Текст книги ""Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ)"

Автор книги: Илья Романов

Соавторы: Павел Барчук,Сергей Орлов,Марина Рябченкова,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 117 (всего у книги 339 страниц)

– Нам пора. Думаю, ваш отец вас уже обыскался.

– Папа знает, что на территории резиденции гостям не грозит опасность, – ответила Нечаева.

– Он уже принимал участие в Императорской охоте?

– Я думаю, в этом мероприятии успели принять участие все члены старых семей, – произнесла девушка. – Но это только мои догадки. Вы же знаете, что об охоте нельзя рассказывать.

– Знаю. И я был бы вынужден никогда не говорить вам обо всем.

– Это оказалось бы для вас сложным? – осведомилась она с наигранной беспечностью.

– Не хочу от вас что-то скрывать, – честно признался я и мне показалось, что мой ответ пришелся моей спутнице по душе.

Я встал на ноги, протянул девушке руку, помогая ей подняться с травы. Нечаева взялась за мою ладонь, легко встала на ноги и одернула подол сарафана.

– Идемте? – уточнил я и продолжил. – Хоть вы и говорите, что здесь безопасно, я все же провожу вас до дома.

Девушка не стала отказываться. И мы направились по тропинке.

– Все-таки здесь очень красиво, – вздохнул я, и Нечаева кивнула:

– Очень. Особенно после Петрограда. Если бы не повод, по которому все собрались здесь…

Я не стал отвечать. Просто взглянул на Арину Родионовну, которая шла рядом. И сменил тему разговора:

– Как вам незапланированный отпуск?

Девушка неопределенно пожала плечами:

– Готовлюсь к новому учебному году. Составляю дневник. Говорят, по некоторым предметам можно получить оценку заочно, если работаешь по профилю.

– Надеюсь, с началом учебного года вам не придется увольняться. В этом случае нам будет очень вас не хватать.

Девушка замялась, словно что-то обдумывая. И у меня в душе зародились нехорошие ощущения, но Арина Родионовна все же кивнула:

– Я уже вряд ли смогу бросить ваш офис, Павел Филиппович.

Я улыбнулся:

– Спасибо.

Спутница взглянула на меня, но быстро отвела взгляд и я не понял, какая эмоция отразилась на ее лице.

Мы подошли к воротам одного из домов в окнах которого горел свет. Очевидно, здесь и останавливалась семья Нечаевых.

– Мы почти соседи, – отметил я и указал на стоявший в отдалении дом.

– Я знаю, – ответила Нечаева.

Повисло неловкое молчание, а затем я тихо произнес:

– До завтра, Арина Родионовна.

Девушка кивнула:

– До завтра, – потупив взгляд, пробормотала она.

Нечаева развернулась, открыла дверь и исчезла в сумраке. Я же постоял еще немного, всматриваясь в удаляющийся силуэт, а затем направился к дому.

* * *

– Павел, у нас гости.

Голос бабушки прозвучал, едва только я открыл дверь. Я остановился на пороге, раздумывая, что же это могут быть за гости, как из гостиной послышался знакомый женский смех. Тяжело вздохнул, догадываясь, кто же прибыл на вечерние посиделки.

Первой мыслью было немедленно покинуть дом и заночевать у того самого озера. Но я подавил это желание, пусть и с трудом. И направился в гостиную.

Догадка оправдалась. За столом комнаты собралась вся семья. Бабушка, мачеха, отец и та самая гостья. Все пили чай и о чем-то переговаривались и смеялись. Но едва я появился на пороге, как все разговоры смолкли, и взоры сидевших за столом уставились на меня.

– Добрый вечер, – выдавил из себя я, оглядывая собравшихся, и мысленно жалея, что все-таки не решился бежать в лес.

– А вот и Павел Филиппович, – с улыбкой произнесла Софья Яковлевна. – Проходи, присаживайся. Елена Анатольевна тебя уже заждалась.

Заседание

Княжна казалась эффектной даже в дорожном костюме, состоящим из кожаной курточки, белой блузки и широких брюк. Она умудрилась выглядеть так, словно пришла на один из процессов. Волосы были подняты в пучок и несколько локонов ненароком выскользнули из-под шпилек, чтобы обрамить породистое лицо. Но я знал цену этой случайности. Не раз видел, как бабушка с ловкостью кошки вытаскивала нужные пряди из прически и потом подкручивала их, создавая волну. Однажды я спросил, зачем ей нужна эта нарочитая небрежность. В ответ бабушка засмеялась и сообщила:

– Только на параде надо смотреться безупречно. А женщине иногда нужно показать мужчине, как она может выглядеть после того, как особое обстоятельство растреплет ей волосы.

– Обстоятельство? – переспросил тогда я.

– Они самые. Вырастешь и поймешь, о чем я говорю, – загадочно улыбнулась мне княгиня и вернулась к своему отражению.

И сейчас я понял. Елена выглядела немного растрепанной, верхние пуговицы на вороте блузки оказались расстегнуты ровно для того, чтобы был виден кулон, который лежал в ложбинке ее груди. На щеках девушки горел румянец, который не имел ничего общего с натуральным. Уж слишком он был безупречен. Как и помада на ее губах. И тушь на и без того длинных ресницах

– Добрый вечер, Елена Анатольевна, – произнес я, и девушка широко улыбнулась.

– Добрый, Павел Филиппович.

Она сделала глоток чая и поставила чашку на стол.

Рядом с Филиппом Петровичем сидела его супруга. Я видел ее не так часто, как того требовали приличия. Но сегодня отметил, что она выглядит утомленной.

– Добрый вечер. Как вы добрались? – спросил я светским тоном.

Женщина слегка нахмурилась, будто не ожидала от меня дежурной любезности, и я добавил:

– Надеюсь, что местный свежий воздух пойдет вам на пользу.

На мгновение Маргарита Ивановна смешалась, бросила короткий взгляд на мужа, который оставался совершенно спокойным. А потом ответила:

– Спасибо. Думаю, пользу нам принесет вовсе не воздух.

И мне сразу стало легче, когда я узнал в утомленной Маргарите привычную мне острую на язык женщину.

Елена Анатольевна вежливо поинтересовалась:

– А как вам вечерняя прогулка?

Я пожал плечами:

– Хорошо. Здесь очень красиво.

– О, если хотите, я могу пригласить вас на индивидуальную экскурсию, – лукаво предложила Свиридова. – В окрестностях резиденции есть очень много интересных мест.

– Не будем вам мешать, – поспешно произнес Филипп Петрович. Он поднялся с кресла, помог встать из-за стола супруге. – Маргарита Ивановна впрямь очень устала с дороги. Хорошей всем ночи.

Женщина кивнула, одернула подол платья, и они направились в жилое крыло. За ними последовала и бабушка, оставив нас в гостиной вдвоем.

– Наслышана о разбирательстве по вашему делу, мастер Чехов, – начала Свиридова, когда Софья Яковлевна покинула гостиную. – Мне очень жаль.

Я прошел к столу, сел в одно из кресел.

– Благодарю. Надеюсь, дело быстро разрешится, и я смогу продолжить практику.

Свиридова замялась, а затем произнесла:

– Ситуация серьезная, Павел Филиппович. Вы нарушили адвокатскую этику, и теперь вашему нанимателю грозит каторжный срок.

– Я сделал это непреднамеренно, – возразил я, и гостья лукаво улыбнулась:

– В уложении нет разделения, на умысел и неосторожность, мастер Чехов. Да и скидок практикантам комиссия не предоставит.

– Но… – продолжил я, внимательно глядя на Свиридову.

Девушка удивленно подняла бровь:

– Но? – переспросила она, и я вздохнул:

– Обычно после такой речи следует «но». И предложение, от которого сложно отказаться.

Девушка закусила губу, подбирая слова. А затем произнесла:

– От вас невозможно что-то скрыть, Павел Филиппович.

– Итак, что за предложение? – полюбопытствовал я, догадываясь, что хочет сказать мне Свиридова.

– Протекцию, – просто ответила Елена Анатольевна. – Я замолвлю за вас словечко и пообещаю, что под руководством опытного наставника, начинающий адвокат больше не допустит таких ошибок. А вы перейдете в мой кабинет. До конца практики вы будете наемным работником, а после поступления в институт подпишем партнерское соглашение.

Я усмехнулся:

– И вместе, мы опутаем город своими щупальцами как спрут?

– Ну зачем так саркастично? – удивилась Свиридова. – Вы очень талантливы. Признаться, я впервые вижу человека с такой блестящей практикой. И со мной вы можете выйти на новый уровень. Не консультировать простолюдинов и бастардов. Для вас откроются дороги к крупнейшим промышленникам Империи, дворянским семьям и крупным гильдиям. И заработок там будет исчисляться уже десятками тысяч.

Я кивнул:

– Понимаю. Но, видите ли, в чем дело, Елена Анатольевна. Кто-то должен консультировать простолюдинов и бастардов.

Девушка недовольно поморщилась:

– Не понимаю этой тяги к мало оплачиваемым делам, – фыркнула она.

Я развел руками:

– Такой вот я странный человек. Если это все – прошу меня простить. Сегодняшний день выдался очень уж утомительным. А завтра в полдень будет заседание, на которое мне нужно явиться со свежей головой.

Свиридова кивнула:

– Понимаю. Мне тоже придется посетить на завтрашнее разбирательство.

Я удивленно вскинул брови:

– Вот как? Вы заседаете в большом жюри?

– Нет, – покачала головой гостья. – Я зарегистрирована как свидетель, вызванный на разбирательство вашим отцом.

Я промолчал, удивленно глядя на сидевшую передо мной девушку. Если Елена Анатольевна не лукавила, дело принимало скверный оборот. Потому что, согласившись дать показания против семьи Мининых, Свиридова оказывала нашей семье услугу. В отличие от Нечаевой, которая, по сути, чужими руками убирала обидчика. Возможно, отец на время забыл про свою ненависть к Зимину и как-то договорился с кустодием, который присутствовал при конфликте. Но по этому поводу я не переживал. А вот Свиридова…

– Ладно, мне пора.

Голос Елены Анатольевны вырвал меня из раздумий. Девушка встала с кресла, заправила прядь волос за ухо и уточнила:

– Не проводите меня?

Я кивнул, и мы направились к двери.

– Ну, до завтра, Павел Филиппович, – произнесла гостья, когда мы уже стояли на пороге, рядом с открытой дверью.

– До завтра, – повторил я, и девушка вышла из дома. Я же затворил за ней дверь, и направился в спальню.

* * *

День и правда выдался очень уж утомительным. И сил хватило только на то, чтобы наполнить небольшую ванну горячей водой и забраться в нее. И лежать, пока не станет холодно.

Подняться из воды получилось с трудом. И едва я добрел до кровати, а голова коснулась подушки, как я тут же провалился в глубокий сон.

Проснулся я от стука в дверь. И удивился, что в комнате уже светло.

– Павел Филиппович, завтрак уже на столе, – послышался из-за двери голос бабушки.

Я сел на матрасе:

– Иду.

Потер ладонями лицо, прогоняя остатки сна. Вставать не хотелось. Но я пересилил себя, поднялся с кровати и зашлепал в ванную.

Сегодня отец не стал прогревать воду своей стихией и в резервуаре была лишь холодная. Она мигом прогнала остатки сна и придала бодрости. Я наскоро привел себя в порядок, вернулся в комнату, оделся и спустился в гостиную.

Все уже собрались за столом, на котором стоял пузатый самовар. В комнате пахло мятой и травами.

– Доброе утро, – произнёс я, проходя к столу.

– Доброе, – с улыбкой поприветствовала меня мачеха. – Как вчера поговорили со Свиридовой?

– Нормально, – односложно ответил я и сел в кресло.

Отец нахмурился и хотел было что-то сказать, но в этот момент, в дверь постучали. Я покосился в сторону входа, привстал было из кресла, чтобы встретить гостей, но бабушка меня опередила:

– Я открою, – произнесла она и встала из-за стола. Направилась к порогу Я только вздохнул и покачал головой. Взял заварник и налил в чашку густой отвар, который разбавил кипятком.

Послышались голоса, которые показались мне смутно знакомыми. А затем, дверь захлопнулась. И я только в недоумении покачал головой.

Завтрак прошел в тяжелом молчании. Рисовая каша хоть и была вкусной, но каждая ложка казалась лишней. И я постарался поскорее доесть свою порцию. Отодвинул пустую тарелку, встал из-за стола, поблагодарил собравшихся. Затем отнес посуду на кухню, где наскоро ее вымыл. Все же тут не было слуг и стоило убирать за собой самостоятельно. Мне стало любопытно, будет ли отец мыть за собой посуду или поручит это своей ядовитой супруге. Но ждать, чтобы выяснить «кто в доме хозяин» я не стал. Быстро покинул гостиную и вышел наружу.

На улице было тепло. И я полной грудью вдохнул свежий воздух. Взглянул на часы. Десять утра. До заседания оставалась еще пара часов. Кстати, где бабушка? Она не появлялась в доме с тех пор, как вышла из-за стола.

В душе шевельнулось неприятное ощущение. Я осмотрелся по сторонам, ища глазами Софью Яковлевну. И нигде не мог найти бабушку. Спустился с крыльца, медленно направился к воротам. И почти столкнулся с княгиней, когда уже подошел к створкам.

– Вот ты где, – вздохнул я, когда женщина вошла в ворота.

Чехова нахмурилась. С тревогой уточнила:

– Что-то случилось?

– Нет. Просто ты вышла встретить гостей и пропала.

Бабушка тепло улыбнулась:

– Все хорошо. Появились кое-какие дела. Идем в дом. Пора готовиться к заседанию.

– Ты знала, что Свиридова выступит свидетелем? – уточнил я, пока мы шли к крыльцу.

– Конечно, – с удивлением ответила Чехова. – Списки были поданы вместе с жалобой.

– А Зимин?

– Мастер Палач, – поправила меня Софья Яковлевна. – Но да. Он тоже в том самом списке.

Мы поднялись по крыльцу и вошли в дом.

– Выходит, про Свиридову не знал только я, – задумчиво протянул я.

Софья Яковлевна удивленно подняла бровь:

– Тебя это беспокоит?

– Не хочу быть должен их семье.

– О, по этому поводу можешь не переживать, – успокоила меня бабушка. – Твой отец заключал сделку. Ему за нее и платить.

Я с облегчением вздохнул:

– Хоть что-то радует, – пробормотал я.

* * *

Время до заседания пролетело очень быстро. Я подготовился, привел себя в порядок, и в начале двенадцатого вышел из кабинета, в котором бабушка собрала все документы.

Все уже ждали мая в гостиной. И едва я остановился на пороге, отец недовольно поджал губы:

– Опаздываете, Павел Филиппович. На прием к Императору лучше приходить заранее.

– Значит, пойду чуть быстрее, – не остался в долгу я.

– Хватит, – оборвала бабушка начинающуюся перепалку. – Идемте.

Она направилась к дверям. И мы последовали за ней.

Всю дорогу я думал, что сегодня все решится. И почему-то был уверен, что дело перерастет из разбирательства в резню. Уж очень мало прибыло Чеховых. И слишком много Мининых. Когда я впервые увидел сидевшее за столом семейство, то решил было, что семья усыновила всех бастардов.

Занятый своими мыслями я не заметил, как мы обошли резиденцию и подошли к установленному все там же шатру. Бабушка вошла под полог первой. Мы последовали за ней.

Несмотря на то что до разбирательства оставалось еще двадцать минут, Император уже сидел во главе стола, за которым собрались почти все фигуранты. Среди них я заметил семью Нечаевых и Свиридову. Но Арины и Елены Анатольевны за столом не было. Прошел через зал и занял место рядом с отцом, ожидая начала.

Минины тоже уже были здесь. Заметив моего отца, старший из их семьи криво усмехнулся:

– Добрый день, – холодно поприветствовал он нас.

– Добрый, – ответил за всех отец.

Император улыбнулся и взглянул на часы:

– Раз все собрались, давайте начнем заседание.

Он ударил по столу пятерней и воцарилась тишина:

– В прошлый раз Филипп Петрович Чехов заявил о вызове свидетелей, – начал Император. – Госпожа Кошка, Господин Палач.

Он замялся, взял со стола лист, и прочитал:

– Госпожа Лиса. Начнем с госпожи Кошки.

Мне показалось, что Станислав Викторович приосанился и с интересом посмотрел на вход, закрытый пологом.

Стоявший там слуга склонил голову и вышел из шатра. Вернулся он через минуту, в сопровождении девушки, лицо которой было скрыто под знакомой маской.

– Проходите, – Император добродушно улыбнулся и указал на трибуну, установленную рядом с креслом во главе стола.

– Благодарю.

Девушка в свободном сером платье прошла к трибуне, заняла место за ней и застыла, глядя на присутствующих. И я заметил, что действия девушки были какими-то заторможенными. А глаза в прорезях маски казались замутненными.

– Вы были на вечере в доме Голицыных? – обернувшись к ней, начал Филипп Петрович.

– Да, – ответила Кошка.

– Помните, что произошло на приеме?

– Мы с господином Смерть прогуливались по павильонам, когда встретились с господином Медведем, который был в сопровождении нескольких Волков. Господин Медведь пригласил меня на танец, но Господин Смерть сказал, что танец уже принадлежит ему. Мы направились дальше, но нас нагнали Волки. Нам пришлось укрыться в саду, но они нашли нас.

На лбу старшего Минина запульсировала жилка. Глава семьи так плотно стиснул зубы, что мне показалось, они вот-вот начнут крошиться.

– И что было дальше? – полюбопытствовал отец.

– В сад вышел Господин Палач, который поинтересовался, что здесь происходит. Волки начали дерзить ему и советовать не лезть не в свое дело. Они заявили, что я нанесла оскорбление Господину Медведю.

Император с улыбкой покачал головой.

– Но Господин Палач вежливо попросил Волков извиниться, – продолжила Кошка. – Несколько раз.

– И они извинились? – уточнил Император.

– Да.

– Один раз?

– Несколько. Пока Господин Смерть не оказался доволен.

За столом послышались приглушенные смешки. И я понял, что хозяин резиденции специально провоцирует семью Мининых, ставя их в неловкое положение. И его манипуляции имели успех. Все, кто собрались за столом со стороны Мининых, сверлили стоявшую за трибуной Кошку полными ненависти взглядами.

– Спасибо, госпожа Кошка, – произнёс наконец отец.

– У семьи Мининых есть вопросы? – уточнил Станислав Викторович.

– Нет, Великий мастер, – ответил старший из Мининых.

– Тогда можете быть свободны, – распорядился Император, и Кошка сошла с трибуны. – Позовите госпожу Лису.

Слуга поклонился и вышел из шатра. И в помещение нетвердой походкой вошла Свиридова, лицо которой скрывала маска Лисы. Девушка также была в сером платье, похожим на то, в которое была облачена Нечаева. Елена прошла к трибуне и встала за нее.

Сперва Филипп Петрович повторил вопрос про то, была ли Лиса на приеме. И после утвердительного ответа, уточнил, что Лиса может рассказать по существу.

– Я слышала разговор Волков после того, как господин Смерть и госпожа Кошка ушли от господина Медведя, – начала Лиса. – Один из Волков сказал, что нужно вернуть госпожу Кошку. И проучить господина Смерть, раз уж вышел такой случай.

– Как проучить? – уточнил Император.

– Они не сказали. Но разговор шел про унижение в присутствии Господина Медведя.

– Они знали, кто был под маской Смерти? – уточнил Филипп Петрович.

– Один из Волков сказал, что за маской скрывается мастер Чехов. Труполюб. Так он сказал. Именно это слово.

Отец поморщился, но продолжил:

– У меня, все, великий мастер. У семьи Мининых есть вопросы?

– Нет, великий мастер, – ответил старший Минин.

– У меня есть, – вдруг произнес Станислав Викторович и обратился к стоявшей за трибуной Лисе. – Вы знаете, кто был под масками волков?

– Только одного, – ответила Лиса. – Того, кто предлагал унизить мастера Чехова. Я знаю его голос и не сомневаюсь, что он сидит за вашим столом.

Она указала на одного из Мининых, и по залу пронеслись шепотки. А Филипп Петрович довольно улыбнулся.

Минин заскрипел зубами, но произнес:

– Голос может быть похожим.

– Я уверена, – повторила Елена жутковатым холодным тоном. – Я знаю этого человека.

– У меня больше нет вопросов, – довольно заключил князь Чехов.

Император кивнул Лисе, и та удалилась из зала.

– Вызов третьего свидетеля не имеет смысла, – заключил Император. – Думаю, этого хватит, чтобы большое жюри вынесло вердикт, виновна ли семья Мининых. А я назначу размер виры семье Чеховых. При условии, что жюри признает семью Мининых виновными.

Я с трудом смог скрыть улыбку. Император дал достаточно тонкий намек на то, какое решение должно вынести жюри. И глава семьи Мининых видимо тоже понял этот намек:

– Я хочу прибегнуть к древнему праву, – выговаривая каждое слово, произнес он, сверля отца полным ненависти взглядом. – И потребовать суда поединком.

На другой исход надеяться не стоило. Особенно после того, как правитель спросил Кошку, что произошло в саду. И про слова об извинениях, которые заставили принести Волков несколько раз. Теперь этот факт, который в Высоком обществе можно расценить как трусость и слабость, знают все старшие семьи.

– Филипп Петрович принимаете ли вы это предложение? – обратился Станислав Викторович к отцу.

– Победивший заберет все, что принадлежит семье оппонента, – ответил Чехов.

– Хорошо, – зло выдохнул Минин, и Император ударил ладонью по столу.

Звук отозвался в ушах громом, заставив слегка вздрогнуть всех присутствующих.

– Услышано. Да будет так. Осталось огласить правила и выяснить, кто из семей согласен на бой. Прошу, дамы и господа, идемте в сад.

Первый вызов

Мы вышли из шатра в сад. Только сейчас я обратил внимание, что все были одеты по-простому. Никаких рюшей и кружев, жемчужных пуговиц и каблуков. Бойцы облачились в свободные рубахи и штаны. Даже моя бабушка сняла легкое пальто и продемонстрировала похожий костюм. Только Маргарита Ивановна осталась в платье, видимо, посчитав мужскую одежду недостаточно приличной. У нее всегда были своеобразные взгляды на мир, и я решил не уделять ее предпочтениям особого внимания.

Минины выстроились в линию, мы начали занимать места напротив. Нас было четверо. Соперников же оказалось около двух десятков.

– Только глупцы приволокли бы на дуэль куриц, – пробормотал высокий детина из числа наших противников.

Софья Яковлевна криво усмехнулась и демонстративно глядя на парня провела пальцем по своей шее. В этот же момент Маргарита Ивановна оскалилась в поистине жуткой улыбке и резко подалась вперед. Парень содрогнулся и качнулся назад, едва не упав, но сумел устоять на ногах.

– Ой, дурак, – я покачал головой, понимая, что парень вряд ли останется целым в конце нашего семейного отпуска.

Свидетели собрались чуть поодаль, с интересом наблюдая за развивающимися событиями. Я успел заметить бледную Арину Родионовну, которая уже избавилась от маски. Девушка встретилась со мной взглядом и закусила губу. Мне удалось послать ей улыбку до того, как это кто-то заметил. После чего я отвернулся от Нечаевой, чтобы оценить противников.

Меж тем из шатра вышел император. Он держал в руке кубок. Мне подумалось, что в нем было не вино. Вряд ли монарх позволил бы себе алкоголь в такой напряженный момент. Станислав Викторович представлялся мне человеком серьезным. К нему подошел парень, которого я видел ранее. Это был лучник, встреченный мной на тропе у дома. Он коротко поклонился правителю, который недовольно поджал губы. Вместо того чтобы рассматривать Мининых, я наблюдал за тем, как император что-то негромко говорит Тимофею. Словно отчитывает за какую-то провинность.

Парень расправил плечи, пытаясь казаться уверенным. Что не произвело на Станислава Викторовича особого впечатления.

Тимофей развернулся и неожиданно посмотрел мне прямо в глаза. Потом усмехнулся и прошел между рядами противников.

– Прошу внимания, – громко заговорил он. – Положено объявить правила дуэли, – Для тех, кто не слышал о них ни разу и для тех, кто позабыл о них. Бои должны проходить равным составом и в присутствии не менее четырех свидетелей. По два от каждой стороны. Бои могут проходить как на поляне, в присутствии Императора и зрителей, так и на остальной территории Императорского леса. Бой должен быть честным, и начинаться после вызова одной из сторон. Нападение исподтишка и со спины запрещается. Нарушившая это правило сторона будет считаться проигравшей. Нападение на дома, где проживает одна из семей, тоже запрещены. Нарушение этого правила карается дисквалификацией всей семьи. Бой должен проходить только между членами семей. Нельзя вызвать одних и тех же членов семьи на поединок, если другие не принимали участие в дуэли. Любой член может заменить собой вызванного, если на это есть обоснование. Любой может отказаться от боя или признать себя побежденным. Тем самым он отдает привилегию выбирать соперников в следующем поединке своим противникам и выбывает из числа дуэлянтов. Привлечение слуг и наемников строго запрещено. За исключением случая, когда добровольцы из аристократов вызываются сражаться на стороне семьи, которая бьется в меньшинстве. Эти добровольцы определяются с решением выступить на стороне семье на инструктаже до начала дуэли. В случае проигрыша они несут потери наряду с теми, кого защищали. После инструктажа любое вмешательство в Императорскую Охоту строго запрещено. Сторона может в любой момент дуэли признать себя проигравшей, сесть за стол переговоров, и при достижении компромисса бой будет прекращен. Правила ясны?

Тимофей окинул цепким взглядом нас, и Минин-старший кивнул:

– Понятно.

– Понятно, – повторил за ним мой отец.

– Хорошо. Семья Чеховых прибыла на разбирательство в меньшинстве. И, согласно дуэльному кодексу, я должен спросить у собравшихся, желает ли кто-то встать на сторону Чеховых, чтобы уравнять шансы?

Он обернулся к стоящим неподалеку аристократам. Те оглядывались, не надеясь на то, что кто-то отзовется.

– Я желаю!

Послышавшийся знакомый голос оказался неожиданностью не только для меня и отца, но и для многих старых семей. Все с удивлением принялись озираться в поисках говорившего.

Из толпы вышел Иванов,облаченный в светлый дорожный костюм. Он выглядел немного смущенный вниманием аристократов. Но прошел к нам и встал рядом:

– Молодому Шуйскому похоже надоело жить, – послышался удивленный голос.

– Какой смелый мальчик, – с интересом произнес кто-то в толпе.

– Никак вам жить надоело, мастер Шуйский? – едва слышно произнес я.

– Без вас я бы не стал князем, Павел Филиппович, – так же тихо ответил мне Дмитрий. – Так что я вроде как вам обязан. А долг платежом красен.

– Вы встаете на сторону Чеховых по своей воле, князь Шуйский? – уточнил Император и Иванов кивнул:

– Да, великий мастер.

– И вы понимаете, что можете потерять все, если семья проиграет.

– У меня останется моя честь, – парень вскинул подбородок, напомнив своего отца. Кажется эта мысль посетила и Императора. Он уже совсем иначе взглянул на Дмитрия. Между его бровей залегла складка, а глаза потемнели.

– Да будет так, – твердо ответил Станислав Викторович и отвернулся.

– Услышано, – произнес Тимофей.

– Еще у кого-то есть какие-либо заявления пред тем, как начнется охота? – уточнил Император.

– Есть, – послышался из толпы очередной знакомый голос.

Собравшиеся расступились, и вперед вышел Александр Морозов. Его встретили гробовым молчанием.

– Ни для кого не секрет, что я долгое время жил один, – начал глава кустодиев, обращаясь к Императору. – Потому, что не мог найти ту единственную, которая смогла бы терпеть мой скверный нрав. И вот совсем недавно, я встретил ее. Софью Яковлевну Чехову. Я уже сделал ей предложение, и прекрасная княгиня ответила на него согласием. Она оставляет за собой фамилию и титул. Но делает меня счастливым мужчиной, – кустодий обворожительно оскалился, чем заставил некоторых особо чувствительных дам из числа свидетелей попытаться сбежать.

– Законодательно все оформлено? – уточнил растерявшийся Тимофей.

– Мы уже не так молоды, чтобы тратить время на долгие прелюдии. Софья Яковлевна едва не сломала мне челюсть, когда пыталась выяснить не виновен ли я в покушении на ее внука. И я понял, что не могу упустить шанса связать свою жизнь с этой валькирией.

К моему удивлению, княгиня покраснела, закатила глаза и звонким голосом перебила кустодия:

– Да, мы оформили все по закону.

– А торжественную часть проведем уже после охоты, – мужчина подошел и бережно взял Софью Яковлевну за руку. – Так что я тоже вроде как часть семьи Чеховых.

В толпе послышался удивленный гул. Бабушка тепло улыбнулась и взглянула на Морозова потемневшими глазами. Мне стало неловко от ощущения, что я наблюдаю что-то невероятно личное. Оказалось, что это несвоевременное откровение поразило не только меня. Лицо отца вытянулось от удивления. Видимо, даже он не знал про эти новости. Вид пораженного начальника охранки позабавил императора. Он щелкнул пальцами, привлекая к себе внимание и заявил:

– Сердцу не прикажешь. И я рад, что стал свидетелем вашего первого выхода в свет как пары. Никогда бы не подумал, что глава кустодиев, человек из металла, самый мрачный из всех, кого я знаю…

– Бросьте, Станислав Викторович, – совершенно спокойно прервала его бабушка. – Каждый мужчина достоин женщины, которую выбрал быть своей. Если мужчина считает свою супругу курицей, то и сам он наверняка имеет перья такого же цвета, – она выразительно посмотрела на соперников, а потом перевела взгляд на императора. – Я точно знаю, что ваша супруга, Станислав Викторович, львица. И вы ей под стать – хищник.

– Вы правы. И Александру Васильевичу досталась настоящая фурия, – император слегка склонил голову в знак уважения.

– Разве так можно? – пискнул кто-то из Мининых.

– Я признаю этот союз, – оборвал его правитель не оборачиваясь.

Бойцы семьи Мининых немного побледнели. И я их понимал. Одно дело выйти против главы охранки, и совсем другое – биться против главы кустодиев.

Император отдал кубок кому-то из свидетелей и довольно хлопнул в ладоши:

– Вы желаете принять участие на стороне своей семьи? – уточнил он, и Александр кивнул:

– Семья есть семья, великий мастер. Так что я и мой приемный… Сын…

– Сын? – с изумлением уточнил Император. По-видимому, открывшиеся обстоятельства позабавили монарха.

– Я всю жизнь служил верой и правдой Империи и правящей семье, великий мастер, – продолжил Морозов. – Многое добра нажил и даже имею титул дворянина. Но прямых наследников у меня нет. И поэтому я решил передать свой титул человеку, который долгое время работал со мной в одной службе. И достоин носить мою фамилию за верную службу Императору и Империи. И мне кажется, даже его сила подходит новой фамилии.

– Заинтриговали, Александр Васильевич, – предвкушающе улыбнулся Император. – И кто же он?

– Мастер Стас Александрович Зимин, – просто ответил Морозов, и толпа аристократов ахнула.

Зимин же вышел к нашему ряду, осмотрел Мининых и криво усмехнулся. Кисти кустодия с треском покрылись изморозью. Стас ударил кулаком о ладонь, и в воздух взвились ледяные брызги.

Этот жест окончательно привел Мининых в замешательство. Все в Петрограде знали, что криомастер владеет рангом легенда. А еще, что он бывший жандарм, который был на каторге за устроенную им резню. Неудивительно, что настрой на предстоящие дуэли у наших оппонентов немного поугас. А уверенность и бесноватая смелость бесследно исчезла с самодовольных лиц. Теперь победа над малочисленной семьей была под большим вопросом. Минины растерянно переглядывались. Я был уверен, что если бы они знали, как обернется инструктаж, старший в семье не стал бы бросать вызов. Теперь же отказываться от суда поединком до первых боев было бы равно признать свою трусость. И проявить слабость перед Императором и старыми семьями, которые собрались у этой резиденции.

– Признаюсь, это самое интересное Начало у Охоты, которое я припомню – произнёс Император и хлопнул в ладоши. – Тогда начнем суд. Стороны могут определяться с первым вызовом. А на сегодня заседание окончено.