Текст книги ""Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ)"

Автор книги: Илья Романов

Соавторы: Павел Барчук,Сергей Орлов,Марина Рябченкова,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 257 (всего у книги 339 страниц)

Глава 22
Призрачное общежитие

Размышления прервал стук в дверь:

– Павел Филиппович, – послышался из приемной голос Нечаевой. – Людмила Федоровна…

Я поморщился, вспомнив, что должен был отобедать в компании Яблоковой. Взглянул на часы и с трудом сдержал вздох облегчения. У меня оставалось еще десять минут. И я поблагодарил Искупителя за то, что успел вернуться ко времени. Потому что я обещание совсем вылетело у меня из головы.

– Сейчас буду, – коротко ответил я. Обернулся к стоявшему в центре кабинета Грумову:

– Подождите меня здесь.

– А… – начал было бывший репортер, но я его перебил:

– Я скоро вернусь, и мы обсудим план дальнейших действий.

И быстро вышел из кабинета, закрыв за собой дверь.

Арина Родионовна ждала меня в приемной:

– Мне кажется, вы прошли по очень тонкому льду, Павел Филиппович, – заметила она, когда мы шли к лестнице.

Я только пожал плечами:

– Я должен был встретиться с репортером. И, как оказалось, торопился я не зря.

Нечаева обернулась ко мне, вопросительно взглянула, ожидая продолжения. И я вкратце пересказал ей свой визит к Грумову.

– Выходит, «Содружество» забыло про этого репортера, – задумчиво произнесла девушка. – Но вы вовремя вмешались.

– Нам повезло, – ответил я.

Мы вошли в гостиную, и разговор прекратился словно сам собой. А через долю секунды я услышал голос Людмилы Федоровны:

– Вы привели в дом нового призрака, Павел Филиппович? – с лёгкой ноткой укоризны в голосе спросила Яблокова, появившись в дверях кухни.

– Так получилось, – развёл я руками, не оправдываясь, просто констатируя.

Женщина прищурилась, но промолчала. Только чуть заметно качнула головой, как будто что-то мысленно отметила для себя.

– Такие вещи надо уточнять заранее, – мягко пожурила она, не повышая голоса. – Дом не гостиница, Павел Филиппович. А с большим количеством призраков здесь становится холодно, как в склепе. И неуютно.

Я виновато пожал плечами и открыл было рот, но Яблокова махнула рукой, указывая в сторону кухни:

– Давайте, к столу. Настой уже дошёл. Чайник, между прочим, второй раз кипятить не планирую.

– Мне нельзя было оставлять этого духа в его квартире, – спокойно сказал я, усаживаясь за стол. – Его могли уничтожить.

– С таким подходом ты со всего Петрограда начнёшь собирать бездомных и убогих призраков, – возвращаясь к теме проворчала Людмила Федоровна, проходя мимо с чайником в руках. – А дом у нас, на минуточку, не резиновый.

Я молча смотрел, как она разливает настой по чашкам, ловко придерживая крышку.

– Нам, конечно, повезло, – продолжила она. – Ярик у нас замечательный мальчик. Тихий, порядочный. Василий… тоже хороший. И Борис Николаевич… ну, Борис Николаевич – это вообще редкость. Таких сейчас днём с огнём не сыщешь, даже среди живых.

Я сдержанно усмехнулся, но ничего не сказал. Напоминать о том, как она поначалу встречала Ярослава, смысла не было. Ещё совсем недавно она сама не пускала его на порог.

Теперь же называла его хорошим мальчиком и ставила в пример.

– У нас новый сосед, – раздался из стены глухой голос, после чего из штукатурки аккуратно, как из воды, показалась голова Козырева. Он выглянул внутрь кухни, осмотрел присутствующих и обиженно насупился.

– Мы же условились, что вы приведёте женщину, – произнёс он с тем видом, будто его надежды на светлое будущее оказались жестоко обмануты.

– Что? – Яблокова отреагировала мгновенно. Голос у неё стал заметно резче, а взгляд наполнился колючим холодом. – Это что ещё за разговоры? Вы что, и правда решили устроить здесь общежитие? Ох, чуяло мое сердце…

Она посмотрела на меня, приподняв бровь и явно ожидая ответа.

– Технически, мы не живём, – спокойно протянул Борис Николаевич, проходя мимо двери с книгой в руках. – Потому правильнее говорить: общеобиталище.

Он сказал это тоном преподавателя на лекции, не замедляя шаг, и, судя по всему, был доволен точностью формулировки.

Я бросил взгляд на Пряника, который мирно спал на подоконнике и, кажется, был единственным, кого вся эта ситуация вовсе не беспокоила. Хотя и он, скорее всего, был бы не против, если бы «новые соседи» приносили с собой что-нибудь съедобное.

– Не отвлекайтесь от темы разговора, мастер Чехов, – произнесла Людмила Фёдоровна, не дожидаясь ни пояснений, ни комментариев. Она говорила это строгим учительским тоном, стоя с чашкой в руке и внимательно следила за каждым моим движением.

– Не отвлекаюсь, – тут же ответил я.

– Вот и хорошо, – кивнула она, поставив чашку передо мной. – А теперь, Павел Филиппович, отвечай: о какой женщине идет речь?

Козырев в это время уже полностью вышел из стены, поправил воротник и многозначительно покосился через дверной проем в сторону Бориса Николаевича. Тот стоял у стеллажа с книгами. Лицо у Василия приняло выражение тонкой скорби, будто я вот-вот готов был нарушить призрачный кодекс молчания. Он покачал головой – чуть, почти незаметно, но в этом движении было столько намёков, что впору было звать дешифровщика.

Я посмотрел сначала на одного, потом на другого, а затем на Людмилу Фёдоровну, которая всё ещё ждала ответа.

Покачал головой и развёл руками, будто пытался придумать, как выкрутиться с минимумом потерь. Сказать правду – значит выдать планы Козырева. А он потом мне еще лет сорок будет припоминать такое предательство. Но ситуацию спас сам Василий.

– Как-то зашёл разговор о том, что у нас в доме не хватает мёртвых баб… то есть, женщин, – заявил он, подаваясь вперёд с выражением лица человека, который искренне верит, что помогает.

Я закрыл глаза ровно на секунду, но этого оказалось достаточно, чтобы Яблокова уже подбоченилась и смерила всех присутствующих взглядом, от которого в иных обстоятельствах хлеб зачерствел бы прямо на столе.

– И кому из вас, простите, не хватает? – уточнила она, глядя сначала на Василия, потом на Бориса Николаевича, а затем и на меня, как на возможного организатора этой «инициативной группы».

Арина Родионовна вежливо отвела взгляд и спрятала улыбку за деликатным покашливанием.

Козырев, поняв, что ситуация грозит перерасти в разбирательство с элементами воспитательной беседы, вновь вмешался.

– Павел Филиппович решил, что будет… гармонично, – начал он, избегая прямых формулировок, но под моим осуждающим взглядом сдался. – Ну, завести в доме ещё одну ба… – он осёкся, кашлянул и исправился, – женщину.

Он произнёс это слово с особым ударением, как будто пытался вложить в него одновременно и уважение, и покаяние, и тонкую надежду на прощение.

Яблокова молчала, но выражение её лица ясно давало понять, что разбирательство ещё впереди.

– И зачем? – с прищуром спросила Яблокова, глядя на меня с видом строгим, почти официальным. Но я сразу заметил смешинки в её глазах – те самые, что появлялись, когда она хотела пожурить, но не всерьёз.

– Вот чего вам в жизни не хватает, Павел? – продолжила она. – Или это Василию нужна компания?

При этих словах Козырев, не произнося ни звука, буквально соскользнул в стену, исчезая с тем выражением лица, какое бывает у человека, который вдруг вспомнил, что у него где-то срочное дежурство или непродленная посмертная командировка.

Яблокова покачала головой, подошла к столу и аккуратно принялась разливать чай по чашкам, действуя точно, с привычной уверенностью.

– Давай договоримся, Павел, – сказала она, не отвлекаясь от дела. – Если ты приводишь домой призраков на передержку – хорошо, твоё право. Но предупреждай, пожалуйста, тех, кто, как минимум, их видит и слышит так же, как ты.

Она поставила передо мной чашку и только потом добавила, уже мягче:

– Это ведь не одного тебя касается. У нас тут, может, и потустороннее общежитие, но всё-таки не общественное.

– Согласен, предупреждать надо, – кивнул я, обхватывая ладонями чашку. – В свое оправдание я хотел бы сказать, что это очень важный свидетель по делу «Содружества», который обещал мне помочь вывести агрохолдинг на чистую воду.

Людмила Федоровна нахмурилась:

– И где же вы его взяли? – поинтересовалась она.

– В квартире, где он жил, – просто ответил я. – Кстати, я успел на адрес буквально за секунду до того, как туда прибыла команда зачистки.

– И как же ты решил вопрос? – полюбопытствовала соседка.

– Мне помог один человек. Тот самый, который отвозил меня на адрес.

– И кто же это, если не секрет? – голос Яблоковой был всё ещё ровным, но в нём уже слышалось лёгкое ожидание подвоха.

– Юрий Волков, – спокойно ответил я. – И при нём я как-то не решился звонить и сообщать, что вернусь не один.

Яблокова замерла. Лишь на секунду, но рука, державшая чайник, чуть дрогнула. Она поставила его на доску, как будто опасаясь расплескать настой.

– Он раньше за вами ухаживал? – тихо и очень деликатно поинтересовалась Арина Родионовна, даже не поднимая глаз от чашки.

– Ещё до того, как он попал в острог, а потом и на каторгу, – тихо ответила Людмила Фёдоровна, и в голосе её не было ни горечи, ни обиды. Только тихая усталость, как от воспоминания, которое давно отпустило, но оставило за собой лёгкую тень. – Он всегда был сложным человеком. Неудобным, непростым. Но из тех, кто держит слово. Не предаёт. Даже когда всё вокруг рушится.

Она помолчала немного, словно решая, стоит ли продолжать, а потом всё же добавила, не глядя ни на кого:

– У нас с Юрой были общие дела. Я помогала ему с поставками хмельного, когда ещё действовал Демидовский сухой закон. Не по зову совести, конечно, а по обстоятельствам. Он даже жил какое-то время у меня в подвале, скрываясь от жандармерии. Там был потайной ход, который вел в соседнее здание. Так было проще.

Она говорила спокойно, как будто вспоминала не свою жизнь, а старую историю.

– До чего ж интересная у вас была жизнь, – ахнула Арина Родионовна, приподняв брови и чуть склонив голову.

Яблокова тепло улыбнулась ей в ответ, наклонилась и поправила на волосах девушки заколку, которая сбилась набок. Движение было лёгким, будничным, с домашней заботой, что не требует слов.

– Оглядываясь назад, – сказала она спокойно, – мне самой трудно поверить, что я не погибла раньше. Времена были такие… Непростые.

Она взяла чашку, сделала глоток и поставила её на блюдце, прежде чем продолжить:

– Но мне, видимо, везло. Или, может, дом меня берег. Или характер помог. Он у меня не самый мягкий, но пригодный для выживания. Я даже как-то умудрилась не попасть под горячую руку начальника третьего отделения жандармерии.

Она сказала это с лёгкой усмешкой, без хвастовства. Но в голосе прозвучала гордость, позволителеьная человеку, успевшему пройти сквозь годы и выйти с целым списком историй, которые можно вспоминать при чае.

– Давайте лучше пообедаем, – сказала Яблокова. – Поболтать мы ещё успеем, когда будет уместно. Не зря же я, в конце концов, готовила вкусности.

Она подошла к плите и ловко, не торопясь, начала разливать по тарелкам горячую похлёбку. Аромат поплыл по кухне. Он был насыщенный, чуть терпкий, с нотками рыбы, корнеплодов и чего-то свежего, пряного. В густом отваре плавали кусочки овощей и мелко рубленная зелень.

Когда тарелки были расставлены, она принесла тёплый хлеб, с хрустящей корочкой.

Я взглянул на накрытый стол и только тогда понял, как сильно проголодался. Потому взял ложку, вдохнул аромат и начал медленно, с удовольствием есть. Разговоры могли подождать.

Пока мы молча доедали похлёбку, Яблокова между делом начала рассказывать:

– Евсеев сегодня на рынке добыл отличной рыбы. Не замороженная, не дышащая прошлогодним льдом, а настоящая – пахнет водой, как положено. Хватит ещё, чтобы вечером запечь в духовке. Чтобы потом никто по ночам не хлопал дверью холодильника.

Она взглянула на меня, будто заранее подозревая, кто именно может стать нарушителем порядка.

– Надеюсь, – продолжила она, – что вечером заглянет Фома Ведович. Он рыбу очень уважает. Только видит хвост и у него сразу настроение поднимается. А Иришка, между прочим, так и не вернулась из своей поездки в деревню.

– До сих пор? – с лёгким удивлением подняла брови Арина Родионовна. – Это уже странно. Может, там что-то дурное приключилось? Надо бы выяснить.

Я взглянул на Яблокову, но та только качнула головой, будто Иришкин характер был для неё давно прочитанной книгой:

– Уж кто-кто, а Иришка сама кого хочешь испугает, не то что потеряется. Скорее всего, застряла у кого-то из дальних тётушек и варит там варенье по особому столичному рецепту.

Она сказала это буднично, но в голосе сквозило беспокойство.

– Думаю, что Питерский в курсе дел невесты. Но я все же спрошу, не нужна ли ему помощь, – кивнул я.

– Правильно. Спроси, Павел Филиппович. Сам Фомушка может постесняться обратиться за помощью. Он же у нас стеснительный. И как только с целым отделом справляется? Они ж там из него веревки вьют, наверное.

– Зря вы так считаете, – возразил я. – Фома у нас парень неглупый. Он себя в обиду не даст.

– Хорошо если так, – вздохнула Людмила Федоровна и добавила, бросив на меня короткий взгляд, – Но ты проследи по своим каналам, Павел Филиппович, чтобы все у него было как надо.

– Прослежу, – пообещал я.

Обед закончился, и я нехотя встал с кресла.

– У вас еще остались срочные дела, Павел Филиппович? – уточнила Нечаева.

Я кивнул:

– Хотел бы поговорить с Грумовым, а потом попробовать провернуть одно дело.

Арина Родионовна нахмурилась, но кивнула:

– Если я могу помочь – обращайтесь, Павел Филиппович.

Я задумался, а затем сказал:

– Скорее всего, ваша помощь мне и правда понадобится. И я был бы очень признателен вам.

Мы вышли из гостиной, спустились в приемную:

– Подождите меня здесь, – попросил я и направился к кабинету. В спину мне донеслось растерянное «Хорошо».

Я вошел в комнату, закрыл за собой дверь. И передо мной развернулась весьма забавная картина.

Грумов стоял у окна, а в паре шагов от него замерли Козырев, Ярослав и Борис, которые пристально рассматривали призрачного репортера.

– Так ты ответь на вопрос, ты кто будешь? – настаивал Василий.

– Странник я, – прогнусавил Грумов. – Из Псковской губернии.

Призраки удивленно переглянулись:

– Не понял, – произнес Козырев.

Грумов лукаво улыбнулся и открыл было рот, чтобы ответить, но в этот момент я решил вмешаться в беседу.

– Это репортер Грумов, который гостит у нас и помогает мне раскрыть дело «Содружества».

Призраки мигом обернулись:

– Да мы что, Павел Филиппович, – тут же начал Козырев. – Мы ничего. Просто заметили приблудного, вот решили расспросить, с какими помыслами он к нам пожаловал.

– Надеюсь, я смог ответить на ваш вопрос, – прервал я призраков. – А теперь мне нужно поговорить с мастером Грумовым наедине.

Призраки переглянулись и согласно закивали, всем видом давая понять, что все осознали. А затем, один за другим шагнули в стену, растворившись в доме.

– Простите моих соседей, – произнес я, обращаясь к Грумову. – У них очень своеобразное чувство юмора.

– Понимаю, – ответил репортер. – Это их территория, и их настороженность мне весьма понятна. Особенно в наше нелегкое время.

– Думаю, вы сможете найти с ними общий язык, – заключил я. – А теперь я хотел бы поговорить с вами о деле.

Призрак с интересом взглянул на меня, ожидая продолжения. И я произнес:

– Вы говорили о том, что укрыли бумаги по делу «Содружества» в ячейке отделения «Промышленного Кредитного Банка».

– Не совсем так, – поправил меня Грумов. – У меня были наработки по старым делам «Содружества».

Я довольно кивнул:

– В отсутствии других доказательств, этого может хватить. Итак, я предлагаю съездить в отделение и постараться забрать бумаги. Я выступлю вашим представителем, и вместе мы попросим приказчика, чтобы он вскрыл ячейку и выдал вам ваше имущество. Ваша родня так и не вступила в наследство, так что пока еще вы единственный собственник всего. Пусть и призрачный.

– А если приказчик не отдаст? – с сомнением уточнил Грумов.

– Тогда нам придется действовать по плану «Б», – решительно ответил я. – Но эти документы мы из ячейки изымем. Идемте, мастер Грумов.

С этими словами я направился к выходу из кабинета. Репортер последовал за мной.

Глава 23
Визит в банк

Нечаева встретила меня в приемной. Секретарь была уже собрана и готова к поездке:

– Арина Родионовна, – начал я. – Мне придется поехать к нужному месту с Гришей. Вы же должны будете добраться до места встречи отдельно, не привлекая внимания. Очень желательно, чтобы приказчик или управляющий банка не видел нас вместе. Мне нужно, чтобы вы очень деликатно использовали свою силу.

– Вы решили кого-то ограбить? – пошутила девушка.

– В другой раз, – с улыбкой ответил я. – Я не стану делать что-то противозаконное. Если вы будете ждать меня в зале…

Девушка кивнула:

– А где это место встречи, Павел Филиппович? – деловито уточнила она.

Я продиктовал адрес и поспешно добавил:

– Я позвоню вам, когда нужно будет выдвигаться.

Девушка удивленно взглянула на меня, видимо, не понимая, зачем такая конспирация, но вопросов задавать не стала. Просто кивнула.

– Я все объясню, Арина Родионовна, – добавил я. – Но после того как мы завершим дело.

Она взглянула на меня с доверием, и от этого выражения на сердце стало тепло. Я привлек девушку к себе и коснулся губами ее щеки.

– Спасибо за понимание. Я вам обязан…

– Однажды я с вас стребую этот долг, – произнесла девушка, и ее щеки вспыхнули, когда она отстранилась.

– Буду ждать, – ответил я и с этими словами вышел из дома, пересек двор и нырнул в арку.

Мои опасения подтвердились. Машину монархистов я заметил, как только вышел из двора. В десятке метров стояло всё то же неприметное авто, что ехало за нами от дома репортёра Грумова. Скорее всего, бывшие черносотенцы не подумали, что Волков мог их засечь, пока вёз меня домой. Либо эти представители банды были недалекими. Впрочем, один вариант не исключал другой.

Я сделал шаг, и передо мной тут же остановилась машина такси. Боковое стекло плавно опустилось, и из салона выглянул улыбающийся Гришаня:

– Доброго денечка, мастер-некромант, – весело произнёс он.

Я кивнул, открыл дверь и сел внутрь.

В салоне едва слышно играла какая-то мелодия, и водитель поспешно убавил звук. Повернулся ко мне.

– Видишь тех гостей? – уточнил я, едва заметно кивнул в сторону припаркованной машины.

Гришаня покосился на монархистов, поморщился:

– Кто ж их не заметит. Грязно следят, сидя у всех на виду, думая, что их не замечают. Впрочем, это в их стиле. Скудоумные, что с них взять? Отвлечь их мастер?

Я кивнул:

– Если несложно. И желательно продержать их тут как можно дольше.

Водитель довольно усмехнулся и вынул из кармана телефон. Быстро набрал номер.

– Алло, привет, братец. Тут проблема нарисовалась. Черная, ага, вся в тонировку закатанная. На противоположной стороне от офиса адвоката. Только промурыжьте их подольше. Ага, жду.

Он завершил вызов, убрал в карман телефон, повернулся ко мне:

– Ну все, теперь ждите, – весело произнес он. – Скоро начнется спектакль.

Через пару минут в переулок с надсадным рыком мотора влетела потрёпанная отечественная машина, заставившая нас с Гришаней одновременно уставиться в окно. А через пару мгновений послышался визг тормозов, и авто под лязг и звон стекла влетело в багажник черносотенцам.

Двери потрепанной машины распахнулись, и из них высыпало пятеро в куртках с нашивками «Сынов». Один из прибывших, со шрамом через все лицо, решительно направился в сторону монархиста, который вышел из черного тонированного авто:

– Ты что, совсем без башки? – на ходу начал он, направляясь к черносотенцу. – Не учили, что на повороте парковаться нельзя? Как вопрос решать будем? Мирно и на месте, или я сейчас пацанам позвоню, а они уже вас на нити раздерут?

Оставшиеся «Сыны» обступили машину, не давая напарникам монархистов покинуть салон и в то же время загораживая им обзор.

– Ну, я же говорил, спектакль будет первоклассный, – довольно заключил Гришаня. – Жаль не получится досмотреть до финала.

Я только кивнул и тихо произнес:

– Поехали.

– Куда? – уточнил водитель, поворачивая ключ в замке зажигания.

– В «Промышленный Кредитный банк». Тот, что на Литом, – ответил я.

Водитель кивнул, нажал на газ, и машина мягко скользнула прочь, пока на заднем плане продолжался несогласованный с властями карнавал. Я же вынул из кармана телефон и позвонил Нечаевой. Девушка взяла трубку почти сразу.

– Можете выдвигаться, Арина Родионовна, – произнес я. – Прошу быть осторожнее на выходе. Там произошла небольшая авария.

– Не извольте беспокоиться, – хитро усмехнулась девушка и положила трубку.

– Не могу не отметить, – произнёс я, обращаясь к водителю, – что с задачей ты справился более чем достойно.

– Я старался, – скромно кивнул он. – Знаете, как приятно решать проблемы красиво? Не очень приятно быть монстром. Была бы моя воля – я бы работал артистом. Или переговорщиком. Язык у меня подвешен.

Я покосился на водителя, пытаясь определить, не шутит ли он. Но вид у Гришани был самым что ни на есть серьезным. Поэтому я лишь кивнул:

– Пожалуй, ты прав.

Парень не ответил. Просто смотрел на дорогу. Я же откинулся на спинку сиденья.

Мой извозчик гнал так, будто его черти несли. И до адреса банка мы добрались минут за пятнадцать. Гришаня затормозил у поребрика и с весельем произнес:

– Прибыли, мастер.

– Не глуши двигатель, – посоветовал я.

Водитель удивленно поднял бровь:

– Зачем? – не понял он.

Я только пожал плечами и загадочно произнес:

– Кто знает, может быть, нам придется быстро уносить ноги.

Парень недоверчиво уставился на меня, но глушить двигатель и впрямь не стал. Я же открыл дверь, вышел из авто, поднялся по ступеням крыльца. Грумов следовал за мной.

Офис банка возвышался на углу улицы. Крепкое каменное здание было построено ещё до Демидовых, специально для первого офиса «Промышленного Кредитного Банка». Во время правления Демидовых, банк, как и многие организации, перешел в собственность Империи, и со временем стал банком номер один. Это позволило ему пережить Смуту, и существовать до наших дней.

Выглядело здание величественно. Фасад был выложен из белого тесаного камня, местами потемневшего от дождей, но всё ещё внушающего уважение и даже суеверный страх перед образом, который был изображен на купюре среднего номинала. Над входом висела старая бронзовая табличка, на которой было написано название учреждения.

Я поднялся по широким ступеням, привратник распахнул передо мной двери. Кивнул в знак благодарности, протянув привратнику свернутую купюру. И вошел в зал.

Помещение было отреставрировано под начало прошлого века. Высокие потолки, на которых была восстановленная лепнина, лакированные деревянные панели, конторка у входа, за дубовой стойкой. За ней стоял распорядитель в безупречном сером костюме тройке. В углу тикали старинные механические часы. Даже форма сновавших в зале по своим делам банковских работников была точной копией одежды служащих начала века.

В зале было достаточно много народа. Но мой взгляд нигде не выхватывал Арину Родионовну. Видимо, девушка еще не добралась. Учитывая скорость, которую развил на своей ласточке Гришаня – удивляться не приходилось. Придется тянуть время.

Я сделал пару шагов, остановился у стойки, за которой стоял распорядитель в сером сюртуке. И произнес:

– Павел Филиппович Чехов, – представился я. – Адвокат. Я привёл клиента, который хочет забрать вещи из арендованной им ячейки.

Мужчина скользнул по мне взглядом. Удивленно поднял бровь, и только спустя несколько секунд понял, что за клиента привел адвокат-некромант.

На мгновенье лицо распорядителя побледнело, но он быстро вернул себе прежний вид:

– Один момент. Я вызову управляющего, – произнес он и снял трубку со стоявшего на стойке телефона.

Я же отошел в сторону, сел в кресло у окна и медленно выдохнул. Принялся со скучающим видом рассматривать зал. И потянувшихся ко мне призраков. Которых, к моему удивлению, в банке оказалось очень много.

В левом углу стояла женщина во вдовьем чепце и с вуалью, застывшая перед старым портретом на стене. Призрак. Её взгляд был прикован к изображённому там мужчине, вероятно, погибшему слишком давно, чтобы его имя кто-то ещё помнил. Неподалеку от нее стоял усатый мужчина в сюртуке образца додемидовской эпохи. Он то и дело доставал из кармана часы, открывал крышку и смотрел на циферблат, словно боялся куда-то опоздать. Рядом с ним стояла девушка в платье начала века, с кружевной накидкой и перчатками, чёрными от крови. Её лицо было спокойным, почти равнодушным, но плечи дрожали. Она держала в руке шляпку.

У двери замер служащий в мундире времён Великой Смуты. Его лицо было рассечено, как от удара прикладом, и он всё ещё держал в руках планшет с записями. Время от времени он что-то шептал. То ли клиенту, которого давно нет, то ли себе самому. А рядом с ним застыл дружинник, на груди которого было несколько следов от пуль.

Дальше, в полутени, сидела целая семья. Мать в грубом клетчатом пальто, ребёнок на коленях, старик с пером в петлице. Видимо, они сидели в очереди, когда банк в очередной раз пытались ограбить. И теперь остались здесь насовсем, ожидая, когда их вызовут в помещение кассы.

Они столпились на расстоянии, словно боялись подойти и потревожить покой некроманта. Просто рассматривали меня, кто с надеждой, а кто с любопытством.

– Павел Филиппович?

Я обернулся. Рядом с креслом стояла служащая с аккуратной причёской и голосом, будто выученным на курсах хороших манер.

– Добрый день, – я встал с кресла, всматриваясь в выгравированное на тонком металлическом бейджике имя. – Ангелина Романовна.

Девушка кивнула:

– Добрый день, мастер Чехов. Я представляю интересы «Первого Промышленного Банка». Итак, чем я могу вам помочь.

Я достал из кармана пиджака удостоверение адвоката и произнес:

– Я прибыл к вам, чтобы помочь одному моему клиенту забрать документы, которые пока еще принадлежат ему.

Призрак появился рядом со мной, заставив Ангелину побледнеть. Но к ее чести женщина не попятилась и даже не попыталась осенить себя священным знаком. Я же спокойно продолжил:

– Так как в право собственности по завещанию еще никто не вступил. Я, конечно, могу восстановить своего клиента в правах через суд, и потребовать открытия ячейки, но очень хотел бы договориться с вами, не доводя дело до суда.

– А у вашего клиента есть с собой документы, подтверждающие личность? – осторожно уточнила управляющая, покосившись на Грумова.

– Это моя ячейка, – сказал Грумов. Голос его звучал глухо, но внятно. – Я оставлял там документы девятнадцатого числа. Моя подпись даже есть в журнале.

Управляющая все же качнулась, но устояла на ногах. Мгновение колебалась. Перевёла взгляд на меня и повторила.

– Документы клиента? – спросила она.

Я чуть качнул головой в сторону репортера.

– Боюсь, из документов у моего клиента есть только свидетельство о смерти.

Управляющая моргнула:

– Сожалею, но для открытия ячейки необходим паспорт, доверенность, решение суда…

Сначала я увидел за спиной Ангелины Романовны силуэт. А затем почувствовал едва заметную, но очень знакомую силу. Управляющая вдруг замерла. Покосилась на призрака, который стоял в нескольких шагах от меня. Тот пытался казаться спокойным, но у него не особенно получалось, отчего образ мертвого слегка подрагивал.

– Призраки не умеют лгать, – ровно сказал я. – Им это попросту не нужно.

Управляющая несколько мгновений не мигая смотрела на меня.

– К чему нам эти проволочки? – вкрадчиво продолжил я, понимая, что на сотрудницу банка прямо сейчас влияет сила убеждения Нечаевой. – Мы можем урегулировать все мирно и без привлечения лишнего внимания. Скандалы никому ни к чему, не так ли? И прецеденты вам не нужны. Подумайте, к чему может привести этот эпизод.

Женщина и сама не хотела ввязываться в судебные разбирательства. Она слишком хорошо понимала, что после освещения этой истории в прессе ко мне могут обратиться другие призраки, капиталы которых все еще хранились в банке. А там и наследники заявят о свои правах. Так и до разорения недалеко. В глазах управляющей вспыхнул священный ужас. Она даже тряхнула головой, чтобы отогнать дурные мысли.

– Давайте решим все на месте. Я гарантирую вам правомерность требований моего клиента. И мое слово имеет вес.

Женщина молча кивнула и жестом пригласила Грумова следовать за ней. И репортер направился за управляющей вглубь зала. Я же нахмурился, заметив наконец странную незнакомку, которая стояла за спиной Ангелины Романовны. Выглядела незнакомка необычно. Несмотря на теплый летний день, на ней было длинное в пол осеннее пальто, а лицо скрывала широкополая шляпа. И я уже открыл было рот, чтобы уточнить кто передо мной, как незнакомка подняла подбородок, заставляя полу шляпы показать мне верхнюю часть лица. Затем девица игриво подмигнула мне, подошла почти вплотную и прошептала:

– Я читала в книге по криминалистике, что лучше всего менять образ, чтобы потом в случае чего меня не смогли опознать.

Я с трудом удержался от облегченного вздоха. Голос принадлежал Нечаевой:

– А как вы…

– С этим мне помогла Людмила Федоровна, – прошептала девушка.

– Спасибо, что поддержали, – едва успел сказать я, как Арина Родионовна покосилась в сторону, а затем шагнула прочь, растворившись среди ожидающих свою очередь людей.

– Павел Филиппович, – послышался рядом мужской голос, и я обернулся.

– Вам будет удобнее подождать в зале для высокородных. Там тише и… более подходящая обстановка для клиента вашего статуса. Также вам там предложат чай и свежую прессу.

Я взглянул на него. Потом на призраков у дальней колонны, которые не сводили с меня напряженных взглядов. И потому я медленно произнес:

– Благодарю, но у меня есть одно важное дело.

Распорядитель настороженно нахмурился, но не стал спорить. Просто кивнул и вернулся за стойку. Он старался не показывать облегчения, но я заметил, что парень был рад оказаться от меня подальше.

Я же шагнул к выходу, поманив за собой призраков.

* * *

За зданием банка оказался удобный безлюдный двор, где я призвал тотемы и поставил портал. Буся выбрался из-под земли и направился изучать окрестности. Он нашел у ограды нору и принялся копаться в ней корнем.

Я же уточнил у собравшихся призраков, кто готов покинуть этот мир. Призрачные обитатели банка потянулись к порталу, благодаря меня за шанс уйти прочь. Хотя мальчишка был не против остаться, наблюдая за увлеченным своим занятием Бусей. Однако мать ухватила его за руку и утянула за собой. Спустя несколько минут, во дворе остался только дружинник.

– Я решил не уходить, мастер-некромант, – произнес он уверенно.

Я удивленно поднял бровь, и он добавил:

– Служба есть служба. Та семья, что ушла на Ту сторону, почитай, по моей вине здесь оказалась. Я разбойную банду пытался задержать, вот и…

Он развел руками, словно сожалея, что так вышло: