Текст книги ""Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ)"

Автор книги: Илья Романов

Соавторы: Павел Барчук,Сергей Орлов,Марина Рябченкова,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 280 (всего у книги 339 страниц)

Глава 9

В этой реальности нет интернета, соцсетей и всезнающего гугла, поэтому телефонная книга в помощь. На серых страницах много людей с фамилией Коллинс, но Клайд среди них только один.

Уже месяц прошел с того дня, как мне удалось уйти из больницы, поэтому я не сильно рассчитывала, что мистер Коллинс вспомнит мое имя вот так сразу. К моему удивлению, он вспомнил и, не задумываясь, согласился встретиться со мной.

Энтузиазм Коллинса меня несколько озадачил. Все время, что иду к скромному кафе на углу Второй центральной и Шестнадцатой западной улиц, чувствую легкое беспокойство.

На фоне серого фасада скучного здания пурпурная вывеска «Старый друг» бросается в глаза сразу. В кафе приятная атмосфера и мало людей. Я сняла пальто и зацепила его на стоячую вешалку возле дверей. Мужчина с завязанным на поясе фартуком проводил меня за лучшее место из тех, что мог мне предложить. Я предпочла бы сесть у окна, но эти места уже заняты, потому безропотно опускаюсь за столик у глухой стены.

Услужливый официант подает мне меню, но я прошу только чай. Я проголодалась, но все равно кусок в горло не полезет, пока не будет позади столь ответственный разговор.

С протяжным скрипом открывается дверь, но это не Клайд Коллинс, две молодые девушки снимают верхнюю одежду и вешают ее рядом с моей.

Мой взгляд метнулся к часам на стене – доктор Коллинс опаздывает.

Еще через пять минут вошли мужчина под руку с женщиной, и только за ними появился Клайд Коллинс. На нем серое пальто, а на шее завязан однотонный бордовый шарф.

– Прошу извинить меня, – сказал Коллинс, накинув пальто на спинку соседнего стула. Садится. – Надеюсь, я не заставил вас слишком долго ждать.

– Пятнадцать минут, – в моем голосе нет упрека, просто констатация факта.

С любопытством смотрю на мужчину. Странно видеть мистера Коллинса без белого халата и вне стен больницы. Такое чувство, будто в голове ломается некий стереотип об этом человеке и сознание пытается принять истину, что вне работы он может выглядеть как-то иначе. Как сейчас, например, быть не доктором, а привлекательным мужчиной в синей рубашке выходного дня.

Когда подошел официант, Коллинс заказал только кофе. Удобнее расположившись за столом, мужчина обратил на меня прямой взгляд:

– Как вы себя чувствуете? – спрашивает он у меня.

Прежние мысли испарились мгновенно.

– Это не психотерапия, доктор, – с доброй усмешкой напоминаю я и сразу перехожу к делу:

– Ева Нельсон. Знаете ее?

– Да.

– Я хочу, чтобы ее перевели к вам. Это возможно?

Мужчина не изменился в лице, но взгляд стал очень проницательным.

– Зачем вам это нужно?

– Я хочу помочь ей, и лучший способ это сделать – найти возможность перевести ее к вам, – внимательно слежу за его реакцией. – Я хочу, чтобы вы ее выписали, доктор Коллинс, – подумала немного и поспешно добавила:

– Разумеется, при условии, что она здорова и никак иначе.

Доктор неспешно отлипает от спинки стула, на столе скрепляет пальцы в замок, поддавшись немного вперед.

– Почему вы решили, что с этой задачей не справится лечащий врач мисс Нельсон?

– Ева спит с ним, – прямо заявляю я. – Если вы хоть сколько-нибудь представляете, что он за человек, то должны понимать, что Еву Нельсон он не выпишет никогда.

– Зачем она это делает? – хмурится Коллинс.

– За привилегии, конечно! Только так ее существование хоть как-то напоминает жизнь, – также нахмурившись, пытаюсь втолковать ему я. – Не говорите мне, что вам это неизвестно!

Удивление в его глазах сменилось спокойствием.

– Она не верит, что когда-нибудь выберется оттуда, – горячо продолжаю я. – Ева Нельсон в отчаянии, понимаете, доктор Коллинс?

Его глаза резко метнулись в сторону, и мужчина снял руки со стола, облокотившись о спинку стула. С некоторым недовольством мне пришлось замолчать, пока тихий официант ставит перед Коллинсом кофе.

– Если дело в деньгах, мы можем это обсудить, – тихонько добавила я, когда мы снова остались одни.

Немного подумав, Коллинс заговорил:

– Предположим, я сделаю то, о чем вы меня просите, но взамен я действительно хочу кое-что от вас получить, и это не деньги, – так же тихо говорит он.

Пришло время удивляться мне, а доктор продолжил:

– Я работаю над диссертацией и рассчитываю, что ваша история станет частью моей работы.

– История о чем? – насторожилась я.

– Вашей жизни. Что вы помните, что чувствуете. Хочу узнать, кто вы, и если готовы рассказать мне все… как исповедь в церкви, тогда и я готов позаботиться о том, чтобы мисс Нельсон перевели ко мне.

Я потрясенно уставилась на Коллинса, а он спокойно смотрит на меня.

Немного поразмыслив, мрачно говорю:

– Наверное, вам не слишком понравилось, когда объект вашей диссертации… вдруг ушла из больницы.

– Неважно, что мне нравится, а что не нравится, – без каких-либо изменений в голосе проговорил он. – Миссис Стоун, я пришел для того, чтобы убедить вас продолжать встречи со мной. Это будет полезно вам и необходимо для исследования мне.

Я заволновалась и не смогла скрыть этого.

– Я не могу допустить, чтобы мое имя фигурировало в вашей работе, – громче, чем следовало, сказала я.

– Имен не будет. Я обойдусь терминами «пациент» и «объект», еще укажу ваш пол и возраст. На этом все.

Мне не спокойно. Я напряжена и все равно, выдохнув, решительно говорю:

– В противном случае я буду все отрицать и пойду на все, чтобы защитить собственное имя.

– Согласен.

– Но сначала Ева должна быть переведена к вам, и только тогда начнется моя исповедь, – твердо сказала я.

Мужчина согласно кивнул.

– Это вообще выполнимо? – тут же спрашиваю я. – Простите, мистер Коллинс, но я не слишком верю, что заместитель главврача так просто согласится потерять свою… пациентку. Особенно учитывая его статус в больнице.

– Это уже не ваша забота, – сказал Клайд Коллинс.

Мне понравился его уверенный ответ.

– Когда планируете справиться?

– К рождественским праздникам.

– Хорошо, – смиренно говорю я, ведь заявленный срок мне кажется слишком затянутым. – К рождественским праздникам я навещу Еву и обо всем узнаю от нее.

Доктор Коллинс вынул из пальто карманный блокнот и ручку. Написал две комбинации цифр, рывком оторвал лист и вместе с блокнотом протянул его мне.

Я тоже оставила номер, тот, что закреплен за квартирой Джона. Протянув блокнот его владельцу, прошу Клайда Коллинса воздержаться от звонков в ранее утро и вечером после шести.

Когда мы вышли на улицу, шел редкий снег. Это первый снег в октябре, в самом его конце. Я и Коллинс плечом к плечу стоим на углу Второй центральной и Шестнадцатой западной улиц. Натянув на руки перчатки, с улыбкой осматриваю улицы, что кажутся теперь сказочными.

– Вам поймать такси? – спрашивает Коллинс.

– Нет. Прогуляюсь пешком, чего и вам советую, – улыбнулась я, втянув полной грудью прохладный воздух. – Погода располагает.

– Последовал бы совету, если бы не дела.

– Даже в субботу?

– И даже в воскресение.

Легонько тряхнула головой. Эти слова слышатся как дежавю. Джон только так и отвечает, когда уходит от меня поздним вечером или в ранее утро.

– Доктор Коллинс, – позвала я, и взгляд мужчины обратился ко мне.

– Не обязательно называть меня доктор, – дружелюбно заметил он.

Клайд Коллинс терпеливо ждет, что я скажу, а у меня не поворачивается язык, чтобы озвучить то, что намереваюсь. Вбираю в грудь воздуха и на одном дыхании говорю:

– Меня зовут Виктория.

Так я нарушила данное себе обещание. В моей жизни появился человек, которому я призналась в том, что не являюсь Анной Стоун. Призналась, и кому? Господи помилуй, я сказала это доктору психиатрической больницы! Такое чувство, что я пошла на сделку с дьяволом. Чем это все для меня теперь обернется, покажет только время.

Я не спешу возвращаться в тепло и комфорт городской квартиры. Я люблю снег, особенно когда он падает вот такими хлопьями при свете дня.

Поблизости универмаг, тот самый, в котором уже довелось побывать перед поездкой в Форклод. Припоминаю, что на верхних этажах есть ресторан с чудесным видом на парк; желудок капризно заурчал.

В универмаге лифту я сразу предпочла лестницу.

Анна физически слаба. Если в своей прошлой жизни я легко поднималась в горы – а это требовало от меня безупречной физической подготовки – то теперь я не могу подняться по лестнице, чтобы в ногах не появилась ноющая боль.

– Кто молодец? Я молодец! – достигнув третьего этажа, лепечу похвалу себе под нос.

В ресторане тихо, людей здесь почти нет.

Я попросила место у окна. Сделала свой заказ, посмотрела на белые снежные хлопья по левую сторону плеча и улыбнулась. У меня хорошее настроение, но оно вмиг исчезло, когда увидела, как за дальним столиком Джон улыбается Мелиссе Бауэр.

Эти двое увлеченно говорят о чем-то и меня совсем не замечают.

Увиденное злит меня гораздо сильнее, чем я могла показать, и пусть ревность прожигает меня дотла, уходить я не стану. Я не нарушила правила Джона, я не преследую ни одного из них. Это случайность, и оправдываться я не намерена. Если буду замечена, скажу Хэнтону как есть.

В широкой белой чаше официант ставит передо мной блюдо из рыбы и риса, и уходит. Я замурлыкала от восхитительного вкуса, и даже ярость ушла куда-то на второй план.

То, что все мы оказались в одном месте, – просто совпадение. Нехорошее, но совпадение. Мне неприятно на них смотреть, и все равно взгляд мой время от времени падает в их сторону. В ногах Мелиссы несколько пакетов с наименованием бренда магазина, где были куплены вещи. Упаковка выглядит дорого.

Наверное, я слишком засмотрелась и когда подняла глаза, вдруг наткнулась на не сулящий ничего хорошего взгляд Хэнтона. Мужчина подает даме руку и та поднимается из-за стола. Мелисса Бауэр меня по-прежнему не видит.

Приопустив взгляд, лениво и невесело обращаю его к окну.

Любопытно, появится ли Джон сегодня на квартире?

В этот день я гуляю допоздна. Прогуливаюсь по многолюдным улицам, но не до конца понимаю, почему: то ли от красоты снежных пушинок, оседающих на землю в свете уличных фонарей, то ли я все-таки струсила от перспективы встретиться с Джоном лицом к лицу. Есть еще вариант: я не хочу видеть Хэнтона.

Но возвращаться когда-нибудь придется, тем более что к вечеру сильно холодает.

Поднимаюсь по лестнице, открываю ключом дверь и замираю от неожиданности. Под ногами корзина белых роз, штук сто, не меньше, а сверху карточка с инициалами Джона Хэнтона: «Послезавтра летим в Юдеско на семь дней».

Долго смотрю на карточку и несколько раз читаю то, что изложено в ней.

Если это должно было стать приятным романтическим жестом, то этот мужчина совершил ошибку, потому что я разозлилась!

Утром нового дня первым делом поднимаю черную трубку и набираю хорошо знакомое сочетание цифр. Ответила Дэйзи, а спустя полминуты я услышала голос Джона.

– Зачем я нужна тебе в Юдеско? – прямо спрашиваю я.

– Для начала здравствуй, – терпеливо говорит мне Хэнтон. – В Юдеско ты летишь в качестве секретаря. У нас деловая встреча.

– А Дэйзи на что?

– Дэйзи уходит в отпуск. На семь дней.

– Ясно… – недовольно хмыкнула я.

– Ты не хочешь лететь со мной в Юдеско?

– Я бы предпочла, чтобы меня сперва спросили об этом.

– Но я не спрашиваю и буду очень недоволен, если по любым причинам улечу без тебя.

Что ж, спорить не стану… это бесполезно. Абсолютно!

– Ладно, сделаю, как скажешь, – смиренно говорю я. – Завтра буду.

Рано утром машина Хэнтона доставила меня в аэропорт на взлетно-посадочную площадку для малого воздушного транспорта. Машина остановилась у золотистого самолета с брюхом цвета серой стали, на вытянутом хвосте бордовая строчка «Д. Хэнтон» выглядит как подпись Джона, увеличенная во много раз. У самолета округлый нос и длинные крылья.

Джон Хэнтон дал знак водителю оставаться на месте и сам открыл для меня дверь.

– Анна, – протягивает мне руку.

– Мистер Хэнтон, – принимаю ее и поднимаюсь из салона, вдохнув морозной свежести утра. Не так давно выпал снег. – Мы летим на нем? – смотрю я на небольшой, но очень шумный самолет.

– Да, – мужчина подводит меня к трапу.

– Доброе утро! – широко улыбаясь, выкрикнула бортпроводница в форменной темной одежде. Отвечаю ей улыбкой, а Джон ограничился вежливым кивком.

Я никогда не летала в частных самолетах, тем более не думала, что такая возможность мне представится в пятидесятых.

Изнутри самолет обит бежевой тканью, она хорошо глушит рев двигателей. На иллюминаторах синие занавески.

Самолет узкий, и половину пространства в нем занимают темный лакированный стол и четыре светлых кресла с синей вышивкой у изголовья «Д.Х.». У стены, что разделяет пассажирский салон и кабину пилота, устроен бар из темного дерева. На полках расставлены бутылки разных размеров и форм.

– Как долго продлится полет? – спрашиваю я у бортпроводницы.

– Около пяти часов, – выдала она мгновенный ответ.

Снимаю с себя тонкое пальто. Сажусь напротив Джона и с любопытством открываю для себя, что в мое кресло вполне способен поместиться еще один человек. Облокотилась о спинку кресла, и душа понеслась в рай. К таким удобствам на борту самолета я не привыкла.

Наблюдая за мной, Хэнтон улыбнулся.

Двигатели заработали громче. Самолет пополз по взлетно-посадочной площадке и вскоре взлетел.

– Миссис Кетч, два кофе, пожалуйста, – просьба Джона звучит как приказ.

– Да, мистер Хэнтон.

– Ты опять это делаешь, – тихонько замечаю я.

– Делаю что?

– Принимаешь за меня решения. Может, я хочу чай, а не кофе.

– Миссис Кетч, замените один кофе чаем, – громко сказал Джон.

– Нет, миссис Кетч, – торопливо вмешалась я. – Оставьте кофе.

Взгляд Джона стал строже.

– Дело не в напитке, а в твоих диктаторских наклонностях, – спокойно говорю я. – Ты отнял мои документы, и мой развод зачем-то затягивается, а сейчас ты везешь меня в Юдеско. Мои мысли на этот счет тебе неинтересны. В этом моя претензия, – твердо изрекла я и многозначительно добавила:

– Я помню, какие отношения связывают нас, но это не дает тебе право поступать со мной так, как вздумается. За мной должно оставаться решение, Джон, у меня должен быть выбор.

– Во имя нужного результата иногда выбор лучше не оставлять, – он сказал эти слова так уверенно, что у меня сразу опустились руки.

– С тобой невозможно, – с нескрываемым раздражением фыркнула я.

– А с тобой по-другому никак, – спокойно заявляет он и, столкнувшись с моим разгневанным взглядом, добавил:

– Уже пробовал.

– Это когда?

– Я просил тебя не ехать в Гринпарк и тем более не делиться с Томом планами на предстоящий развод, но ты сделала по-своему. Твое решение обернулось для тебя заточением в больнице, а мне стоило двух миллионов, чтобы вытащить тебя из нее. Надеюсь, ты простишь мне, дорогая, мои диктаторские слабости, потому как твои гениальные решения дорого обходятся нам обоим.

– Два миллиона? – тихо повторила я. Потрясена.

Я впервые услышала от Джона, как дорого обошлась ему моя свобода. До этого момента я никогда его об этом не спрашивала и он ни разу не упомянул об этом сам.

Вспышка гнева затухла мгновенно, и я в смятении пытаюсь осознать услышанную цифру. Вдруг вспомнила главврача и его заместителя, теперь понятно, отчего эти двое были словно окрыленные.

– Спасибо, – не узнав собственного голоса, искренне благодарю я.

– Пожалуйста, – смягчился Джон.

Виновато смотрю из-под опущенных ресниц.

– С кем и зачем состоится встреча в Юдеско? – спрашиваю я, главным образом, чтобы сменить тему.

– С партнерами и инженерами. Нужно поставить стилдорогу от Юдеско до Бертрека за десять месяцев.

– Это реально?

– Вполне, если бы дорога не проходила через Кавана. Построить мост в два километра с учетом четырех месяцев зимнего простоя – в этом задача.

– Почему нельзя строить зимой? – удивилась я.

– Как ты представляешь возведение опоры в условиях заледеневшей воды?

Так речь идет не о перевале, а о реке.

– Срок, я так понимаю, условие заказчика?

– Да, – спокойно отозвался Хэнтон. – И если мы не уложимся в него, наши потери превзойдут доход.

– Наверное, заказчик щедр на вознаграждение, раз уж вы сознательно пошли на такой риск…

В реальности моей прошлой жизни проблема Джона уже давно не проблема, люди запросто строят мосты хоть в снежную вьюгу. Странно, что решения здесь до сих пор нет.

– Кроме того, в Юдеско завершено строительство стилдороги по направлению в Илсити через горы Ханди. Ты наверняка слышала об этом…

«Нет, не слышала», – подумала я.

– Другая цель поездки в Юдеско – поздравить партнера, – добавил Джон.

В гостиницу «Юдеско гранд» мы прибыли к полудню. Для меня был забронирован соседний с Хэнтоном номер, и апартаменты меня неслабо удивили. Здесь столько места и для меня одной!

– Спальня, гостиная, приемная, две ванные, – быстро говорит служащий, показывает, где и что находится.

Не знаю, в чем разница между приемной и гостиной, но уверенно киваю в ответ и говорю:

– Понятно.

Когда он ушел, я сразу направилась в спальню, здесь огромная и роскошная кровать. Разбегаюсь, отталкиваюсь и падаю на дорогой бархат, зарываюсь лицом в подушку, пальцами стягиваю к груди покрывало. А потом развела руки и ноги и уставилась в белый потолок. Кровать огромна, на семерых хватит.

Я стянула с себя дорожную одежду и надела пижаму. Сверху накидываю зеленый гостиничный халат и выхожу на балкон полюбоваться красотами большого города с высоты одиннадцатого этажа.

– Неплохо, да? – Джон появился на соседнем балконе, поверх темной одежды на плечи накинут такой же, как у меня, халат, только больше. Хэнтон вышел в прохладу улицы с влажной после душа головой и лениво облокотился на высокие перила.

– Да, – согласно кивнула я и улыбнулась.

Взгляд Джона стал хитрым.

– Выпьешь со мной бренди? – спрашивает он.

После дороги мне действительно хочется выпить, а потом завалиться в постель, несмотря на то, что еще разгар дня. Но я же знаю, что так не будет, если приму его предложение.

– Нет, Джон, я хочу отдохнуть, – чувствую некоторое волнение. Прежде, чем вернуться в тепло апартаментов, говорю:

– Насчет проблемы строительства моста через реку Кавана к Бертреку… Думаю, у меня есть решение, которое вы ищете.

– Вот как? – взгляд Хэнтона кажется заинтересованным, но не слишком.

– Если тебе интересно послушать…

– Разумеется, интересно.

– Создайте ледяную шахту, – прямо говорю я. – Срезайте лед, но оставляйте сантиметров десять: за ночь вода опять затвердеет, и вы повторите то же действие. Дна достигнете достаточно скоро, впрочем, все зависит от глубины, конечно, – подумала немного и добавила:

– От температур тоже…

Джон в лице не поменялся. У него вообще не появилось никаких эмоций по этому поводу.

– Надводную конструкцию можно готовить одновременно с изготовлением шахт, а затем просто возвести ее на готовые опоры, – опять попыталась я, и уголок губ на лице Джона взметнулся вверх.

Способ настолько прост, что отнестись к нему серьезно вот так сразу затруднительно.

Если Джон воспользуется этой идеей, буду считать, что мы в расчете.

Глава 10

Я провалилась в сон, едва коснувшись головой подушки. Наверное, я действительно устала, ведь даже снов не вижу, в сознании бесконечное черное ничто, из которого вытянули громкие звуки разорвавшихся снарядов фейерверка.

Спустила ноги на прохладный пол и подошла к балкону. Разноцветные огни растекаются на черном холсте ночного неба.

Этот город что-то празднует.

На часах одиннадцать, а сна уже нет. Ну и что теперь делать?

Разорвались новые снаряды фейерверка, и в небе появились красные, синие и желтые огни.

Взамен пижамы натянула брюки и сиреневый джемпер. Вышла из апартаментов и негромко стучусь в белую дверь Джона, но в ответ тишина. Очевидно, он не разделит со мной этот вечер.

Я спустилась в просторный холл гостиницы и подошла к стойке администрации.

– Чем могу помочь, мисс? – мужчина за стойкой смотрит так, будто ему невероятно важно, что я ему скажу.

– Я видела фейерверк. Сегодня праздник?

– Да, мисс, в Юдеско открыт новый вокзал. Теперь стилпоезда будут двигаться по направлению к Илсити через горы Ханди.

– Ах, дорога в Илсити, – вспомнила я. С завершением строительства этой дороги Джон намеревался поздравить своего партнера.

– Для вас подготовить машину? – спросил служащий.

– Да, спасибо!

Вокзал Юдеско возвышается над низкими постройками на окраине города и поражает своим великолепием. Уличные фонари вокруг серого здания бросают тени на рельефные композиции фасада, и на фоне мелко сыплющегося снега создается впечатление чего-то загадочного и неповторимого.

В поздний вечер на улице холодно, но, несмотря на это, здесь сотни лиц. Я вдыхаю морозный воздух, а изо рта вырывается облачко пара. Я плотнее закуталась в тоненькое пальто и, глядя в довольные и живые лица незнакомцев, по снежной дорожке миновала привокзальную площадь.

Люди толпами заходят и выходят в двери грандиозного здания. Я в том потоке, что ныряет в вокзал.

В вестибюле стоит интересный экспонат: скульптура человека в натуральную величину, а за его спиной стилпоезд. Под ногами холодной статуи табличка: «Филипп Гроуз. Создатель первого стилпоезда. 1886 год».

У статуи будто живые глаза, а еще добрая улыбка. Осанка прямая, а руки широко разведены в стороны, словно этот человек раскрывает обществу двери в новый мир, чтобы показать чудо технологии, которое его изменит.

У статуи очень гордый взгляд.

1886 год! Семьдесят лет назад был изобретен первый стилпоезд. Выходит, Юдеско празднует не просто открытие нового вокзала, город празднует юбилей индустрии.

В этой реальности она появилась поздно, но как поражает скачок развития! Всего за семьдесят лет стилпоезд стал таким, каким я вижу его сейчас. Это невероятно. Вместо привычных мне шпал да рельс используется сплошное стальное полотно, а двигатель стилпоезда способен работать на нефти и на энергии, получаемой в результате контакта больших стальных колес со стилпокрытием.

Обхожу статую и смотрю на стилпоезд: короткий, обтекаемой формы, черный стилпоезд не просто экспонат – он настоящий. Если с небольшого помоста его спустить на стилдорогу и привести в движение, уверена, он поедет.

Еще раз взглянув на статую Филиппа Гроуза, иду через вестибюль в центральный зал.

Этот зал спроектирован по типу триумфальной арки. Мой подбородок поднялся высоко вверх – выглядит величественно. Для облицовки стен и пола преимущественно использованы желтый мрамор и гранит, создается впечатление, будто зал сделан из золота.

Повсюду ходят люди. Мужчины и женщины улыбаются, смеются и пьют шампанское. Среди толпы ходят представители прессы и время от времени в разных местах возникают яркие фотовспышки.

По левую сторону зала тянется ряд банкетных столов для жителей Юдеско, на них разложены разные вкусности и бесконечные бокалы с шампанским. Обслуживающий персонал в красных фраках следит, чтобы столы всегда оставались полными.

По другую сторону зала на стальной дороге стоит красный локомотив с черными колесами. Под окнами вагона первого класса тянется золотая строчка: «Технология будущего».

Золотую надпись на красном фоне видно даже издалека.

Я спустилась по ступеням – их несколько – и подошла к банкетному столу. Беспрепятственно взяла бокал с шампанским и поднесла его к губам, вмиг осознав, что хочется все же горячий чай.

С соответствующим вопросом обратилась к молодому мужчине в красном фраке, но чай он мне предложить не смог, зато порекомендовал горячий лимонад, его подают в одной из палаток на улице.

Не знала, что лимонад бывает горячим.

Я не успела поставить бокал с шампанским на стол – меня толкнули и золотистый напиток растекся по бокалу и рукам.

– Ох, мне очень жаль, – виновато пролепетала девушка. За оправой вытянутых вверх очков совершенно потерянный взгляд.

Мужчина в красном фраке сразу подает салфетки.

– Ерунда… – рассеяно говорю ей я, стирая с рук остатки липкого шампанского, но девушка продолжает усердно извиняться.

К девушке сквозь толпу просочилась ее подруга.

– Что ты здесь стоишь? – возмутилась она и берет подругу за руку. – Все самое интересное там, идем скорее, – блондинка указывает на противоположную сторону зала, туда, где стоит красный стилпоезд, и тянет подругу через толпу. Прежде чем скрыться в ней, девушка обернулась и, поправив ярко-красную оправу очков, еще раз виновато сказала мне:

– Простите.

Чтобы утолить любопытство, я тоже пробралась на ту сторону зала и остановилась перед канатным ограждением к стилпоезду. Вдоль ограждения ходят двое служащих со строгими каменными лицами и следят за порядком. Ходят неспешно, их руки заведены за спину.

Широкие окна вагона первого класса зашторены синими занавесками, но сквозь большие щели все равно видно людей, они пьют шампанское, увлеченно говорят о чем-то и улыбаются. Мужчины в смокинге и костюмах, а женщины в вечерних платьях, на некоторых из дам крупные и дорогие украшения.

У меня за спиной внезапно возникла фотовспышка, и я дернулась от неожиданности. Репортер, оглядевшись по сторонам, вдруг переступил через канатное ограждение и сделал несколько снимков в самые окна вагона. Когда к нему заспешил служащий, репортер круто развернулся, переступил ограждение и скрылся в толпе.

– Что хочешь бы отдала, чтобы подняться туда, – мечтательно сказала девушка, уставившись в окна вагона. Ее подруга согласно кивнула.

Я улыбнулась тому совпадению, что среди сотен людей в зале опять вижу девушку с очками в красной оправе.

Мой взгляд снова переместился к стилпоезду. Убедившись, что смотреть особо не на что, отправляюсь за желаниями очень даже приземленными. На улице, много восточнее от центрального входа в вокзал, растянулись торговые ряды из красных и зеленых палаток. Здесь продают выпечку, пряники, блинчики, разные сладости и конечно, горячие напитки.

В воздухе витает ощущение праздника.

Повсюду горят белые уличные фонари, а над головой мерцают сине-желтые гирлянды. Все выглядит почти как в рождество!

У зеленой палатки, в той, что продают горячий лимонад, столпились люди, в расслабленной позе они стоят у прилавка. Лимонад здесь подают в стеклянных вытянутых бокалах – напиток можно купить, но бокал нужно вернуть человеку за прилавком. В этом была причина такого столпотворения.

Мне понравился горячий лимонад, чем-то напомнил глинтвейн, потому что вопреки известному мне рецепту лимонад готовят на специях и фруктах.

Напиток приятно согревает. Опустошив бокал, ставлю его на прилавок.

Хожу среди палаток и с легкой улыбкой осматриваюсь вокруг. Здесь интересно! Люди лакомятся разными сладостями и бросают кольца – это игра, когда маленький обруч диаметром в четыре ладони забрасывают на невысокую и тонкую металлическую палку в метрах трех-четырех от линии броска. В эту игру играют целыми командами, очевидно, в Юдеско эта игра популярна.

Пока слежу за игрой ближайшей из команд, замечаю, как в палатке сладостей, совсем рядом со мной, молодой мужчина набирает целую коробку розово-зеленых конфет. На нем темное с меховым воротом пальто, из карманов небрежно торчат тонкие перчатки.

– Мама не разрешает есть сладкое дома, а здесь в отрыв? – не удержалась я от колкости. Когда незнакомец обратил на меня удивленный взгляд, виновато улыбнулась ему, мгновенно пожалев о сказанных словах. – Простите.

К моему облегчению, взгляд на интересном треугольном лице быстро смягчился. Губы растянулись в широкой улыбке, отчего подбородок мужчины получился еще острее.

– Я проиграл пари, – простодушно бросил он.

– Ребенку? – выпалила я и тут же осеклась. Я не хотела, само собой получилось, а улыбка незнакомца стала еще шире.

Недолго всматриваюсь в лицо мужчины, и оно мне кажется очень знакомым. Не желая ни о чем гадать, спрашиваю прямо:

– Мне кажется, будто я вас видела в окнах стилпоезда… Я не ошиблась?

У мужчины острые уголки бровей, и в этот самый миг они взметнулись очень высоко.

– Не ошиблись, – к веселью в голосе примешалась осторожность. – По возвращении распоряжусь зашторить лучше…

– Хорошее решение, – спокойно говорю я. Припомнив то, что видела в окнах стилпоезда, с насмешкой добавила:

– А проиграли вы даме с длинной сигарой?

– Даже не уверен, стоит ли мне продолжать с вами разговор, – шутливо заметил он. – Быть может, лучше вас остерегаться?

– Неужели девушка с конфетой в руке вгоняет вас в ужас?

– Нисколько! – воскликнул он, а затем тихо добавил: – Пока она не заглядывает мне в окна.

– Не тревожьтесь, в окна стилпоезда я заглядывала недолго.

– А потом вам стало стыдно?

– А потом мне стало скучно.

У мужчины появилось странное выражение лица. На мгновение он замер, а потом вдруг с энтузиазмом заявил:

– Я хочу заключить с вами пари.

– Что? – растерялась я.

– Сыграем в кольца, – бодро говорит он, и его взгляд метнулся к игрокам в нескольких метрах от нас. – Победитель вправе затребовать любой приз на ярмарке.

– Вы серьезно? – все равно не верю я.

– Почему нет? Вы не любите скучать, я тоже. Игра ради игры – скучно. Сделаем ставку!

Азартный блеск его глаз заставляет крепко насторожиться. Мужчина – опытный игрок, в этом нет сомнений.

– Я, пожалуй, пас, – вежливо отказываюсь я, а мужчина вдруг бросил:

– Струсили?

Меня почему-то задели эти слова. Крепко поджимаю губы.

– Нет, просто не хочу играть, – уклончиво говорю я, а он уверенно заключил:

– Струсили.

Немного обдумав, говорю:

– Ладно. Но если победа за мной – вы проводите в стилпоезд двух особ.

Даже когда на лбу мужчины появилась неглубокая хмурая линия, лицо его все равно осталось добрым и оптимистичным.

– Неравноценные условия, – спокойно заметил он.

– Но вам очень хочется сыграть со мной, ведь так?

– Хорошо. Играем! – легко согласился он, и в тот же миг в его глазах загорелся странный огонек.

От зеленой палатки мужчина вернулся с шестью алюминиевыми кольцами и три из них протягивает мне.

– Дамы вперед, – сказал он.

На снегу прочерчена линия для броска, а по обе стороны ее воткнуты в снег два красных флажка. Короткая металлическая палка, куда мне нужно забросить обруч, стоит в метрах трех от меня.

Я подступила к линии, внимательно оценивая расстояние. Мельком взглянув на других игроков, приготовилась, и на выдохе бросила кольцо.

С силой броска я явно перестаралась.

– Мимо, – констатирует мужчина, изобразив на лице даже сожаление.

Я очень недовольна промахом, и это чувство отразилось у меня на лице.

Подбежал мальчишка, подобрал кольцо и отнес в зеленую палатку.

– Ваша очередь. Мистер…?

– Майкл Гроуз, – с гордостью представился он.

На короткое время удивленно уставилась на мужчину. Выходит, человек в чью честь возведена статуя в вестибюле, – его предок.

– Анна, – коротко представилась я.

– Ну же, Анна, у вас впереди еще две попытки! – ободряюще улыбнулся Гроуз.

– А у вас три, – хмуро говорю я и уступаю очередь мужчине.

Майкл попал сразу, едва носком ботинка коснулся линии на снегу. Кольцо упало точно по центру металлической палки, даже не коснувшись ее.