Текст книги ""Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ)"

Автор книги: Илья Романов

Соавторы: Павел Барчук,Сергей Орлов,Марина Рябченкова,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 92 (всего у книги 339 страниц)

Дверь я распахнул неожиданно для гостя. Паренек показался мне испуганной птичкой. Стоял на пороге, обхватив себя руками, и не решался поднять на меня глаза. Он был облачен в большую куртку, которые носили рабочие на мануфактуре, широкие штаны словно паруса раздувались на ногах и ботинки, казавшиеся великоватыми. Кепка восьмиклинка прикрывала голову, но из-под нее все же выбивались короткие светлые вихры.

– Ты пришел, чтобы попросить о помощи или просто с мальчишками поспорил, что постучишь в мою дверь и не сбежишь, когда я открою? – скрывая усмешку, спросил я.

Парнишка шмыгнул носом, утер его рукавом и лишь потом бросил на меня вороватый взгляд. И мне показалось знакомой эта россыпь веснушек на вздернутом носе и светлые глаза. Я резко сорвал с гостя кепку и отступил в холл, потому как ловкая ручонка со скоростью кошки собралась сцапать вещицу. Под ннй оказалась голова, с короткими пшеничными волосами, которые не так давно очень талантливо подстригли. Я бы даже сказал – идеально.

– Погоди-ка, я тебя должно быть знаю, – прищурился я. – Кажется, что именно из-за тебя возник весь сыр бор с цирюльней Рахмата. Верно?

Передо мной стояла Алена Семенова. Она закусила губу, очевидно, не в первый раз за последнее время, потому как кожа была красной и припухшей. Под ее глазом расплылся застарелый синяк, который девица даже не подумала маскировать. Видимо, полагала, что так ее будет сложнее узнать.

– Алена?

– Да, это я, – хрипло сообщила девушка и вскинула голову, – Я.

– Хорошая стрижка, – примиряюще отметил я и протянул ей кепку.

Семенова забрала ее, но не водрузила на голову. Вместо этого ударила ею по предплечью, словно сбивая с ткани пыль, и сунула в карман своей здоровенной куртки.

– Ты именно в этом виде пришла к Рахмату? И он не понял, что перед ним девушка, – догадался я.

– Все принимают меня за пацана, когда видят в таком вот наряде, – буркнула она и вновь шмыгнула носом.

– Где мои манеры, – я посторонился, пропуская гостью через порог. – Проходи. Ты голодна? Или обойдемся чаем?

– Я не нуждаюсь, – воинственно заявила она, но тут же жадно втянула воздух носом и гулко сглотнула.

– Мы собрались пить чай с секретарем. Было бы неплохо, если бы ты составила нам компанию.

– И часто вы зовете пришлых за стол?

– Призраки не едят, – заметил я беспечно и направился по лестнице наверх, точно зная, что гостья шагает следом. – Мой слуга повез свою девушку домой. А мы вот, решили поужинать. Но если ты не желаешь…

– Отчего же, ежели вам и впрямь нужна компания, – внезапно согласилась Алена.

– Только сначала помой руки, – строго предупредил я.

– Скажи этой прощелыге, что я за ней слежу. Надумает что-то стянуть, я ее живо вышвырну отсюда, – строго заявила Виноградова.

Она смотрела на девушку с явным неодобрением и поджимая бескровные губы.

– А ваши призраки не против визитеров? – запоздало спросила Алена и, наконец, заметила Нечаеву. Смутилась и даже попятилась.

– Ой, вы не говорили, что у вас тут свидание.

– Это не свидание.

– У нас не свидание.

Я сказал это практически одновременно с Ариной и поймал ее смеющийся взгляд. Девушка положила ломоть рыбы на тарелку и поставила ее напротив пустого стула.

– Вы как раз поспели к ужину, – невозмутимо произнесла Нечаева. – Карп сегодня получился отменным.

– А я думала, что некроманты питаются чем-то вроде летучих мышей, – хихикнула Алена и скинула свою куртку.

Под ней скрывалась худенькая девушка в чистой, но застиранной рубашке. Она старательно вымыла руки с мылом и вытерла кожу полотенцем. Потом рассеянно пригладила волосы, очевидно, еще не привыкнув к их длине.

– Я правда вам не помешала? Я бы не пришла, но мне нужна помощь. И кажется, что только такой, как вы может мне помочь.

– Точно решила спереть вилки, – недовольно проворчала Любовь Федоровна, закатывая глаза.

Ночные откровения

Уже ночью я лежал в своей кровати и прислушивался к едва различимым девичьим голосам, которые раздавались из гостевой комнаты. За ужином выяснилось, что Алена сбежала из дома и возвращаться туда отказывалась категорически. На это Арина Родионовна резонно заметила, что раз завтра семья Семеновых явится к нам на подписание мирового соглашения, то мне стоит оставить девицу на ночь в гостевой комнате. Виноградова, конечно, возмутилась, но признала, что резон в этом есть. А сама Нечаева добавила, что не стоит компрометировать юную особу нахождением с холостым мужчиной под одной крышей. Я хотел было уточнить, что она сама однажды ночевала со мной в этом доме. И тоже была юна. Но тут же подумал, что прозвучит это несколько двусмысленно. Да и не хотелось мне выгонять этого встревоженного воробышка ночевать под мост.

Мы разговорились, и ближайшем рассмотрении Семенова оказалась вполне приятной девушкой, чем выгодно отличалась от членов своей семьи, с которыми я успел познакомиться. К слову, именно один из братьев и поставил Алене синяк под глазом. Она уверяла, что происходило это не так часто, и если быть ловчее, и не мешкая уворачиваться, то и побоев можно избежать. Еще она совершенно серьезно заявила, что если позволить батюшке отвесить крепкую оплеуху, то потом можно не опасаться, что и братья добавят. А если отец спустит ей шалость, то придется от четырех парней под лавками прятаться.

Насилие в семье Семеновых считалось частью воспитания. Старшие наказывали младших, пока те не могли дать достойный отпор. Алена в этом плане не смогла.

– Как справиться с такими оболтусами? – размышляла она вслух, уминая карпа. – Они в плечах широкие. Да и кулачищи огромные. Вот потому я и научилась прятаться и спать вполглаза. А говорить, что у меня сила проснулась, я побоялась.

Девушка протянула ладонь, на которой мягко полыхнул лепесток пламени.

– Если отец прознал бы, то наверняка решил, что мамка покойная меня нагуляла. И уж точно бы тогда забил до смерти. Не вспомнил бы, что его прадед когда-то умел поджигать костры щелчком пальца. Об этом и говорят-то только после того, как выпьют. А по трезвому называют себя крепкими работягами, а не изнеженными дворяшками.

Девушка смутилась сказанного и сжала пальцы в кулак, гася пламя.

– Только в моей семье работяг отродясь не было. Разбойники да ухари. Вы не думайте, это не от обиды говорю. А потому что так и есть.

Арина пододвинула гостье корзинку с хлебом, и та взяла очередной ломоть.

– Когда они решили меня замуж продать, я поначалу подумала, что может оно и к лучшему. Что может хоть замужней я перестану битой ходить. Да только жениха мне нашли такого, что лучше уж с моста спрыгнуть.

– Не говори так, – ахнула Арина Родионовна. – В жизни все можно изменить или исправить. А вот в смерти…

Виноградова тихонько вздохнула и присела рядом с худенькой девушкой, незаметно подложив той еще один кусок рыбы.

– Замуж меня решили отдать за вдовца Двушкина. Он уже трех жен схоронил, и ни одна не ушла из этого мира по-доброму. Первую нашли забитую вожжами на конюшне, вторую в колодце со сломанной шеей, третью…

– То есть вдовцом он стал не по случайности, – догадался я.

– Все девицы были молодыми. И должны были его пережить. Но больше пяти лет ни одна в живых не оставалась. А сам вдовец горевал год – полтора, как положено жрецами, да новую бабенку в дом приводил.

– И дети у него есть?

– Как без детей, – вздохнула девушка. – От каждой жены по двое, а еще от девок дворовых…

– Так он помещик? – прищурился я и гостья кивнула:

– Живет в пригороде. Владеет небольшой деревушкой и конюшней, куда наведываются аристократы, чтобы покататься на лошадях.

– То есть твоя семья решила породниться с важным человеком. И теперь переживают, что свадьба сорвалась?

– Они уже получили за меня выкуп. Двушкин заплатил батюшке почти тыщу. И дал обещание, что когда рожу сына, то Семеновым даст еще две.

– У Двушкина же много детей.

– Сын у него всего один. Да и тот болезный. Говорят, он книжки пишет и бабочек ловит. Я в такие сказки не верю. Кто с таким папашей сможет бабочек ловить? Хотя, если ему в детстве голову отбили, то может и правду люди говорят.

– Так что ваши родичи решили с той тысячей, которую взяли за свадьбу?

– Возвращать деньги батюшка не хочет. Говорит, что волосы у меня все же вырастут. Он даже лекаря какого-то вызвал с природником и хроносом, которые должны запустить во мне… этот… – девушка нахмурилась, вспоминая слово, – процесс!

– Какой? – не понял я.

– Вроде как я должна за неделю стать старше на пару лет. И волосы у меня вырастут, будто два года минуло.

– Бред! – взорвалась обычно спокойная Арина. – Украсть два года жизни, чтобы волосы отрастить? Варварство! Такое иногда делают, чтобы быстрее заживить сложные переломы. Чтобы страшные раны стянуть без заражения. Нельзя позволять совершать такое ради блажи. Да и к тому же, очевидно, что Алена не хочет замуж за Двушкина. Зачем ей этот процесс, если она не случайно подстриглась. Ведь так?

Семенова замотала головой и мне даже показалось, что от резких движений та отвалится.

– Я волосы нарочно обрезала. Знала, что Двушкин меня из-за этих проклятых волос на ярмарке заметил. И посватался к моему батюшке, когда еще женат был. Сказал, что его женушка слаба и вряд ли переживет роды. А если и переживет, то потом умом тронется.

– Мерзавец, – зло прошипела Виноградова.

– Уверял, что ошибся с выбором, взяв в супружницы изнеженную городскую. Да только видела я ту девицу раньше. Крепкой была, кровь с молоком, а коса с руку толщиной ниже пояса тянулась. Я как вспомнила это, так и решила, что срежу волосы.

– А зачем выбрали Рахмата и его цирюльню? – уточнил я.

– Побоялась, что если сама срежу, то прибьют от лютой злобы, – призналась девушка и по щекам гостьи потекли слезы. – А Рахмат сильный. Он однажды в торговых рядах разнял дерущихся. Просто рукой повел, и они в разные стороны разлетелись. А потом он мне помог яблоки собрать, которые из корзины рассыпались. Такой и себя в обиду не даст. И наверняка не станет слабого бить.

– И вы его подставили, – заключил я.

– Я и думать не смела, что батюшка решит послать к нему братьев, – всхлипнула девушка и сделалась совершенно несчастной. – Думала, как всегда, отвесит мне тумаков, запрет в подполе или заставит на горохе на коленях стоять. Мне такое не впервой. Я бы вытерпела. Как всегда…

– Ты не в чем не виновата, – Арина обняла бедняжку за плечи. – Никто бы не захотел такой судьбы, которую тебе приготовил отец. Продать замуж! Это же ужас.

– Не отдавайте меня отцу, ваша светлость. – пробормотала Алена и с надеждой посмотрела на меня. – Я работящая. Много чего могу делать. И еще я грамоте обучена. Хоть батюшка и не платил учителям за меня, так я слушала уроки старших братьев из подпола. И все науки знаю. Я не хочу замуж. То есть за Двушкина не хочу.

Эта оговорка осталась мной незамеченной. Только сейчас я вдруг понял, что Алена о чем-то не договаривала. Может побоялась вводить нас в курс дела. Ну или не посчитала нужным. Да и важно ли это? Девушку стоит вывести из-под опеки родни. Тем что ей уже есть восемнадцать. Можно сделать документы на новое имя. А вот куда ее потом отправить… я об этом как-то еще не подумал. Очевидно, что в нашем доме ей оставаться нельзя. Еще не хватало потом каждый день проверять, не уволокут ли ее братцы домой, чтобы отдать за долг этому Двушкину. С них станется пойти против закона и Чехова. В голове там, кроме ветра, есть только пустой кошель, который Семеновы хотят наполнить. Удивительно, что дочка у Семенова выросла на редкость приятной девушкой. Может, и впрямь мама позволила себе роман на стороне. Но вероятнее, как мне казалось, что на Алене «природа отдохнула», не одарив ее наглостью и алчностью. В семье, как говорится, не без урода. И этим самым уродом оказалась единственная носительница фамилии Семновых.

После ужина девушка вызвалась вымыть посуду. И даже нашла «случайно» подброшенную Виноградовой серебряную вилку и вернула ее в ящик стола. Потом та же участь постигла серебряную цепочку от карманных часов, которая волшебным образом перекочевала на кухню из моей комнаты. Алена бесхитростно удивилась находке. Подняла ее и отдала мне. Чем окончательно подкупила Любовь Федоровну. Виноградова даже пообещала, что не станет закрывать дверь комнаты. Хотя я отчетливо услышал после того, как девушки ушли в гостевую, как в замочной скважине провернулся ключ, который торчал снаружи. Я попросил призрачную даму проявить радушие и не подозревать гостей в клептомании.

– Я и не подозреваю в этой самой… как ты ее назвал, – фыркнула хозяйка дома. – Главное, чтобы не заразно было и после стирки белье не полиняло. Да и с виду она вроде не больная.

Пока Виноградова подозрительно рассматривала гостью через запертую дверь, я ушел к себе. Но все же бухгалтер пришла ко мне за консультацией. Стоило отдать ей должное, женщина постучала по стене, перед тем как в нее просочиться. Правда, между первым и вторым событием прошло не более секунды.

– Ты ведь не спишь? – спросила она, хотя и так видела, что я осуждающе смотрю на нее, скрестив руки поверх одеяла. – Ну вот и славно. Мне хотелось без свидетелей поговорить…

– Напоминаю, вас кроме меня никто не слышит и не видит, – терпеливо заявил я. – Так что свидетелей у вашего разговора не может быть, если я вас не проявлю для окружающих.

– Но ведь ты стал бы мне отвечать, – возразила Виноградова и бросила на меня снисходительный взгляд. – Прекрати кукситься, Павел. Я всего лишь хочу поделиться своими наблюдениями.

– Думаете, наша гостья принесла к нам блох?

– Искупитель избави… – начала было женщина, а потом злорадно усмехнулась. – Но это ведь проблемы живых. Меня насекомые не особо волнуют.

– Что вы хотели рассказать? – устало осведомился я, понимая, что проиграл этот спор.

– Слышала я об этом Двушкине, – выдала Виноградова с видом победительницы.

– Знали его при жизни?

– Если бы, – женщина села в кресло и закинула ногу на ногу. – Про него ходят скверные слухи.

– Те самые слухи? Которые разносят духи? – тотчас догадался я.

– Конюшни полнятся призраками, – кивнула Виноградова. – Раньше там было капище. При стройке глупые люди выворачивали из-под земли кости и добро, которое на этих самых костях имелось. Удивительно, что животные привыкли к присутствию призраков и почти не реагируют на соседей.

– То есть там произошло осквернение земли? – догадался я.

– Когда-то священной земли, – Виноградова подняла к потолку указательный палец. – Аристократы приезжают туда ненадолго. И покидают те места, даже не понимая, что побывали на границе миров. Может быть, сила хранит их или близость лошадей, которые оттягивают на себя часть лиха. Или все дело в том, что поездки эти чаще всего совершают днем, а не с наступлением тьмы.

– И что же доносят до вас слухи? – с любопытством уточнил я.

– Двушкин живет рядом с конюшнями. Он отравлен этим местом. И губит своих жен не только потому, что характером гнилой.

– Алену туда отдавать точно нельзя. Девчонка там погибнет.

– Это верно, – вздохнула бухгалтер и деловито осведомилась, – ты ведь понимаешь, что служанка нам не нужна? У нас и так хватает растрат на штат прислуги.

– Знаю, – слабо усмехнулся я.

– А вот вашей бабушке вполне может сгодиться бойкая помощница. Да и с даром ее все непросто. В том, что он проснулся в ней, нет ничего удивительного. Даже немного благородной крови может оживить внутри ребенка талант. Но ей надо учиться. Иначе быть беде.

– Понимаю, – кивнул я. – Спасибо за подсказку.

– Ну, что ты, Павел. Мы же не чужие люди, – ухмыльнулась женщина и покосилась на мое одеяло, которым я плотно запахнулся. – Что я там не видела… На канале для взрослых показывают и не такое. Я хоть и давно уже не смотрела…

– Куплю я вам этот телевизор, – прорычал я.

– Верю, – просто ответила женщина. – Но напомнить не помешает. Часики тикают, и я не молодею, мастер некромант.

Я бы кинул ей вслед подушку, но понимал, что этот жест ни к чему не приведет. И после я пойду забирать свою вещь, которая не причинит вреда ехидному призраку.

Телефон зазвонил совершенно неожиданно. Я даже не сразу понял, что это за звук и лишь потом вспомнил, что Регина установила на свой номер особенную мелодию. Звук прервался, когда я разблокировал экран. Вызов был завершен. И отчего-то я не захотел перезвонить. Ощутил, что не желаю говорить с любовницей, когда буквально через две стены… Я накрыл лицо подушкой и крикнул в нее. А затем включил беззвучный режим на телефоне. Все потом. Когда до меня не будет доноситься серебристый смех Арины из гостевой комнаты.

Ночью мне снился лабиринт. Я бежал среди колючих кустов шиповника, которые цеплялись за одежду острыми ветвями. Меня гнала вперед мутная тревога. Пару раз казалось, что впереди мелькал подол светлого платья. Но стоило мне завернуть за угол, как передо мной была лишь пустая дорожка, поросшая травой. И когда в нескольких шагах от меня появилась девушка с черными волосами, клубящимися вокруг головы змеями, я едва успел остановиться. Инерция бросила меня вперед, я ухватил Регину за плечи и развернулся вместе с ней. И мир завертелся вокруг нас темным месивом.

– У меня камень. Прямо тут, – девушка болезненно скривилась и прижала свои руки к груди. – Твой камень. Твоя ответственность…

Я резко сел в кровати, едва ли осознавая, что нахожусь в реальности. На мгновенье мне казалось, что передо мной все еще другая девушка. Ее хотелось оттолкнуть от себя подальше. Но она прильнула ко мне, оборачивая в теплые объятья. Я втянул носом аромат солнечных волос и тотчас узнал этот запах. Так пахла мама – светом.

– Тихо, тихо, Павел. Все хорошо. Это сон. Все не взаправду, – прорвался сквозь шум крови в ушах мягкий голос. – Вы не там. Все хорошо…

– Что…– я уверенно отодвинул от себя девушку и оторопел.

На меня смотрели испуганные глаза Арины Родионовны. Она была на моей кровати, забравшись поверх одеяла и крепко держала за шею.

– Что происходит? – просипел я.

– Вам приснился кошмар, – пояснила она хрипло. – Вы кричали. Так страшно…

– Простите. Не хотел пугать…

– Я очень испугалась за вас, – вдруг выдала она с какой-то странной обидой и нахмурилась.

– Мне приснилась собака.

– Правда? – удивилась девушка. – Песик? Вы же вроде любите песиков.

– Огромная такая зверюга, – соврал я и для убедительности развел руки в стороны.

Арина уставилась на мою обнаженную грудь и тут же зажмурилась. А я вдруг подумал, что любой кошмар стоил того, чтобы увидеть смущенную Нечаеву в простой хлопковой рубашке, которую ей наверняка выдала Виноградова.

– Спасибо, что спасли меня от жуткого сна, Арина Родионовна, – поблагодарил я и решил в тягучей темноте прижать ее к себе и коснуться губами пылающего лба. – У вас температура?

– У меня… все в порядке, – выпалила она и выбралась из кольца моих рук. – Я пойду… И вы спите.

Она с достоинством сошла с кровати, а я смотрел на девичью фигуру, которая просвечивала через ткань в свете уличного фонаря. Потом упал на подушку и закрыл глаза. На губах все еще был вкус кожи Арины. Разгоряченной от беспокойства за меня.

– Умеет ведь вывести из равновесия, – прошептал я в темноту и накрылся с головой, чтобы выгнать из памяти образ Арины в ночной рубашке. Отчего-то даже простая хлопковая ткань на ней смотрелась дороже кружев и шелка. Или я еще не до конца отошел от дурного сна и потому в голову лезут всякие глупые мысли.

После этого я задремал и не видел уже ни лабиринта, ни Регины.

Призрачный решала

То ли Арина Родионовна незаметно поделилась со мной силой, то ли ее ночное посещение так на меня повлияло, но выспаться мне удалось прекрасно. И проснулся я за полчаса до сигнала будильника. Встал с кровати, быстро привел себя в порядок, оделся и вышел в гостиную. Где меня уже ждали Арина Родионовна и Алена. Девушки сидели за столом, на котором стоял исходящий паром заварочный чайник и две наполовину пустые чашки.

– Доброе утро, произнёс я.

Девушки обернулись.

– Доброе, – произнесла Нечаева. Алена же, наверное, не зная, как по этикету повести себя с высокорожденным, просто кивнула. И я заметил, как ее щеки покрылись румянцем.

– Как вам спалось, Павел Филиппович? – уточнила Арина. – Кошмары больше не мучили?

– Все прекрасно, – заверил я секретаря. Прошел к столу и сел в кресло. Нечаева нахмурилась, но промолчала. Взяла свою чашку и сделала глоток.

После завтрака, который подала Иришка, мы с Ариной Родионовной спустились на первый этаж и вошли в приемную. Секретарь отперла дверь и заняла место за своим столом.

– Сколько у нас перенесенных клиентов? – уточнил я.

Арина Родионовна открыла тетрадь, полистала ее в поисках нужной страницы.

– Пятнадцать человек, – ответила она, взглянув на меня. – Не учитывая, корреспонденции из жандармерии. Да, еще вчера пришла повестка из Александровского суда. По поводу дела Самохвалова. Заседание назначено через четыре дня.

Я кивнул:

– Первое все равно для ознакомления с делом. Судья уточнит требования, послушает возражения и предложит решить вопрос мировым. И только потом назначит разбирательство по существу.

– А возражения у вас есть? – поинтересовалась Арина Родионовна.

Я вздохнул и ответил:

– Пока нет. Но сегодня я хочу посмотреть уголовное дело Волкова. Может быть, там есть что-то, что даст возможность решить все миром.

Беседу прервала хлопнувшая входная дверь. На пороге робко переминаясь с ноги на ногу, стояла девушка:

– Я на консультацию к адвокату Чехову, – пояснила она. – От палаты. Мне на восемь назначено было. Вот ордер.

Она протянула мне сложенную бумагу, и я взглянул на висевшие на стене часы, которые показывали три минуты девятого. Кивнул в сторону стола Нечаевой:

– Передайте ордер секретарю. Она заполнит карточку и проводит вас в мой кабинет, – произнес я и направился к дверям кабинета.

* * *

Прием закончился до полудня. Почти все дела обошлись простыми консультациями, и только одно дело завершилось подписанием договора об оказании услуг. Уж очень заинтересовала меня история, которую рассказал мне последний клиент.

– Это же несправедливо, Павел Филиппович! – возмущался сидевший напротив меня парень. – Оставить мне кота!

– Ну… пожалуй, что так, – согласился я, задумчиво вертя в пальцах ручку.

История и вправду выходила жутко интересной. У одного промышленника было трое сыновей. Отец умер, а когда вскрылось завещание, оказалось, что покойный батюшка завещал старшему наследнику мануфактуру, среднему передал сыну дом и небольшую мастерскую. Ну а младшему досталась отцовская квартира и кот. И теперь младший отрок горел праведным гневом и хотел оспорить завещание.

– Давайте так, – предложил я. – Вы напишете заявление об оказании услуг, и мы подумаем, что можно сделать.

– Вы правда мне поможете? – уточнил парень.

Я улыбнулся:

– Постараюсь.

– Спасибо вам, Павел Филиппович, – поблагодарил меня посетитель, в глазах которого забрезжила робкая надежда. Парень вышел в приемную. Я же откинулся на спинку кресла и задумался.

Завещание выходило очень уж несправедливым. Интересно, почему? Вроде отец одинаково относился к детям. И тут на тебе. Кот. Хотя некоторые коты подороже людей могут показаться.

Я встал из-за стола и вышел в приемную. Подписал составленный договор, передал экземпляр посетителю, и довольный клиент покинул офис. Я же сел в кресло и задумчиво взглянул в окно.

– Интересное дело, Павел Филиппович? – уточнила сидевшая за столом Нечаева.

– Вы даже не представляете, насколько, – ответил я и пересказал историю.

– И что вы думаете? – уточнила девушка.

Я пожал плечами:

– Для начала побольше узнать о промышленнике и мануфактуре. А затем уже думать, что делать.

– А это завещание можно оспорить? – робко уточнила секретарь.

– Ну, если доказать в суде, что оно оставлено под давлением. Или же братья его подделали. Но для этого мне нужно поговорить со свидетелем. Если, конечно, он все еще остался в этом мире.

– Вы имеете в виду отца братьев? – спросила Нечаева и я кивнул.

Разговор прервал звонок стоявшего на столе стационарного телефона. Девушка сняла трубку с рычагов и поднесла ее к уху:

– Офис адвоката Павла Филипповича Чехова, – произнесла она. – Да, Павел Филиппович на месте. Хорошо.

Она положила трубку на рычаги и обернулась ко мне:

– Звонили из семейки Алены. Хотят приехать с Рахматом и заключить отказ от претензий.

– Через сколько приедут? – поинтересовался я.

– Обещали через полчаса, – ответила девушка.

Я кивнул и встал с кресла:

– Вот и отлично. А я пойду пока поищу информацию по этой мануфактуре.

* * *

Я вошел в кабинет, сел за стол и включил компьютер. Дождался загрузки, открыл поисковик и вбил в строке «мануфактура Мефодьева».

Результатов было немного. И из того, что я нашел, можно было сделать вывод, что предприятие занималось выпуском настольных будильников. Я откинулся на спинку кресла и нахмурился: много ли кому сейчас нужны такие будильники, когда его можно установить на мобильном телефоне? Нет, придется все же попытаться поговорить с отцом семейства.

Размышления прервал зазвонивший в кармане телефон. Я вынул аппарат, взглянул на экран. Удивленно поднял бровь. На дисплее высвечивался номер Иванова. Нажал на кнопку, принимая звонок:

– У аппарата.

– И вам добрый день, мастер Чехов, – послышался в динамике голос жандарма. – Я хотел узнать, когда вы приедете за делом Волкова?

Я едва слышно выругался. С приемом и новыми событиями я совсем забыл про это уголовное дело.

– Простите, мастер Иванов, – ответил я в трубку. – Сейчас мне нужно подписать соглашение и вскрыть конверты из жандармерии. И я поеду к вам.

Жандарм замялся, словно бы подбирая слова, а затем произнес:

– Не могли бы вы тогда позвонить, как подъедете? У меня есть к вам один разговор.

Признаться, эта просьба немного меня удивила:

– Вам нужен допрос призрака? – полюбопытствовал я.

– Не совсем, – ушел от ответа жандарм. – Да и разговор не телефонный.

– Заинтриговали, мастер Иванов, – согласился я.

– До встречи, Павел Филиппович, – коротко попрощался жандарм и завершил вызов. Я же с интересом взглянул на телефон. Обычно жандарм не имел привычки прощаться. Значит, ему и правда очень нужна была помощь.

В приемной хлопнула входная дверь и послышались приглушенные мужские голоса. Видимо, Семеновы прибыли на подписание отказа от претензий. Я встал из-за стола, вышел из кабинета и в дверях столкнулся с Ариной Родионовной.

– Как раз шла к вам, Павел Филиппович, – произнесла она, и я кивнул, разглядывая четверку Семеновых и Рахмата, который стоял особняком от них:

– Арина Родионовна, составьте, пожалуйста, договор о мировом соглашении, – произнёс я, рассматривая Семеновых. И направился к гостям.

– Добрый день, мастер Рахмат, – поприветствовал я цирюльника.

– Добрый, Павел Филиппович, – ответил тот и пожал протянутую руку.

– Надеюсь, Семеновы не пытались угрожать вам, или запугивать? – уточнил я и покосился на прибывшую семью.

– Дак самоубийц нет, господин хороший, – буркнул один из братьев Семеновых и потер скулу. – Мастер Рахмат силой владеет. А мы-то люди простые.

– Разве драки для вас непривычное дело? – удивился я, обернувшись к Семенову. – Я слышал, у вас в порядке вещей решать дело путем насилия.

Семенов не ответил. Только зло посмотрел на меня, а младший сын отвернулся и собирался было сплюнуть, но я его предупредил:

– А вот плевать в моем доме нельзя. Нет, вы можете попытаться, но это будет плевком на уклад жизни людей, которые здесь живут. И призраков тоже.

– Это не разбойники и не ухари, как вчера говорила Алена, – послышался за моей спиной голос Виноградовой. – Так, бакланы. Они попали в наш дом по недоразумению. А если попадут в острог, ночевать они будут с такими повадками на полу. Уж я об этом позабочусь…

Мне показалось, что в приемной на секунду стало холодно. И заметил это не только я. Старший Семенов вздрогнул и поспешно произнес:

– Прощения просим, мастер некромант. Мы люди дикие, этикетам не обучены. А мой средненький так вообще умом скорбный.

Он отвесил хорошую затрещину парню, который еще секунду назад собирался плюнуть. Удар вышел хорошим, так что отрок аж кивнул головой.

– Надеюсь, остальные в порядке? – уточнил я, забирая из принтера бумаги. – Мне нужен хотя бы один совершеннолетний дееспособный, кто может подписать документы.

Семёновы переглянулись, и на секунду у меня даже появилось дурное предчувствие. Но затем отец семейства улыбнулся, демонстрируя два неполных ряда зубов, и шагнул к столу. Взял ручку и подписал оба экземпляра.

– Теперь вы, мастер Рахмат, – попросил я.

Цирюльник шагнул было к столу, но Степанов поспешно произнес:

– Пусть сперва слово даст, господин хороший.

– При свидетелях даю вам слово, что не буду подавать на вас заявление в жандармерию, – спокойно сказал Рахмат.

– По делу о вымогательстве и порче имущества из-за расстроенной свадьбы, – быстро подсказал я, и цирюльник послушно повторил важное уточнение. Которое чуточку расстроило семейство Семеновых.

Бумаги были подписаны и заверены. Каждый из участников конфликта подучил свою копию. Рахмат заметно расслабился и бросил на меня благодарный взгляд.

И тут в комнату вошла Семенова. На ней было элегантное платье, которое ей одолжила Виноградова. Одежда ей была немного великовата, но все же она смотрелась куда приятнее, чем ее вчерашнее облачение. И я должен был признать, что Любовь Федоровна неплохо разбиралась в одежде. Алене очень шел голубой цвет, который делал ее кожу еще светлее. Веснушки носу показались еще ярче. Арина Родионовна сумела скрыть синяк под глазом девушки умелым макияжем. Но этим секретарь и ограничилась. Быть может, решила, что краска на лице будет лишней. А может быть так посчитала Алена.

Семенова держала руки за спиной, наверное, для того, чтобы никто не заметил ее напряжения. Но оно буквально витало в воздухе.

– Что ты тут делаешь? – вскочил с дивана Иван. – Мы с ног сбились, в поисках тебя. Думали, что ты, дура, решила с моста сброситься. Или еще какую блажь придумала. Чем там обычно бабы маются. Степан, отведи-ка ее в машину.

Он обернулся к сыну, который демонстрировал мне тату «Сынов». Парень кивнул и встал было с кресла.

– Сидеть, – громко потребовал я и все уставились на меня с удивленным видом. – Алена тут неслучайный человек. Она гостья в моем доме.

– То есть? – не понял старший Семенов. – Вы чо ли, барин, решили испортить девку? Эту? Стриженую курицу?

Девица покраснела и принялась поправлять волосы, которые совершенно не нуждались в том, чтобы их трогать. Тут я заметил, что на ее запястьях темнеют кровоподтеки. Вид хрупких рук, изувеченных такими варварскими отметками, разозлил.

– Закройте рот, Иван, и я изо всех сил попытаюсь сделать вид, что не услышал ваших предположений. И надейтесь, чтобы я не решил, что вы намеренно оскорбляете аристократа на его территории, – прошипел я. – Иначе вы окропите кровью ковер в моей гостиной.