Текст книги ""Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ)"

Автор книги: Илья Романов

Соавторы: Павел Барчук,Сергей Орлов,Марина Рябченкова,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 129 (всего у книги 339 страниц)

– Веселый вы, господин хороший, – покачал головой мужчина. – Да кто ж его знает? Из наших никто специально не искал, где этот всадник живет. Наоборот, никто с ним видеться не желает. Говорю же: беды он приносит. А кто в здравом уме по доброй воле пойдет беду на свою голову искать?

– То есть, всадник этот тоже на болотах живет, – заключил Зимин.

– Может, и так, – согласился староста.

– И если откинуть Двушкина, подозреваемых у нас остается двое. Всадник и болотный народ, – протянул Шуйский и вздохнул. – Негусто.

– А эти знаки у вас на рубахах, – уточнил я. – Они от болотного люда защищают?

Староста кивнул:

– Так нам жрец наш велел сделать. Нанесли знаки на забор, и болотники эти в деревню не суются. Выходит, работает силушка ента. Ну и защита Искупителя тоже. У нас в деревне все в него верят. Места здесь такие, что без веры никуда.

– Тогда почему я не видел в деревне храма Искупителю? – полюбопытствовал я.

Староста вздохнул:

– Мы под службы дом отвели, где по воскресеньям жрец святую книгу читает. А храма у нас отродясь не было. Еще когда прадед мой здесь жил, еще до смуты, приехал в эту деревню жрец из Петрограда. И заявил, что земля эта проклята, а освятить участок под храм денег стоит. И такую цену назвал, что решили деревенские на сходе, что такую сумму жителям и за сто лет не собрать. Вот и повелось, что храма у нас нет.

– А жрецы как же к вам приехали? – удивился Зимин.

– Ну, тот, который при прадеде служил, был из местных, – ответил староста. – Сам по книгам выучился, и детвору грамоте учил. А по воскресеньям службы вел. А нынешний из приезжих. Жрец Апанас. Он к нам погостить приехал, и так ему здесь понравилось, что решил остаться.

– А давно он прибыл? – уточнил я.

– Давненько, – ответил староста. – Еще в начале Смуты.

– Ну, спасибо за разговор, – заявил кустодий.

– Обращайтесь, милсдари. Мы завсегда готовы помочь поймать душегуба, – произнёс староста и улыбнулся, явив на редкость крепкие зубы.

Мы встали из-за стола, и поблагодарив мужчину за беседу, последовали к выходу.

Глава 9
Болотный шепот

Староста шел следом, провожая нас.

– Вы уж, господа хорошие, не подумайте чего плохого про нашего барина, – начал он, когда мы подошли к воротам. – Он человек незлобливый. Не лютует, мужиков не обижает, баб чужих не трогает.

– А своих? – тут же с интересом уточнил я.

– В семьи мы не суемся, милсдарь, – ответил староста. – Чужая семья – дело хозяйское. Что там за дверьми закрытыми делается, на то воля Искупителя. А пересуды да слухи – это все грех.

– У Двушкина ведь было несколько жен, верно? – не отступал я.

– Все так, господин, – нехотя ответил староста.

– И все они погибли, – заметил я.

Мужчина почесал бороду:

– Такая вот у барина тяжелая судьба.

– Тяжелая она как раз у мертвых жен, – возразила Арина Родионовна. – А ваш барин всех приезжих и свободных девушек норовит затащить к себе в постель.

– Что вы, – отмахнулся староста, но при этом густо покраснел. – Никон, свет наш, барин, никого силком к себе не тянет. И не заманивает порядочных девиц. А те, что приезжают к нам лекарить али амбарные книги проверять, то они ж сами к нему идут за подарками да легкой долей. Он мужик молодой, вдовец к тому ж, ни перед кем ответа не держит за то, кто ему постель греет. К нашинским бабам он интереса не имеет. А приезжие, чего от них ждать? Они как наиграются да натешатся, то и текают отседава с коробейниками.

– Или на болотах оказываются, – мрачно отозвался Зимин.

Староста удивленно приоткрыл рот:

– Да что вы такое говорите? Неужели думаете, что девицы в топи уходят?

На последней фразе бородач поспешно осенил себя знаком Искупителя и продолжил:

– Они же не дуры. Почитай все ученые да чистюли, которые подол сарафана никогда за пояс не затыкают, потому как работы не знают. И окромя книжки в руках подержать, да мужикам глазки строить, ни на что не годные.

– В доме барина живет только Лукерья, его дочь? – поинтересовался Шуйский.

– И сын его тама же проживает, – ответил староста.

– А другие дети? У него ведь есть несколько дочерей.

Моя осведомленность здорово заинтересовала Дмитрия Васильевича. Он хитро сощурился и взглянул на меня, но не стал ничего уточнять, позволив старосте ответить.

– Никон отослал девок со двора. Сказал, что незачем кормить бесполезные рты. Да и давать за них приданое он тоже не собирается. Сказал, что ежели каждую девку спроваживать к мужу с подводой добра, то его, добра ентова, не напасешься.

– И где дети? – сурово уточнил Стас.

– Старшая Авдотья на конюшне работает, а мелкие в соседнем городке у тетки живут, пока срок взросления не подойдет. Потом может и сюда вернуться. А может и нет. Потому как барин фамилию им свою не дал.

– И Авдотья без фамилии живет? – глухо спросил я.

– Ну, как же без нее-то? – удивился староста. – Мы ж не дикари какие, чтобы без имен жить. Все сиротки у нас получают фамилии по месяцам года. Жрец нарек ее по месяцу, в который мамка ее сгинула. Майская она. Всю жизнь теперь маяться будет.

– Это почему же? – вкрадчиво спросил Стас.

– Она хоть и хорошая девка. Сама видная, бойкая, работящая да крепкая. Но барин строго-настрого наказал местным, девку замуж не брать. Потому как не желает он родниться с простыми мужиками. И никто его ослушаться не решится.

– Она ведь может уехать, – предположил Шуйский, но староста только махнул рукой:

– Даже если уедет. С фамилией сиротской никогда не будет ровней мужу. А она гордая, не пойдет отца просить дать за нее супружнику хоть бы ложку.

– Что это значит? – осведомилась Нечаева.

– Ежели отец за дочь даст хотя бы какую-нибудь домашнюю утварь в новую семью, то сноху признают равной мужу. А так она должна будет всю жизнь глаза от пола не поднимать, голоса не иметь и в любой момент ее можно на улицу, как собаку выгнать.

– Какое варварство, – возмутилась Нечаева.

– Нет, все по покону, госпожа, – заверил ее староста. – На том и стоим. Потому и Авдотья одинокой Майской и останется. Характер у нее такой, что бесправной она в семью не войдет. А тут она при деле, лошадки ее любят. Да и люди к ней хорошо относятся, не глядя на то, что барин ее не признал. Она при конюшне в домике живет и в деревню не суется. Даже когда мы ее на праздники зовем.

– Да уж, – пробормотала Нечаева и ее губы неожиданно скривились в недоброй усмешке. – Барин у вас хороший, ничего не скажешь.

Но староста не распознал в словах девушки сарказма, поэтому кивнул, подтверждая:

– Это да. Здорово нам с ним повезло.

– Дела, – протянул Шуйский и пригладил волосы.

– Чужая семья, – развел руки в стороны мужчина, всем своим видом показывая, что осуждать никого он не станет.

Мы вышли со двора, заметив, что никого из деревенских на площади уже нет. То ли у жителей нашлись дела поважнее, то ли, они решили, что на попечении старосты мы не пропадем.

Однако у одного из домов обнаружился странного вида мужчина. Он был немытым, косматым, в мятой одежде и шапке, которую было бы уместно носить зимой. На ногах его не было обуви, лишь один драный носок, сквозь который выглядывали нестриженые ногти.

– Митрич, – догадался Зимин.

– Он самый, – кивнул староста и тут же обратился к мужику, – Ну, чего ты тут делаешь?

– Блюду, – неожиданно чистым голосом произнес Митрич.

– Чего? – насторожился Шуйский.

– Порядок блюду, – важно повторил деревенский и вынул из-за спины метлу с обломанным черенком.

– Надеюсь, он летать не надумает, – поежилась Нечаева.

– Он же в одеже, – как ни в чем не бывало пояснил староста и сказал уже чуть громче для чудаковатого соседа, – да и кто же летает днем, верно?

– Верно, – сощурился Митрич и уставился на Арину Родионовну. – А почему баба без платка? Чего это она в таком виде по улице шастает?

– Ты, братец, ступай домой, – попросил его главный в деревеньке после барина. – А девица эта из благородных. Ей можно и без платка ходить.

– Благородных здеся отродясь не бывало, опосля того, как бариновская жена утопла, – возразил бродяжного вида мужик. – А ты точно знаешь, что она не болотная? Что у нее шкура не лягушиная? А? Надо проверить!

Зимин размял ладони и отодвинул со своего пути старосту.

– Не надо, господин, – запротестовал голова. – Он же как дитя неразумное. Лепечет почем зря. Вчера газету у жреца прошлогоднюю нашел и делал вид, что читает. Как можно такого обижать?

– Делал вид, говоришь? – с показной суровостью уточнил Стас. – А может он грамотный?

– Искупитель с вами! – поспешно замахал руками староста. – Да что же вы на хорошего человека наговариваете? Он из грамоты только крестик знает, как ставить в приходской книге. Да и то, знал давно, а сейчас забыл.

– Собака-собака, – важно подтвердил Митрич и зажал между бедрами черенок метлы. На манер детской игрушки с лошадиной головой. Сама метелка была украшена увядшими цветами, лентами из ткани серой рубахи и старым изорванным ошейником, который странным образом напомнил упряжь.

– Собака, – повторил чудной и вприпрыжку принялся обходить нас по кругу.

– Не серчайте, господа хорошие, – произнёс староста и утер испарину со лба. – У нас не принято убогих обижать. Искупитель его умом обделил, а нам теперь приходится за ним присматривать. Кормим мы его исправно. Одежду бабоньки наши ему латают. А купать получается только в дождь.

– А дождя давно не было, – я невольно поднес к носу рукав, чтобы хоть немного перебить убойный дух Митрича.

– Чего нет, того нет, – пожал плечами староста, а потом махнул рукой на дурачка, – Ступай покорми метелку. Там свежей травы кролам принесли. Может, и твоему скакуну хватит.

Митрич остановился, заулыбался, словно услышал хорошую новость, а потом развернулся и бросился прочь, все еще зажимая между ног древко. Штаны на его филейной части оказались порваны, и мы все имели сомнительное удовольствие удостовериться, что Митрич был достаточно откормлен.

– Простите, – смущенно пробормотал староста, косясь на Нечаеву, которая отвернулась от срамного зрелища. – Обычно в это время дня штаны у него целые.

– Все хорошо, – отозвалась девушка и обмахнулась носовым платком.

Мы дошли до ворот, которые нам отворили все те же дюжие мужики, которые впускали нас в деревеньку. И едва мы оказались за воротами, как напряжение, которое овладело мной в деревне, мигом спало. Словно с плеч упала гора. И я довольно вздохнул, направившись за остальными к стоявшим неподалеку машинам.

Первой нас заметила Маркова. Ульяна поплыла было к нам, но была остановлена Любовью Федоровной и поспешно ретировалась. И я удивился тому, что призрак с болот боится Виноградову.

Фома выскочил из авто и рванул нам навстречу.

– Все хорошо, вашество? – уточнил он и придирчиво осмотрел меня на предмет повреждений и, кажется, остался доволен.

– Мы немного задержались, – ответил я. – Но меня уверили, что тебя обеспечили обедом.

– Я поначалу не хотел есть, Павел Филиппович, – доверительно сообщил слуга. – Но я когда голодный, то нервический становлюсь. И потому пришлось опустошить горшочек, жаровню и поднос с булочками.

– Понимаю, – серьезно кивнул я.

– Сначала я проверила еду на яды, – важно сообщила мне Любовь Федоровна. – И только потом одобрила прием пищи. Не нравятся мне эти места.

Она осмотрелась и зябко повела плечами.

– Это почему? – я оглянулся, убеждаясь, что со стороны кажется, будто мы говорим с Фомой.

– Я слышу шепот голосов, – ответила Виноградова.

– Как и всегда, – кивнул я.

– Нет, – терпеливо пояснила призрачная дама. – Здесь все по-другому. В том заповедном лесу, где мы нашли призраков, он был едва различим. А когда мы вышли из-под купола резиденции, я начала слышать его отчетливо. И это не призраки. Что-то иное пытается говорить со мной. И мне очень не нравится, что он хочет до меня донести.

– И я тоже слышу что-то, – хмуро признался Питерский. – Но я стараюсь не разбирать слов.

– Правильно, – похвалила его обеспокоенная Виноградова. – Дурное это место.

Я оглянулся в сторону раскинувшегося чахлого леса, расположившегося за полем. Между деревьев качался полупрозрачный туман, который не развеивался даже при солнечном свете.

– Откуда вы знаете столько о нашем Двушкине, Павел Филиппович? – спросил меня Шуйский, который достал из кармана портсигар.

– Ко мне обратился клиент, – пояснил я. – Цирюльник Рахмат…

Но жандарм сумел удивить меня своей осведомленностью:

– Это того, который остриг девчонку перед свадьбой? Не обессудьте мастер Чехов, но мне было любопытно, как вы разберетесь с этими Семеновыми, которые у местного отдела, как кость в горле были. Поэтому я с интересом следил за этим делом.

– Нехороший он человек, – покачала головой Виноградова.

– Все нормально, – отозвался я, скорее, чтобы успокоить призрака. – Так вот, юная Семенова должна была стать супругой нашего первого подозреваемого.

– Вот оно что? – Зимин оглянулся на запертые ворота. – Повезло девчонке, что подстриг ее тот цирюльник. Не хотел бы я, чтобы кто-то из моих близких жил в этой деревеньке.

Кустодий сплюнул себе под ноги, а потом спохватился и извинился перед Нечаевой.

– Тысяча извинений, Арина Родионовна. Приютские привычки дают о себе знать.

Шуйский закатил глаза, всем своим видом показывая, что думает об этом заявлении. Я же вернулся к теме разговора, чтобы не развивать возможный конфликт между бывшим бастардом и новоявленным княжичем.

– Девица и поведала, что все супруги Двушкина погибали, оставляя ему одних дочерей. И он обещал большие деньги за возможность получить наследника мальчика.

– Наследника чего? – скривился Дмитрий Васильевич. – От этого места мурашки по коже бегут.

– Не все родились от человека с важной фамилией, – вполголоса пробормотал Стас.

– Факт, – согласился следователь и усмехнулся. – Однако у Двушкина есть сын. Хоть он и считает его убогим. К слову, почему?

– Насколько я помню, – подала голос Нечаева, – он пишет книги и ловит бабочек. Так о нем поговаривают.

– Бабочки – это еще не самое странное. Но книги, – Зимин осуждающе покачал головой и собрался было вновь сплюнуть, но передумал и потер подбородок. – Надо выяснить, что за книги пишет этот барский сынок. Может что-то крамольное.

– Да о чем может писать деревенский простачок, – Шуйский пожал плечами. – Про героев военных походов прошлого и дамочек фривольного поведения. Не удивлюсь, если он представляет себя этаким героем какой-нибудь истории про пришлых из другого мира.

На последних словах князь взглянул на меня и не смог скрыть ироничной улыбки. Вероятно, он вспомнил наш недавний разговор про иные миры. И полюбопытствовал:

– Павел Филиппович, а как считаете вы?

– Главное, чтобы не писал о мрачных ритуалах, – ответил я. – Как знать, какие книги он мог найти в старом доме, который переходит по наследству в их семейке?

– Или что-нибудь вольнодумское, – раздраженно заметил Зимин. – Такие как эти ловители бабочек могут и листовки писать про социалистов и призывы к террору.

– Скажете тоже, – вздохнула Нечаева. – Я больше поверю, что он собирает местные сказки и легенды.

– Хорошо бы, если так, – я вновь обернулся к лесу, ощущая странную тревожность. – В любом случае надо будет с ним встретиться и осторожно все выяснить.

– Я бы для начала поговорил с жандармом из соседней деревни, о котором говорил староста, – предложил Шуйский. – Сдается мне, что он может знать о происходящем здесь куда больше, чем мы. Заодно было бы неплохо выяснить, почему он не доносил о жалобах на пропажу людей, у самой границе резиденции. Это уже пахнет халатностью.

– Тут я с вами соглашусь, – одобрительно кивнул Зимин. – Под боком у летней дачи императора творится не пойти что, а кустодии не в курсе.

– Ваша недоработка, – внезапно колко отозвался Дмитрий.

Криомастер насупился, сверля его недовольным взглядом и резко парировал.

– Но жандарм-то из вашей братии. И именно он умалчивал о пропажах. И о секте, которая здесь образовалась.

– А всемогущие кустодии куда смотрят? – оскалился князь.

– Господа… – подала голос Нечаева, пытаясь пресечь начинающуюся свару.

– Вы-то хоть не вмешивайтесь, – с угрозой надвинулся на нее внезапно посмурневший Зимин.

– Что? – переспросила опешившая девушка.

– Женщинам здесь делать нечего. И раз уж вы с нами поехали, то помалкивайте и записывайте, – выдал Шуйский.

– Не смейте так с ней говорить, – вспылил я и перед моими глазами колыхнулось темное марево. Рядом со мной мгновенно появились тотемы, а за спиной жандарма словно бы случайно оказалась Виноградова.

– Тихо! – пробасил Фома и злобный морок мигом спал. Мы с удивлением уставились на него, словно увидели впервые. А Питерский продолжил:

– Хватит ругаться. Неужто вы не чуете, что это не ваши мысли? Что вами что-то движет. Как кукольник, который дергает за ниточки.

Парень прижал палец к губам, словно призывая к тишине, и мы послушно замолкли. Оглядели друг друга. Шуйский переступил с ноги на ногу и выругался, отбросив короткий окурок, который, очевидно, ожег ему пальцы. Зимин смущенно отряхнул изморозь с пальцев.

– Дурное это место, – проговорил Питерский. – Нам надобно убраться подальше отсюда. Не хотелось бы застрять тут, когда стемнеет. Здесь и днем -то места дурные.

Возражать желающих не нашлось.

– Извините, – глухо сказал Стас. – Сам не знаю, что на меня нашло.

– И я прошу прощения, – Дмитрий пожал плечами. – Странно, что я о таком заговорил. Простите, Арина Родионовна.

– Вы не виноваты, Дмитрий Васильевич, – мягко ответила Нечаева. – Виноватых среди нас искать точно не стоит.

Я кивнул, подводя итог:

– Давайте-ка поедем домой. И там уже посоветуемся и решим, что нам делать дальше.

Дважды просить никого не пришлось. И с тревогой озираясь по сторонам, все быстро направились к машинам.

Глава 10
Вечерний совет

До самой резиденции меня не покидало ощущение,что за мной кто-то наблюдает. Что вот-вот случится что-то дурное. От этого было не по себе, и я то и дело посматривал в окно. Словно беспокоился, что от деревни Двушкина нас что-то преследует. Неладное почувствовала и сидевшая рядом со мной Нечаева. Девушка хмурилась, закусывала нижнюю губу и теребила в руках белоснежный носовой платок.

Даже обычно разговорчивая Виноградова сейчас молчала. Время от времени призрак смотрела на нас через зеркало заднего вида, словно проверяя, что со мной и Ариной Родионовной ничего не случилось. Спокойна была только Ульяна Маркова, которая, скорее всего, решила отложить разговор о мести Двушкину. Поэтому какое-то время девушка молча ехала рядом со мной на заднем сиденье машины. Но ей это быстро наскучило, и Маркова просочилась в кольцо, которое лежало в моем кармане. И только когда мы оказались под куполом и на горизонте появились дома Императорской резиденции, тревога постепенно начала отступать. Пока не растворилась вовсе.

Машины остановились у ворот дома Чеховых. Шуйский и Зимин вышли из авто, и ожидали нас.

– Неприятное там местечко, – произнёс кустодий. – Я про деревню эту проклятую Есть там что-то… противоестественное. Словно бы чуждое. Я так ощущал себя на могильниках.

Арина Родионовна поморщилась, но уточнять ничего не стала.

Дмитрий только кивнул, соглашаясь с криомастером:

– Хорошо, что в деревне накормили, – добавил он. – С едой тут дела плохи. А я, признаться, не привык к подобным ограничениям. И очень тяжело переношу голодовки. Не хотелось бы идти в дом императора, чтобы напрашиваться на ужин.

– А где вы остановились? – удивился я.

– Я решил заселиться в свой дом, – парень расправил плечи. – Так и сказал императору, когда он велел мне занять другую комнату в его особняке. Вы ведь знаете, что все живущие в его доме служат, подавая еду, поддерживая порядок.

– Папенька говорил, что служить императору не зазорно, – отозвалась Нечаева. – Но все же мне бы не хотелось оказаться там. Я бы наверняка сказала бы что-то глупое или уронила какую-нибудь вазу.

– Я полагал, что Станислав Викторович будет недоволен моим решением. Но, кажется, он даже оказался доволен, что я решил отправиться в дом своей семьи.

– И как вам жилище? – живо поинтересовался Зимин.

– Холодный и ужасно неуютный, – признался Шуйский. – Если там и делали ремонт, то давно. Кажется, мой батюшка не пользовался этим домом, имея в распоряжении крыло в хозяйском особняке.

– Идемте, господа, – я открыл ворота, приглашая гостей во двор. – Обсудим сложившуюся ситуацию.

Зимин и Шуйский прошли на территорию.

– Что по поводу мести, как вы и обещали, мастер некромант? – послышался рядом голос Марковой, когда мы уже шли к дому.

Я обернулся. Призрак выбрался из своего кольца и теперь летел рядом со мной, с интересом оглядываясь по сторонам и ожидая ответа.

– Мы пока еще не разобрались, виновен ли помещик, – осторожно сказал я.

Ульяна фыркнула:

– Все на болотах подтвердили, что Двушкин виновен в убийствах, – произнесла она. – Ты ставишь наши слова под сомнение, мастер некромант?

Последнюю фразу она выдала с плохо скрытой злобой. Но я покачал головой:

– Что-то не сходится в этой истории.

На красивом лице Ульяны проступила ярость.

– Ты дал обещание, некромант, – вкрадчиво прошипела она, подлетев вплотную ко мне. – Негоже его нарушать.

Я открыл было рот, чтобы ответить, но в беседу вмешалась Виноградова:

– Все будет исполнено, можешь не сомневаться, – резко заявила она Марковой. – Даю слово. И не смей больше говорить в таком тоне с мастером. Я тебе запрещаю.

Ульяна покосилась на Любовь Фёдоровну, но спорить отчего-то не стала. Мне казалось, что Маркова побаивается Виноградову. И если страх передо мной она могла побороть, то мой бухгалтер легко поставила ее на место, словно зарвавшуюся девчонку.

– А если не способно держать себя в руках, то лучше сиди в кольце, – посоветовала Любовь Федоровна. – Так будет спокойнее.

Мы поднялись по ступенькам особняка, Фома отпер дверь, и все вошли в дом. Питерский сразу же направился на кухню. И вскоре оттуда послышался звон посуды. Остальные же прошли в гостиную, и заняли места за столом.

– Итак, дамы и господа, подведем итог сегодняшнего для и начала расследования, – заговорил кустодий. – Допрос в присутствии жреца-душеправа показывает, что Никон вроде как невиновен. Несмотря на то, что все свидетели указывают на помещика.

Услышав это заявление, Маркова, которая зависла в углу, зло зашипела, обратив на себя внимание Виноградовой. А затем шагнула сквозь стену. И через несколько секунд, с кухни послышался приглушенный голос Фомы, который беседовал с Ульяной. Зимин же продолжил:

– И через два дня, нам нужно будет отчитаться перед Александром Васильевичем о том, как продвигается дело. Какие идеи, дамы и господа?

Он осмотрел собравшихся за столом, в ожидании ответа.

– Если убийца из деревенских, то при появлении группы он, скорее всего, уже бежал на болота, – ответил Шуйский.

– Думаю, деревенские нам его выдадут, чтобы не поднимать шум. Они и сами не рады душегубу среди своих и раскроют нам имя без промедления.

– Знать бы еще, сколько всего пропавших в деревне было за последние годы. Сдается мне, что не всех призраков мы могли обнаружить. Вдруг и в других местах есть убиенные.

– Нужно будет взять списки жителей из домовых книг, и сверить их с теми, кто там находится. И если нам повезет, мы объявим отсутствующих в розыск и отправим на болота поисковые группы.

Кустодий кивнул и добавил:

– А еще нужно проверить всех обладателей светлой силы. Помнится, не так давно в Петрограде уже были два мимика. Кто знает, вдруг здесь, среди селян, есть люди, которые могут менять обличья?

– Хорошо бы посетить эту хижину, в которой убивали, – ответил я. – Может быть, там получится найти что-нибудь?

– Тогда завтра Дмитрий Васильевич вернется в деревню и сверит списки. А заодно опросит всех, кто владеет светлой силой. А я и Павел Филиппович отправимся искать эту хижину на болоте. Думаю, мастер Чехов сможет уговорить одного из призраков проводить нас. А я проложу по трясине дорогу.

Шуйский не стал спорить. Просто кивнул.

– Тогда решено, – заключил кустодий и встал из-за стола. – А теперь пора отдохнуть.

– Останетесь в нашем доме? – уточнил я. – Теперь вы член семьи. А комнат хватит на всех.

Но Зимин покачал головой:

– Спасибо за предложение, Павел Филиппович, но я, пожалуй, заночую в доме Морозова. Князь уехал в Петроград, и дом пустует, а я люблю побыть в одиночестве.

– А вы, Дмитрий Васильевич?

– Пора обживать родительские хоромы, – ответил жандарм. – Хочу напитать силой землю рядом со строением, там деревья не в самом лучшем состоянии. Да и прогреть помещение не помешает. Пожалуй, надо развести огонь в камине. Так что я, пожалуй, тоже пойду. Вас подвезти, Станислав Александрович?

– Не откажусь, – согласился кустодий. – К слову, могу помочь вам проверить не забилась ли дымовая труба палой листвой. А не то угорите, не дай Искупитель.

– Беспокоитесь за меня? – иронично хмыкнул жандарм.

– Мы живем по соседству. И ваш призрак может оказаться весьма вредным, – не остался в долгу Зимин.

Мужчины встали из-за стола, я же вызвался проводить их. Уже в холле мы попрощались, и я закрыл за гостями дверь. Вернулся в гостиную, сел в кресло и устало вздохнул. Сегодняшний день порядком меня измотал.

Обернулся к сидевшей рядом Нечаевой:

– Фома отвезет вас в Петроград.

Девушка удивленно подняла брови:

– Чтобы я пропустила такое интересное расследование, Павел Филиппович? – произнесла она и покачала головой. – Нет уж. Я уеду из резиденции без вас только в случае, если вы свяжете меня и запрете в багажнике.

– Но как же ваши родители? – хитро уточнил я.

Арина Родионовна открыла было рот, чтобы ответить, но в этот момент завибрировал лежавший на столе телефон. Девушка взглянула на экран, упрямо сжала губы.

– Все хорошо?

– Что-нибудь придумаю, – хитро ответила мне она, а затем взяла аппарат со стола и нажала кнопку приема звонка:

– Алло, мам, привет, – защебетала девушка в динамик. А затем быстро встала с кресла и убежала в холл:

– Да, все хорошо, – послышался из комнаты ее приглушенный голос. – Ничего, отдыхаю в квартире. Читаю. У вас как дела?

– Девочка взрослеет, – довольно вздохнула Виноградова. – Учится врать родителям. Прямо любо-дорого наблюдать, как ловко у нее получается. Я когда-то делала также, чтобы сбежать на танцы или свидание с юным кадетом.

Я только покачал головой:

– Не хотелось бы создавать Арине Родионовне дополнительные проблемы.

– Брось, Павел Филиппович, – махнула рукой Любовь Федоровна. – Девушка сама предложила ехать сюда. И отправить ее в город вы не сможете. По каким-то причинам, девочке интересно на болотах.

При упоминании о «причинах», Виноградова лукаво взглянула на меня. Но я перевёл тему разговора:

– Вы поведали о голосах рядом с деревней. Они показались вам необычными?

Любовь Фёдоровна кивнула:

– Никогда не ощущала подобного, – поделилась она. – И слышала эти голоса не только я, но и Фома. И уверена, что жандарм и Зимин тоже поддались их воле.

Я удивленно поднял бровь:

– В этом месте так сильно призрачное радио?

Виноградова покачала головой:

– Не похоже это на шепот призраков, – задумчиво произнесла она. – Голоса духов в межмирье… Разные. Они создают гвалт, в котором ничего не разобрать, но если уметь слушать, можно найти нужную информацию. Выцепить отдельных призраков и отделить их голоса от других. Здесь же ничего разобрать не получается. Только некоторые фразы. И все они… Нехорошие. Советуют всякие гадости.

– Почему тогда я ничего не услышал?

Любовь Федоровна замолчала, словно подбирая слова:

– Поэтому я и уверена, что слышала не голоса призраков, – ответила она наконец. – Это что-то другое. Неприятное. Инородное. А может, даже иномирное.

– Вот как, – задумчиво протянул я. – Интересные подробности открываются про эту деревню.

– Ну вот, – послышался голос Нечаевой. – Получилось.

Я обернулся. Арина Родионовна стояла в дверях гостиной. И вид у нее был очень довольный.

– Вы сказали родителям, что решили пожить некоторое время в доме Чеховых на болотах? – уточнил я, и девушка замотала головой:

– Что вы, Павел Филиппович? Я сказала, что мне нужно готовиться к учебе, так что часто звонить не смогу. А если созваниваться по вечерам, да еще и не каждый день, у меня получится немного лукавить.

Виноградова довольно улыбнулась:

– Я же говорила, что девочка взрослеет, – с теплотой в голосе произнесла она и притворно вздохнула. – Эх, как быстро растут дети.

Арина Родионовна прошла в гостиную и села в кресло рядом со мной.

– Вы меня осуждаете? Считаете, что я веду себя недостойно?

– Нисколько, – честно признался я. – Тем более, я уверен, что ваша репутация не пострадает.

– Потому что вы будете вести себя идеально, – догадалась она.

– И еще оттого, что дома опустели. С отъездом императора все свидетели разъехались.

– О, – девушка густо покраснела, кажется, поняв, что тут и впрямь стало безлюдно, а потом уточнила, – о чем вы задумались, Павел Филиппович?

Я щелчком призвал тотем и напитал Виноградову силой, чтобы призрак проявился в материальном мире. Арина тотчас улыбнулась и слегка отодвинулась от меня, словно случайно пригладив рукав блузки.

– Мы с Любовью Федоровной беседовали о странных голосах рядом с деревней, – принялся пояснять я.

Девушка нахмурила брови. На ее лице проступила тень тревоги:

– Да, странное место, – согласилась она. – В деревне эти голоса практически не слышны. Но стоит выйти за ворота, как они словно окружают тебя. И настойчиво нашептывают… Дурное.

– Вы смогли разобрать, что они говорят? – с удивлением уточнила Виноградова.

Нечаева опустила взгляд и густо покраснела:

– Только часть, – смущенно ответила она. – И это было неприятно.

– И, наверное, что-то очень личное, – заключила Любовь Федоровна.

Девушка коротко кивнула.

– Думаю, они играют на чувствах человека, – ответила она. – Словно считывают эмоции, ищут слабину и дают советы.

– И слышат их все, кроме меня, – заключил я. – А вот то, что в деревне их нет – очень даже удивительно.

Нечаева пожала плечами:

– У них странные знаки на одежде, на ограде. Странно, что даже призраки не могут проникнуть на территорию. А еще в деревне есть синодник. А любой жрец знает, как отвадить нечисть.

– С призраками у них это получается скверно, – заметил я, вспоминая рассказ Морозова о попытке освятить одно из кустодиевских «кладбищ».

– Значит, деревенский жрец знает чуть больше ритуалов, чем положено обычному синоднику, – ответила Виноградова. – И вообще: вы меня заболтали. А сейчас как раз начнется «Мужицкое да бабье». Обещали передачу про деревенскую мать-героиню, которая детей лечит иголками хвойными и кормит одной репой. Хочу узнать, как они выжили на такой диете и сколько времени эта героиня проведет в доме скудоумия.

– Какой ужас, – я покачал головой.

– И не говори, я и так столько всего пропустила, пока с вами по деревням да болотам моталась. А в мире много чего интересного делается кроме очередного душегуба.