Текст книги ""Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ)"

Автор книги: Илья Романов

Соавторы: Павел Барчук,Сергей Орлов,Марина Рябченкова,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 130 (всего у книги 339 страниц)

Призрак сбросила питающую ее нить силы, сделавшись невидимой для Нечаевой. Взяла со стола пульт и включила телевизор. А через секунду в дверях появился Фома, которого сопровождала Ульяна.

Девушка не поднимала на меня глаз и молча уселась рядом с Виноградовой.

– Отличная передача, – поделилась с ней женщина. – Говорят, что там много постановочного, но я верю, что таких дураков в жизни найти несложно.

– Ужин готов, вашество, – пробасил Питерский. – Вы хоть недавно из-за стола, но дома все равно вкуснее. Я нажарил картошечки и открыл банку с тушеной уткой. Может и без изысков, но зато все вкусно.

– Спасибо тебе огромное, – искренне поблагодарил я.

Мы с Ариной Родионовной направились на кухню, где был накрыт стол.

– Я вас оставлю, – смущенно предложил помощник. – Мы с Любовью Федоровной поспорили. Я уверене, что от иголок еловых ничего хорошего с организмом быть не может. А она уверяет, что репа куда опаснее. Надо же выяснить, кто из нас прав

– Хорошо, – быстро согласилась Арина и разложила на коленях салфетку. – Мы тут прекрасно отужинаем вдвоем. Верно, Павел Филиппович?

Я кивнул и подвинул к себе тарелку.

Солнце скатилось к закату и косыми лучами пробралось сквозь штору. Ткань покачивалась от легкого ветра, который проникал через приоткрытую раму.

Телевизор в соседней комнате бубнил что-то неразличимое. Время от времени слышались комментарии Виноградовой и Фомы.

– До чего же вкусно, – Арина зажмурилась от удовольствия, жуя картошку и я залюбовался ее лицом.

– Я рад, что вы здесь, – внезапно сказал я и удивился своей несдержанности.

– Хорошо, что вы это признали, – улыбнулась девушка. – Потому что мне слегка неловко оттого, что я напросилась к вам в дом. Если бы мама узнала, что я так поступила, то наверняка отчитала бы меня.

– Вряд ли, – я покачала головой. – У вас замечательные родители. И они вас любят.

– Это так сильно заметно? – Нечаева склонила голову над тарелкой.

– Конечно.

– Иногда мне кажется, что они слишком хотят меня опекать, – призналась помощница.

– Но ведь они позволили вам жить в городе, в отдельной квартире, – напомнил я.

– Скажем, я применила свои таланты, чтобы и уговорить. Но вы видели, как они отреагировали, когда узнали, что я собирала грибы у болота?

– Хотел бы я, чтобы мама также обо мне беспокоилась, – заметил я и грустно улыбнулся. – Вам не стоит винить их в том, что они бояться вас потерять. Вы ведь их единственная дочь.

Девушка неожиданно изменилась в лице. Она кинула на меня непроницаемый взгляд и мне показалось, что ее глаза отбросили блик. Но Арина моргнула, и иллюзия развеялась.

Глава 11
Легенда о всаднике

– Ульяна Маркова готовить помогала, – с гордостью сообщил мне Фома, когда заглянул на кухню. Появившаяся в проеме двери призрак улыбнулась. Мне показалось, что дух теперь пытается загладить вину за дерзкие слова. Но Виноградова истолковала такое поведение по-своему:

– Хочет попасть в слуги к некроманту, вот и старается, – едва слышно произнесла она.

Арина Родионовна удивленно осмотрелась по сторонам, но никакой Ульяны Марковой не заметила. Я же мягко улыбнулся и ответил:

– За что ей больше спасибо.

– А вы принимали участие в готовке? – тут же поинтересовалась Любовь Федоровна.

Маркова покачала головой:

– Нет, что вы. Я только давала советы.

Виноградова поджала губы, но ничего не ответила.

Фома поставил на стол самовар и заварник, в который бросил трав и чайных листьев. Я же осторожно уточнил у Марковой, которая все это время топталась на месте:

– Вы помните дорогу к этой хижине на болотах? Ну, где вас убили?

Ульяна торопливо кивнула:

– Я смогу вас провести, мастер некромант.

– Спасибо.

Ульяна некоторое время молчала, словно подбирая слова. А затем произнесла:

– Люди за столом говорили, что Двушкин невиновен.

– По всему выходит так, – согласился я. – Конюший дал показания в присутствии жреца-душеправа. Никон Двушкин признает, что вы были его полюбовницей, но он божится, что не убивал вас и других девиц.

Маркова поджала губы:

– Я могу поклясться своим посмертием, что всех на болотах убил именно Никон. Конюший, – твёрдо повторила она. – Мы не можем все ошибаться. Знали бы вы, сколько дней каждая из нас делилась болью в другой несчастной. Мы сотни раз мысленно видели картины смерти каждой из нас. Переживали страдания раз за разом.

– Я вам верю, – задумчиво протянул я. Взял со стола чашку, пригубил горьковатый отвар. – Просто дело не так просто, как кажется.

Я почувствовал на себе удивленный взгляд Нечаевой, которая явно не понимала сути беседы. Щелчком пальца призвал тотем и напитал Маркову силой, явив ее в материальном мире. Та сразу же принялась поправлять на себе белое платье, а потом и волосы укладывать в подобие косы.

– Кстати, когда вы были живы, то слышали какой-то шепот рядом с деревней? – уточнил я.

Ульяна задумалась. Между ее бровями залегла складка, а губы сжались в упрямую линию. Как и многие призраки, отвыкшие от общения с живыми, она замерла и оставалась неподвижной с минуту.

– Нет, не было такого, – ответила она наконец.

Мы с Нечавой удивленно переглянулись.

– Да как не было? – пробасил Фома. – Мы же все четко слышали. Ну, не так чтобы четко… – тут же поправился он и пожал плечами.

Маркова покачала головой:

– Апанас, жрец из деревни Двушкина, говорил, что на болотах дурное творится. И голоса людям мерещатся, которые нашептывают всякое да в топи заманивают. Но мы думали это все страшилки для приезжих, да детворы, чтобы далеко на болота не ходили. Но сама я никогда никакого шепота или голосов не слышала. Даже если хмельное пила.

Я нахмурился:

– И не слышали, когда удалялись от деревенской ограды?

Маркова усмехнулась:

– А зачем мне куда-то ходить? Я при жизни не очень любила бродить по лесу. Мне нравится за домом смотреть да книги читать.

– Ты грамоте обучена? – с деланным удивлением уточнила Виноградова.

– Я ведь на лекарку училась. Потому науки знаю, – с легкой обидой отозвалась Маркова.

Я сделал глоток чая и откинулся на спинку кресла:

– Забавно выходит. Значит, на селян эти голоса не действуют. Может все дело в знаках на одежде.

– Мне выдали эти тряпки, – кивнула призрачная девушка. – С вышивкой, которые. И велели в них ходить.

– И ты носила эту одежду?

– Да вы видели этих деревенщин? Они б меня камнями побили, если я не напялила ту одежу. Правда, я под нее надевала тонкие сорочки, потому как кожа у меня нежная.

Она печально вздохнула и пригладила свое призрачное одеяние.

– Кстати, староста говорил про какого-то черного всадника и болотный народ, – сменил я тему.

– Про болотный люд я слышала, – с жаром перебила меня Ульяна, понимая, к чему я клоню. – Но не видела. Не было в тех местах, где мы погребены никого из того проклятого народца. А вот темного всадника видели все из деревни. Так что в этой легенде есть доля правды.

– Вот как? – заинтересовалась Нечаева и подобралась. – Не расскажете поподробнее о своей жизни в деревне.

Девушка вздрогнула, словно даже после смерти воспоминания о всаднике ее пугали. Она зачем-то покосилась в окно, будто могла увидеть там что-то жуткое. Потом обняла себя за плечи.

– Не торопитесь, – поддержал ее я. – Поведайте, о своей жизни в этой деревеньке.

– Когда я получила корочку о прохождении лекарского курса, то встретила вербовщика. Он зазывал в эту проклятую деревеньку. Обещал хорошие деньги. Поначалу подумала, что ничего страшного. Ну, далеко от города. Хоть места тут дикие, зато к лекарям здесь завсегда уважение и почет. Да и Двушкин со мной сразу ласков сделался. Вы не подумайте, что я глупая. Но когда барин доброту проявляет, то нельзя артачиться. Если бы я ему отказала, то он меня поселил на окраине и шепнул мужикам, что защиты мне не даст. И тогда мне житья там не стало бы вовсе.

– Он так поступал? – насупился Фома.

– Его дочка мне об этом рассказала. Та, что с ним живет. Бледная девчушка, которая на него работает, не разгибая спины.

– Видели, – кивнул я.

– Так вот, Никон мне прямо сказал, что ему от меня сын нужен. И если я ему рожу наследника, то он на мне женится.

– Женится? – фыркнула Виноградова и махнула рукой. – И ты поверила, глупая?

– Барин он хоть и не бедный, но все неблагородных кровей. Ему император дал титул невысокий да деревню за службу. Так Двушкин еще и вдовец не единожды. Никакая благородная за него замуж не пойдет, – упрямо заявила Ульяна. – Он мне и бумагу показал, в которой написано было, что если рожу сына, так он меня женой сделает. Чтобы сына растила и новых рожала, если сдюжу.

– А если дочь? – с грустью спросила Нечаева.

– За дочь обещал дать денег. Даже бумагу подписал и у жреца ее схоронить велел.

– И она там осталась? – спросил я.

– А как же, – с готовностью кивнула Маркова и тут же поникла. – Может все это и вранье было. Может и жрец тот с Никоном был заодно.

– И ты решила родить ему сына, – предположил я.

– Поначалу я не хотела бросаться в омут с головой. Решила пожить и посмотреть на барина. Понять, стоит ли с ним дела иметь. Ребенок – это не игрушка. Его в карман не сунешь и в коробку не уберешь.

– Твоя правда, – хитро сощурилась Любовь Федоровна.

– Потому я травки особые пила, чтобы не понести. Никону об этом говорить не стала. Он решил, что я наивная и собралась сразу же завести с ним дитятку. Он и не подозревал ни о чем. Знай себе старался. А я что, жила в свое удовольствие. Спала сладко, ела вкусно. Много отдыхала. Никон с меня пылинки сдувал, да только изредка спрашивал, не понесла ли я.

– Он догадался о том, что ты его обманывала? – задал я очевидный вопрос.

– Двушкин только с виду грозный. Дочку свою, Лукерью, тиранит, это правда. А меня не обижал. И ни разу не спросил, какие травы я завариваю в кружке каждое утро. А когда спрашивал про дитя, я вздыхала и говорила, что надеюсь вскоре понять, что уже потяжелела.

– Хитра, – цокнула языком Виноградова.

– Только и Никон не дурак, – скривилась девушка. – Он и второй лекарке, которая со мной приехала, намекнул, что она может стать его супружницей, если я не понесу в ближайшее время. Эта змеюка после такого предложения стала за мной приглядывать. Нос совала в мои запасы трав. Да только она в учебе не была сильна. Потому и не узнала ту траву заветную. Но я все равно постаралась ее отвадить от дома Двушкина. Хотела ее сосватать за их кузнеца. Здоровый мужик и живет бобылем.

– Еще и сводня, – восхитилась бухгалтер. – А ты хваткая девица.

– Спасибо, – смущенно улыбнулась Ульяна.

– И что кузнец? – Виноградова уселась на подоконник, словно перед телевизором. – Небось увалень, который кроме лошадиных ног других не видел?

– Угрюмый он, – с готовностью сообщила Маркова. – Но соперницу я все же смогла убедить, что надо за ним ходить, да бедрами крутить. Так что подружка моя заклятая все же замуж вышла.

– За кузнеца?

– За ключника кривого, который за амбаром смотрит.

– Хороший выбор, – похвалила Любовь Федоровна. – Кривой не зашибет.

– И не зарежет, – подтвердила Маркова.

– Так что со всадником? – напомнил я о главном.

– Про него нам говорили со дня приезда. Да только я считала, все враками. Рассказывали, что он появлялся в сумерках из тумана со стороны болот, – произнесла Ульяна. – Конь огромный, словно объятый тьмой медленно вышагивал к деревне. Останавливался в нескольких метрах от забора, какое-то время ждал, словно прислушиваясь. Животное всхрапывало, прядало ушами, било копытом. А затем всадник разворачивал лошадь, и та медленно увозила наездника в туман.

– Как он выглядел?

– Как сама смерть, – ответила девушка. – В черном балахоне, с капюшоном на голове. Говорили, что если всадник заметит человека, то заберет с собой.

– И часто он забирал?

Маркова задумалась:

– Было пару случаев, – произнесла она после недолгой паузы. – Всегда находились любопытные из приезжих, которые хотели проверить легенду. Я тогда только приехала в деревню, и с интересом слушала местные байки. Посмеивалась, считая селян темными людьми. Их вера в Искупителя извращена суевериями. Например, они не смотрят телевизор…

– Дикари, – прошептала Виноградова и даже попыталась осенить себя знаком Искупителя. Но начав творить знак, передумала и просто плюнула через плечо.

– И однажды после работы, мы с одной из городских вольнонаемных вышли за ворота, чтобы по окрестностям погулять. И не заметили, как солнце село. А в сумерках, возле деревни такой туман опускается, что можно до утра плутать. Вот мы и заплутали. Совсем отчаялись, когда где-то в тумане послышался стук копыт и лошадиный храп. И отчего-то, от этих звуков мы испытали такой жуткий страх, что ни у меня, ни у подруги моей даже мыслей не было окликнуть всадника. Мы бросились бежать, пока в темноте и тумане в канаву не свались. Там и укрылись. И знаете, мастер, даже холодная вода не казалась в тот момент чем-то неприятным.

Через какое-то время всадник проехал мимо канавы. И нервы у моей подруги сдали. Она выскочила, и диким визгом побежала. А я к краю канавы выбралась и видела, как всадник остановил коня, и просто смотрел ей вслед. Затем спокойно развернул лошадь и уехал. Я выждала еще какое-то время, а лишь после того, как окоченела до судорог выбралась из грязи и холодной жижи, и пошла искать подругу.

– Нашли? – быстро уточнила Нечаева. И мне показалось, что в голосе девушки слышался страх.

Маркова кивнула:

– Нашла. Она сидела у чахлого куста и тряслась. Только после полуночи, нам удалось выйти к деревне. Дозорные сжалились над нами, грязными и перепуганными, и открыли ворота. Позже, я узнала, что такое не практикуется. Местные верят, что после захода солнца в тумане бродит всякая нечисть в людском обличьи. Наверное, мы очень жалобно плакали и умоляли пустить нас. А утром, у нас обеих начался сильный жар. В бреду мне снились странные сны. Про остров среди болот, на котором стоит алтарь какому-то чудному болотному богу. И сквозь сон я слышала, как он зовет меня. Местный лекарь с трудом смог поставить нас на ноги. Но моя подруга так и не оправилась до конца. Она захандрила, перестала есть. Сделалась бледной как призрак, и все время бормотала, что всадник ждет ее. А однажды, перед закатом, ушла из деревни. И больше ее никто не видел. С тех пор я не очень жаловала прогулки по болотам. И начала верить во все местные небылицы. И знаете, что самое забавное? После того, как я умерла, никогда не видела ее призрака на болотах.

– Жуть какая! – прошептала Нечаева.

История и правда была жуткой. От рассказа Марковой даже мне стало не по себе. А Арина Родионовна смотрела на призрака расширяющимися от страха глазами. Даже Фома глядел на Ульяну открыв рот. Заметив эту реакцию, Маркова усмехнулась:

– Такие вот странности происходят в гиблых местах.

– Ну, хватит детей пугать, – насупилась Виноградова, и Ульяна послушно кивнула:

– Как скажете.

– Вы не видели тот алтарь после смерти? – уточнил я.

Маркова покачала головой:

– Я не могу отходить далеко от своего тела. Со временем, места для прогулок становился больше, но ничего интересного в этом я не находила. Если бы не свет вашего фонаря и сила, мастер некромант, я бы не дошла до вас.

Я кивнул, обдумывая полученную информацию. И пока, все это никак не укладывалось в моей голове. Бог-лягушка, странный всадник, который подчинял всех своей воле, шепчущие голоса. Хотя с другой стороны…

Я покосился на Фому, который сидел напротив. И подумал, что еще недавно я считал легендой и шаманов, и людей, которые умеют ходить между мирами. Так что сказанное вполне могло быть правдой. И если получится найти всему этому логичное обоснование, то все встанет на свои места. Как части головоломки.

Я сделал глоток чая и произнёс, размышляя вслух:

– Итак, что мы имеем? Двушкин, на которого указывают все призраки, невиновен. Я не хочу сказать, что призраки лгут, – тут же быстро поправился я. – Просто это расширяет варианты. Например, что облик Двушкина мог принимать мимик.

– Или что конюший одержим, – добавила Нечаева. – Как Ромская.

Я покачал головой:

– Вряд ли. Призраки не могут попасть на территорию деревни. Ульяна не сумела пройти за ворота.

– Меня словно начало жечь, – подтвердила девушка.

– Значит, земля поселка освящена, – продолжил я. – Либо те чудные руны не пускают призраков на территорию. И думаю, эти же руны блокируют этот шепот. Потому что вся разница между нами и мастером Марковой – только одежда. Ульяна не родилась в деревне, а значит, не может иметь иммунитета к местным особенностям.

Я кивнул в сторону призрачной девушки. На ней была рубаха с вышитыми знаками. Уточнил:

– Когда вам выдали эту одежду?

– В городе, перед тем как вербовщик в деревню привез, – удивленно ответила Ульяна. – Буквально заставил надеть. Мол, в ткань вшиты нити, которые не дадут беде случиться.

– Вот и ответ, – произнёс я и сделал глоток чая. – Но вернемся к версиям. Это не может быть одержимостью. В том виде, в котором мы ее знаем. Но у Двушкина может быть брат-близнец.

– Он в семье один сын, – возразила Маркова. – Никон здорово из-за этого переживал. Даже предполагал, что на нем проклятье одного наследника в роду.

– Или несколько личностей, вашество, – добавил Фома. – Как у шаманов. Я видал такое в одном фильме, который по телевизору шел. Парень в Британии девок убивал, а когда его поймали, оказалось, что у него несколько личностей живет. И он не помнил, что делали другие личности.

– Может быть, – согласился я. – Теория хорошая. Хотя множественность личностей отрицается лекарями – душеправами.

– Но у шаманов-то есть дух зверя, – возразил Питерский, и я кивнул:

– Верно. Поэтому эту теорию я отрицать не стал.

Нечаева насупилась. А затем произнесла:

– Но если руны, нашитые на одежду,защищают от призраков и голосов, почему черный всадник утащил на болота девушку, которая до того гуляла с Ульяной?

Я допил чай и поставил на стол пустую чашку:

– Хороший вопрос, Арина Родионовна. И у меня два предположения. Либо уход девушки на болота простое совпадение, во что я слабо верю, либо руны защищают только от нематериальной угрозы. А этот всадник является человеком. Или еще каким-то существом, которое умеет воздействовать на сознание.

Глава 12
Во сне и наяву

За окном сгустилась тьма. Небо прорезали сотни звезд. От озера неслась нестройная лягушачья песня, которая странным образом успокаивала. Мне вдруг захотелось выйти наружу и немного подышать воздухом.

– Простите, мне надо подумать в одиночестве. Пойду прогуляюсь.

– Ты собираешься рубить дрова? – иронично уточнила Виноградова и добавила, становясь невидимой для Нечаевой. – Если так, то я дам Арине Родионовне шаль и чашку чая, чтобы она наблюдала за тобой и оценила, каким крепким мужчиной ты становишься.

Я покачал головой, не решаясь отчитывать бухгалтера за сказанное. А Фома предпочел сделать вид, что не расслышал, о чем говорила призрачная дама.

– Мне хотелось бы освежиться и лечь спать, – моя помощница потянулась. – Простите, но день был утомительным и поездки меня вымотали.

– Конечно, понимаю, – кивнул я. – Водонагреватель исправно работает. Быть может Любовь Федоровна подскажет вам, как включить его.

– Поверьте, я сумею им воспользоваться, – успокоила меня девушка. – В нашем доме такое же устройство и папенька меня научил поворачивать ручку и регулировать температуру воды.

– Пока тут был мой отец, он грел воду своей силой. Так мы экономили топливо в генераторе. И дрова в камине.

– Иди помахай топором, – вновь посоветовала Виноградова и тут же осведомилась, – или ты не умеешь?

– Отец научил, – отозвался я и тут же пояснил для Нечаевой. – Отец научил меня колоть дрова.

– Прямо топором? – глаза девушки расширились. – Я не представляю, как можно поднять такой здоровенный топор и потом раскалывать пеньки. Отец привез с собой уголь и нам его вполне хватило, чтобы согреть дом.

– Ты просто обязан снять рубашку и показать класс, – решительно заявила Любовь Федоровна.

– Вас впечатлил Филипп Петрович в этом образе? – прямо спросил я, чем внезапно смутил призрачную даму.

– Сильный мужчина всегда смотрится красиво, – пробормотала она и зыркнула на Фому, который внимательно ее слушал. – Не зря наш Питерский при Иришке помогал строителям таскать доски. Хотя это было необязательно.

Парень по-кошачьи фыркнул, ничего пояснять не стал и выглядел совершенно невозмутимым.

– Предлагаю вам занять комнату бабушки, Арина Родионовна, – предложил я. – Помещение довольно уютное, не такое большое, как владения отца, в которых будет прохладнее к утру.

– Спасибо. Полагаете, Софья Яковлевна не будет возражать, если я воспользуюсь ее покоями?

– Совершенно точно она не будет против, – уверенно ответил я. – Свежее белье, думаю, найдется в комоде.

– А пижама у меня с собой, – беззаботно сообщила девушка, а потом торопливо добавила, – я взяла с собой все, что необходимое, кроме постельного белья.

– Знаете, вашество, я снова привез продукты, – довольно сообщил Фома. – Воспользовался моментом и захватил консервы, солонину и сушеные фрукты. Если что-то останется, то сгодится в будущем. Тем более, мне Арина Родионовна рассказала, что когда мы уедем, то тут включится хитрый артефакт, который время замораживает. Значит, и продукты будут храниться, сколько надобно.

– Я очень надеюсь, что нам больше не придется посещать императорскую… – слово «охота» застряло в горле и я закончил другим, – … резиденцию.

– Не зарекайся, – тихо прошелестела Виноградова.

Я посоветовал Фоме занять комнату князя, но Питерский наотрез отказался:

– Да зачем, вашество? – пробасил слуга. – Да и неудобно как-то в хозяйскую опочивальню заходить да на кровать заваливаться. Мне там все будет непривычно. И я заснуть не смогу. А в гостиной вон какой удобный диван. Здесь и переночую.

– Уверен?

– Тут и кухонька рядом, ежели я проголодаюсь. И во двор можно выйти, если какой шорох подозрительный появится.

– Подозрительный? – усмехнулся я. – Тут защита стоит. Дружинники дежурят.

– Может лихого человека бояться и не надо, – не стал спорить парень. – А вот какой зверь может и подойти к крыльцу.

Я покосился на Нечаеву, опасаясь, что она испугается. Но девушка не проявила страха.

– А если кто-то из призраков придет… – начала она и взглянула на меня, – то нас защитит некромант.

– С топором наперевес ты бы точно смог покорить девушку, – вздохнула Виноградова и покачала головой. – Такой шанс упускаешь, Павел.

– Значит, займешь гостиную, – обратился я к Фоме. – Диван вроде не особо жесткий.

– Бросьте. Мне доводилось спать на полу в стылых сенях и на земле в лесочке. А тут целый диван с подушками. Мы с Любовью Федоровной телевизор смотреть будем, пока меня сон не смотрит.

При упоминании таких планов, Виноградова аж просияла:

– Я принесу постельное белье, – мигом произнесла она и шагнула сквозь стену. Вернулась призрак через несколько минут. Перед ней реяла стопка чистого белья, поверх которого лежал клетчатый плед.

Я только покачал головой, но спорить не стал. Проводил Нечаеву к ее комнате, остановился у двери, у которой уже стоял чемодан с ее вещами.

– Доброй ночи, Арина Родионовна, – произнес на прощание и подумал, что между нашими комнатами будет лишь небольшой коридор.

– Доброй, Павел Филиппович, – ответила девушка. Задержалась у двери на несколько секунд, а затем толкнула створку и исчезла в спальне.

Я же направился вниз. По пути снял с крючка на стене зеленую куртку с капюшоном, которую набросил поверх пиджака.

Снаружи было свежо. Я прошелся до калитки. Распахнул ее и вышел на дорогу. Где-то далеко виднелись огни резиденции и еще пара домов светились окнами. Я догадался, что одним из особняков была вотчина кустодиев, а другой, скорее всего, принадлежал князю Шуйскому.

Я запрокинул голову у небу и застыл, любуясь мириадами звезд. В городе нельзя было увидеть подобной красоты, и я невольно улыбнулся. Собственная жизнь вдруг показалась суетной и вроде как даже нелепой. Подумать только, существует множество миров, о которых я практически ничего не знаю. Есть те, кто путешествует по ним, как пассажир поезда. Вспомнилась чайка, которую я увидел ночью с моста. Птица прорвалась из другой реальности. Но тогда я решил, что это иллюзия и шутки моего утомленного мозга. А сейчас все выглядело иначе.

Внезапно тонкий хруст заставил меня развернуться. На дороге стоял олень. Зверь застыл, словно это я застиг его врасплох. Он качнул ветвистыми рогами и соскочил с дороги одним мощным прыжком. Я смотрел в просвет между кустами, где исчезло животное и мне казалось, что оттуда на меня смотрит кто-то. Я не ощущал угрозы, лишь ленивое любопытство.

– Глупости, – сказал я сам себе и пошел обратно к дому.

Но до момента, когда дверь за мной закрылась, спина зудела от воображаемого чужого взгляда.

Я вошел в холл и снял куртку.

– Все хорошо? – спросил Фома, хмуря брови.

– Снаружи я видел оленя. Так что будь осторожен, если решишь прогуляться.

– Вашество, от меня травоядные держатся подальше.

– Ты метки поставь по периметру и можно будет ни о чем не беспокоиться, – предложила Любовь Федоровна.

– Вы ведь понимаете, как хищники ставят метки? – осторожно уточнил Фома.

– Ну… – женщина прикрыла рот ладонью и захихикала. – Прости, Фомушка. Я как-то не подумала. Конечно, никаких меток ставить не надо. Тут есть биотуалет, который намного уместнее использовать.

Питерский не стал уточнять детали и лишь закатил глаза.

– Тебе тут нравится? – спросил я перед тем, как подняться на второй этаж.

– Если бы не эти чудные болота, то я бы жил в таком месте с удовольствием. Но все же, вашество, топи тут есть. И на них что-то обитает неправильное.

Я попрощался и пошел в свою комнату. Закрыл за собой дверь, прошел в ванную. Включил водонагреватель, открутил оба крана, устало глядя, как наполняется емкость. День выдался довольно утомительным. И меня терзали смутные сомнения, что завтрашний будет таким же. Поэтому я забрался в горячую воду, вздохнул и довольно прикрыл глаза, чувствуя, как напряженность и мысли о деле Двушкина быстро уходят, погружая меня в своеобразный транс.

Из ванной я выбрался, когда вода в емкости уже остыла. И единственное, чего мне хотелось – это дойти до кровати и лечь спать. Я набросил на плечи халат и вышел в комнату. Взглянул на телефон, который оставил на столе перед походом в ванну. И вдруг замер, вспомнив, что с этим делом совсем забыл о предстоящем заседании, которое назначено на завтра. Схватил со стола аппарат, и быстро принялся искать в списке контактов номер куратора. Нажал на кнопку вызова.

Трубку не брали достаточно долго. И когда я уже хотел было отменить звонок, в динамике, наконец, послышался голос Руслана Константиновича:

– Слушаю, Павел Филиппович.

– Добрый вечер, Руслан Константинович, – ответил я. – Вам удобно говорить?

– Вполне, мастер Чехов, – заверил меня куратор. – Что-то случилось?

– Секретарь сегодня сообщил мне, что заседание по моему отстранению назначено на завтра. А я…

– О, можете не волноваться, Павел Филиппович, – успокоил меня Руслан. – Сам Александр Васильевич Морозов уже сообщил мне, что вы назначены консультантом по какому-то делу. Скажу я вам, он важный человек, которого принято уважать. Так что я попросил комиссию отложить заседание на две недели. Упомянул главу кустодиев и к просьбе с готовностью прислушались. Так что вы можете спокойно заниматься помощью жандармам. Если же вам потребуется еще время – просто дайте знать. Думаю, комиссия примет во внимание важность вашего занятия и пойдет вам навстречу.

От этих слов, с моих плеч словно упала целая гора.

– Больше спасибо, Руслан Константинович, – поблагодарил я.

– Все хорошо. Для этого и нужен куратор. Если это все, то прошу меня простить, Павел Филиппович. У меня еще много дел, – он понизил голос, – Сегодня надо менять всю мою одежду на ту, что на пару размеров больше предыдущей. Жду, пока благоверная заснет и вместе с помощником займусь этим благородным делом. Я на днях сменил свой домашний костюм и имел большой успех у собственной супруги. Она даже с утра велела подать к чаю печенье и сахар.

– Рад, что мой совет оказался полезным. Не буду вас более отвлекать, – спохватился я и поспешно попрощался. – До свидания, Руслан Константинович.

– До свидания, – ответил куратор и я завершил вызов.

Положил телефон на стол, и с облегчением вздохнул. Дошел до кровати, быстро разделся и лег. Одно дело было решено. Причем на удивление скоро, за что спасибо главе кустодиев. Осталось раскрыть дело Двушкина, и можно возвращаться в Петроград…

И погруженный в эти мысли, я сам не заметил, как крепко уснул.

* * *

Мне снился странный лес с высокими деревьями, сквозь кроны которых не пробивалось солнце. Здесь царила совершенная тишина и полумрак. Не было слышно ни шелеста веток, ни пения птиц. Но это не казалось странным. Я шел по тропинке, и стволов деревьев появились просветы. И я вышел на поляну, заросшую густой травой. В центре поляны высился огромный дуб, обхватить который не смог бы и вставший в круг десяток взрослых людей.

Я почувствовал чей-то внимательный взгляд. И принялся озираться по сторонам.

– Я здесь, – послышался мягкий, мурлыкающий голос. И я задрал голову, пытаясь рассмотреть говорившего.

А через секунду, с ветки дуба ко мне срыгнула огромная черная кошка, которая почти сразу сделалась белой. Я попятился, обернулся, но тропинка уже исчезла. А деревья словно сомкнулись, встав плотной стеной. Обратной дороги не было.

Кошка тем временем облизнулась и произнесла человеческим знакомым мне голосом:

– Не бойся, я тебя не съем.

Кошка подошла ко мне, взмахнула хвостом:

– Если тебя пугает этот облик, то…

Она не договорила. Миг – и кошка исчезла, превратившись в девушку. Она была невысокой и кажется обнаженной. Я мог судить об этом потому, что видел ее плечи и стройные ноги. Остальное тело надежно скрывали длинные светлые волосы. И я сперва удивленно нахмурил брови, а затем усмехнулся, узнав взгляд Нечаевой, которая стала в этом чудном сне немного другой. Ее глаза казались иными, словно вытянутыми, переносица несколько шире той, которую я изучил за последнее время. Но губы остались прежними.

И я непроизвольно потянулся к ней. Нечаева притягивала к себе словно магнит. От нее исходили волны гипнотизирующей, подчиняющей волю энергии.

Девушка отстранилась:

– Держите себя в руках, Павел Филиппович, – мягко попросила она и склонила голову к плечу. Волосы колыхнулись, и я понял, что не могу позволить себе пялиться обнаженную Арину. Потому что она очень внимательно следила за мной и хищно усмехнулась.

Я кивнул:

– Как скажете, Арина Родионовна. Где мы?

– В Лукоморье, – был мне ответ, и я покачал головой:

– Не слышал про такое место.

Девушка лукаво улыбнулась и пояснила ленивым голосом, от которого по моей коже бежали мурашки: