Текст книги ""Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ)"

Автор книги: Илья Романов

Соавторы: Павел Барчук,Сергей Орлов,Марина Рябченкова,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 60 (всего у книги 339 страниц)

Она прикусила язык и сурово посмотрела на меня:

– Но что-то я заболталась, Павел Филиппович, – строго произнесла она.

– Понимаю, – разочарованно ответил я, пожалев, что не взял с собой Арину Родионовну. Уж у секретаря вышло бы разговорить добрую женщину. Встал с кресла, вынул из кармана бумажник и отсчитал несколько купюр:

– Вот, это вам.

– Что вы? – сурово воззрилась на деньги женщина. – Это взятка что ли? Да как можно?

– Упаси меня Искупитель, – я старательно осенил себя священным знаком, как делал обычно Фома.

Оценив мой жест, матушка Серафима успокоилась, но деньги брать не спешила.

– Это на нужды приюта. Я как раз пообещал вашему священнику.

– Спасибо, Павел Филиппович, – ответила Серафима, забирая деньги из моих рук, и пряча их в верхний ящик стола. – Приезжайте с отцом в следующий раз. Прочитаете лекцию о том, что нужно соблюдать закон, иначе можно попасть в острог.

– Постараюсь, – ответил я, хотя, признаться честно, вовсе не желал, чтобы мой портрет висел в комнате для покаяния, в компании изображения отца и лика Искупителя. Развернулся и направился к выходу. Уже у двери остановился, обернулся и осторожно уточнил:

– Да, совсем забыл. У Леночки же синий цвет силы?

– Искупитель с вами, Павел Филиппович, – всплеснула руками Серафима. – Белый, целительский.

– Да, точно, – рассеянно ответил я. – Как я мог перепутать? Ну, до свидания ма… Серафима.

С этими словами я открыл дверь и вышел из кабинета.

Кое-что о воспитании послушных подданных

Я вышел с территории храма и сел в машину. Откинулся на спинку сиденья и задумался, подводя итоги разговора с настоятельницей. Итак, оказалось, что Райская, скорее всего, связана с убийцей. Вряд ли она стала жертвой для того, чтобы потом ожить в нужный момент. Хотя, может быть, тайна родителей и стала для девочки отправной точкой путешествия за грань? Но зачем тогда было врать Серафиме про то, что она работает в лекарне? Для красивого словца или чтобы вызвать доверие старой женщины.

Нет, вряд ли Райская умирала. Просто нашла мать-актрису, и через нее уже узнала имя отца. Которым вероятно и оказался мимик-психопат. Эх, жаль что Серафима не проболталась и не назвала имени той актрисы.

А может быть я уже начал параноить и везде вижу след мастера иллюзий. Вот и вписал девочку в подозреваемые только потому, что у нее белая сила и родная мать когда-то была актрисой. Может, и впрямь она стеснялась своей профессии и не стала говорить настоятельнице правду.

Так или иначе, теперь Райская была моей единственной ниточкой к маньяку. Но Иванов без доказательств не станет ее даже задерживать. А доказательств кроме взятого интервью у "мертвой невесты", поисков девочкой родителей, и наличием у нее белой силы, у меня не было.

– О чем задумались, вашество?

Голос Фомы вырвал меня из размышлений. И я взглянул на водителя:

– Да так. Про журналистку.

– Та, что возила вас в монастырь?

– Она.

– И что с ней не так? – удивился слуга.

– В том то и дело, что все так, – вздохнул я. – Кроме небольших нюансов.

Разговор прервал зазвонивший в кармане телефон. Я вытащил аппарат, взглянул на экран, на котором высвечивался номер Райской. Удивлённо поднял бровь, но нажал на кнопку приёма вызова:

– У аппарата.

– Добрый вечер, мастер Чехов, – послышался в динамике взволнованный голос девушки. – Уж простите, но, к сожалению, сегодняшнюю встречу придется перенести.

– Вот как? – удивился я. – И почему же?

Райская вздохнула:

– Этим вечером было совещание, на котором главный редактор сообщил, что где-то в одной глухой деревне на болотах, на границе Новгородского и Петроградского княжеств происходит что-то непонятное. Жандармы арестовали целую секту, которая поклонялась болотному богу. Сами понимаете, такая статья куда важнее, чем про давно пропавших актрис, которых уже никто не вспомнит.

– И когда же вы выезжаете? – живо поинтересовался я.

– Уже в дороге, – с сожалением произнесла Райская. – И очень надеюсь приехать на место до ночи.

На заднем плане и правда слышался звук заведенного двигателя и приглушенная музыка из радиоприемника.

– Хорошо. Давайте встретимся после того, как вы вернетесь. Очень уж интересное выходит дело с этими актрисами. Пропадали где-то, а потом вдруг явились.

– С радостью, Павел Филиппович, – ответила журналистка. – До встречи.

– До встречи, – произнес я и нажал на отбой вызова. Откинулся на спинку кресла, задумчиво принялся вертеть в руках телефон.

А вдруг Райская узнала, что я был в приюте и говорил с настоятельницей. Скорее всего, Серафима позвонила ей сразу после того, как я вышел из кабинета. Если все так, то журналистка сбежала из города. И тем самым подтвердила мою теорию. А в розыск ее заявить невозможно. Иванов не станет искать ее для допроса на основании моих догадок.

Из ниточек, за которые можно потянуть, остался только салон аренды авто и таинственный лекарь, который помогает серийному убийце. А, ещё таблетки, которые оказались на столе убитой Оксаны. И я обернулся было к Фоме, но в закрытое стекло боковой двери авто постучали. Резкий звук заставил меня вздрогнуть.

У машины, склонившись к окну, стоял, улыбаясь Стас Зимин собственной персоной.

Я открыл дверь, пристально рассматривая кустодия.

– Добрый вечер, Павел Филиппович, – прохрипел Зимин. – Не могли бы вы уделить мне буквально минуту внимания?

– Зачем?

Брови Зимина на секунду дрогнули от удивления. Но кустодий смог сохранить хладнокровие:

– Поговорить о создателе нашем, Искупителе, как любят вещать представители религиозных, запрещенных Синодом сект. Знаете ли вы его истинное имя, господин Чехов?

– Прошу, избавьте меня от этих разговоров, – вздохнул я.

– Двадцать минут я буду рассказывать вам о том, как Искупитель творил чудеса, а потом буду просить пожертвовать мне квартиру на нужды секты.

– Ага, – кивнул я. – Об Искупителе.

– Почти, – ответил кустодий. – Объект нашего разговора тоже обладает белой силой.

Я вышел из салона, и Стас указал в сторону темной машины:

– Идёмте.

Но я мешкал, пристально рассматривая старого знакомого. Зимин понимающе усмехнулся и протянул:

– Понимаю ваши подозрения. Открою вам тайну, Павел Филиппович. Даже легенды иллюзий не умеют сохранять личину, когда ему причиняют острую физическую боль.

Это я уже знал. Вспомнились слова уволенного модиста о том, что маскировка нарушилась, когда он случайно уколол мимика иглой. Зимин же достал из кармана небольшой складной нож, открыл его и полоснул по тыльной стороне ладони. На коже выступила кровь. Уголки губ кустодия слегка дрогнули от боли, но в целом образ бритого бойца не изменился:

– Ну? Я прошел проверку? – с улыбкой уточнил Стас, складывая нож и убирая его в карман.

– Теперь да, – ответил я. – Уж простите, но слишком много странностей происходит рядом со мной в последние несколько дней.

– Понимаю, – ответил Зимин. – Везде мимики мерещатся. Теперь мы можем пройти к машине и поговорить? Тем более, думаю, что беседа пойдет на пользу нам обоим.

– Охотно, – ответил я и обернулся к сидевшему в машине Фоме:

– Поезжай домой. Думаю, мастер Зимин доставит меня в офис. Так, мастер Зимин?

– Конечно, – подтвердил Стас. – На крайний случай дам монетку на трамвай.

– Чего? – нахмурился мой помощник.

– Все в порядке, – усмехнулся я.

– Как скажете, вашество, – ответил слуга. Я закрыл дверь, и "Империал" выехал на дорогу. Мы же направились к черной машине:

– Странный у вас помощник, – Зимин дернул плечом. – Не могу понять, что с ним не так.

– Он просто хороший.

– Удивительно, – протянул мужчина.

– Откуда вы узнали, что образ мимика меняется от боли? – уточнил я.

Зимин усмехнулся:

– Пришлось поднимать все данные о мастерах школы иллюзий, которые были в наших архивах. Сами понимаете, сейчас в стране появилась угроза безопасности Империи. И правящей семье.

– А. Ну, логично, – согласился я. – Не знал, что в архивах кустодиев есть информация о школе иллюзий.

– В наших хранилищах и архивах есть многое, – загадочно ответил Стас, подходя к машине. Кустодий открыл заднюю дверь и сделал приглашающий жест. – Прошу, Павел Филиппович.

Мне показалось, что в поведении Зимина была плохо скрытая издевка. Но я предпочел этого не замечать. Подошёл к машине, заглянул в салон, где меня уже ожидал Морозов:

– Добрый вечер, мастер Чехов, – поприветствовал меня старший кустодий. – Присаживайтесь.

Я сел на задний диванчик, и криомансер закрыл за мной дверь. Обошел авто и занял место на водительском сиденье, задумчиво глядя в лобовое стекло.

– Мне показалось, что вы разыскиваете преступника, который очень похож на нашу новую цель, – уточнил Александр, не поворачивая ко мне головы.

Он задумчиво рассматривал навершие трости, которую держал в руке. Вещица и впрямь была занятной. Инкрустированная красными камнями голова змеи казалась жутковатой и в то же время красивой. Мне почудилось, что среди металлических чешуек темнела кровь.

– Похож, – согласился я. – Но все же это два разных человека. Тот, кого ищу я, просто помешавшийся на актрисах аристократ. Он нестабилен для наёмного убийцы.

– Значит, мимиков двое, – задумчиво заключил Морозов и медленно обернулся ко мне. – Ваша теория про светлого лекаря была интересной. Мы, кстати, узнали, что это за таблетки. Очень сильное успокоительное. Продается только по рецепту. И применяется в основном для выведения из психоза. Но, к сожалению, в Петрограде и княжестве очень уж много лекарен. И ещё больше – аптек. А времени у нас, как вы понимаете, весьма ограничено. Скоро будет церемония назначения нового губернатора. И на нем должен присутствовать сам Император.

– Вы думаете, что во время церемонии назначения народовольцы организуют покушение на Императора? – уточнил я.

Морозов помедлил с ответом, но все же неохотно произнес:

– Скажем так: вероятность этого очень высока. Поэтому, чем раньше мимик будет ликвидирован, тем спокойнее будет нашему ведомству.

– Ясно, – коротко кивнул я.

– Поэтому я и хотел бы уточнить, не пересекаются ли наши расследования.

Я задумчиво посмотрел в окно, а затем ответил:

– На это ничего не указывает. Народовольцы не стали бы нанимать на убийство нестабильного человека. Хотя…

– Что "хотя"? – мигом уточнил Морозов.

– Девочка из игорного притона была убита мимиком, – начал я. – Наемным убийцей, который обставил все будто Оксана наложила на себя руки. Мимик сделал это по найму кого-то из банды фальшивомонетчиков, которой руководил Васильев. Чтобы убрать свидетеля, и обвинить в преступлении Гордея Петрова. Этот мимик подкинул на место убийства таблетки, которые выписывают лекари душевнобольных. Могу предположить, что он брал их в больнице без рецепта для человека, который болен, но не хочет попадать в лекарню для официального лечения.

– Думаете, больной и есть помешанный на убийствах аристократ? – уточнил глава кустодиев.

– Понимаю, звучит неубедительно, и больным может быть кто угодно, или он украл их на работе для того, чтобы специально оставить их на месте преступления, но других предположений у меня пока нет, – вздохнув, произнес я.

Зимин взглянул на меня в зеркало заднего вида. И как мне показалось, во взгляде промелькнуло нечто похожее на уважение.

– Допустим, – согласился Александр. – И как нам найти этого вашего скудоумного убийцу?

– Я полагаю, что с ним как-то связана журналистка Лена Райская, – нехотя ответил я. – Работает в издании "Мистические тайны Петрограда". Недавно она покинула город, и уехала в командировку куда-то на границу с Новгородским княжеством. Сказала, что жандармы обезвредили там какую-то секту болотного бога.

Морозов взглянул на Стаса, и кустодий вынул из кармана телефон:

– Знаете, какая у нее машина, мастер Морозов? – уточнил он, глядя на меня в зеркало заднего вида.

Я назвал цвет, марку и номера авто, на котором мы с Райской ездили в монастырь к Петру Попову. Затем описал, как выглядит девушка. Зимин кивнул и набрал номер. Открыл дверь и вышел из машины.

– У вас есть ещё что-нибудь по этим мимикам? – уточнил Морозов.

– Один из них катался на черной "Рапире". Любит актрис и вероятно охотится за Региной Миловановой, – честно рассказал я.

– Той самой девушке, которая чудно поет? – старик приподнял бровь.

– Она обратилась ко мне с частной просьбой и я просто предполагаю, что за ней идет охота. Девушка подходит под образ жертв и заметила слежку за собой. Также не так давно у нее погиб покровитель. Есть вероятность, что мимик не смог спрятать труп и притвориться им.

– А он так уже делал?

– Уверен, что он убил режиссера Игоря Стархова, который до сих пор считается пропавшим без вести. И какое-то время жил в его квартире в доме Режиссера. Ну, ещё прикончил семерых актрис.

Я перечислил имена погибших и Александр кивнул:

– Хорошая работа, мастер Чехов – похвалил меня он. – Из вас может выйти отменный оперативник.

– А вам удалось что-то узнать? – полюбопытствовал я.

– Только легенды прошлого, – ответил глава кустодиев. – Когда-то давно, в прошлом веке, в Конторе Имперской Безопасности якобы числился такой мимик. Правда, в штате он не состоял. Был оперативником как Зимин. Свободным работником, который официально числился советником при каком-то конструкторском бюро. А конторе он оказывал услуги по несчастным случаям для недругов семьи Демидовых. Но данные по этому таинственному специалисту по несчастным случаям пропали. В делах же, которые остались, он фигурировал под именем "мастер Артист". Оперативный псевдоним, который выбрал этот человек.

– В этом была необходимость? Зачем нужны прозвища?

– Секретность, – просто ответил Морозов. – Контора делилась на подразделения и максимально шифровала данные работников. А связь с подразделениями по внедрению и устранителей были под грифом максимальной секретности. Оперативникам создавалась легенда, по которой они существовали всю жизнь. Ну или большую часть жизни. Их устраивали на работу. А дела с реальными именами оперативников хранились в архиве с меткой "строго секретно". В случае провала операции и огласке покушения, контора быстро уничтожала данные, которые связывали с ней оперативника. Так сказать, обрезала концы. Связь с оперативниками держали несколько связных, которых, при случае, если они начинали болтать, быстро запирали в доме скудоумия. Поэтому легенды, которые рассказывали про таинственных убийц от Конторы, так и остались легендами. В работу с каждым таким человеком был вовлечён минимум людей.

– Выходит, мимик скомпрометировал себя, раз его дело было уничтожено? – выдал я теорию, которую можно было развить.

– Возможно. Или решил пропасть во время Смуты, когда Контора доживала последние дни, – ответил кустодий. – Смута на то и называется Смута, что в те времена можно было делать все, что угодно.

– А связные, которые с ним работали? – уточнил я.

– их уже нет в живых, – произнес Морозов. – И не думаю, что их устранил наш таинственный Артист. Скорее, они умерли от естественных причин.

– Есть ещё одна теория, – произнес я. – Но для того, чтобы ее отработать, мне потребуется помощь вашего человека.

– Оперативника с документом или нет? – тут же осведомился Морозов.

– Это не играет роли, – ответил я.

В этот момент, дверь авто открылась и на водительское сиденье сел Зимин:

– Машину Райской объявили в розыск, – довольно произнес он, обернувшись к нам. – А едет она вероятно в Чудово. Там и правда жандармы несколько дней назад накрыли секту какого-то Болотного Бога.

– Спасибо, Стас, – поблагодарил его глава кустодиев. – Ещё одна просьба.

– Внемлю вашим словам, мастер магистр, – тут же отрапортовал Зимин.

– Нужно помочь княжичу Чехову, – пояснил Александр.

Кустодий перевел взгляд на меня и деловито осведомился:

– Когда и в чем?

– Нужно поговорить с одним человеком, – начал я.

– Поговорить до лекарни? Или сразу до прозекторской? – с серьезным видом уточнил криомансер.

– Нет, просто поговорить. Нужно узнать у матушки настоятельницы этого приюта одну информацию.

Зимин покосился в сторону куполов храма, прищурился и протянул:

– С радостью. Страсть как люблю разговаривать с настоятельницами.

В голосе парня прозвучала плохо скрытая злость.

– Тогда поступаешь в распоряжение Павла Филипповича, – подытожил Морозов. – Думаю, вы сработаетесь.

Мне так не казалось. И уж тем более, я не разделял оптимизма главы кустодиев. Скорее всего после нашего визита, в приют нагрянут жандармы, которые отвезут нас в участок. Стас же взглянул на меня, и кивнул:

– Павел Филиппович – смышленый паренек. Так что почту за честь поработать под его руководством, мастер магистр.

Он открыл дверь и вышел из машины. Я тоже покинул авто, надеясь, что в моей компании Зимин не убьёт несчастную женщину. И мы направились в сторону знания храма.

Наше появление вызвало на паперти фурор. И просители милостыни едва, заметив кустодия, быстро расступились. Даже калеки с белыми тростями посторонились, пропуская нас на территорию. Видимо, Стас был потомком Искупителя, не иначе и я собственными глазами видел чудо массового исцеления, когда хромые вмиг забыли о своем недуге, а слепые обрели зрение и шустро расступились в разные стороны.

– Мальчик, дай монетку.

К Стасу, кутаясь в рваную шаль, подошла цыганка в грязной цветастой юбке. И я тяжело вздохнул. Видимо, дама была очень глупа. Или слишком уверена в себе. Пусть я и знал Зимина не так долго, но предчувствовал, что денег цыганка не получит. А вот безобразный конфликт вполне состоится. Кустодий же остановился, пристально рассматривая просительницу. А затем уточнил:

– А тебе зачем?

Цыганка робко улыбнулась и заискивающе посмотрела на Зимина, и тот довольно оскалился:

– А зубы у тебя золотые? Дай взгляну.

Зимин протянул руку к лицу цыганки. Женщина чуточку отстранилась, и в ее глазах промелькнул зарождающийся страх, который быстро перерастал в панику. Очевидно недалекая начала понимать, что "добрый человек" настроен агрессивно. Поэтому, бормоча что-то себе под нос, она быстрым шагом направилась прочь. Стас же довольно усмехнулся и мы пошли дальше.

– Зачем вы так? – уточнил я, обращаясь к кустодию.

Зимин пожал плечами:

– Я вырос в таком приюте при храме, Павел Филиппович. Такие вот калеки на самом деле абсолютно здоровы. Да вы и сами видели, как они при нашем приближении в разные стороны бросились. Профессия у них особая, деньги просить. Люди дают им небольшие суммы, считая, что таким образом спасают свою душу и списывают часть грехов перед Искупителем. Забавный ритуал.

Я тяжело вздохнул, но ничего не ответил.

Мы прошли по дорожке, обогнули храм и вышли к дверям приюта. Кустодий потянул на себя скрипнувшую дверь и вошёл в здание. Я последовал за ним.

– Вы к кому? – тут же отвлеклась от чтения "Ведомостей" вахтерша.

– К настоятельнице Серафиме, – вежливо ответил я, доставая из кармана удостоверение. – А это мой помощник. Я уже был у вас сегодня. Просто забыл кое-что уточнить.

Женщина смерила Зимина недоверчивым взглядом, и Стас улыбнулся, пытаясь разрядить напряжённую обстановку. Впрочем, от этого стало ещё хуже.

– Не больно-то он и похож на адвоката, – заметила женщина. – Больше на каторжника.

Я вздохнул:

– Вы почти угадали. Мой помощник отбывал на каторге наказание за преступление, которого не совершал. И когда правда раскрылась и его реабилитировали, он решил стать адвокатом, чтобы помогать безвинно осужденным. Каким был он сам. Исправлять ошибки жандармов.

Женщина отшатнулась и осенила себя знаком Искупителя:

– Вот дела. Как зовут помощника. У него есть удостоверение?

– Он пока ещё не получил статус, – пояснил его я. – Поэтому помогает мне. А зовут его…

– Алексей Кабанов, – представился Зимин.

Женщина записала имя в тетрадь и махнула рукой:

– Проходите.

Мы прошли в нужном направлении и второй раз за неполный час я постучал в дверь кабинета настоятельницы.

– Войдите, – послышался из комнаты голос Серафимы.

Я открыл дверь и мы вошли внутрь. И заметив нас, женщина недовольно поджала губы:

– Павел Филиппович, кажется, сегодня мы уже виделись. Вы что-то забыли?

– Да, – ответил я. – Забыл узнать, как зовут мать Лены Борисовой. Помнится, мы с вами начали говорить на эту тему, и теперь мне очень нужно знать это имя.

Женщина нахмурила брови:

– Мастер Чехов. Помнится, я упомянула, что вся информация по подопечным находятся под законом о личных данных. И я не имею права…

– Добрый вечер, матушка, – перебил ее Зимин и склонил голову в саркастическом приветствии. – Нам очень нужно знать это имя. Правда. Давайте закроем глаза на одно незначительное нарушение, и может быть, спасем этим несколько жизней. Как говорится, совершим малое зло, чтобы пресечь большое.

Он шагнул к столу и становился по другую сторону от сидевшей напротив настоятельницы, которая сдвинув очки на кончик носа спокойно рассматривала гостя. Если Серафима и боялась, то виду не подавала. Затем она устремила взгляд на меня и произнесла:

– Вы кого привели, мастер Чехов?

– Матушка Серафима, нам правда очень нужно это имя, – мягко произнес я. – Оно и действительно спасет много людей.

– Решили запугать меня этим шкафом? – уточнила настоятельница и кивнула в сторону кустодия. – Я вас расстрою. Я всю жизнь работаю с трудными подростками. И даже из самых упрямых делаю послушных подданных Империи.

– Внемлете его просьбе, матушка, – посоветовал Зимин. – И назовите пожалуйста имя.

– Мальчик, – рявкнула Серафима. – Какая я тебе матушка. Покинь мой кабинет, а то не ровен час…Мне показалось, что женщина потянулась привычным движением к странной палке, что висела у нее на поясе.

– Матушка, – с нажимом повторил кустодий. – Я вырос в таком же заведении. И был очень беспокойным подопечным. Поэтому прекрасно знаю способы превращения человека в сломленного раба. Или как вы выразились в послушного подданного Империи. На меня пытались воздействовать комнатой покаяния, розгами, подвалом, работой с лекарями и у них не вышло. Но это оставило отпечаток на моем характере. Сделало меня чуточку сильнее.

Серафима побледнела. Потянулась к трубке стоявшего на столе телефона, но кустодий быстро пресек этот порыв. Резкое движение ледяного лезвия рассекло провод пополам, и отсекая трубку от аппарата. Серафима вздрогнула и отдернула ладонь.

– Матушка, не нужно меня злить, – устало произнес кустодий. – Ещё одна такая попытка и я прибью вашу ладонь ножом к столешнице. И вы никогда больше не сможете избивать детей раздвижной дубинкой, что висит у вас на боку. Я даже отсюда чую кровь, которая на ней осталась. Неужели не вычистили после последней душеспасительной беседы?Лицо Серафимы заострилось и сделалось особенно неприятным. Она скривилась в высокомерной презрительной гримасе, и воздух задрожал от нарастающего жара.– И даже не пытайтесь задействовать силу. Иначе все закончится ещё хуже. Убить вас я не могу, пока не узнаю нужную мне информацию. А вот измотать и допросить – легко. Вы все расскажете, я вас уверяю. Вопрос в том, по хорошему, или по плохому. Имя, матушка. И я уйду. А вы навсегда обо мне забудете. Имя, матушка! Имя!

Он страшно выпучил глаза, хлопнул ладонью по столу, и женщина вздрогнула, подпрыгнув в кресле. Видимо, только сейчас она поняла что кустодий не шутит. И ее окончательно покинула бесноватая смелость.

– В папке, – послушно указала женщина на шкаф. – Нижняя полка.

Я присел рядом со шкафом, открыл дверцы, вытащил папку с пометкой "Борисова". Распахнул её и уточнил:

– Лена приходила к вам совсем недавно?

– Да, – тихо промямлила Серафима.

Я кивнул и начал читать характеристику с первой страницы:

"Имя: Лена Борисова.

Отец: не установлен.

Мать: Вольга Брумская, бастард двадцати лет.

Цвет силы: светлый".

– Ага, есть, – довольно ответил я, закрыл папку и вернул ее в шкаф. Встал и обратился к бледной как лист бумаги настоятельнице, которая сидела вжавшись в спинку кресла и со страхом смотрела на нас. И попросил:

– И ещё. Большая просьба не звонить Борисовой на этот раз. И не предупреждать ее о нашем визите. Этим вы можете сделать её судьбу только хуже. Правда. Она может из-за вас погибнуть.

– Ну вот, матушка, – довольно заключил кустодий. – Видите, можно же договориться, если обе стороны имеют интерес к бескровному разрешению конфликта. Идёмте, Павел Филиппович? Или у вас есть ещё вопросы?

– Вопросов больше не имею, – покачал головой я.

Зимин довольно кивнул:

– Тогда давайте покинем это заведение. Находиться здесь мне очень неуютно. С таким же кабинетом у меня связаны дурные воспоминания. Прощайте, матушка Серафима, – не оборачиваясь, произнес он и направился к двери.

– Простите, настоятельница, – развел руками я, обращаясь к сидевшей в кресле перепуганной женщине. – Но…

Я не нашел слов, чтобы закончить фразу. Развернулся и последовал за Зиминым к выходу. Сейчас кабинет Серафимы уже не казался мне светлым.