Текст книги ""Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ)"

Автор книги: Илья Романов

Соавторы: Павел Барчук,Сергей Орлов,Марина Рябченкова,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 227 (всего у книги 339 страниц)

Глава 27
Встреча у водопада

Здание Императорского Театра было одним из старых в Петрограде. Старше был только Центральный острог, превращенный в музей после воцарения Демидовых, и Императорская резиденция, в которой я недавно встретил призрак Павла. Фасад здания украшала лепнина, а дорожка, ведущая к дверям, была украшена массивными статуями. Свет фонарей мягко освещал белоснежный с золотыми прожилками мрамор, подчеркивая благородную фактуру камня. Широкая каменная лестница вела к массивным дверям из светлого, которые уже распахнулись, приглашая гостей внутрь. В воздухе витала легкая прохлада летнего вечера. Внутри располагался зимний сад под высоким куполом с изысканными витражами.

На дорожке, ведущей к зданию самого театра, Арина Родионовна сбавила шаг. Она с любопытством рассматривала статуи, которые расположились по обе стороны от дорожки. Справа возвышались герои сказок и богатыри, лица которых были полны решимости. Слева же замерли злодеи, но на их лицах не было злобы. Только глаза некоторых светились багровым огнем. По замыслу скульптора, злодеи не символизировали абсолютное, каноничное зло. Скорее, хитрость и коварство.

Композиция была выстроена так, что посетители театра шли между двумя сторонами, которые были готовы сойтись в смертельном поединке.

Моя спутница слегка вздрогнула, когда ее взгляд упал на одну из фигур – злодея с холодными глазами и кинжалом в руке.

– Какие жуткие, – прошептала Нечаева. – Как будто они вот-вот оживут.

– Это всего лишь новая композиция, – попытался успокоить я спутницу. – Полагаю, что в зимнем саду часто устраивают выставки…

– Конечно, – ответила она и сжала мою руку.

– Простите за эту безобразную сцену, которую пришлось устроить на парковке, – произнес я, убедившись, что нас никто не слышит. – Признаться, не ожидал встретить у Императорского Театра Вальдорова. Надеюсь, состоявшийся разговор не испортит вам впечатление от премьеры.

Арина Родионовна покачала головой, словно отгоняя морок. Мне показалось, что мыслями девушка была не здесь и не со мной.

– Вы были в своем праве, Павел Филиппович, – проговорила она задумчиво и посмотрела на меня потемневшими глазами. – Не беспокойтесь о том, что напугаете меня. Поверьте, княжич, я когда-то давно я видела разное. И это мне стоит опасаться разочаровать вас.

– Чем? – усмехнулся я, вспомнив образ кошки.

– Своим прошлым, – с грустью пояснила девушка. – Мне бы хотелось сказать, что я ничего не помню. Или что я жалею о чем-то, произошедшим со мной в другом времени. Но кое-что я помню. И как бы ужасны ни были мои поступки, я не печалюсь о них. Я жалею лишь о том, что не встретила вас раньше.

Пальцы Нечаевой дрогнули, и я накрыл их своими.

– Мы живем здесь и сейчас, – тихо сказал я. – Уверен, что у меня были другие жизни, о которых я не помню. Кто знает, что происходило в моем прошлом.

Я невольно оглянулся, оценивая статуи, который остались позади.

– Кем я мог быть – героем или злодеем…

– Это всегда две стороны одной медали, – грустно улыбнулась Арина Родионовна. – Для кого-то злодей – самый дорогой и родной человек. Или… вовсе не человек. А герой – негодяй, который пытается его погубить.

– Кем бы вы ни были в прошлом, я приму вас, Арина… Родионовна. Любой. Каждой…

Глаза девушки блеснули, и она потупилась, пряча навернувшиеся слезы.

– Как и вы принимаете меня со всеми моими темными секретами, – продолжил я.

Нечаева кивнула и потянула меня дальше по дорожке. Вскоре мы подошли к строению внутри здания. Оно выглядело не очень высоким, но я точно знал, что театр уходит на несколько этажей вниз. Двери нам открыли слуги в ливреях. Мы спустились по широкой лестнице, вдоль которой по бокам из незаметных ниш стекала вода. Она струилась по стенам и уходила в углубления в полу.

– Театр расположен на подземной реке, – пояснил я Нечаевой. – Только сила водников позволяет зданию стоять на месте. Поговаривают, что в стенах находятся мощные артефакты, которые заставляют воду не вредить зданию.

– Наверняка так и есть.

Фойе на нижнем уровне встретило нас светом хрустальных люстр, отражающихся в зеркалах. Нечаева слегка задержалась, чтобы рассмотреть купол из воды, который составлял потолок. Она выглядела восхищенной и от этого еще более прекрасной. Я с улыбкой наблюдал за ней, понимая, что мне и впрямь повезло с избранницей.

В холле собралось множество людей. Зеркала, обрамленные позолоченными рамами, кратно увеличивали отражения гостей, создавая иллюзию бесконечности. Зрители собирались в группы в ожидании начала спектакля. Обсуждали последние новости, делились сплетнями. А между живых сновали призраки, которые время от времени оборачивались в мою сторону. К счастью, они не устремились ко мне, чтобы просить о благословении темного или с просьбами перевести их на другую сторону.

– Смотрите, Павел Филиппович, – тихо произнесла Нечаева, указывая на фреску с изображением мужчины, который спускался в подземное царство.

– Конечно, – ответил я. – Это известный сюжет про героя, который спускается в подземный мир. Чтобы спасти свою любовь, или узнать пророчество от гадалки.

Арина Родионовна приняла загадочный вид и лукаво мне улыбнулась.

– Что? – уточнил я.

– Ничего, – ответила Нечаева. – Просто я вживую наблюдаю персонажа этого избитого сюжета.

Я нахмурился, не сразу поняв шутку. А затем улыбнулся:

– В отличие от героев легенд, мне приходится делать это по долгу цвета моей силы. Так что никакой романтики, только работа.

– Эх, – вздохнула Нечаева, а затем с робкой надеждой поинтересовалась. – А в подземном мире точно нет гадалки, которая может предсказать будущее?

– Я там таких не видел, – усмехнулся я. – Так что сегодня вечером мы не будем спускаться в подземный мир. По крайней мере, я надеюсь…

Кто-то задел меня за плечо, я и обернулся. Рядом с нами стоял пожилой мужчина, который выделялся среди собравшихся на премьеру. Вместо дорогого костюма с гербом семьи на нем был старый выцветший сюртук, на котором были видны потеки засохшего клея и мелкие стружки.

– Простите, мастер. Ох уж эта моя неуклюжесть, – морщинистое лицо старика расплылось в странной искусственной улыбке.

– Ничего, – ответил я. – Все в порядке.

Незнакомец поправил очки в толстой роговой оправе, а затем обернулся к Нечаевой. И на секунду я заметил в его холодных выцветших глазах неподдельный интерес. Незнакомец даже рот приоткрыл от удивления. И от этого взгляда Арина Родионовна вздрогнула. Впрочем, через долю секунды выражение лица собеседника стало прежним:

– Добрый вечер, мастер, – произнес он, обращаясь к спутнице, и склонил голову. – Прошу меня простить.

А через долю секунды незнакомец растворился среди гостей. Будто бы его и не было.

– Странный человек, – задумчиво произнес я, глядя на собравшихся гостей, среди которых пропал наш собеседник.

Нечаева не ответила. Просто рассеянно кивнула:

– Идемте, Павел Филиппович, – произнесла она и потянула меня к дверям зала. Словно стараясь как можно быстрее покинуть оживленный холл.

Зал был уже почти полон. Люди занимали свои места, шепчась и смеясь, а в воздухе витал легкий аромат духов и горячего воска. Мы нашли свою ложу, обтянутую бархатом глубокого синего цвета, и заняли ее. Нечаева аккуратно поправила складки платья, а я вынул из кармана телефон, отключил звук и откинулся на спинку кресла, стараясь расслабиться. Но из головы почему-то не шел образ того чудного старика, которого мы встретили в холле. Было в нем что-то чужеродное. Но мои размышления прервал усиленный голос церемониймейстера.

– Его Величество Император Станислав Викторович с семьей, – прозвучало в зале, и зрители встали, приветствуя Императорскую семью.

Станислав Викторович шел впереди, держа под руку женщину средних лет. За ними следовали двое детей. Вокруг императорской семьи не было кольца охраны. По старым правилам император должен быть сильным и храбро смотреть в лицо опасности и возможных покушений. На то он и Император. Этим часто пользовались фанатики в начале двадцатого века. Они совершали нападения на повелителя и раз за разом не преуспевали в злодействах. Но традиция так и не была отменена.

Император проследовал в ложу. Оттуда поприветствовал присутствующих, а затем свет в зале погас, и занавес открылся.

Премьера была хороша. Яблокова оказалась права, и спектакль был стоящим. В какой-то момент я совсем позабыл о настоящем и наслаждался преставлением. В моей ладони оказались пальцы спутницы, и я коснулся их губами. Девушка сидела так близко, что аромат ее духов окружил меня невесомым облаком.

Вдруг в углу зала я заметил еще нескольких призраков в театральных костюмах. Призрачные зрители стояли неподвижно и тоже с интересом наблюдали за спектаклем. Их голоса, тихие и отдаленные, доносились до меня, словно шепот ветра. Они обсуждали игру актеров, хвалили или критиковали, но их слова были наполнены тягучей ностальгией, будто они сами когда-то играли на сцене этого театра.

– Вы видели, как она произнесла последнюю реплику? – произнес один из призраков, мужчина в старинном фраке. – Совсем не так, как это делала Мария Ивановна в наше время.

– Да уж, – ответила его спутница, женщина в платье с кринолином. – Но времена меняются, и искусство тоже. Хотя какое это искусство.

Она недовольно поджала губы и хотела было что-то добавить, но в этот момент подняла взгляд, и, заметив в ложе меня, прекратила разговоры. И шикнула остальным, призывая к молчанию. Я коротко поклонился компании мертвых, благодаря за проявленное уважение.

Когда занавес закрылся для антракта, свет в зале снова зажегся. Зрители начали выходить в фойе, обсуждая спектакль и делясь впечатлениями. Я встал и предложил руку Нечаевой.

– Пойдемте, немного разомнем ноги.

– С удовольствием, – ответила она, но в ее голосе звучала легкая неуверенность.

– Что-то не так? – с тревогой уточнил я.

Девушка на мгновение замерла, словно обдумывая ответ, а затем мотнула головой:

– Ничего. Идемте, Павел Филиппович.

Мы вышли в фойе, где уже собрались гости. И я повел было Арину Родионовну к буфету, но в этот момент из толпы гостей появились двое неприметных людей, которые подошли к нам. И по их взглядам, манерам и повадкам держаться, я безошибочно определил, кто перед нами:

– Добрый вечер, Павел Филиппович, – поприветствовал меня один из незнакомцев.

– Здравствуйте, – ответил я, пытаясь сообразить, зачем мог понадобиться кустодиям. Неужели Вальдоров решил мелочно свести счеты?

– Не могли бы вы уделить нам пару минут? – с дежурной улыбкой произнес второй. – С вами желает побеседовать один человек. Наедине.

– Охотно, – легко согласился я. – Идемте.

– Все хорошо? – настороженно уточнила моя спутница.

– Вам не о чем беспокоиться, – уверил ее я. – Скоро вернусь.

Один из кустодиев направился к залу. Второй же остался с Ариной Родионовной.

* * *

Признаться, я ждал встречи с Вальдоровым. И даже был готов к этому. Но кустодий смог меня удивить. И вместо красивого разговора с последующим поединком на подмостках театра, как это обычно бывает в фильмах, кустодий провел меня в Императорскую ложу. И едва я вошел, кустодий исчез, оставив меня наедине с мужчиной, который расположился в широком кресле. Правитель сидел, закинув ногу на ногу, и смотрел на занавес, который скрыл от нас сцену.

– Добрый вечер, Павел Филиппович, – начал Станислав. – Очень рад видеть вас в добром здравии. Наслышан о том, что вы смогли осмотреть Романовскую резиденцию.

Я кивнул. Прошел и сел в кресло рядом с Императором, не дожидаясь приглашения. И негромко сказал:

– Этим делом занималось ведомство Фомы Ведовича. Я только помогал ему в качестве консультанта.

Мужчина удивленно поднял бровь:

– Какая поразительная скромность. Не зря про вас говорят…

– В последнее время про меня говорят слишком много, – осторожно перебил я собеседника. – На улицах любят сочинять небылицы то про святого некроманта, то про защитника угнетенных, который собирается строить карьеру политика и поэтому помогает людям на добровольных началах.

– Разве это не так? – уточнил Император, прокручивая на запястье браслет из мутных зеленых камней.

Я ощутил слабую волну силы, которая принуждала говорить правду. Если бы я не знал об этом артефакте, то и не догадался о его использовании.

Я медленно покачал головой:

– Мне повезло заниматься тем, что пришлось мне по душе. Мало кому так везет в жизни. Я защищаю людей, потому что кто-то должен это делать. А вовсе не потому, что хочу тем самым пробраться в Государственную Думу. Простые люди ограничены в правах. Да и их представители скорее… номинальные. Уверен, что чаще всего заседание пройдет лучше, если простолюдин вовсе не будет иметь представителя, который только все портит. Мне неинтересна политика, Станислав Викторович. Я просто хочу помогать людям.

Какое-то время мы оба молчали. Мужчина всматривался в мое лицо, словно ища в нем притворство.

Император покачал головой и прищурился:

– Знаете, Павел Филиппович, иногда это пугает больше, чем политическая карьера. Сегодня человека не интересует политика, и этот человек просто защищает права простолюдинов, а завтра вместе с этими простолюдинами устраивает революцию.

Я усмехнулся:

– Неужто вы верите, что некроманту нужны смерти? Их вполне хватает и без кровопролития и резни. Ко всему прочему, поверьте, Станислав Викторович, мне вовсе не нужны простолюдины для подобного мероприятия. Если бы я задумал что-то, то использовал другие ресурсы. Взгляните.

Я указал в зрительный зал, в котором уже собрались местные призраки. И едва Император выглянул за перила, создал над потолком в центре зала чёрное солнце, от которого потянулись нити, напитывая силой призраков и являя их в материальный мир. Призрачные зрители обернулись к нам, и от этого зрелища Император на миг потерял былую уверенность и отшатнулся.

За спиной послышались шаги и всплеск активируемой силы. Я обернулся. В проеме стояли несколько готовых к бою человек. Кустодии наверняка заметили, что разговор взволновал Императора, и решили вмешаться. Но Станислав Викторович поднял руку, давая понять, что помощь не требуется. И через мгновение кустодии исчезли, оставив нас наедине.

– Продолжайте, Павел Филиппович, – попросил Император. – Хотелось бы узнать, к чему этот перформанс.

– Это только малая часть от всех призраков Петрограда, – пояснил я. – Так что если бы я хотел революции, то устроил бы ее совершенно бескровно. Призраки бы просто подчинили ключевых людей в империи своей воле и заставили бы их массово свести счеты с жизнью. Но в который раз повторю: меня не интересует политика, и я не хочу нести на себе бремя судьбы Отечества. Это слишком тяжелый крест.

Император кивнул. А я продолжил:

– Кстати, вы знали, что призрак покойного Павла тоже подчинял своей воле правителей долгие годы. Он и вас хотел сделать послушной марионеткой, если бы не та хитрая печать, которая запечатала его в заброшенном крыле.

– Хорошо, что вам удалось решить эту проблему, Павел Филиппович, – ответил Станислав Викторович, и на его бледном лице появилась натянутая улыбка. Казалось, только теперь он понял, какой мощью обладает стоявший рядом с ним некромант. Потому что Император знал, насколько силен был призрак Павла.

– Было бы конечно неплохо предупредить отряд жандармов о том, что их ждет, когда они сломают печать, – продолжил я. – О силе заточенных призраков знали хотя бы люди, которые накладывали эту защитную печать. Она повредилась и вот-вот должна была сломаться. Но…

Я пожал плечами, словно говоря: что сделано, то сделано.

– Вышло неудобно, – согласился Станислав Викторович. – Большое спасибо за то, что вы не остались в стороне и пришли на помощь семье в трудную минуту. А я добро помню. Даю слово высокородного, что не забуду того, что вы и Фома Ведович сделали для нас.

– Ну что вы, Станислав Викторович, – мягко ответил я. – Я делал это ради империи, как и любой законопослушный гражданин. Я не враг вам и вашей семье. И всегда готов прийти вам на помощь, чтобы защитить Империю и строй. Думаю, судя по последним событиям, вы убедились в том, что я верный друг. Ваш, вашей семьи и всей Империи.

– Конечно, Павел Филиппович, – поспешно ответил Станислав Викторович. Император замялся, а затем продолжил. – Своим самоотверженным поступком вы доказали преданность Империи и правящей семье.

Он протянул мне ладонь, и я ответил на рукопожатие. И едва моя рука коснулась руки императора, я почувствовал, как по телу словно пробежал разряд электричества, пронзивший меня от кончиков пальцев до ступней. Словно бы высшие силы, которые зорко наблюдали за нами до этого момента, скрепили перемирие двух семей.

А через долю секунды потолок рухнул водопадом. Однако вода над рядами кресел завертелась воронкой и вознеслась обратно. В центре зала стояли призраки, которые управляли стихией, словно были живыми. Станислав Викторович едва заметно дрогнул. Видимо, ему не приходило в голову, что духи способны проявлять таланты живых. Я же понял, чем, а точнее, кем на самом деле были артефакты в стенах театра. Когда мы с Императором взглянули на них, каждый из мертвых торжественно поклонился…

Гоблин MeXXanik
Чехов. Книга 14. Наследник поневоле

Глава 1. Странные гости

Во дворе происходила какая-то суета. Но из окна приемной рассмотреть, что именно я не мог. Зато с этим решила разобраться Яблокова. Из-за приоткрытой створки кабинета я заметил, как моя соседка подошла к двери, открыла ее и строго крикнула:

– Немедленно прекратите это безобразие!

На нее не обратили бы никакого внимания, если бы Козырев не выпрыгнул из зеркала в приемной. От его появления по стене пошла дрожь. Людмила Федоровна встала боком, и только теперь я смог заметить у порога несколько детишек, которые замерли, испуганно уставившись на Яблокову. Видимо, они решили, что это именно она вызвала дрожь дома.

– В очередь, наглые дети! В очередь! – сурово потребовала женщина.

Детвора тотчас отступила подальше от крыльца, оставив стоящим впереди всех невысокого парнишку в разорванной серой курточке сиротского приюта. Очевидно, он был выбран переговорщиком и должен был говорить за всех. Парень приосанился, поправил подтяжки, на которых держались штаны не по размер, и утер рукавом нос.

– Госпожа, вы уж простите за это безобразие, что мы здесь устроили, – важно произнес он. – Но мы прибыли к самому адвокату Чехову. И нам надобно с ним встретиться.

– Лично! – робко добавил другой мальчонка, выглянув из-за спины более старшего товарища.

– Лично? – прищурившись, переспросила Яблокова и бросила на меня короткий взгляд через плечо. – Прямо настолько важное дело?

– Творится беззаконие, – насупился главарь.

– Так это… к жандармам обратитесь, – посоветовал Евсеев, подходя ближе и пристально осматривая гостей.

– Так не годится, – мальчишка скривился, словно откусил лимон. – Старшаки не поймут, ежели мы жалобу в жандармерию подадим.

– Нас потом ни в одно уважаемое общество не примут, – добавил мелкий и охнул, когда между его ног проскочил полосатый кот.

Признаться, это заявление смогло меня заинтересовать. Я поставил на стол чашку с недопитым чаем и направился к вероятным клиентам. Как только я вышел на порог, Людмила Федоровна посторонилась и подхватила на руки Литра.

– К вам пришли, мастер-некромант, – лениво протянула женщина.

– Может на них призраков натравить, чтобы неповадно было шастать? – предложил Евсеев, хитро усмехнувшись.

– Мы не шастаем, а по делу! – возмутился главный из компании сирот и смело шагнул ко мне. – Меня зовут Леонид Апрельский. У меня есть деньги. И я вас нанять хочу.

– Если надобно, то мы договор подпишем. И оплатим счет в рассрочку, – выпалил неугомонный мальчонка маленького роста, который умудрился вырваться из цепких рук друзей, и оказался рядом с Леонидом.

– Серьезное предложение, – кивнул я, стараясь скрыть улыбку. – Полагаю, это требует обсуждения в более тихой обстановке. Давайте все обсудим в моем кабинете.

Я сделал приглашающий жест, предлагая гостям войти в дом. Леонид ухватил за плечо своего помощника и шагнул к крыльцу. Остальные же остались снаружи и как по команде вынули из карманов горсти семечек.

– Не вздумайте здесь сорить, – сурово предупредил их я. – Домашние призраки у меня страсть как не любят беспорядок. И если начнете бросать шкурки от семян, то они вас за это могут и наказать.

Мальчишки не сговариваясь вернули лакомство в карманы и принялись пинать камушки под ногами, старательно делая вид, что это занятие им жутко интересно.

– Я вам печенье принесу, – неожиданно предложила Яблокова и скрылась в доме.

Мы же с моим новым клиентом и его приятелем прошли в кабинет. Там мальчишка деловито осмотрелся. Отряхнул пыль с брюк и уселся в кресло. Его товарищ забрался во второе кресло, стоящее чуть в стороне. И принялся болтать ногами, которые не доставали до пола на добрую четверть. Я же занял место за противоположной стороной стола и довольно откинулся на спинку кресла.

– Итак, какое дело привело вас ко мне? – спросил я, сложив перед собой руки.

– Мы обитаем в приюте святого Гавриила, что располагается в Корабельном районе, – начал Леонид.

– Не слышал о нем, – признался я.

– Хорошее местечко, – насупившись, сообщил мелкий, который не успел представиться.

– Ванька, не бузи, – фыркнул на него Леонид. – Но наш приют и впрямь неплох. Кормят нас хорошо, одевают в годную одежу, учат на совесть, не наказывают…

– Ну да, – поморщился Ванька.

– Без дела не секут, – с нажимом сказал старший мальчишка. – Не лютуют. И учат хорошо. После того как срок выйдет, можно на работу устроиться на мануфактуру. И от приюта выделят комнату в общежитии.

– Это хорошо, – кивнул я. И перевел разговор в нужное русло: – Так и что случилось?

– Все дело в лавке при мельнице, которая расположена неподалеку от нашего приюта. Там продают неплохие пышки. Но дело не в этом. А в том, что мельник – очень нехороший человек.

– И в чем он вас обманул?

– Не, – мотнул головой Леонид. Но быстро поправился: – Хотя и нас лавочник тоже немного надурил. Но там все козырно получилось, что не подкопаться.

– Ничего не козырно, – насупился Ванька. – Я аж ноготь сломал, когда пытался вынуть ту монету.

– Что за монета? – уточнил я.

– Перед прилавком в лавке при мельнице между досок лежала монета, будто ее обронил кто, – начал объяснять Леонид. – И пока один из нас делал заказ, другой пытался эту самую денежку незаметно подобрать. Только вот она застряла намертво… извините, мастер-некромант, что упоминаю смерть всуе. Но держалась та монета в щели очень крепко. Мы весь день заходили в лавку, чтобы ее добыть.

– Золотую? – недоверчиво усмехнулся я.

– Жадность – это порок, – вздохнул Ванька и надул губы. – Так учат жрецы Искупителя.

Он с тоской рассматривал через незашторенное окно, как его приятелям раздают печенье. Яблокова не обманула и вынесла корзинку с лакомством, которое почти сразу оказалось в карманах ребятни.

В дверь постучали, и в кабинет зашла Арина Родионовна с подносом. На нем стоял чайник с чашками и тарелка с ароматным печеньем. От вида угощения Ванька сразу повеселел и заерзал на кресле. Старший товарищ бросил на него осуждающий взгляд, и мальчишка тут же сник.

– Этот чай стоит пить горячим, – заметил я, и Нечаева тотчас подала чашку младшему гостю. А также вручила ему самое большое печенье.

Мальчишка просиял. И не обращая внимания на Леонида, принялся прихлебывать напиток, закусывая его выпечкой.

– Потом оказалось, что монета была приклеена, – кисло продолжил клиент. – Да и к тому же не золотая она была. Железка обычная, которую при помощи силы блестящей сделали. Да так, что не отличить. Это нам природник поведал, которому мы рассказали о находке. Но пока пытались эту проклятую монету вынуть, то потратили все карманные деньги на пышки.

– Пышки хоть хорошие были? – поинтересовался я, стараясь сохранить на лице самое серьезное выражение.

– Глаза б мои их больше не видели, – вздохнул Леонид и покосился на приятеля, который на это лишь пожал плечами.

– Хорофие, – сообщил он, пережевывая печенье.

– То есть таким образом мельник сбыл товар, – подытожил я и развел руки в стороны. – Но это не нарушение закона. И ваши права не были нарушены. Пышки, как ты сам сказал, были свежие и хорошие. Вам понравились.

– Искупитель с монетой, – досадливо махнул рукой Леонид. – Дело в другом. Мельник некоторое время назад принял на работу одного из бывших сиротских. Тот поселился у него на чердаке. Мы с ним виделись по вечерам, когда смена заканчивалась. Он не жаловался на хозяина. Сказывал, что мельник его кормит и даже рабочий договор с ним подписал.

Я удивленно посмотрел на мальчика, и тот поспешно добавил:

– Да только случилось что-то скверное, мастер-некромант.

– Что же?

– Мишка перестал выходить на улицу.

– Мишка – это тот самый паренек, что нанялся к мельнику?

Леонид кивнул:

– Ага. Мы вместе туда попали несколько лет назад. Когда жандармы наше логово накрыли и отправили в приют. Этот Мишка для нас всех был старшим товарищем. Он не давал старшим нас обижать. И потому мы должны ему подмогнуть.

– А с чего вы решили, что случилось плохое? – удивился я. – Быть может, у него много работы? Или приболел…

– Больше недели не выходит на связь, – вздохнул Леонид.

– А мельник что говорит? – уточнил я.

Мальчишка воровато осмотрелся по сторонам, словно хотел убедиться, что нас не подслушивают, а затем подался вперед, едва не смахнув со стола чашку с настоем.

– Вот здесь начинается самое подозрительное, – шепотом начал он. – Мельник тот нас выгнал, едва только мы про его помощника заговорили. И заявил, что никакого Мишку знать не знает.

– Вот оно что, – нахмурился я.

– Врет, зараза! – выдал Ванька, допивая чай.

– Так может, здесь и впрямь дело для жандармов? – предположил я.

– А чего мы скажет легавым? Что выпускник приюта пропал? А кому до него есть дело? Мишка уже взрослый по имперским законам. Скажут, что он свободный человек и отправился искать лучшую долю. Где-нибудь да объявится. И наше слово ничего не стоит против слова мельника.

– Тут не поспоришь, – кивнул я. – А заявление на розыск по имперским законам имеют право подать только родичи. Которых, как я понимаю, у этого вашего Мишки нет.

Я взглянул на мальчишек, ожидая ответа, и оба замотали головами.

– Так вот, мы и решили, что права Мишки защитить должен адвокат, – резюмировал Леонид.

– Это немного не так работает, – возразил я, но запнулся, увидев отчаяние в глазах гостя.

– Побойтесь Искупителя, дяденька, – жалобно начал Ванька, и на глазах мальчугана выступили слезы. – Мы никому не нужны, Павел Филиппович. Кроме себя. Потому и держимся вместе. Чтобы не пропасть. А Мишка из нас самый взрослый. Ему не за кого было держаться. Он пристроился на мельницу эту, чтобы к нам поближе быть. И дождаться, когда мы выйдем из приюта. Договорились, что не бросим друг дружку.

Стало понятно, почему Леонид взял этого паренька с собой. Речь была пронзительной и брала за душу. Причем не только меня, но и призраков. Ярослав и Козырев шагнули из стены, в которой подслушивали наш разговор.

– Может и правда помочь ребятне, Павел Филиппович? – робко начал бывший культист. – Оно ведь и на душе хорошо, когда доброе дело делаешь.

Козырев только кивнул, соглашаясь с товарищем.

– Это точно, – вздохнул Леонид.

Это было неожиданно. И я покосился на парня. А затем осторожно уточнил:

– Что, прости?

– Ну, Ванька правду говорит. Горожанам до приютских дела нет. На нас они стараются внимания не обращать. Вот даже к вам пришлось идти за посильной защитой. Про вас говорят, что адвокат-некромант за народ. А вы помочь не можете.

Парень вздохнул и встал с кресла:

– Идем, Ванька. Сами все выясним.

Его товарищ поднялся на ноги и с сожалением посмотрел на оставшееся на столе печенье.

– Стойте, – неожиданно для себя произнес я.

Парни остановились у двери. Обернулись. И в их глазах мелькнул робкий лучик зарождающейся надежды.

– Ты думаешь, что Мишка попал в беду, – продолжил я. – И ему нужна помощь.

– Мельник врет, что не знает Мишку, – ответил Леонид. – Зачем ему это? Все же в курсе, что он на мельнице работал.

– Дело темное, – согласился я.

– Возьметесь? – с надеждой спросил Ванька. – Вы ведь помогаете простолюдинам.

– Ну… – начал я.

Леонид подошел к столу и выложил передо мной несколько мятых купюр и с десяток монет разного номинала.

– Почти четыре рубля, – торжественно произнес он. И торопливо добавил: – Все скинулись на хорошее дело. Если надо еще, то мы заключим договор. И выплатим недостающие деньги…

– В рассрочку, – быстро добавил Ванька.

Я подцепил пальцем одну монетку и подвинул ее к себе.

– Хватит вот этого, – сказал я.

– Э, нет, барин! – неожиданно выдал Ванька. – Если цена низкая, то и работа будет сделана спустя рукава. Вы возьмите с нас как с любого другого. Чтобы все было по чести и по совести. Мы, может, приютские и неблагородные, но вы нас всерьез принимайте.

Я внимательно посмотрел на посерьезневшего мальчишку и склонил голову к плечу.

– Сколько вас?

– Что? – тут же нахохлился Леонид.

– Во дворе сколько ребят? – пояснил я.

– Восемь, – сообщил паренек. – А к чему вы клоните?

Он с подозрением взглянул на меня и продолжил:

– Знаю, мастер, что вы с «Сынами» дела имеете. Если хотите к ним завербовать в обмен на помощь, то знайте: мы люди законопослушные. Хоть и с виду похожи на крадунов. Уклад разумеем, правила тоже. Но в криминал никто из нас не пойдет.

– Гиблая это дорожка, – подтвердил Ванька. – Которая или в могилу приведет, или на каторгу. Лучше уж на мануфактуре работать. Или в контору по продаже машин устроится. Деньги хоть и небольшие, зато честные.

– Какие милые мальчуганы, – произнес Козырев, делая жест, будто он утирает слезу. – Правильные. Верят в доброту и честность. Таким помогать сам Искупитель велел!

– Удивительно, – согласился Ярослав.

– Ты не понял, – ответил я Леониду. – Если я вам помогу, то десять человек будут говорить обо мне хорошее. Бесплатно и без принуждения. Сарафанное радио, господа.

– Это да, – Ванька кивнул и растерянно посмотрел на приятеля.

– А в приюте ушей немало. И вскоре многие прознают, что адвокат не просто так свой хлеб ест, – продолжил я. И добавил: – Только никому не говорите, что я с вас денег не взял! А ежели спросят, то вы многозначительно промолчите.

– Многозна… что? – не понял Леонид.

– Я тебе потом разъясню, – снисходительно бросил Ванька и протянул мне руку. – Договорились, мастер Чехов!

Я потряс маленькую ладонь, а затем обменялся рукопожатием с Леонидом. Подвинул оставшиеся деньги к краю стола. Они сразу же исчезли в кармане штанов приютских ребят.

– А чего это у тебя куртка порвана? – уточнил я. – Говорил же, что в вашем приюте…