Текст книги ""Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ)"

Автор книги: Илья Романов

Соавторы: Павел Барчук,Сергей Орлов,Марина Рябченкова,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 185 (всего у книги 339 страниц)

Анархисты переглянулись, оценивая мой ответ, ведь я явно намекнул, что если мы совместно решим этот вопрос, то я ничего не буду должен «Сынам».

Я неспешно отпил из чашки отвар, а потом вновь заговорил:

– Если у меня на руках окажутся доказательства, что судья и Гагарин вели дела с «Черной Сотней», я смогу дать делу ход. И Свиридова снимут с должности. А затем лишат судейской неприкосновенности и отправят в острог.

Анархисты снова переглянулись, и на этот раз, на их лицах расплылись довольные улыбки:

– А в остроге и на каторге случается множество ужасных вещей… – едва слышно пробормотал Рипер. И добавил, уже громче: – Отличный план, мастер Чехов!

– Но доказательства должны быть добыты легальным путем, – поспешно добавил я, и глава анархистов невозмутимо кивнул.

– Сделаем все в лучшем виде, Павел Филиппович. Гагарину тоже надобно оказаться в числе подсудимых? Или его стоит оставить в должниках?

– Полагаю, это можно будет решить позже.

Гости отставили чашки с недопитым чаем и встали с кресел:

– Что же, мастер Чехов, нам пора.

– А… – начал было я и указал на коробку.

– Небольшой подарок в честь восстановления в практике, – ответил Рипер. – Сущий пустяк, который вас ни к чему не обяжет. Надеюсь, вам понравится. Ну, до встречи. Провожать нас не нужно, мастер Чехов. У вас сегодня был тяжелый день.

Анархисты вышли из приемной. Я же откинулся на спинку кресла и задумчиво взглянул на стоявшую на столе коробку. Входная дверь захлопнулась, и только сейчас я понял, как ловко обвел меня вокруг пальца Рипер. Анархист прекрасно понимал, что я не соглашусь на убийство, и ловко подвел меня к устранению Свиридова законным путем, намекнув, что судья – взяточник. Я же просто смог добавить еще одно имя в список на «ликвидацию».

– Интересные у тебя друзья, некромант, – послышался голос Василия. И в этот раз я не заметил в словах призрака привычного сарказма. Скорее, судя по голосу, призрак до сих пор был насторожен.

Я сделал глоток чая и ответил:

– Я не назвал бы их друзьями, Василий. Однако, если по-честному, то бандиты всегда были лучшими друзьями человека моей профессии. Потому что завтра такой вот человек – или же кто-то из его окружения – запросто может попасть в острог. И адвокат будет ему помогать.

– Так-то оно так, Павел Филиппович… – согласился призрак. – Да только не к каждому в дом приходят такие сущности.

– Сущности? – не понял я. – Ты о чем?

– О том, что этот тощий в плаще и шляпе явился в наш мир извне, – просто ответил Козырев. – Причем пришел из такого места, которое куда страшнее нашего. От него несет смертью и кровью. И дымом горящих костров.

– Вот оно что… – протянул я, начиная понимать, как Рипер смог быстро найти общий язык с деревянным человечком, которого мы забрали из квартиры покойного Левина. И с интересом уточнил: – И много ты знаешь про таких вот пришлых?

– Достаточно, – не стал скрывать Василий. – Когда я прогнал дочь, то какое-то время старался не думать о том, кем она была на самом деле. А потом начал искать информацию. А кто ищет – тот находит! Я собирал записи сумасшедших, сказки, легенды… И когда умер – многое стало мне совершенно понятным. Тебе наверняка говорили, что миров, похожих на ваш, великое множество. И так вышло, что ваш достаточно гостеприимен к разным… сущностям. Типа твоего друга Рипера. Или твоего секретаря, например.

– Или Фомы, – добавил я, но Козырев покачал головой.

– Здоровяк родился здесь, в этом мире. Просто получил особенность от сильного духа-покровителя.

– То есть, ты тоже не из этого мира? – догадался я.

– Как раз из этого, – возразил Козырев. – Просто мне открылись некие тайны.

Я пока не стал уточнять, как Василий дошел до этих знаний, а призрак продолжил:

– Кстати, Рипер подарил тебе очень… Интересный подарок.

Он указал на стоящую на столе коробку. И тогда я развязал праздничную ленту. Снял обертку и открыл крышку. На дне коробки лежал похожий на маску палача остроконечный колпак из ярко-красной ткани.

Глава 7
Подарки

– Занятный подарок, – пробормотал я, рассматривая колпак.

Поначалу я не заметил в нем ничего странного. Но стоило Козыреву подойти к колпаку ближе, как от ткани к призраку качнулась какая-то вязкая тяжелая энергия. И я удивленно поднял бровь, четко понимая, что такого быть не может. Рука словно сама потянулась, чтобы коснуться вещицы. Но в последний момент я опомнился и отдернул пальцы, которые буквально обожгло холодом.

– Дела-а… – пораженно выдохнул Козырев. – Только на твоем месте, некромант, я бы не стал это трогать даже длинной палкой. Разве сам не видишь? Вещь очень необычная.

– Тут не поспоришь, – признал я. – Хотя поначалу решил, что мне показалось.

Василий усмехнулся:

– Учись доверять своему внутреннему чутью, некромант! Оно никогда не обманет.

Я лишь пожал плечами и снова покосился на подарок, но уже с подозрением.

Хлопнула входная дверь, из холла донесся бас Фомы:

– Все сделано по высшему разряду, вашество! Я доставил Арину Родионовну до дома в лучшем виде. Вам не о чем беспокоиться…

Питерский вошел в приемную и замолк на полуслове, заметив Василия. Покосился в его сторону и осторожно проговорил:

– И вам доброго вечера, господин хороший. Уж не знаю, как вы здесь оказались…

– Меня зовут Василий Козырев, – представился призрак, приосанившись. – Решил переехать к вам. Может, на время. А может, и навсегда – смотря, как меня тут привечать будут.

Козырев обернулся ко мне и произнёс:

– Я был прав, некромант. В твоем доме живет много очень интересных людей. И я здесь придусь к месту…

Фома никак не стал комментировать заселение в дом нового жильца. Просто кивнул, показывая, что принимает факт знакомства.

– Быстро ты съездил, – сменил я тему разговора.

– Так дороги вечером пустые, – ответил Фома. – И машина летит, как ветер. Вот и обернулся быстро.

Он подошел к столу, взглянул на лежащий в коробке колпак и вкрадчиво уточнил:

– А это что такое?

– К нам в гости заглянул господин Рипер с помощником, – ответил я. – Глава «Сынов» решил поздравить меня с восстановлением в практике. И сделал такой вот странный подарок.

– И впрямь странный, Павел Филиппович. А вы уверены, что это добрый знак? Может, это намек какой, вашество? – уточнил Фома.

– Намек?

– Какой обычно лихие люди делают. Я в газете читал, что одному человеку на порог подбросили свиную голову. А другому тухлую рыбу прислали с доставкой.

– Врут! – фыркнул Василий. – Вот сами посудите: ни один разносчик не стал бы тащить рыбу или голову свинячью.

– За деньги и не такое принесут, – возразил Питерский и насупился.

– Вряд ли Рипер стал бы намекать на что-то подобным образом, – заметил я.

Помощник неожиданно втянул носом воздух, затем поморщился и громко чихнул. А потом с тревогой произнёс:

– Нехорошая это вещь, которая в коробке, вашество…

– Я уже это говорил. И даже показывал, – ответил за меня Козырев. Но в голосе призрака я не услышал привычной иронии. Будто Василий пытался произвести впечатление на Фому. Но на деле он словно побаивался моего слуги, потому как вдруг начал мерно мерцать.

– Это проклятый предмет, – продолжил слуга. – Одушевленный.

– Как тот деревянный человечек, который едва не устроил разлом в нашем доме? – напрягся я.

Фома замешкался. А затем ответил:

– Ну, не совсем… Я чую, что эта штука куда страшнее.

Я отшатнулся, словно передо мной на столе лежала ядовитая змея. А в следующее мгновение в голове у меня раздался едва различимый шепоток, который уверял, что колпак совершенно безопасен.

«Только прикоснись, некромант. Попробуй… испытай себя… ты не пожалеешь. Мы сможем многое… Тебя станут слушать, чтить. Тебя будут боготворить. Я сделаю так, что каждое твое слово станет чьей-то молитвой…»

Голос внутри моей головы становился все сильнее и громче. Он настойчиво просил… или требовал…

– Вашество!..

Голос Фомы привел меня в чувство, и я резко вздрогнул. Парень обеспокоенно нахмурился.

– С вами все хорошо? Наверно, вы слишком устали сегодня. Надо бы вам отдохнуть, а штуку эту давайте-ка уберем куда подальше.

– Лучше показать колпак Морозову, – заключил я, пытаясь унять дрожь в пальцах. Быстро закрыл коробку, перевязал ее скользкой атласной лентой, которая никак не хотела складываться в бант. А потом обратился к слуге: – Фома, ты еще не загнал машину под навес?

– Дак, выгнать ее никогда не поздно, – пробасил Питерский. – Надобно?

– Обязательно, – решительно ответил я и вынул из кармана телефон.

Слуга развернулся и направился к дверям. Я же отступил подальше от стола, на котором в торжественной тишине стояла проклятая коробка. Мне казалось, что стоит прислушаться, как в ушах вновь зазвучит этот жутковатый шепот.

– Это похуже свинячьей головы будет, некромант, – подал голос Козырев. – Не такой уж вам друг тот мужик в шляпе. Зачем ему вручать вам эту штуковину?

– Разберемся… – пробормотал я, пролистывая номера в телефонной книге. Наконец нашел нужный и нажал на вызов.

– Добрый вечер, Павел Филиппович, – послышался в динамике голос старшего родича.

– Не такой уж он и добрый, – ответил я. – Только что глава анархистов привез мне в подарок одну очень интересную вещь…

– Весьма любопытно, – сухо перебил меня Александр. – Это что-то опасное?

– Полагаю, так оно и есть, – вынужден был ответить я. – Это не яд и не оружие. Но, как мне кажется, предмет куда опаснее и того и другого.

– Вы смогли меня заинтриговать. По счастливому стечению обстоятельств, я как раз нахожусь неподалеку от вашего дома. И могу заехать в гости, чтобы посмотреть на этот самый подарок. Если он действительно настолько интригующий, что вы решили позвонить мне, то отойдите от него подальше, Павел Филиппович.

– Уже отошел, – подтвердил я. – И даже трогать его не решусь.

– Обожаю такие вещи! – довольно протянул Морозов. – Я заеду к вам не позднее чем через полчаса.

– Хорошо, – ответил я, и Александр завершил вызов.

– Машина у крыльца, вашество, – объявил вошедший в приемную Фома.

– А уже не надо! – ответил за меня Козырев, который подслушивал наш с Морозовым разговор.

– Это как? – не понял слуга.

– По счастливому стечению обстоятельств, Александр Васильевич был неподалеку и с радостью предложил заехать в гости, – пояснил я.

– Так что загоняйте машину обратно, мастер Фома. И не мешкайте, – распорядился Василий.

Сказал призрак это не из злого умысла, скорее ради забавы – такой уж у него был вредный характер. Однако Питерский мигом стал мрачнее тучи и повернулся к призраку.

– Вы… Это… – начал он и погрозил гостю пальцем.

– Что «это»? – тут же с готовностью уточнил Козырев и даже слегка приподнялся над полом, оставив тапочки на досках.

– Не балавайтесь, вот что! – мигом вышел из себя Питерский. – А то я не посмотрю, что вы старше меня!

Ногти Фомы удлинились, заострились, принимая угрожающий вид. Козырев на мгновенье бросил на меня испытующий взгляд, но я лишь скрестил руки на груди, всем своим видом давая понять, что не стану принимать ничью сторону. Это немного остудило пыл призрака.

– Ладно, ладно… – пробормотал он, пятясь к стене. – Приношу свои искренние извинения. Не серчайте, мастер шаман.

Но слугу было уже не угомонить:

– Вы мне тут еще пошутите! Вашество, может быть выгоним этого приблудного? – обратился ко мне он. – А то больно этот дядя остер на язык! Нам тут и без него хватает всяких умников! Вон, цельный двор сегодня был таких пришлых… И никого мы в доме не оставили. Это еще Людмила Федоровна не знает, что вы этого хмыря решили пригреть.

– А я чего? – невинно осведомился Козырев и уже открыто обратился ко мне. – Господин некромант, разве я сказал что-то лишнее? За что я хмырем-то стал?

– Мастер Козырев, ну зачем вы так себя ведете? Не по-соседски это… – пожурил я Василия.

– Это я с виду добрый, – подтвердил Фома. – Но терпеть хамство не стану, и враз могу на ту сторону переправить! И даже не поморщусь при этом. Будете себя потом по кусочкам собирать, ручки отращивать, чтобы было, чем билет взять…

Козырев покосился на меня, и я кивнул, подтверждая слова слуги:

– Так и есть. Я лично видел, как Фома отправил прочь из этого мира одного вредного духа.

Василий хитро усмехнулся. Наверное, призрак был уверен, что может скрыться в зеркальных тоннелях.

– Давайте не будем горячиться. Я, пожалуй, пойду, а вы пока остынете…

– А зеркало ваше я в реку выброшу! – припечатал Фома.

– Оно антикварное, – возразил Козырев, становясь бледнее прежнего. – У него цена немалая. Там одна рама, почитай, целую сотню стоит!

Попытка надавить на слабое место слуги была неплохой. Я даже восхитился тому, как Василий быстро определил, что Питерский очень бережливый человек. Но Фома тотчас задумчиво уточнил:

– Дорогое, значит? То есть, на помойку его выкидывать не стоит? Может продать кому?

– Что ж, значит, буду заглядывать в какой-нибудь богатый дом или музей, – вздохнул новый сосед.

– Так просто вы не отделаетесь, – довольно хмыкнул Фома. – Незачем вам в добром доме пакости всякие творить? Я зеркало ваше дорогущее продам за пару медяков бродячим цыганам. И накажу сделать из осколков оберег для отхожих мест, ежели оно расколется…

Василий поморщился:

– Фу, какая безвкусица! Разве можно так поступать с подарками? Их не передаривают. И не продают.

– Так цыгане и знать не будут про подарок, – пожал плечами Фома. – В лучшем случае – повесят в одной из своих кибиток…

Козырев замолчал, сверля Питерского мрачным, тяжелым взглядом. Шаман хмуро смотрел на гостя, и глаза его наполнялись жутковатым светом. Тогда Василий вздохнул и затем с трудом выдавил из себя:

– Признаю, мастер – ваша взяла!

– Баловаться можно, но черту не переходить! – припечатал помощник. И принялся перечислять правила: – Посетителей не стращать, каверзы не строить…

– Ну и как жить-то? – фыркнул призрак, нацепив на лицо обиженное выражение.

Но Фому он этим не пронял.

– Обитать тут можно только по нашим законам, – качая головой, заключил Питерский и победно усмехнулся.

– Договорились, – покорно ответил Козырев, принимая правила.

Я же всеми силами постарался скрыть улыбку, заметив, как тяжело далась призраку капитуляция…

* * *

Морозов прибыл быстрее, чем обещал. Фома как раз успел перегнать машину, когда за окном раздался шум двигателя. Заслышав его, Козырев, не прощаясь, исчез сквозь стену, видимо, не желая общаться с бывшим главой кустодиев. А через секунду хлопнула входная дверь, и в приемную вошел Александр Морозов в сопровождении своего племянника.

– Добрый вечер, Павел Филиппович, – с улыбкой поприветствовал меня старший родич. Михаил же обозначил короткий поклон.

Александр подошел к столу, указал на перевязанную лентой коробку и уточнил:

– Поросенок здесь, в этом ящике?

– Какой поросенок? – не понял я, но родич махнул рукой.

– Не обращайте внимания, Павел Филиппович. Это так, старческие шутки, прибаутки…

Михаил подошел к столу, бережно развязал ленту и открыл коробку. Взглянул на лежавший на дне ящика колпак. И при виде этой вещи глаза Александра азартно блеснули.

– А вы были правы, мастер Чехов… – не сводя взгляда с вещицы, протянул он. – Подарок действительно очень интересный.

– Фома предположил, что это одушевленный предмет, – произнес я.

Михаил кивнул:

– Ваш слуга весьма осведомлен. Это и правда необычный предмет. Его создал… – Михаил немного замялся. – Человек не из этого мира…

– Мироходец? – уточнил я, и племянник Морозова слегка повел плечами, словно пытался сбросить с них что-то тяжелое.

– Один мой старый знакомый рассказывал про такие вещи. Они обладают силой и могут помогать своему владельцу, но взамен способны поработить душу, если носитель даст слабину или начнет злоупотреблять способностями. Так что с такими объектами следует быть осторожнее. И эта вещь обладает очень большой силой. Хотя, мне кажется, сейчас этот колпак слабее, чем должен быть.

Я откинулся на спинку кресла и задумчиво протянул:

– Очень интересный ход от Рипера… Ума не приложу: за что он решил меня так отблагодарить?

При упоминании дарителя проклятой вещицы, Михаил как-то странно нахмурился. И у меня сложилось впечатление, что парень уже когда-то имел дело с главой анархистов. И дело это было для него весьма важным.

– Позволите? – уточнил Александр, указывая на колпак.

– Конечно, – разрешил я, и старший Морозов осторожно взял вещь.

Меня вдруг посетила совершенно неуместная мысль вскочить на ноги и вырвать колпак из его рук. Отчего-то показалось, что вещь должна быть только моей. И стало досадно от мысли, что я позволил прийти в дом посторонним, которые наверняка захотели присвоить мою вещь себе.

Я затряс головой, прогоняя странные мысли и тотчас понял – они принадлежат не мне. И чужие эмоции сразу же развеялись, лишь где-то на границе слышимости мне почудился недовольный шелестящий шепот: «Ты пожалеешь, что отказался от меня…»

Меж тем Александр Васильевич повертел тряпицу в руках, внимательно ее рассматривая. Он несколько раз замирал на пару секунд, прикрывал глаза. Я не сомневался, что он прислушивался, ловя слова проклятой вещи. И мне вдруг сделалось жутко от мысли, что сейчас старик тоже испытывает желание присвоить вещицу и может решить сделать это любой ценой…

Михаил вопросительно взглянул на своего дядю, и бывший глава кустодиев заговорил, словно сам с собой:

– Напоминает поделки нежити… Те, что они оставляют на алтарях в священных местах. Я встречал нечто подобное. Когда-то наткнулся на кость собрата-ведьмака, на которой лешак начертал знаки и путал дороги каждому, кто заходил в его пределы… Но эта тряпица в разы сильнее.

Он положил колпак обратно в коробку и сделал это даже немного небрежно. Отчего я решил, что Александр Васильевич не поддался влиянию шепота.

– Павел Филиппович, я хотел бы купить у вас эту вещь, – заявил кустодий.

– Она вам так приглянулась? – глухо уточнил я.

– Только поймите меня правильно… В моем возрасте меня мало чем можно удивить. И я уверен, что подобные вещи лучше хранить в особых местах, где они не смогут случайно соблазнить кого-то щедрыми обещаниями и посулами.

– Могу отдать ее вам просто так. По-родственному. Только будьте с ней осторожнее, – ответил я.

Желания касаться этого проклятого куска ткани у меня не было.

– О, Павел Филиппович! Это слишком ценный объект, чтобы отдавать его даром, – произнес старик.

– Вряд ли он представляет для меня какую-то ценность, – отмахнулся я. – Я даже не знаю, как правильно использовать эту штуку, чтобы не попасть под ее влияние. Она прибыла из другого мира, так что вряд ли я найду про нее хоть какую-нибудь информацию. Так что сейчас объект представляет угрозу этому дому и всем, кто здесь живет. А я не хочу рисковать ими.

– Здравое рассуждение, – оценил Михаил, и мне показалось, что он также слышал шепот колпака.

Парень сложил руки на груди, словно огораживаясь от влияния подарка Рипера

– Справедливое замечание, – добавил Александр и ловким движением убрал в карман коробочку. – Но все равно я не могу взять ее даром. Я перед вами в долгу, слово аристократа. Благодарю вас, Павел Филиппович. Сегодня поистине чудесный вечер.

– Вы уверены, что вам не навредит эта штука? – вырвалось у меня.

– Не переживайте за меня, Павел Филиппович. Эта тряпица может смутить молодой разум, у которого много амбиций и желаний. А для меня она безвредна. Потому что я уже добился всего, что мне было нужно. И получил все, чего жаждал. Ни одна глупая вещица не сможет соблазнить того, кто однажды потерял все и потом по милости судьбы нашел вновь.

Я буквально кожей ощутил разочарование колпака, скрытого в кармане Александра Васильевича. И лишь в этот момент меня отпустило напряжение.

– А теперь прошу меня простить, – развел руками старший Морозов.

– Спасибо, что явились так скоро, – ответил я и с облегчением улыбнулся.

Михаил обозначил легкий поклон, и Морозовы направились к выходу. Я же смотрел им вслед, и отчего-то мне вспомнились недавние слова Козырева о том, что передаривать или продавать подарки – это признак дурного тона. Но сейчас я был уверен, что это явно не тот случай.

Глава 8
Новые дела

Остаток вечера прошел спокойно. После того как Морозовы с подарком Рипера покинули приемную, я направился к себе. И только после того, как дверь за мной закрылась, я понял, насколько устал за сегодняшний день.

Думать о том, зачем глава анархистов вручил мне такой пакостный подарок, вовсе не хотелось. Однако выводы напрашивались сами собой. Рипер – не человек. Он представитель нечисти, да еще и настолько сильной, что при одном его упоминании мой новый сосед Василий, кажется, даже побледнел. И если Фома лишь слегка напугал старшего Козырева, то Рипер вызвал у наглеца священный ужас. Вредный призрак даже не подумал язвить в присутствии гостя в шляпе. А тот, к слову, еще и прямо смотрел на духа. Рипер видел мертвых. И, вероятно, даже был способен на них влиять. Я решил, что он надумал преподнести мне вещицу, чтобы заполучить власть над некромантом. Скорее всего, под воздействием проклятой тряпицы я бы перестал быть собой, возжелал власти. И Рипер стал бы казаться мне вполне приличным соратником в получении желаемого…

Не думаю, что этот господин желал мне зла. Как и добра, впрочем. Он всего лишь преследовал свои, только ему известные цели. И в будущем мне следует быть осмотрительным в его присутствии. Значит, придется дать ему понять, что такого рода подарки не сделают наши взаимоотношения теплыми…

Телефон на тумбочке ожил, выводя меня из размышлений. Я взял трубку и прочел сообщение от Нечаевой: «Спокойной ночи. Добрых снов».

Недолго думая, я написал в ответ: «Только если в них будете вы».

«Не теряйте надежды, Павел Филиппович».

Я растянулся на кровати, закинул руки на подушку. Отчего-то легко представил, как на этой же самой кровати спала Арина Родионовна. Быть может также смотрела в потолок. И от этой мысли стало тепло. Девушка вела себя со мной сдержано, ни одним движением не выдавая эмоций, но порой я ловил на себе ее изучающий темный взгляд, от которого внутри меня все замирало. Мы договорились, что не станем смешивать личные отношения и работу, и если смотреть со стороны, то между нами ничего не изменилось. Однако это было не так…

В грядущую субботу наконец произойдет встреча ее родителей с моей семьей в доме княгини Чеховой. Нам пришлось ее отложить из-за воскрешения Яблоковой – отставлять проснувшуюся женщину одну было опасно. Но в этот раз, вероятно, Людмила Федоровна пожелает составить нам компанию при встрече с Нечаевыми.

Полагаю, что после этого обеда мы с Ариной Родионовной сможем объявить о помолвке. Я зажмурился и понял, что не могу перестать улыбаться. Телефон снова звякнул, и я прочел: «Под матрасом!»

Я сразу же проверил указанное место и нашел тонкий батистовый платок, пропитанный ароматом духов моей девушки.

«Теперь точно приснюсь», – пообещало мне следующее сообщение. Забравшись под одеяло, я какое-то время вдыхал знакомый запах, пока сон не накрыл меня теплой волной и не затянул во тьму…

Она была там. Арина обернулась кошкой, которая вела меня по диковинным местам чужого мира. Я видел высокие деревья, которые касались ветвями ночного неба с тысячами звезд. Мы оказались на поляне, в центре которой стоял бревенчатый дом, из маленького окна лился желтоватый свет. На порог вышла невысокая девушка в белом сарафане. Она пристально смотрела на нас, а потом ухватилась за дверной косяк, сделав неловкий шаг.

«Сестра», – мысленно сообщила мне Арина и потерлась лбом о мою руку. И я понял, что сжимаю в кулаке кусочек ткани. Порыв ветра вырвал платок из моих пальцев и отнес к девушке, которая так и не решилась подойти к нам. Незнакомка подхватила вещицу и прижала к груди. Потом улыбнулась, показавшись вдруг очень взрослой. Мне почудилось, что сквозь ее кожу проступили кости черепа, а волосы на мгновение стали совсем седыми. А потом морок спал, и перед нами вновь была прежняя девушка. Она остановилась на нижней ступени крыльца, словно боялась, что лишнее движение может нас спугнуть. Я взглянул на кошку, которая также не сводила глаз с девушки, не решаясь двинуться в ее сторону. И стоило мне шагнуть вперед, как поляна вместе с избушкой качнулась и… рассеялась. Сон сменился, став чем-то мягким и бархатным, словно я лежал в клубке кошачьего тела и не хотел шевелиться…

Вырвал меня из сна звонок будильника. Я открыл глаза, но еще несколько минут просто лежал, глядя в потолок. Затем с неохотой встал с кровати. Направился в ванную, быстро привел себя в порядок. И принялся одеваться. Сегодня нужно было разобраться с делами, которые остались после вчерашнего приема. И можно будет заняться просьбой Морозова по «легализации»…

Я надел пиджак, одернул лацканы и поправил манжеты. И задумался, понимая, что назвать этих людей «нечистью», у меня не получится. Нелюди? Нет, это тоже не то… Не совсем люди?

Наконец, я решил, что пока подойдет название «гости», или хотя бы «пришлые». Взяв со стола телефон, направился к двери, и только в этот момент услышал из гостиной ворчание Яблоковой:

– Вот так уйдешь в гости на ночь, а тут уже устроили непонятно что! Того и гляди окажется, что в мою комнату постояльцев пустили. Да еще по наивности и бесплатно…

– Доброе утро, Людмила Федоровна, – поздоровался я, распахнув дверь.

Завидев меня, женщина подбоченилась и строго уточнила:

– Какое оно доброе, если в доме такой бардак, будто тут квартировались гусары?

– Где? – удивился я.

– На первом этаже натоптали, – загибая пальцы, начала перечислять соседка. – На столе в приемной полно грязной посуды. Значит, кто-то припозднился после ухода Нечаевой. То есть, ты опять решил не отдыхать?

– Простите, не подумал, что на ночь глядя стоило заняться уборкой, – смутился я.

– Раньше это делала я. Потому что навести чистоту мне удавалось, лишь взмахнув руками. Точнее… – она вздохнула, не найдя слов, чтобы описать свой талант призрака.

– Думаю, будет уместно нанять кого-то, кто будет убирать дом, – предложил я.

– Тут ты прав. У меня раньше работала приходящая прислуга. Держать в доме больше одного помощника было неудобно. Да и не особо нужно. Тут не так много свободного места, да и не надобны были свидетели… – Яблокова посмурнела. Потом добавила вполголоса, забыв, что ее слышат: – Если бы я оставляла охранников круглосуточно, то быть может, в ту самую ночь осталась бы жива…

– Тогда бы мы с вами не познакомились, – напомнил я.

Соседка вздрогнула, поняв, что опять размышляла вслух, и покачала головой:

– Я слишком привыкла жалеть о прошлом. Надо окончательно смириться, что я вновь жива.

– К слову о живых! – Теперь уже я с самым суровым видом скрестил руки на груди. – Где вы были всю ночь? Почему от вас несет дымом и парами горячительного?

– Что? – растерялась Людмила Федоровна, сразу забыв о своих переживаниях. – Ты это меня отчитываешь?

– Имею право, – начал я, воодушевленный было тем, что мне удалось сместить фокус внимания на Яблокову. – Мы с вами тут на равных правах соседствуем и…

Женщина строго погрозила мне пальцем.

– Я тебя за уши оттаскаю! – перебила меня она. – Не посмотрю, что ты некромант и адвокат. Ишь, чего удумал – жизни меня учить!

– Чаю не желаете? – раздался голос Фомы, и по комнате поплыл аромат свежезаваренного напитка. Это моментально пресекло назревающий конфликт.

– Один ты, Фомушка, меня понимаешь, – вздохнула Яблокова и улыбнулась помощнику. – Как ты тут?

– Без вас всегда неуютно, – смущенно признался парень. – Но я рад, что вы отдохнули. Слишком уж много на вас всего навалилось в последнее время.

– Вот – учись, как надо вести себя с дамами! – фыркнула в мою сторону Людмила Федоровна.

– Мне далеко до Питерского, – признал я. – Только вы учтите, что вскоре он станет очень занятым и домой будет добираться нечасто.

От этой фразы женщина закатила глаза.

– Не рви мне сердце, вредный некромант! Мне нужно принять ванну и прилечь… Все же для меня ночевки вне дома – дело хлопотное.

– А кто говорил, что при хорошем лекаре можно позволить себе вино… – начал было я.

– За уши оттаскаю! – шикнула на меня Яблокова, и я демонстративно прикрыл рот ладонью. – Распоясался ты, княжич. Привык, что я тебе все с рук спускаю.

– Потому что вы добрая, – напомнил Фома и протянул соседке чашку с чаем. – Возьмите с собой.

– Спасибо, мой хороший, – проворковала она и пошла к себе.

В последний момент Питерский успел распахнуть перед хозяйкой дома дверь. Если бы он этого не сделал, Яблокова бы попыталась пройти сквозь доски, что в последнее время, впрочем, случалось довольно редко. Во всяком случае, не так часто, как на прошлой неделе…

– Спасибо, – рассеянно пробормотала женщина и бросила на меня косой взгляд.

– Проходите, Павел Филиппович, – позвал меня Фома, и я двинулся за ним на кухню.

Тут на столе стоял заварочный чайник, чашка и тарелка со стопкой блинов. Рядом красовалась вазочка с густым золотистым медом.

– Завтрак как раз поспел, вашество, – сообщил Питерский. – Присаживайтесь, пока горячее.

– Благодарю, – ответил я и сел за стол. – Ты сегодня сам готовил?

– Как догадались? – прищурился парень. – Это потому что блины не подрумяненные?

– Иришки нет, – пояснил я. – Она обычно в это время на кухне.

– Она сегодня попросила выходной, и я пообещал, что вы не станете возражать. И потому решил, что сам займусь готовкой – вы говорили, что получается у меня неплохо.

– Что-то случилось? – насторожился я.

– Сегодня день памяти ее батюшки.

– Может тебе стоило бы провести время с ней? – предположил я, но парень покачал головой.

– Зинаида сказала, что приедут родичи из деревни, и будет не до меня. Да оно и к лучшему. Не хватало еще в такой день смотрины устраивать…

Тут мой помощник покраснел и отвел взгляд.

– К тому же придется пояснять, почему у меня самого родни нет. Нехорошо все это, вашество.

– У тебя есть семья, – возразил я. – И не последняя в Империи, между прочим! А скоро у тебя будет отчество.

– Но родной крови у меня и впрямь нет, – словно оправдываясь, произнес парень.

– Родные не те, кто одной крови, а те, кто близок тебе по духу. У тебя есть я, Арина Родионовна, наша Людмила Федоровна… Морозов обещал справить твою свадьбу так, чтобы никто не посмел сомневаться, что ты – человек путевый!

Питерский неуверенно улыбнулся и почесал кошачье ухо, выскользнувшее на его макушке.

– Спасибо вам за добрые слова, Павел Филиппович.

– Ты и должность будешь иметь важную. Не забывай.

– Как уж тут забудешь… – усмехнулся парень и подвинул мне тарелку с блинами. – Вы трапезничайте, вашество, а то я вас совсем заболтал. И газету читайте, как привыкли. А я пока пойду спрошу Арину Родионовну, может ей чего надо.

– Она уже тут? – удивился я.

– Работает, – кивнул парень и вышел из комнаты.