Текст книги ""Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ)"

Автор книги: Илья Романов

Соавторы: Павел Барчук,Сергей Орлов,Марина Рябченкова,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 339 страниц)

Я вздохнул. Актрисы театра и кино, певицы и другие работницы творческой профессии нередко находили себе покровителей из дворян. Зачастую это был ход для продвижения, потому что пресса очень любила смаковать истории личной жизни богемы. А значит, новые поклонники, разрывы отношений и ссоры были хорошим поводом напомнить о себе. Лучше были только фотосессии в журналах для взрослых. Но туда попадали не все.

Итак, что выходит? Орудие убийства с отпечатками пальцев моего подзащитного. Мотив тоже имеется. Ревность. Хорошо хоть парень не признал вину до разговора с адвокатом.

Осложняло задачу и то, что Диана хоть и была из бастардов, но ее отец, Виктор Андреевич Ладожский, дал дочери фамилию. А значит, в случае освобождения Пожарского и поисков нового подозреваемого, между семьями может возникнуть конфликт. Поэтому без железных доказательств невиновности, Пожарского даже не выпустят из острога, не то, что снимут с него подозрения.

Я подумал, что дела плохи. Оставалось надеяться, что у меня получиться помочь Пожарскому. Иначе будет непросто доказать, что я сделал все от меня зависящее, чтобы помочь недругу.

Близкие знакомства

Размышления прервал скрип двери, и в помещение ввели Пожарского. Выглядел парень чуть лучше Степана, которого я видел в этой допросной несколько часов назад. Княжич был напуган, но держался и старался не выказывать страх. Пожарский был одет в штаны и рубашку, недавно бывшую белой. Ботинки были без шнурков, а ремень на поясе брюк отсутствовал.

– К стене! – скомандовал конвоир и княжич безропотно выполнил приказ, встав лицом к стене. Конвоир разомкнул наручники и предупредил:

– Правило знаете, Павел Филиппович. Чай не первый раз у нас.

– Знаю, спасибо, – ответил я, и жандарм вышел из допросной.

– Чехов, – буркнул парень, буравя меня недобрым взглядом. – Повезло же мне с защитником.

– И вам привет, – ответил я. – Признаться, не думал, что увижу вас при подобных обстоятельствах, мастер Пожарский. Кстати, я тут вам покушать принес.

Я потряс пакетами над головой как маракасами, и княжич поморщился:

– Хорошая шутка. Я оценил.

Он прошел к столу и сел напротив. Я толкнул гостинцы в его сторону.

– А сигареты зачем? – удивлённо спросил князь. – Я их не курю.

– Не так давно я защищал одного уголовника, так он сказал мне, что сигареты здесь что-то вроде валюты. А вы, Юрий Афанасьевич, парень видный, – я иронично поднял бровь. – И чтобы отвлечь ваших сокамерников, изголодавшихся по прекрасному полу, рекомендую бросить в их сторону что-нибудь из моих подарочков. Авось это вам поможет.

Княжич откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди:

– Вам бы в «Юмореску» на Едином канале, Павел Филиппович. Сегодня прямо шутка за шуткой.

Я довольно улыбнулся:

– Ладно. Веселье в сторону. Но подарок все равно заберите. От чистого сердца как-никак. И поверьте, ваши соседи оценят такую заботу.

Пожарский вздохнул и поднял глаза к потолку. А я спокойно продолжил:

– Теперь к делу. Империя назначила меня вашим защитником, и поэтому я прибыл сюда.

– Я уже сказал: повезло мне, Павел Филиппович, – процедил парень.

– Я уже пояснил вашему отцу и повторю вам, что независимо от нашей взаимной неприязни я приложу все усилия, чтобы вытащить вас отсюда и сделать так, чтобы с вас сняли все обвинения.

Пожарский не ответил, лишь обхватил себя руками, словно пытаясь закрыться от меня. Я счел это хорошим знаком.

– Юрий Афанасьевич, вас обвиняют в убийстве. Статья четыреста пятьдесят восемь уложения о наказаниях уголовных и исправительных. До десяти лет каторги.

Парень взглянул на меня исподлобья:

– Будет обидно сидеть столько лет ни за что.

– Пока нет речи об обвинении, – ответил я. – Хотя признаться честно положение у вас очень шаткое. Но шансы есть. Рассказывайте, Юрий Афанасьевич. Все как есть. Как перед жрецом.

Подзащитный вздохнул и растрепал волосы. Мне показалось, что он боролся с желанием сказать что-то гадкое. Признаться, отчаянно захотелось, чтобы княжич прямо сейчас отказался от моей помощи. Но все же здравый смысл возобладал, и парень заговорил:

– Диана была моей фавориткой. Актриска из телевизионных сериалов. Встретились с ней на одной вечеринке. Девица искала себе покровителя и мне оказалось по карману содержать ее. Встречались мы примерно год.

Княжич поморщился, видимо, не желая углубляться в подробности. Но я прекрасно помнил, что примерно в это время у Пожарских произошли события, которые испортили финансовые дела семьи. В свете говорили об этом не особо громко, но такие новости не остались незамеченными.

– У семьи начались проблемы, и отец сократил мое содержание, – пространно отметил Юрий. – И Диана решила найти себе ещё одного мужчину. Она была достаточно умной и хитрой. И сначала хотела наладить отношения с новым любовником, и уже затем бросить меня.

– Нашла? – уточнил я.

Пожарский нехотя кивнул:

– Я видел ее несколько раз в компании какого-то мужчины.

– Как он выглядел?

Парень нахмурился:

– Около пятидесяти. Высокий, худой. С залысинами. У него ещё бородка такая. С седыми прядями. У него черная «Рапира» семьдесят пятого года.

А вот это хорошо. «Рапира» считалась премиальным автомобилем. И в городе их было не так много. И уж тем более черных…

– А номера?

Пожарский покачал головой:

– Не рассмотрел. Да если уж откровенно, не приглядывался. К тому моменту я поостыл к Диане. Подбирать объедки за каким-то франтом мне неинтересно.

Прозвучало это немного сухо и мне показалось, что собеседник лукавит. Он равнодушно рассматривал собственные пальцы, на которых виднелись белые полоски незагорелой кожи на местах, где раньше были кольца.

Я вздохнул. Мне могло хватить информации, что выдал парень.

– Что вы делали в момент убийства?

– Катался по городу, – ответил княжич.

– Где именно?

– По Северному району. Где не помню.

– Вы были в одиночестве?

– Да.

– Кто-то видел вас? Может подтвердить…

– Нет, – Юрий мотнул головой.

– Быть может, вы заезжали в банк? Или вас останавливал жандарм?

– Ничего похожего, – вздохнул парень. – Если бы я знал, что понадобиться алиби, то обязательно въехал в витрину какого-нибудь магазина.

Я достал из кармана блокнот и сделал пометки: черная «Рапира», высокий мужчина с седыми прядями в бороде. Взглянул на лист. И произнес, обращаясь к сидевшему напротив Пожарскому:

– Завтра Иванов назначит допрос. Посмотрим, кого он сможет притащить в качестве свидетелей. Если свидетелей не будет – станет проще.

– А если найдутся?

Я пожал плечами:

– Будем решать вопросы по мере поступления. В любом случае руки опускать не стоит. Буду разбираться.

Встал со стула, нажал на кнопку вызова конвоира:

– До встречи завтра в отделении, Юрий Афанасьевич, – попрощался я с подзащитным.

– Ага, – односложно ответил княжич. – До встречи.

В комнату вошёл конвоир и Пожарский встал со стула. Подошёл к стене и заложил руки за спину. И я отметил, что парень быстро привыкает к здешним правилам.

Жандарм застегнул наручники на запястьях подозреваемого. Я протянул сотруднику пакет с гостинцами и пояснил:

– Вручите это Юрию Афанасьевичу когда доведете его до апартаментов.

– Как скажете, ваша светлость.

Мужчина вывел моего подзащитного из комнаты. А следом допросную покинул и я.

* * *

– Павел Филиппович?

Знакомый женский голос прозвучал за спиной, когда я уже спустился с крыльца острога.

Я остановился. Обернулся. У дверей стояла Алиса Белова.

– Ты здесь какими судьбами? Да ещё и так поздно?

– В одном деле открылись новые обстоятельства. Пришлось ехать допрашивать подозреваемого, – ответила девушка, подходя ко мне.

Я взглянул на часы:

– Хорошая у тебя работа. Ехать на допрос в восемь вечера.

Белова улыбнулась:

– Знающие люди говорят, что так будет только несколько первых лет. А дальше легче.

– Или увольнение, – ответил я.

– Ну, такое возможно, – согласилась девушка. – В общем, нашла я этого твоего Лашина. Отбывал срок за разбой, недавно вышел. Живёт на улице Освободителей. Дом сорок три, квартира восемьдесят. По документам обитает один, на деле не знаю.

– Спасибо. Я твой должник.

– А ты чем тут был занят?

– Пожарский, – односложно ответил я.

– Он достался тебе? – скривилась Алиса. – Не повезло. Придется тебе постараться, чтобы вытащить его на свободу. Иначе сложно будет доказать, что ты приложил все силы, чтобы ему помочь.

– Наш с ним конфликт стал достоянием общественности? – неприятно удивился я, в глубине души надеясь, что все не так.

– О тебе в последнее время не говорит только ленивый, – пожала плечами подруга. – Если забыть, что ты некромант и сын главы охранки, который отправился защищать простолюдинов, то ты напомнил о себе, вступив в скрытый конфликт с Ивановым.

– Скрытый, но очевидный для окружающих, – догадался я.

– На каждый роток не накинешь платок, – девушка развела в стороны руки. – В отделении работает много людей. Дмитрий не особенно сдержанный. Он не привык, что к нему относятся без уважения.

– Уважение стоит заслужить, – вздохнул я. – Странно, что парень этого не понял.

– Ему не нужно было кому-то нравиться, – нехотя отозвалась девушка. – Пусть про это и не говорят вслух, но все знают кто его отец.

– Заслугами отца он не заслужит репутацию, – выразил я мнение.

– Так думают не все. Старая гвардия все еще уважает громкие фамилии.

– Времена меняются, – я положил ладонь на локоть девушки. – Понимаю, с таким начальником тебе приходится нелегко.

Мы оба знали, что Беловой приходилось порой несладко из-за ее происхождения. В нашем обществе сложно было пробиться, не имея правильного происхождения.

– Я справляюсь, – ответила Алиса. – К тому же в отделе достаточно жандармов старой школы. Которые могут научить многому.

Она ненадолго замолчала а затем смущённо улыбнулась, кивнув на «Империал».

– Ты на машине?

В этот момент из авто вышли Фома и Арина Родионовна. Секретарша потянулась, и я заметил, что жандармы во дворе повернулись в ее сторону.

– Тебя подвезти? – уточнил я у подруги.

Девушка покачала головой и напряженно сказала:

– Я на машине. Да и похоже у тебя есть планы на вечер. Не хочу вносить в них свои коррективы. Ладно, мне пора. До встречи, Чехов.

– Хочешь заглянуть в гости на днях? – рассеянно уточнил я, недоумевая, как раньше не замечал, насколько солнечная улыбка у Арины Родионовны.

– Последнее время много работы, – ответила Белова. – И будет ещё больше. Так что не могу обещать.

Она быстро обняла меня и зашагала к стоящей на парковке машине. Я же направился к «Империалу».

– Как прошёл разговор с подозреваемым? – уточнила секретарь, когда мы сели в машину.

– Отлично, – ответил я. – Появилась хорошая зацепка.

– Расскажете?

– Мужчина, с которым встречалась убитая, катается на черной «Рапире» семьдесят пятого года. Машина очень приметная. Значит…

– Завтра я постараюсь узнать, сколько в городе таких машин, – поняла мой намек секретарша.

– Спасибо, – поблагодарил ее я и уточнил, – Ваши домашние не станут беспокоиться, что вы задерживаетесь?

– Все в порядке, – девушка беспечно отмахнулась. – Папенька уже отзвонился, чтобы узнать как у меня дела Я сказала, что со мной все хорошо, позвоню позже.

– А…

– Я живу одна и отчитываюсь только перед родителями, – ответила девушка, словно прочитав мои мысли.

Повисло неловкое молчание, и я уточнил, чтобы сменить тему разговора.

– У вас нет проблем в связи с работой?

– Родители довольны, что я нашла себе хорошую практику, – Арина бросила на меня лукавый взгляд. – К тому же, они не возражают, что у меня в начальниках некромант.

– Они не опасаются, что вас обидят призраки? – зачем-то спросил я, вдруг поняв, что мне приятен голос собеседницы.

– Призраки обитают повсюду, – резонно заметила девушка. – И в империи известны лишь два человека, которые могут ими управлять. Так что если бы я боялась духов, то наверняка хотела бы держаться поближе к вам.

– Логично, – обескураженно согласился я.

Мне вдруг очень захотелось спросить, как Арина относилась к призракам. Но делать этого не стал. Слишком хорошо помнил, как девушка обращалась к Виноградовой.

– Думаете, что этот Пожарский не виновен? – неожиданно спросила Арина. – Это ведь он тогда приходил с приятелями к вашему дому.

– Я и забыл, что вы были свидетелем той безобразной сцены.

– Все в порядке, – собеседница улыбнулась. – Меня не особенно пугают такие вещи.

– У вас есть братья?

– Я единственный ребенок в семье. Но есть несколько кузенов, с которыми я проводила лето в деревне.

– Мне тоже доводилось жить за городом. Очень любил сбегать на реку и играть с местной ребятней.

Фома с переднего сиденья тяжело вздохнул, очевидно вспомнив свое детство.

– Мне не очень нравились мальчишки, – нахмурилась Арина. – Они были старше и открытие силы кружило им головы. Довольно часто они пытались произвести на меня впечатление.

– Понятно, – усмехнулся я, вспомнив, как девушка отреагировала на ту историю во дворе с участием Пожарского.

– Ничего вам непонятно, – мягко возразила секретарша и качнула головой. – Мне приходилось потом выгораживать их перед родителями. И лечить тоже.

– Это ваш талант?

Девушка смутилась и отвернулась к окну. Я видел отражение ее лица в стекле и поняв, что девушка закусила губу.

– Простите. Мне не стоило спрашивать вас об этом.

– У меня не особенно получается управлять силой.

– Простите, – повторил я, ругая себя за бестактность.

– Все в порядке, – Арина повела плечами. – Родители уверены, что все хорошо. У моей бабушки тоже открытие проходило сложно.

– У многих раскрытие проходит поздно…

– С этим как раз проблем нет, – вздохнула девушка и повернулась ко мне и я невольно ахнул.

Обычно светлая сила концентрировалась в ладонях, но у Арины она плескалась в зрачках.

– Мое раскрытие произошло намного раньше, чем у сверстников.

– Что говорят учителя?

– Что мне нужно больше концентрироваться, – девушка грустно улыбнулась. – Но я точно знаю, что дел вовсе не в этом.

– А в чем?

Она опустила глаза, словно сомневаясь стоит ли делиться этой информацией.

– Простите, что лезу не в свое дело.

– Все в порядке, – секретарша неуверенно улыбнулась. – Наставник думает, что проблема в том, что я плохо тренируюсь. Но мне кажется, что сила во мне немного не такая, как у тех, кто владеет этим же цветом.

– Мутаций не бывает, – возразил я и заслужил тяжелый вздох.

Девушка неожиданно подалась ко мне и коснулась ладони тонкими пальцами. На мгновенье мне показалось, что ничего не происходит. Но потом кожа покрылась крохотными мурашками, которые пронеслись наверх до самой шеи. Каждый волосок на коже приподнялся. Сердце забилось часто и в ушах зашумело.

– Что происходит, вашество? – взволнованно уточнил Фома и я заметил, как его шевелюра встала дыбом.

Радиоприемник неожиданно зашуршал, сбиваясь с привычной волны.

Арина отдернула руку и ощущение покалывания в теле пропало.

– Все хорошо? – я осторожно тронул девушку за локоть.

Она виновато покосилась на меня уже ставшими голубыми глазами

– Иногда такое происходит, – шепнула она.

– Удивительно, – согласился я. – Думаю, вам стоит поискать другого наставника. Потому как белая сила ведет себя совсем иначе.

Девушка кивнула и замолчала, глядя в окно. Я тоже не знал, что сказать. И остаток дороги до адреса, где жила девушка, мы проехали молча. И только когда авто подъехало к воротам и мы вышли из салона, девушка смущённо произнесла, глядя на носки своих туфель:

– Спасибо, Павел Филиппович.

– Не за что.

Повисло неловкое молчание, которое прервала секретарь:

– Простите за то, что произошло в машине.

Я улыбнулся:

– Ничего страшного. Мне в каком-то смысле даже понравилось. Уж не знаю, у всех ли светлых такие приятные прикосновения, но…

Девушка улыбнулась, но я заметил, как на ее щеках выступил румянец:

– Я тоже почувствовала вашу силу. И…

Она замолчала, не договорив. И я уточнил:

– Что?

– А? – девушка вздрогнула, словно была не здесь. А затем быстро покачала головой и ответила. – Нет, ничего. До завтра, мастер Чехов.

– До завтра, – сказал я. Девушка кивнула и пошла к воротам. Я же пересел на переднее сиденье.

– Домой? – обернувшись ко мне, уточнил Фома, но я покачал головой:

– Нет. Нам нужно заехать на один адрес. На улице Освободителей.

Слуга нахмурился:

– Плохое место, чтобы ехать туда на машине за три тысячи рублей.

Но двигатель парень все же завел. И авто покатилось по дороге.

– А что там, вашество? И почему сегодня?

– Там живет друг отчима Степана. И кажется мне, они вместе организовали этот налет. А сегодня потому, что я хочу вытащить парня из острога как можно быстрее.

Фома кивнул:

– Это понятно. В остроге несладко.

– Бывал? – уточнил я, но парень покачал головой:

– Знакомые залетали туды, – ответил он. – Много рассказывали. Приятного там мало. Особенно по первости.

– Вот поэтому нам нужен этот Лашин.

– Думаете, он станет говорить с вами, вашество? – с сомнением уточнил Фома.

– Попытаюсь его разговорить, – хмуро ответил я.

Слуга хмыкнул, но промолчал. А машина выехала на шоссе, увозя нас к нужному адресу.

Новые знакомства

Улица Освободителей тянулась широкой лентой, рассекая район. Она начиналась от одноименной площади, с памятником героям Второго Освобождения и упиралась в проспект Авиастроителей.

По обе стороны от асфальтовой дороги тянулись серые высокие дома, на которых красовались знаки Черной Сотни. Банда монархистов имела среди местного населения большую поддержку. В основном за старые заслуги. Банда зародилась здесь, среди этих бетонных кварталов, чтобы дать отпор рэкетирам и беспредельщикам смутного времени. А когда монархисты навели на территории порядок, они сами обложили данью все окрестные магазины и организации. И некому было возразить им, никто не решился встать на пути у банды.

Машина проехала мимо большого, во весь торец серого здания рисунка, на котором был изображён средневековый воин. Тот передавал меч бойцу в чёрной одежде с нашивками банды. Лицо парня закрывала маска-балаклава. Художник был талантлив и красок не жалел. А под рисунком шла подпись.

– На защите Империи и ее устоев, – прочитал Фома. – Сильно сказано.

– Ага. Как и у «Воронов» или «Детей Октября», – ответил я. – Такая вот работа с населением. И попытка выставить разбойников защитниками простого народа.

– И это работает? – удивился слуга.

– Само собой. «Сыны» тоже вербуют молодежь. И лозунг «Мы хотим грабить и убивать» не используют. Хотя этим занимаются с большим удовольствием.

– Чудные дела, – покачал головой Фома.

– Скоро эпоха уйдет, – ответил я. – Ещё пять или десять лет и банды легализуют капитал, откроют мануфактуры, вложат большие суммы в сторонние проекты. И растворятся в обществе. А жандармы бодро отчитаются, что с бандитизмом и пережитками смутного времени в стране покончено.

– А эти куда? – Фома кивнул в сторону рисунка.

– Часть умрет от разгульного образа жизни, часть попадет в острог как крайние за совершенные бандами преступления. Часть уйдут в промышленники. А часть попробуют попасть в новый созыв Государственной Думы. С деньгами и большой поддержкой населения.

Фома почесал в затылке, словно бы обдумывая мои слова, но ничего не ответил.

– Сегодняшние бандиты сменят куртки косухи на пиджаки, станут вхожи в приличные места, где не носят восьмиклинки. Партаки они сведут. А может и перебьют на что-то новое. Поверь, придет время и только самые злопамятные будут узнавать в их лицах черты нынешних душегубов.

Нужный нам дом нашелся быстро. Хоть и стоял в центре одного из дворов. Фома подъехал к парадной, заглушил двигатель, я вышел из машины. Осмотрелся по сторонам. Но во дворе не было ни души. И направился к крыльцу. Фома последовал было за мной, но я его остановил:

– Подожди меня в машине.

– Зачем, вашество? – удивился слуга.

– Из дома один выход, – пояснил я. – И если он решит убежать – ты его задержишь.

– А как я его узнаю?

Я хитро прищурился:

– Думаю, он будет быстро бежать.

Фома ненадолго задумался, затем кивнул. Но возвращаться в машину он не стал. Вместо этого он привалился к бочине «Империала» с вальяжным видом и вынул из кармана щепоть жареных семечек, которые принялся грызть. Я же поднялся по потертым, траченным временем ступеням крыльца и принялся нажимать кнопки домофона, набирая первый попавшийся номер квартиры. Послышалась трель, а затем из динамика послышался недовольный голос:

– Кто?

– Слесарь из аварийки, – ответил я, подражая старому трюку Фомы. – У вас авария в доме. Откройте дверь. Или уйду и скажу старшому, что в вашей квартире мне отказали…

Последнюю фразу я произнес как можно более требовательно. И дверь пискнула открываясь. Я потянул на себя створку и вошёл в парадную.

Металлическая дверь с нужным номером располагалась на восьмом этаже. Я остановился у створки, глубоко вздохнул. А затем взялся за ручку и осторожно опустил ее. Особо ни на что не надеялся, но дверь подалась.

В душе зашевелилось нехорошее предчувствие. И я щелчком вызвал в прихожей два тотема. Осторожно шагнул в квартиру и прикрыл за собой створку.

Под подошвой что-то хрустнуло, и я поморщился. Взглянул вниз и понял, что на полу лежат осколки плафона. А также разбросанная истоптанная обувь на все сезоны, банка с гуталином, россыпь ватных палочек. Тумбочка лежала на боку, и из ее нутра все было вывернуто, словно там что-то искали. Сбитая в комок ковровая дорожка придавила дверь в туалет, не давая ее отворить. Расколотое зеркало висело на стене, но разбили его похоже уже очень давно. Потому как трещину заботливо заклеили скотчем.

В единственной жилой комнате был бардак. И дело не только в том, что тут давно не убирали. Огромный старый шкаф с треснутой боковиной был накренен, но упасть ему не давала прибитая к стене полка. Дверь на нем держалась на одной петле, которую кто-то вывернул. Вещи с полок вынимали махом, швыряя на пол. Некоторые так и лежали стопками у стены. Перевернутый стул валялся в центре комнаты.

Засаленный диван был накрыт сбитым покрывалом. В углу лежала комковатая подушка. На полке, закрытой стеклом стояли книги с цветными корешками, какая-то выцветшая фотография в картонной рамке. Совершенно неуместным казалась игрушка. Пыльный розовый заяц из плюша с пластмассовыми глазами и вышитым ртом, скалящимся в широкой улыбке. Телевизор стоял на тумбе и был накрыт обрывком старой простыни с распустившимся краем. Несколько потрепанных журналов рассыпались на листы и веером лежали на потертом паласе. Я толкнул ближайшую обложку носком ботинка и понял, что это уже знакомый мне журнал «Боярыня краса».

На кухне валялся перевернутый стол с отломанной ножкой. Пара тарелок горкой осколков лежали под ним. На плите ютилась кастрюля. Вынув носовой платок из кармана, я обернул им ручку крышки и приподнял ее. Внутри было варево. Ароматным оно не было, но и не воняло прокисшим. Дверца холодильника оказалась открыта. Свет внутри не горел, но мотор гудел, а на линолеуме растеклась теплая лужица воды. На проржавевших полках лежала вспухшая пластиковая бутылка с молоком и блюдце с заветренным кружком колбасы на кривом высохшем ломтике темного хлеба.

На всякий случай я призвал одного из призраков-бандитов. Приказал ему обыскать квартиру. И парень кивнул и исчез. Чтобы вернуться спустя несколько минут.

«Чисто, мастер».

Я кивнул и отпустил миньона на болота.

Активировал «Фонарь Харона». И сразу же увидел в неверном зелёном свете силуэт. А затем к источнику кто-то жадно потянулся. Я подождал несколько секунд, а затем приказал:

«Явись».

Погасил фонарь, и туман в квартире рассеялся. А передо мной стоял призрак женщины. Она была облачена в растянутое платье из трикотажа, которое, скорее всего, служило ей ночной сорочкой. Я так решил, потому что волосы дамы были собраны под сеточку, а на лице виднелись следы жирного крема-маски.

– И чего это ты тут разнюхиваешь? – начала она.

– Ищу Лашина, – ответил я и женщина хитро прищурилась:

– Из легавых чоли?

Я покачал головой:

– Нет.

– На кой тебе тогда Лашин? – удивилась призрак и подперла бока кулаками.

– Поговорить хочу. Он же попал в неприятности.

Призрак поджала губы, словно бы раздумывая, говорить или нет:

– Не спасёшь ты его уже, малец, – наконец ответила она с неохотой. – Всю жизнь непутевым жил и помер непутевым. А ведь когда-то мог лабать на гитаре и голос был знатный. Да только все пропил, придурок.

– Он мертв?

– Точно так.

– Вы откуда знаете? – удивился я.

– Потому что вижу его среди призраков, – просто ответила женщина.

– Его убили?

Женщина снова кивнула:

– Недавно сюда пришел один из его друзей. Здоровый, наглый, разуваться не стал и по ковру в обуви ходил. И то, что тут песку много и грязи хватает, не значит, что надо топтать!

– Понятно, – я решил не акцентировать внимание на том, что и сам я не разулся.

– Крышку на унитазе не поднимал. В занавеску высморкался, – продолжила женщина, загибая пальцы. – И окурок в ковре затушил.

– Ясно, Тот, что убил. Они вместе сберкассу ограбили. Он ценное искал. Бардак устроил. Мебель поломал, – женщина махнула рукой в сторону развороченного шкафа. – Но ничего не нашел. Ушел злым.

– А искал-то чего?

– Знамо дело, – хмыкнула призрак. – Тайник Семеновский.

– А где он?

Женщина прищурилась, словно раздумывая, говорить мне правду или нет. Но все же решилась.

– Вон там, под половицей у самого плинтуса, – она указала мне в нужное место.

Я подошел к окну и присел на пятки. Заметил щель между досками и просунул туда пальцы, чтобы подцепить ее. Та поддалась и со скрипом поднялась. Внутри была небольшая ниша, выбитая в бетонном перекрытии. Вынул наружу сверток, размотал тряпку. Под слоями ткани оказалась пачка мелких купюр, часть их который подозрительно напоминали фальшивые, пакетик с золотыми коронками, несколько смятых золотых украшений с бурыми пятнами. Но больше всего меня поразили документы. Несколько корочек и паспортов. Они оказались чистыми, без подписей, но с печатями.

– Настоящие? – поразился я.

– Никто не отличит от настоящих, – кивнула женщина. – Семен связи имел и надыбал себе несколько, когда еще деньги водились. Но все равно не помогло ему это. Сдох.

– Лашин не перешёл через грань?

Женщина покачала головой:

– Здесь, в Петрограде. Чую я этого бедового.

– Где его искать?

Женщина склонила голову и хитро посмотрела на меня:

– А ты мне что взамен?

Я вздохнул:

– А что вы хотите?

Призрак даже не задумалась и выпалила:

– Уйти, – ответила она наконец.

Я кивнул:

– Это можно.

Женщина растворилась, я же принялся терпеливо ждать, пока она вернётся с нужной мне информацией. Документы я переложил во внутренний карман пиджака, здраво рассудив, что оставлять их в квартире убитого будет глупо. Вдруг пригодится в будущем. А украшения с деньгами завернул в ткань и положил обратно в тайник.

Призрачная дама вернулась через полчаса.

– Гараж на Никитинской, – прошелестела она. – Третий ряд, бокс триста семь. Тебя уже ждут, некромант. Я выполнила свою часть уговора.

Я кивнул, призвал тотемы и начал ритуал.

* * *

Машина дважды моргнула фарами, едва я спустился по ступеням крыльца.

– Ну что там, вашество? – обернувшись ко мне, с интересом спросил Фома, когда я сел в машину.

– Лашин погиб, – спокойно ответил я. – И нам нужно с ним поговорить.

– Сейчас? – уточнил парень, уже зная, что я скажу в ответ.

Я кивнул, слуга тяжело вздохнул и завел двигатель:

– Куда едем?

– Гаражный комплекс на Никитской, – ответил я, и «Империал» выкатил со двора.

Ехать до гаражей было недалеко. Фома свернул на перекрестке, добрался до конца улицы, и свет фар вырвал из темноты ряды железных и кирпичных боксов, за которыми начинался пустырь.

Слуга свернул, миновал поднятый шлагбаум.

Свет в окошке будки охранника не горел. И едва мы въехали на территорию, как где-то далеко залаяла собака. Его тут же подхватили другие псы, и Фома недовольно поморщился:

– Только их не хватало, – буркнул он, рассматривая номера рядов.

На третьем мы повернули, и Фома остановился у кирпичного бокса с зелеными воротами, на которых был намалеван нужный номер.

В проезде не горело ни одного фонаря. Но это было только на пользу. Я вышел из авто и подошёл к металлическим створкам. Призвал тотем, и вызванный мной призрак прошел внутрь. Через секунду послышался лязг замка, и дверь открылась, а на пороге появился мой недавний миньон:

«Прошу, мастер», – усмехнулся он.

Я вошёл в гараж, нащупал выключатель, повернул его. И в небольшом боксе вспыхнул яркий свет. Тотчас загудела вентиляция, разгоняя прохладный воздух.

Гараж был обставлен скорее под посиделки, чем под место, где ставят машину. У левой стены расположился продавленный диван, застеленный покрывалом, рядом облезлый стол, напротив – два потертых кресла. На столе ещё остались следы последнего банкета. Поверх расстеленной газеты недельной давности стояла початая бутылка водки, четыре опрокинутых стакана и нехитрая закуска из соленой рыбы и высохшего хлеба, который не нарезали, а отламывали. А ещё, за столом сидело трое мужчин, которые флегматично играли в карты. Они были раздеты по торсу, и в ярком свете ламп дневного света я рассмотрел покрытые неаккуратным татуировками тела. Такие рисунки, как я уже узнал, набивали либо шаманы, либо каторжане. И на говорящих с духами эта публика похожа не была.

Едва я вошёл, сидевшие за столом отложили карты и обернулись, рассматривая меня и застывшего рядом со мной миньона, которого я решил пока не отпускать. Призраки были свежими и злыми на весь мир. Так что я не был уверен, что они станут мне подчиняться. Тела трех убитый недавно мужиков лежали в гаражной яме, которую наспех прикрыли доской, а сверху накинули кусок брезента.

– Добрый вечер, – я на всякий случай решил показать всю вежливость и добрые намерения. – Это Иван вас упокоил?

Призраки не ответили, буравя меня мрачными взглядами. И несколько секунд, в боксе царило молчание. Наконец, один из сидевших за столом, мужчина лет сорока пяти, произнес, обращаясь к моему миньону:

– Митрич, ты ли это?

– Я, – спокойно подтвердил призрак, и на лице парня заиграла улыбка.

Мужчина встал из-за стола и подошел к парню, рассматривая дырки в куртке:

– А я и думаю, куда ты пропал. Пацаны решили, что ты из Империи сбежал.

Мой миньон, которого назвали Митричем, развел руками:

– Как видишь, не успел. Хлопнули нас с Лешим и в фундамент залили. После того дела.

Призрак кивнул и перевел на меня взгляд:

– А теперь ты, выходит, на некроманта работаешь"?

– Ага. В доме том нам скучно стало. Вот с Лешим и нанялись. И сейчас моему нанимателю, мастеру Чехову, нужна от вас кое-какая помощь.

Призрак криво усмехнулся:

– А он не легавый часом? А то мне легавым помогать неположняк.

Митрич замахал руками:

– Что ты, Искупитель с тобой. Он адвокат, я ручаюсь.

– Ну раз ты за мастера ручаешься… интересуйтесь, мастер некромант.