

– Анна Лоуренс великолепна в своем распутстве! Я не…

Я выключила радио. Слышать один только шум двигателя много приятнее.

Джон Хэнтон. Анна Лоуренс. Клайд Коллинс. Пресса и шоумены вывернули наши жизни наизнанку.

Я очень зла, оттого что все эти слова оставляют во мне неприятный осадок, отражаются на моем внутреннем равновесии и заполняют мысли.

Надо научиться отбрасывать эти ненужности в сторону. Не думать о них.

Прямо сейчас я так и поступила.

В Стилдоне знойная жара.

Кондиционеров еще не существует. Ветерок из полностью опущенного окна приятно обдувает мне лицо и волосы.

Впереди желтая пустыня. Над головой чистое голубое небо. Редкие зеленые островки на горизонте доказывают, что в этом месте еще есть жизнь.

В маленьком городке из больших разрушенных домов и тонких сараюшек, что зовется Новым Стилдоном, тоже есть жизнь – люди. Впрочем, их тусклые взгляды, унылый вид и образ жизни заставляют крепко задуматься над этим утверждением.

Женщина в балахоне, неумытая и растрепанная, облокотилась о дверной проем. Эта женщина следит за мной не потому, что я чужая и доверия ко мне быть не может, скорее я – что-то необычное, появившееся здесь впервые за много лет.

– Где здесь телефон?! – кричу ей я, а женщина продолжает смотреть на меня потухшими глазами; когда наконец осмыслила вопрос, повернула голову и показала за угол дома.

Рассеянно говорю:

– Спасибо.

Обернулась на шум. Двое малышей уселись у переднего колеса моей машины и хохочут над их же искаженными лицами в отражении круглого блестящего колпака.

Я оставила машину и свернула за угол дома. До телефонной будки пришлось немного пройти.

Вокруг меня разрушенные дома. Под ногами редкий мусор. Впереди я вижу не детей, а подростков. Они с любопытством следят за мной.

В этой части забытого города жизни больше, чем в той его части, где нам с Коллинсом довелось побывать.

Телефонная будка, серая и битая, стоит как памятник покинувшей эти места цивилизации: в будке нет двери, а в вытянутых окошках больше нет стекла. И все равно передо мной подлинное чудо, резко контрастирующее с окружающей действительностью.

В отверстии для монеток торчит леска, ее конец привязан к самой трубке. Тяну за леску, а спустя мгновение в моей ладони оказывается старая ржавая монета.

Забрасываю монету обратно и набираю знакомую комбинацию цифр. Пошли гудки. Ответил администратор гостиницы, а потом звонок направили в апартаменты Хэнтона. Мне повезло. Мужчина поднял трубку.

– Здравствуй, Джон.

– Анна, – бодро поприветствовал он.

– Как Юдеско?

– Сезон дождей, так что влажно. Ты в Стилдоне?

Сезон дождей здесь бы не помешал. В условиях удушливой жары стираю влагу со лба и говорю:

– Разве детектив забыл тебе о чем-то доложить?

Слышу тихий смешок на той стороне провода:

– Старался быть вежливым.

– Твой человек испортил мне вечер, – без претензии в голосе подразумеваю испорченный вечер с Коллинсом.

– Значит, плачу ему не напрасно.

Наверное, я привыкла к выходкам Джона и больше они меня не удивляют. Таков Хэнтон, а потому злость моя бессмысленна.

– Я не знаю, сколько еще буду здесь… – бесстрастно перешла я к делу. – Твой маршрут никак не пересекается со Стилдоном?

– Мог бы встретиться с тобой через три дня. Цель встречи носит деловой характер или это дружеский визит?

– У меня есть к тебе разговор, – уклончиво говорю я. – Нужен совет.

– Ладно, – тон стал мягче. – У тебя все хорошо?

– Прямо сейчас – вполне.

– Что ж, тогда жди меня через три дня.

– Спасибо, Джон.

– До встречи, Анна.

Я повесила трубку. Вышла из телефонной будки и вернулась к машине.

Красный седан цел. Блестящие колпаки все еще на колесах.

Это хорошо.

Я села в светло-коричневый салон. Завела двигатель и выжала газ.

От Нового Стилдона к бурильным вышкам час пути на юго-восток. Это если не по дороге, а по желтому грунту, оставляя позади высокий столб дорожной пыли.

Солнце высоко в небе. В Стилдоне сейчас 40 градусов. Только через пару часов приблизится желанная прохлада, а металлическая фляжка рядом со мной уже пуста.

Совсем скоро показалась тонкая извилистая голубая нить. Вода блестит на солнце. Я не лишила себя удовольствия остановиться у реки. Промочив лицо и руки, посмотрела на бескрайние желтые просторы. В такую жару не летают даже птицы.

На фоне размытого от жары горизонта, очень далеко, как мираж, вижу плывучие очертания рабочей площадки. Вот туда-то мне и надо.

Я вернулась к машине. Двигатель заработал громче. Красный автомобиль опять несется вперед, оставляя за собой желтый столб дорожной пыли.

По мере приближения к лагерю отчетливее вижу, как на буровой площадке трудятся четыре десятка рабочих. На площадке три буровых вышки. Черные трубы из темной стали в сердце деревянных конструкций со свистом поднимаются вверх и с грохотом опускаются вниз. Здесь очень шумно.

Я заглушила машину рядом с большой зеленой палаткой из плотной грубой ткани. Палатка растянута в ста метрах от вышек. Рядом с палаткой есть несколько плетеных темных стульев. На одном таком стуле под большим пляжным зонтом удобно растянулся Генри Фриц – детектив, нанятый Хэнтоном.

Я вышла из машины. От работы буровой под ногами содрогается земля. Немного.

Я вошла в зеленую палатку. Здесь пара раскладных столов, несколько стульев и большие деревянные бочки с питьевой водой. Арчи Томпсон привез в Стилдон только необходимое. Условия контракта выполнил точно в срок.

Рабочие трудятся посменно, и днем, и ночью, не прекращая работу ни на час. Так мне было нужно. На это согласился Арчи Томпсон, разумеется, за соответствующую плату.

Мне нравится этот сдержанный и серьезный человек, откровенно в восторге от его подхода к делу.

– Зачем вы остаетесь здесь? – спрашиваю я Генри Фрица. Протягиваю ему кружку, полную чистой питьевой воды, и сажусь рядом с ним, за соседний стул. Тень от пляжного зонтика падает и на меня тоже. – Коллинс еще неделю будет в Илсити.

У мужчины красивая улыбка, но наглая.

– Коллинс или нет, я буду присматривать за вами.

– Я думала, вас наняли только для того, чтобы держать нас с Клайдом подальше друг от друга.

– Да, – уверенно заявил он.

Совершенно беззлобно смотрю на детектива. Его голова накрыта светлой тканью, расстегнуты верхние пуговицы его белой рубашки. Растянувшись на стуле, он не спеша потягивает прохладную воду, как если бы пил какой-нибудь коктейль.

– Для чего тогда вы остаетесь здесь? – повторила я свой вопрос.

– Кто знает, как может быть насыщена ваша жизнь. Посмотрим, может, и выслужиться получится, – просто ответил он, а у меня от изумления приоткрылись губы. – Знаю, то, чем я занимаюсь, мерзко. Вы меня презираете.

– Вообще-то нет, – немного обдумав, честно сказала я. Облокотилась о спинку своего стула. Больше не смотрю на Фрица, мой взгляд устремлен на работу буровых вышек. – Ваш наниматель через несколько дней будет здесь и лично убедится, какой вы молодец.

– Вот как? – Фриц кажется удивленным. – По вашему приглашению? – зачем-то уточнил он.

– Это кажется странным?

– Да, – задумчиво улыбнулся Генри. – Обычно в своей работе я сталкиваюсь с тем, что люди ненавидят друг друга. Вполне естественно, когда презирают меня. В этом деле нет ничего похожего. Я не вижу между вами…

– Войны?

Генри Фриц на это ничего не сказал. Припомнив слова Коллинса, говорю:

– Война не нужна. Все встанет на места само собой.

Нужно только подождать.

Эти слова по сути своей означают бездействие.

Клайд предложил встать на путь наименьшего сопротивления и не искать способ накалять существующий конфликт. Не провоцировать Хэнтона на радикальные решения. Успокоиться. Только так со временем Джон сможет осознать и принять существующее положение дел. Придет день – он отступит.

Когда я думаю о Коллинсе и о том, что он мне сказал, понимаю, насколько Клайд деликатен в эксплуатации такого сложного механизма как человеческий характер.

Уверена, между Коллинсом и Хэнтоном состоялась встреча, о которой ни один из них мне не сказал, ибо Джон никогда бы не удовлетворился простым наблюдением усилиями Генри Фрица. Зная Хэнтона и его грубую манеру вести дела, Коллинс должен был в лучшем случае получить работу в другом городе; я готовилась к участи быть запертой в особняке. Но этого не произошло, и без Клайда Коллинса здесь не обошлось. Джон согласился на своеобразный компромисс, а я вышла на путь смирения. Время нужно всем нам.

– Чтобы получить Джона Хэнтона, уверен, вам через многое пришлось пройти, – вдруг сказал Фриц. Говорит так, будто разоблачил меня в чем-то. – То, что вы делаете, – это игра. Я прав?

Внутри меня восстал гнев, но затух так же быстро, как тухнет огонь свечи при сквозняке. Сдержанно и холодно говорю:

– Мне стало жаль вас, поэтому вы избежали участи третий день кряду вариться в пекле собственной машины. Ваше общество меня не смущает и не раздражает, разговаривать с вами даже интересно, но не забывайте… – мой взгляд стал строгим. – Вы мне не друг. Если вам по-прежнему удобно выполнять свою работу в тени палаток, довольствуясь прохладной водой, примите к сведению – подобные откровения неуместны.

– Так я здесь из жалости, – улыбнулся Фриц. – А я-то думал, держать в поле своего наблюдения меня – удобная позиция для вас.

– И это тоже.

Арчи Томпсон не отсиживается в рабочем кабинете мегаполиса, он здесь, среди жары, пыли и работы. Сейчас обругал рабочего за что-то. Теперь идет к нам.

У него на голове светлая шляпа с широкими полями. Чтобы руки не обгорели на солнце, носит светлые прогулочные перчатки. Точнее сказать, перчатки когда-то были светлыми, с каждым днем они становятся темнее.

– Все в порядке? – спрашиваю его я.

Невысокий, в меру крупный мужчина опустился на стул рядом со мной, под тень другого пляжного зонта. Утвердительно кивнул мне.

Искоса смотрю на Томпсона. Его взгляд устремлен на работу буровых вышек.

– Третья колонна пробила камень, – сказал он.

– Правда?

Я удивилась, но не слишком. Пусть я плохо понимаю специфику работы, не знаю, что есть норма, а что нет, в одном уверена – достигнут хороший результат. А еще он достигнут быстро. Если уже пробили камень – значит, скоро станет понятно наверняка, будет у меня нефть или не будет.

Если черное золото фонтаном взлетит в небо над Стилдоном – я заявлю о своей свободе этому миру. Жить я буду по своим правилам и никак иначе.

Я смогу себе это позволить.

А если недра этой земли окажутся пусты, то… Что потом?

Всякий раз вставать на ноги после очередного поражения очень трудно. В конце концов, есть предел человеческим возможностям. Если нефти в недрах прожженной солнцем долины вдруг не окажется – наступит тот самый момент, когда силы мои иссякнут, опустятся руки, и я приму правила жизни этого мира. Мне придется.

Джон Хэнтон победит.

Клайд Коллинс проиграет.

При всем желании поверить в энтузиазм мыслей Клайда, я не слишком верю, что Джон Хэнтон когда-нибудь откажется от того, что считает своим. Даже если все произойдет так, как говорит Коллинс, времени для этого понадобится слишком много.

Но это не все плохое, что случится со мной, не окажись в недрах этой земли того, что я ищу. Не найти нефть – означает принять тот факт, что воспоминания мои ложны и мои знания – не что иное, как фантазия больного воображения Анны Стоун. Не найти нефть – означает принять истину что я, Виктория, – результат работы ее нездорового рассудка.

Это будет по-настоящему больно.

– Когда мы обнаружим нефть, – опять заговорил Арчи Томпсон, – скважины потребуется оборудовать хотя бы для того, чтобы управлять нефтяным потоком.

– Понимаю.

– Я могу предложить вам это, а в дальнейшем могу заниматься эксплуатацией и обслуживанием этого месторождения. Что скажете?

– Вы сможете? – всерьез задумалась я.

– Смогу, мисс Лоуренс.

Я улыбнулась.

Арчи Томпсон не остановился на сказанном, и пока он говорил, Фриц странно щурит глаза, высматривая кого-то из рабочих на площадке.

Томпсон вдруг выругался:

– Бездельники. Я вам покажу! – мужчина вскочил со стула и поспешно бросился к рабочей площадке. Я присмотрелась и обнаружила, что из палатки с провизией недалеко от третьей буровой вышки двое рабочих вынесли что-то, полагая, что их никто не видит.

– Это ты высматривал? – улыбнувшись, спрашиваю я Генри.

Фриц не поменялся в лице. По-прежнему смотрит вдаль и говорит:

– Мисс Лоуренс, посмотрите на человека у второй вышки, того, что рядом с пирамидой из ящиков.

Я вдруг вспомнила, как носила в своей прошлой жизни очки и могла только мечтать о таком зрении, каким обладаю сейчас. Смотрю туда, куда показывает Генри, и вижу невысокого сутулого человека. В целом этот человек ничем не отличается от прочих покрытых желтой пылью рабочих.

– А что с ним не так? – спрашиваю я, продолжая попытки узреть в нем или в том, что он делает, что-то нестандартное.

– Этот человек следит за вами, – уверенно сказал Фриц.

Я насторожилась.

Невысокий сутулый мужчина, на которого указал мне Генри, уходит из зоны видимости к другой стороне буровой вышки.

– Я заметил его вчера вечером. Мне показалось подозрительным, что он ходит за вами среди буровых, – сказал он. – Вы были с Томпсоном, – добавил он. – Говорили о чем-то.

Минувшим вечером я и Арчи Томпсон обсуждали перспективы бурения новых скважин, приблизительные расчеты и сроки. Мы обсуждали возможности транспортировки.

Я разозлилась.

– Почему вы еще вчера мне об этом не сказали?

– Думал, что этот человек работает на Хэнтона.

– И что вас заставило передумать?

– Зачем Хэнтону шпион, когда для него и так открыты все ваши планы, – мужчина виновато смотрит на меня. – Я это понял только что.

Вечерами в долинах Стилдона опускается желанная прохлада, а этой ночью даже пошел дождь. Из палаток вышли люди, запрокинув лица к звездному небу навстречу мокрому дождю. В ту ночь я впервые увидела рабочих обеих смен в полном составе.

Прогуливаясь среди довольных людей, взглядом нахожу сутулого человека. Его зовут Сид.

Для кого этот человек собирает информацию?

Мне на ум приходит только Алан Лонгер.

Я не люблю ходить вокруг да около, хитрости предпочитаю прямоту, но обстоятельства требуют быть осторожной в том, что делаю и что говорю. Так что подойти к Сиду и задать вопрос, глядя ему в глаза, не получится. Тем более что мне не получить от него честный ответ на свой вопрос. Я в этом убеждена.

«Что бы сделал Хэнтон?» – уже не в первый раз задаю себе этот вопрос. Мои мысли обращаются к Джону не потому, что я хочу думать о нем, просто… за неимением собственного опыта в новой для себя ситуации хочу применить чужой, ведь методы Хэнтона во многом эффективны.

– Ваш интерес становится заметным, – к ночной прогулке среди буровых под теперь уже редкими каплями дождя ко мне присоединился Генри Фриц. – Скажите Томпсону, пусть уберет его с площадки.

– Тогда появится новый «Сид», – возразила я. – Пусть лучше остается этот. Мы знаем, кто он и что он здесь делает, а вот для кого, надо бы разобраться.

Мой взгляд устремлен точно вперед. Генри Фриц уставился на мой профиль.

– Вы можете проникнуть в его палатку? – спрашиваю я.

– Только с шумом, мисс Лоуренс.

– Почему не получится тихо?

– Мне не удастся остаться незамеченным, – взглядом указывает в сторону рабочих с загорелыми лицами и в грязной рабочей одежде. – А теперь посмотрите на меня.

Я неторопливо переместила свой взгляд к Генри.

Генри Фриц и правда не выглядит как рабочий. Даже если он облачится в грязную одежду, не изнуренное тяжелой работой совсем белое лицо его неминуемо выдаст. Тем более большая часть рабочих его уже хорошо знает.

– Нужно подкупить какого-нибудь рабочего, – говорит Фриц. Мужчина серьезен. Смотрит на меня и ждет, что я скажу.

– Я хочу знать, что есть среди вещей Сида, и мне все равно, как вы это сделаете, – подступив к нему на шаг вперед, сказала я. – Как дорого обойдется эта услуга?

Утром, когда над Стилдоном поднялось солнце, я опять прогуливаюсь среди буровых вышек и, несмотря на предупреждение Генри Фрица, все равно наблюдаю за сутулым человеком по имени Сид. Свою работу он выполняет не так, как остальные. Ленивые на первый взгляд телодвижения можно было бы спутать с неопытностью новичка в новом для него ремесле, но если присмотреться лучше, станет очевидно, что этому человеку тяжелый физический труд непривычен и в принципе отвратителен. Он считает себя гордым, на голову и даже две выше остальных.

Почувствовав на себе мой взгляд, Сид вдруг посмотрел на меня. Я осталась спокойна и неторопливо перевела задумчивый взгляд на работу вышек. В это же направление ушли и мысли.

Сооружения в непрерывной работе восьмой день. Камень пробили первая и третья вышки, а буровая колонна второй не выдержала нагрузки, и пошла трещина. Пришлось потерять день, чтобы все поправить.

На этом беды не кончились.

Раньше запасы еды приходилось беречь от ночных грызунов, теперь их нужно было как-то уберечь от жителей забытого цивилизацией Стилдона. Два подростка были замечены, но смогли уйти, прихватив с собой сумки, полные провизии. Еще этой ночью украли лопаты и отвертки. К середине дня была обнаружена пропажа двух бочек бензина.

Как смогли незаметно унести или укатить две большие и тяжелые бочки, непонятно.

Арчи Томпсон поставил круглосуточную охрану к палаткам с провизией, бензином и оборудованием. Теперь вместо того чтобы выполнять тяжелую работу на площадке, шесть человек часами играют в карты в тени палаток.

К вечеру, когда на Стилдон опустились сумерки, по периметру рабочей площадки зажгли лампы и фонари. В стороне, недалеко от буровых вышек, разожгли костры, вокруг которых собрались рабочие дневной смены.

Я остаюсь в ста метрах от буровой площадки. Сижу на плетеном стуле под пляжным зонтом. Пью теплый чай.

Смотрю, как ко мне приближается Генри.

– В палатке Сида нашли клочок бумаги вот с этой записью, – Генри Фриц протягивает мне желтый лист, вырванный из записной книжки. Номер телефона на нем торопливо записан карандашом. – Оригинал оставили на месте.

– Ни имени, ни адреса, – задумчиво заметила я.

– Больше ничего не нашли.

Я сложила лист бумаги и спрятала его в кармане брюк.

Я и Фриц не пошли в сторону буровых вышек. Мы идем к дальнему костру, туда, где стоит сейчас Арчи Томпсон. Арчи закурил. Генри делает то же самое. А я довольствуюсь предложенным мне виски. Уже второй вечер подряд мы вот так проводим время в компании друг друга.

Глава 10

Привычный шум работы буровой искажен звуком ревущего мотора «Шальдо». Столб пыли из-под колес мощного автомобиля был виден за много сотен метров, а скоро под лучами палящего солнца засверкала хромированная сталь. Перед буровыми вышками машина сбавляет ход до полной остановки. Открылась дверь, из автомобиля поднялась высокая фигура Джона Хэнтона. Мужчина с улыбкой хозяина оценил рабочую площадку с воздвигнутыми на ней сооружениями.

Я вышла из тени тентового навеса, и лучи солнца опалили мне щеки.

– Здравствуй, Джон, – со сдержанной улыбкой приветствую я Хэнтона, немного позавидовав его свежести и бодрости. – Как дорога?

– В удовольствие.

Мой взгляд надолго задержался на его машине. Кузов в форме купе с далеко вытянутым капотом со спаренными фарами по обе стороны узкой решетки радиатора. Если отбросить некоторые детали, могу поклясться, передо мной фордовский мустанг. В цвете золотой бронзы великолепен.

Взгляд серых глаз с откровенной заинтересованностью не отрывается от моего лица.

– Отлично выглядишь, – сказал мне Джон. Под таким взглядом щеки способны запылать еще сильнее, чем от жара солнца, что их опаляет сейчас.

– Выходит, небрежность мне к лицу, – не сразу, но говорю я.

В ослепительно белой рубашке Хэнтон сильно контрастирует с окружающей действительностью, привлекает взгляды рабочих. Эти взгляды схожи с теми, что бросали на меня жители Нового Стилдона, когда я появилась в их маленьком замкнутом мире.

Я показала Джону буровую. Для этого много времени не потребовалось, на площадке только три вышки.

Почти сразу к нам присоединился Арчи Томпсон в компании Генри Фрица.

Мое дружелюбное отношение к Генри Джону совсем не понравилось. Дело не в ревности, а в пошатнувшейся уверенности в работе Фрица. Кажется, Джон Хэнтон теперь сомневается, что Генри действует только в его интересах…

– О чем ты хотела поговорить со мной? – спрашивает Джон, когда мы остались одни.

– Об Алане Лонгере. Он намеревается ограбить меня, – со злостью в голосе говорю я.

– Чего именно он хочет?

– Тридцать процентов акций моей компании.

– Тридцать процентов – только начало. Если сделаешь это, совсем скоро он присвоит компанию себе, – уверенно заявил Джон. – Лонгер – монополист в нефтяном деле, а ты, дорогая, объявила ему войну.

Я замерла, и Джон остановился вместе со мной.

– Что значит «монополист»? На севере тридцать нефтекачалок, едва ли не у каждой свой хозяин.

– Поставленный Лонгером, – добавил Джон. – Это его способ обойти закон.

– Ясно, – уперев руки в бока, смотрю на невозмутимое лицо Хэнтона. – Ты удивительно спокоен.

– Это твоя битва, с чего мне беспокоиться?

– Тебя нисколько не волнует судьба твоих денег?

– А я считал тебя умной, – без улыбки заметил Джон. – Стал бы я тянуть, если бы всерьез намеревался вернуть себе свои деньги.

– Хочешь сказать, у тебя нет притязаний на сто двадцать восемь миллионов? – не верю я.

– Нет.

Смотрю на спокойное лицо Джона и понимаю, что он прав, – хотел бы, давно бы нашел способ остановить растрату своего капитала. У него были для этого возможности, но он ничего не сделал, хотя сперва был решительно настроен на обратное…

Что заставило его передумать?

Между тем в голове возникла интересная мысль. По выражению моего лица всегда понятно, о чем я думаю, и Хэнтон строго предупредил:

– Попытаешься объявить свою независимость – встретимся в суде.

– Я ни о чем таком не думала… – неубедительно солгала я. Нахмурилась.

Джон заметил.

– И что теперь делать? – возвращаюсь я к насущной проблеме.

– Не пускай Лонгера в долю.

– Это несложно. Меня беспокоят последствия такого решения. Чего мне ждать от этого человека?

– Грязной игры, разумеется, – говорит Джон. Смотрит на меня. – Расскажешь о своих планах?

– Как мне теперь известно, за Лонгером север, а я собираюсь получить юг. Вот и весь план.

– Ты считаешь месторождение настолько крупным? – по тону Хэнтона понимаю, что тот считает меня безумной.

Я выкупила восемнадцать тысяч гектаров. Намереваюсь добывать нефть по всему периметру этой земли, а не довольствоваться одной двадцатой ее территорий. Крупное ли это месторождение?

Очень.

Если мне не изменяет память, в реальности моей прошлой жизни компания расставила вышки в количестве восьмидесяти четырех штук и успешно качает из них нефть на протяжении двадцати лет.

Я не заметила, как на моем лице растянулась дерзкая ухмылка.

– Ты о чем-то знаешь, о чем не знает никто другой, – вдруг понял Хэнтон.

Я ничего не сказала в ответ, но в подтверждение слов Хэнтона взгляд у меня сверкнул.

Раздаются громкие возгласы. Среди рабочих возникла суета.

– Что там происходит? – оглядывается Джон.

Суета вокруг третьей вышки. Подобное я уже видела.

– Наверное, и на этой не выдержала колонна, – мрачно предположила я.

Раздался не характерный для работы вышек звук. Шум становится совсем громким. Люди рассыпались в стороны, когда из недр земли к небу взлетел черный фонтан.

Смотрю вверх. От изумления приоткрылись губы.

Никаких мыслей. Никаких слов.

Арчи Томпсон предупреждал, что фонтан достигнет высоты в пятьдесят или сто метров. Этот достиг около трехсот метров. Потрясен даже Джон. А я…

Я даже не представляю, как сейчас выгляжу.

– Нефть! – наконец выдохнула я слово, которое в силу сковавшего меня онемения никак не могло слететь с языка. Я ринулась к третьей вышке. Гигантский фонтан нефти взмыл в небо так высоко, что брызги черного золота разлетелись по периметру всей рабочей площадки.

Вокруг третьей вышки уже образовалась черная лужа.

Рабочие обеих смен в активной работе. Томпсон руководит, громко отдавая приказы.

Я не знаю, чем могу помочь.

Мой взгляд мечется из стороны в сторону, пока не натыкается на красный седан у первой буровой вышки.

Теперь я знаю, что должна делать.

Бегу к машине и падаю в салон. Провернув ключ в замке зажигания, выжимаю газ. Мотор взревел. Машина несется в забытый город, оставляя позади желтый след дорожной пыли.

Что для меня значит обнаружить нефть? Прежде всего – самое прямое доказательство, что я не сошла с ума. Я не плод воображения Анны Лоуренс, я Виктория, и моя жизнь не выдумка. Я существую на самом деле, но по загадочному решению судьбы оказалась здесь.

А еще найти нефть значит превратить в явь мечту о финансовой независимости в этом мире, обрести влияние, а значит, получить свободу.

У меня есть нефть… Невероятно!

Новый Стилдон. Этот город мало изменился за прошедшие несколько дней, разве что в предметах быта местных жителей появились вещи из нашего лагеря… Прямо сейчас на крыльце одного из домов я вижу не так давно украденный из лагеря плетеный стул.

На этот раз я заглушила машину рядом с телефонной будкой.

Вбежала внутрь разбитого железного ящика и сняла трубку.

Растерялась.

Лески с монетой на этот раз не оказалось.

Я обыскала все карманы, но монет не нашлось. Да и откуда им было взяться?

– Проклятие! – громко выругалась я, и сразу услышала позади себя детский смех.

Я медленно-медленно обернулась к толпе немытых мальчишек в лохмотьях. Возраст у всех разный.

Взгляд мечется по веселым детским лицам. Я насчитала восьмерых. Еще двое наблюдают за происходящим из окон разрушенного дома по другую сторону дороги.

Мне стало неспокойно. Я нахмурилась.

Улыбки детей стали еще шире.

Один из толпы вышел вперед и уверенно вытянул перед собой ладонь, показав мне ту самую ржавую монету с дыркой для лески в центре.

Смотрю на монету, потом на ребенка. Я уверена, что этот парень не собирается мне ее отдать просто так.

– Чего ты хочешь? – спрашиваю я.

Мальчишка трет собственное ухо, а потом показывает на меня.

– Тебе нужны мои серьги? – уточняю я. Мальчик кивнул. – Ладно.

Снимаю правую сережку и протягиваю ее мальчишке. Тот не спешит ее принимать, сразу показывает на второе ухо.

– Одна монета – одна сережка, – говорю я.

Мальчик предпринял попытку настаивать, а я упрямо повторила:

– Одна монета – одна сережка.

Сделка состоялась.

Я попыталась найти леску, чтобы опять привязать монету. Оглядываюсь вокруг, но лески нигде не видно. Это плохо, ведь мне нужно сделать два звонка…

Опять поворачиваюсь к детям. Прежнего напряжения не чувствую.

– За вторую монету – другая сережка, – обещаю я.

Старшие из мальчишек сразу рассыпались в стороны. Младшие опомнились позже.

Выглядело забавно. Я даже улыбнулась.

Бросаю ржавую монету в нужное отверстие. Набираю номер.

– Приемная Майкла Гроуза, – говорит на той стороне провода секретарь. – Чем могу быть полезна?

– Анна Лоуренс. Соедините с Майклом.

Пара секунд тишины, и я услышала бодрый голос Гроуза:

– Здравствуй, Анна…

– Нефть, Майкл. У меня есть нефть!

Мужчина рассмеялся.

– Это замечательная новость!

– Что решили со строительством стилдороги? – сразу спрашиваю я. Мне нужно услышать его ответ именно сегодня и прямо сейчас.

– Что ж, дорога будет, но не так, как хочешь ты.

– Что это значит? – я больше не улыбаюсь.

– Технология будущего протянет линию от конечной станции до места нефтедобычи. Остальное на себя берет Джон.

– Хэнтон?

– Он самый.

– Майкл, ты разрываешь мне сердце, – моя рука сжимается в кулак.

– Совет директоров на большее не согласился.

– Вы потеряете много денег.

– Ты не можешь знать, какой коэффициент нефтеотдачи тебе предстоит. Твоя нефть может закончиться уже через несколько лет. Безумие вкладываться в такой крупный проект, ничего не зная наверняка.

– Понимаю, – мрачно выдохнула я. – Выходит, мне повезло, что к участию присоединился Джон.

– Не только. С Джоном объединился Вэйст.

Я опять нахмурилась. В последнее время я стала делать так очень часто.

– Тот самый Вэйст, Уильям? – припомнила я партнера Джона в Юдеско. Человек с белыми волосами, что первый из мужчин на ужине в ресторане предложил мне плату за идею строительства моста через реку Кавана.

– Именно, – уверенно подтвердил Майкл.

«Как много людей в этом проекте», – подумала я. Впрочем, линия от Илсити к месту нефтедобычи огромна. Думаю, строительство дороги изначально невозможно силами и средствами только одного человека или одной компании. С самого начала я надеялась на чудо, которого не случилось.

– Когда я вернусь в Данфорд, хочу встретиться с тобой и поговорить обо всем лично, – говорю я.

– Тогда до встречи.

– До встречи, Майкл.

– Анна, – прежде чем я положила трубку, позвал Гроуз.

– Да?

– Ты молодец, – сказал мне друг, и только тогда посыпались короткие гудки. Я улыбнулась и повесила трубку на место.