Текст книги ""Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ)"

Автор книги: Илья Романов

Соавторы: Павел Барчук,Сергей Орлов,Марина Рябченкова,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 224 (всего у книги 339 страниц)

Глава 22
Утреннее собрание

Мне показалось, что я только закрыл глаза и вот уже наступило утро. За окном взошло солнце. Распахнутая оконная рама пропускала внутрь комнаты не только рассветную прохладу и крики чаек, но и голоса разносчиков газет.

Я покосился на лежавший на прикроватном столике телефон, на котором должен был вот-вот сработать будильник. А затем нехотя поднялся с кровати и свесил ноги на стылый пол.

– Проснулся наконец, – проворчал рядом Козырев.

– Василий, мы с вами это не обсуждали… – произнес я севшим ото сна голосом, – но должны же быть личные границы…

– Это чего такое? – с искренним недоумением уточнил старик.

– Зона комфорта каждого человека, в которой он чувствует себя в безопасности, – пояснил я.

Василий покачал головой:

– Вот молодежь пошла. Придумают непонятных слов и хотят, чтобы умные люди их понимали. Глупости все это, юноша. Границы бывают только у государств. Еще у морей и суши. Все остальное – это ваши выдумки и демократическая ересь, которой в нашей благословенной империи не место.

– Говорите потише, – попросил я, массируя пальцами виски.

– Голова болит? – заботливо уточнил Козырев. – Может рассольчика велеть подать? Это я мигом…

– Не надо, – ответил я и, наконец, смог подняться на ноги.

Мышцы налились свинцом. Теперь я ощутил всю прелесть ожогов от светлой силы. Кожа саднила, каждый волосок на теле казался маленькой иголочкой.

– Может, лекаря кликнуть? – обеспокоенно уточнил Василий. – Мне от похмелья завсегда помогало.

– Я вчера не пил алкоголь, – огрызнулся я.

– Пробовал токма? Знавал я таких вот дегустаторов. Все не пьют, а потом валяются под заборами и скверно пахнут, – хитро прищурился призрак и тут же вскинул руки в жесте капитуляции. – Вы не обижайтесь на меня, мастер. Я ведь ароматов не чую. Может тут перегар стоит такой, что топор повесить можно.

– Какого ловидуха ты здесь делаешь? – раздраженно спросил я. Общество активного призрака с утра начинало меня раздражать.

Старик боязливо оглянулся и трижды сплюнул через плечо:

– Не упоминайте всуе этого персонажа, – обиженно отозвался он. – Я пришел к вам не по своей прихоти. Знаете, у меня ведь есть куда более интересные дела, чем сидеть у вашей кровати и ждать пока вы соизволите веки разлепить.

– И почему ты не занимаешься этими самыми мертвячими делами? – уточнил я.

– Потому как мне велели проследить за вами и сообщить, когда вы проснетесь, – просто ответил Козырев, и сонливость сразу же как рукой сняло.

– Кто велел? – уточнил я.

– Так бабушка ваша. Важная женщина, спорить с которой не стал бы даже тот самый ловидух, – Василий опять сплюнул через плечо, перепутав левое с правым.

– И ты ей сообщил, что я почивать перестал? – улыбнулся я.

– Нет, – нахмурился Козырев. – Вы меня заболтали. Вот я и…

– Где она? – перебил я призрака.

– На кухне. Распивает чай с этим жутким темным. Если бы я знал, что в вашем доме бывают такие личности, то попросил бы прибавку. Чесслово, разве можно так пугать приличного мертвого.

– С каким темным?

– Так Александром Морозовым. Зашел этот Морозов значится и все зеркала мои враз заметил. Заглянул в них и потребовал, чтобы на одно повесили черную тряпицу. Якобы оттуда за домом могут наблюдать.

– И куда ведет то самое зеркало? – невинно поинтересовался я.

– В дом моей дочери, – вздохнул Козырев и добавил, – она не станет за вами шпионить, Павел Филиппович. Поверьте, я уже достаточно узнал о своей семье.

– Ты ведь можешь проходить сквозь ту тряпицу? – уточнил я.

– Смогу, – согласился призрак.

– Значит, пусть зеркало остается прикрытым.

– Зачем? – не понял Козырев.

– Потому что, твоя дочь не станет смотреть за нами, но кто знает, какие гости бывают в ее доме, – ответил я, направляясь к ванной. – И кто из них случайно может узнать наши секреты.

– Об этом я не подумал, – кивнул старик и посветлел лицом.

– Иди уже.

– Куда? – насупился Василий.

– Сообщай, что я изволил, как ты выразился, разлепить веки. А то не ровен час, сюда заявится еще и Борис Николаевич. И первым расскажет, что я проснулся.

– Этот может, – спохватился Козырев и тотчас исчез в стене, а через мгновение из-за перегородки донеслось приглушенное. – Выслужится, чтобы его похвалили.

– Надо провести собрание и пояснить всем обитателям дома, что такое личные границы, – послышалось от книжного шкафа.

Я резко обернулся, не ожидая увидеть Бориса Николаевича, который флегматично рассматривал книги на полках.

– А вам чего тут понадобилось? – спросил я.

– Узнать хотел, отчего Василий не торопится сообщить, что вы проснулись, – невозмутимо заявил библиотекарь и поменял местами тома книг. Затем отошел на пару шагов и покачал головой. – Неполное собрание. Надо добрать. Я составлю список литературы, которую вам стоит приобрести.

– Покиньте мою комнату, пожалуйста, – твердо потребовал я.

– И одежду вам не приготовить? – удивленно уточнил Ярослав, просунувший голову сквозь стену.

– Пошли вон! – выкрикнул я, закрываясь в небольшой смежной комнате.

Взглянул в зеркало, чтобы оценить свой не самый здоровый вид. Того и гляди бабушка решит, что я занемог и нуждаюсь в супчиках, которые мастерски готовил ее личный повар. С нее станется притащить сюда половину штата своей прислуги. Или того хуже – решить, что мне стоит переехать к ней. На время, конечно.

Я застонал, прикрыв глаза. А потом плеснул в лицо прохладную воду. Умывшись, я все же решился обернуться к зеркалу, чтобы оценить полученные шрамы. На светлой коже отметины выглядели на редкость красочно. Они и впрямь походили на разрезы консервного ножа, оставленные на мягком металле. Две борозды образовывали линии от верхушек лопаток до самой поясницы. Думаю, что со временем они станут не настолько жуткими на вид., но сейчас выглядели неприятно.

Я вдруг осознал, что похожие отметины были у отца. Именно их я увидел в загородной резиденции, когда Филипп рубил дрова.

– Может у нас это семейное, – произнес я вслух и покосился на дверь, за которой раздавались подозрительные шорохи.

Я толкнул створку и недовольно заявил:

– Что непонятного во фразе «пошли вон»? Неужто я не могу остаться наедине…

Я замолк на полуслове, увидев Арину Родионовну, которая держала в руках чехол с одеждой.

– Простите, – смутился я и попытался прикрыть дверь.

Девушка оказалась быстрее и очутилась рядом со мной спустя мгновение. Ее глаза стали янтарными, зрачки вытянулись.

– Что это? – прошипела она, глядя в зеркало за моей спиной.

Мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, о чем она спрашивала. Отражение показало мои раны во всей красе.

– Я не хотел вас пугать… – начал я.

– Кто тебя ранил? – прорычала Арина, обхватив мое лицо и заставив взглянуть на нее. – Кто сделал это с тобой? Кто посмел тронуть…

Именно в этот момент я осознал, что передо мной был не человек. Отчетливо понял, что Нечаева всегда была и будет кем-то большим. Вокруг нее качнулось марево сияющей силы. Той, для которой не требовалось тотемов или щелчков пальцев. Густая, вязкая, дурманящая – она окружила нас коконом, и я зажмурился. Кожу омыло мятной прохладой, боль сошла на нет, словно ее и не было вовсе. Я едва сдержался, чтобы не застонать от облегчения.

– Он сделал это? – почти ласково спросила моя невеста. – Император?

– Нет, – я пьяно мотнул головой. – Это у меня прорезались крылья.

– Какие? – настороженно уточнила девушка и погладила меня по щеке.

– Темные, – улыбнулся я, понимая, что с такими методами допроса у меня нет шансов сохранить хоть какие-то тайны от Арины.

Девушка шумно выдохнула, словно до того задерживала дыхание. И медленно попятилась. Я невольно качнулся за ней следом. Но вовремя понял, что одет лишь в пижамные штаны.

– Извините, что ворвалась к вам, Павел Филиппович, – чопорно проговорила Нечаева, и поправила волосы дрожащими пальцами. Каждый из них венчал длинный острый коготь.

– Из чистки доставили одежду, – продолжила девушка. – Я решила, что вам нужна свежая для того, чтобы отправиться на заседание. Надеялась, что вы в это время будете заняты. Полагаю, что заседание надо отменить?

– Ничего отменять не нужно, – торопливо попросил я, прикрывая дверь. – Никто не должен догадаться, что я немного… утомлен.

Некоторое время я стоял, уткнувшись лбом в дверь, точно зная, что за ней стоит Арина и точно также прижимается щекой к деревянной поверхности. Я ощущал это всем сердцем.

– Крылья появились не просто так? – тихо спросила она из-за створки. – Вам грозило…

Девушка не договорился, но я понял, что она имеет в виду.

– Да, – ответил я, решив не врать.

– Вам придется все рассказать. Одевайтесь и выходите к остальным. Мы ждем вас.

– Арина… Родионовна, – позвал я ее.

– Да?

– Я просто хочу, чтобы вы знали…

– Я знаю, – перебила меня она и добавила, – но вам придется говорить о важных вещах, глядя мне в глаза. А не через дверь. Мы оба заслуживаем этого.

– Договорились, – улыбнулся я и дождался, пока девушка выйдет из комнаты. И только когда хлопнула входная дверь, я решился покинуть маленькую комнату.

Невольно заметил, что на деревянной поверхности двери в ванную виднелись четыре неглубокие царапины от когтей. Подошел к кровати, на которой лежал костюм, оставленный Ариной Родионовной.

– Личные границы, – хмыкнул я, быстро одеваясь.

Затем я наскоро расчесался и вышел наконец в гостиную.

На столе лежала газета, которую, судя по всему, специально оставили мне для ознакомления. Я взял ее, с интересом рассматривая новости. На первой полосе расположилась статья с громким названием «Новый отдел жандармерии на страже Империи». Мутный снимок, который сопровождал написанное, был явно сделан издалека. На фотокарточке с превеликим трудом можно было рассмотреть фигуры людей, среди которых выделялся один человек высокого роста. Но угадать в нем Фому никто бы не смог. Полагаю, что это было сделано нарочно, чтобы отметить заслуги шаманов, но их самих оставить неузнанными.

– Не помню, чтобы на территории были репортеры, – задумчиво произнес я, рассматривая фото. – Выходит, кто-то снимал посещение особняка из-за ограды. Но откуда они знали, что в резиденции состоится собрание, на котором будут шаманы?

Из кухни донесся напряженный смех, который прервал мои размышления. Я бросил газету в кресло и направился к гостям.

За кухонным столом собралась вся семья, за исключением разве что Маргариты Ивановны. При виде меня бабушка резко схватила супруга за руку. Тот сразу же поднялся на ноги и шагнул ко мне.

– Доброе утро, Павел Филиппович, – произнес он отрывисто. – Как спалось?

– Без сновидений, – ответил я, пожимая протянутую ладонь.

– Как в гробу, – буркнул отец и хлопнул меня по плечу. – Гордость семьи. Один отправился в резиденцию императора…

– Я был с Фомой и парой жандармов, – начал было я, но бабушка меня перебила:

– Не надо третировать ребенка, – сурово оборвала Софья Яковлевна разгорающийся спор и, отодвинув Морозова, обняла меня. – Я запру тебя в склепе на пару лет.

– Паршивая шутка, – скривился Александр Васильевич.

– Я всем вам рад, – провозгласил я, надеясь разрядить обстановку.

– Ты зачем поперся туда без разведки? – не поддался на мою уловку отец.

– Чаю? – пискнула Иришка, привлекая к себе внимание.

– А ваш девичник не должен был продлиться дольше? – невинно поинтересовался я.

– Вот с тобой поболтаем и продолжим отдыхать, – фыркнула княгиня.

Все расселись за столом. Передо мной появилась чашка с крепким настоем, судя по аромату, Морозовским.

– Питерскому выдали распоряжение – проверить резиденцию, – начал я рассказ. – И это была не просьба. Император с домашними покинул здание, чтобы его осмотрели и зачистили при необходимости.

– Я читал отчет, – подал голос Зимин, который стоял у окна, спиной к нам. – Вы пошли в закрытое крыло без поддержки. В этом была необходимость?

Он обернулся и внимательно взглянул на меня, ожидая ответа.

– Надо было отвлечь мертвых. К нашему прибытию в здании находился штат прислуги, который необходимо было эвакуировать. Я не мог оставить живых в опасности. Тем более, большинство встреченных призраков были лояльны к визиту некроманта.

Александр вздохнул:

– Народный адвокат, который жертвует собой ради простого люда. Если про это узнают репортеры, вы неделю будете на первых полосах всех газет Империи. И это кратно прибавит вам очков.

– Все, что будет здесь сказано, должно остаться в этом доме, – громко заявил отец и осмотрел всех собравшихся.

На мгновенье его взгляд задержался на Яблоковой, и та густо покраснела.

Никто не стал спорить, и все собравшиеся за столом быстро произнесли клятву молчания. И затихли, ожидая моего рассказа.

– Думаю, что все было спланировано, – продолжил я, когда тишина стала гнетущей. – Ни для кого не секрет, что Фома Ведович для меня не чужой человек. Я пошел с ним на это задание по своей воле и инициативе. Потому что Питерский вписал меня в группу как консультанта. Времени для разведки просто не было. Быть может, стоило попросить отсрочку, но когда вся императорская семья уезжает за город, это знак, что решение о зачистке было принято за группу.

– Верно мыслишь, – кивнул Морозов.

– На месте мы дали клятву не разглашать то, что услышим от мертвых, – продолжил я. – Но я расскажу факты, которые не касаются тайн императорской семьи. Полагаю, что все было устроено так, чтобы пришедшие на зачистку либо убрали засевших там призраков, либо погибли. Полагаю, что заказчика устраивал любой вариант.

– Даже так, – протянула бабушка и глаза ее полыхнули яростью.

– Крыло здания было нежилым. Оно было запечатано таким образом, что мертвые не могли оттуда выйти. Они обитали там, пожирая более слабых собратьев, долгие годы после восхождения императора на трон.

– Меня вызывали в резиденцию правителя для зачисток. Но не в дальнее здание, которое было отведено для вдовствующих императриц. К нему меня не подпустили, – пояснила Софья Яковлевна.

– Видимо, именно туда нас и пригласили, – кивнул я. – Фонарь показал, что в том крыле остались призраки.

– Здание это явно не предназначено для проживания важных господ, – заговорил молчавший до того Питерский. – Я прошел по коридорам и комнатам. И уверен, что там никто не живет уже очень давно.

– То есть это была ловушка, – глухо резюмировал отец.

– Императору выгодна гибель призраков из того самого закрытого крыла. Полагаю, что печать на дверях со временем стала ослабевать. Другие призраки уверяли, что в последнее время стали слышать крики. Значит, нас вызвали не без причин. Но решили не предупреждать обо всех особенностях задания.

– Мерзавец, – прошипела Софья Яковлевна.

Она поднялась со стула и прошлась по комнате. Я заметил, как сила колыхается вокруг ее фигуры.

– Павел Филиппович привлек к своей персоне слишком много внимания, – произнесла Яблокова. – Он нравится простым людям. И живым, и мертвым. Адвокат-некромант, народный адвокат стал легендой всего за несколько месяцев. Не удивлюсь, если сильным мира сего не нравится наследник великого рода с исключительными способностями, который может попробовать себя в политике. И кто знает, чего он сможет добиться.

– То есть император хочет моей смерти, – заключил я и заметил, как вздрогнула Арина Родионовна.

Она не поднимала на меня взгляд, притворяясь, что рассматривает носки своих туфель.

– Он попытается сделать это снова, – тихо сказала она, привлекая к себе внимание. – Такие как он действуют наверняка.

– Дорогая, мы со всем этим справимся… – начала говорить княгиня, но осеклась.

– Он пожалеет о том, что затеял, – перебила ее Нечаева и подняла лицо. – Не стоило объявлять войну тем, кто преданно ему служил.

– Не пожалеет, – ответил я, и все с интересом посмотрели на меня, ожидая продолжения. – Я знаю, как сделать сложившуюся ситуацию крайне выгодной для семьи. А еще оказанная мной услуга будет стоить для императорской семьи очень дорого.

Глава 23
О святых и рыбе

Отец напряженно переглянулся с Морозовым и заявил:

– Нам стоит обсудить твой план, Павел. Он касается всей семьи…

– Мне нельзя говорить об этом ни с кем, – возразил я.

– Это большая ответственность… – начал было Филипп Петрович, но я его перебил:

– Есть несколько секретов, о которых никто не должен знать. Если император спросит меня о том, раскрыл ли я их хоть кому-то, то солгать не получится.

– Он понимает всю важность происходящего, – внезапно заявила Арина Родионовна и мягко улыбнулась князю. – Вам стоит доверять сыну.

Я был благодарен тому, что моя невеста решила не использовать свой талант. Потому как в этом случае доверять ей в дальнейшем стало бы сложно. Девушка подошла ко мне и положила ладонь на локоть.

– Уверена, что если Павлу Филипповичу понадобиться совет, то он обратится за ним к любому из нас.

Филипп Петрович не выглядел довольным. Он привык все контролировать, и ему было сложно смириться с неведением. Но мужчина был вынужден согласится. Хотя все равно добавил:

– Будь осторожен. Дворцовые интриги – дело тонкое. Станислав Викторович – хороший правитель. Он многое изменил в империи в лучшую сторону. Поверь, я знаю об этом не понаслышке.

– Хороших императоров не бывает, – внезапно хрипло сообщил Морозов.

Мы все удивленно на него воззрились. Все же от бывшего кустодия слышать подобное было непривычно.

– Не считайте меня фанатиком, дорогие мои, – продолжил старик и взял в ладонь супруги в свою. – Я долго живу на этом свете. У меня есть опыт, о котором я никогда не расскажу ни живым, ни мертвым даже после нескольких чарок вина. Я видел кровавые ритуалы спасающие от нечисти. Когда на алтарях оставляли умирать детей великих семей. И все для того, чтобы сохранить привычный мир.

При этих словах он выразительно посмотрел на Арину Родионовну. И та не отвела взгляд, который стал непривычно жестоким.

– Я знаю вкус предательства владеющих силой и ведаю, чего стоят клятвы правителей, когда дело касается власти. И потому повторю: не бывает хороших правителей. Для того чтобы занимать трон, им приходится поступаться многими дорогими сердцу вещами. Одни отсылают родного сына в монастырь, где его из добрых побуждений душат шелковым шнуром. Другие травят братьев. Отказываются от любимых женщин, выбирая тех, кого положено поставить правительницей. Каждый такой выбор они делают не потому, что у них пустые души. Это необходимость. Суровая и жестокая. Никто не знает, сколько шрамов у каждого властителя мира.

В комнате повисла тишина. Каждый думал о своем. Я вспомнил нашу беседу с императором, в которой он говорил о своей матери.

– Я не пытаюсь заставить вас сопереживать семье нашего правителя. Но стоит помнить, что Станислав Викторович пойдет на все, чтобы сохранить целостность империи. И свою власть. Он не станет руководствоваться совестью или добрыми намерениями. Это не для таких, как он. Слишком большая ответственность лежит на императорских плечах. И говорить с ним надо на его языке. Что-то посулить и дать понять, что ему будет выгоден союз с нами. Вероятно, будет нелишним намекнуть на последствия. Но это не должно звучать угрозой.

– Если он совершит ошибку, то пожалеет, – холодно процедила Софья Яковлевна.

– Не совершит, – уверенно сказал я. – Мне есть что предложить ему.

– Это ему стоит беспокоиться, – усмехнулась Нечаева, показав кончики клыков.

– В этом мире у тебя нет прежней силы, – тихо произнес Александр Васильевич.

– Я могу разбудить ее, – девушка сжала пальцы на моей руке сильнее. – Император решил спрятаться в загородной резиденции, забыв, что в ней проходит граница миров. Несмотря на власть и обязанности – он всего лишь человек. Смертный, которому можно напомнить об этой его особенности. Нет нужды ему грозить. Достаточно подарить обыкновенный кошмар, от которого он перестанет спать ночами…

– Нам не придется прибегать к крайним мерам, – прервал я невесту, положив на ее пальцы собственные. – Я все для этого сделаю.

– Как скажешь, – ответила она и потупила янтарные глаза.

В воздухе качалась сила. Кажется, это заметил не только я.

От Зимина пахнуло холодом, словно он проверял свои тотемы. Фома пригладил кошачьи уши, выскользнувшие между прядей волос на голове. Морозов поправил манжеты рубашки, делая вид, что не озабочен происходящим. Бабушка с одобрением смотрела на Нечаеву, словно увидела ее впервые.

– Как насчет завтрака? – с натянутой улыбкой предложила Людмила Федоровна.

– Не получится у вас задержаться, – отозвался отец и рассеянно провел пальцами по щетине, покрывающей щеки. – Много дел…

– Можно тебя на минуту? – я шагнул к князю до того, как он успел попрощаться.

– Конечно, – он быстро кивнул, и мы вышли в гостиную.

По звуку посуду стало ясно, что остальные решили продолжить чаепитие.

Филипп Петрович отошел к окну и выглянул наружу. Потом хмыкнул и спросил:

– Ты знаешь, что за твоим домом присматривают люди из «Сынов»?

– Догадываюсь, – ответил я, становясь рядом с мужчиной.

– Ты не просил о защите своего нового знакомца, этого Гордея Петрова, кажется?

Я понимал, что бывший начальник знал имя нового главы организации. И даже отчество он наверняка помнил. Но намеренно решил не произносить его вслух.

– О помощи я не просил. Быть обязанным организации не входит в мои планы. И благодарить за присмотр тоже не стал. Сделаю вид, что ни о чем не догадался.

– Правильно решение, – кивнул отец, а потом обернулся ко мне, чтобы спросить, – О чем ты хотел поговорить?

– Со мной случилось странное, – я нервно повел плечами.

– Что-то кроме истории, как ты выкинул из этого мира самого императора Павла? – отец усмехнулся.

– Из моей спины вырвались крылья…

Улыбка князя мгновенно исчезла, и он резко посмотрел мне за плечо, убеждаясь, что у нашего разговора точно нет свидетелей.

– Кто-то видел это? – уточнил он.

– Из живых никто. А мертвые свидетели уже никому не расскажут.

– Это хорошо, – мужчина потер переносицу, словно унимая головную боль. – Ты все понял по шрамам, – глухо проговорил он. – Теперь и у тебя такие же, верно?

– Да, – я кивнул.

– Твоя бабушка уверяет, что у нее тоже однажды вырвались подобные крылья. Но кожа не пострадала. А вот со мной это случилось в тот день, когда умерла твоя мама. Именно это едва не спалило наш дом. У меня вырвались огненные крылья. Они зажгли стены и потолок. На мое счастье, на место быстро прибыли воздушники, которые уняли пламя. К тому моменту крылья уже исчезли. А одежда на мне просто сгорела. Лекарь залечил меня, ни о чем не спрашивая. Не до того ему было.

– Это повторялось? – осторожно осведомился я.

– Больше такого не происходило. И слава Искупителю. Потому как иметь крылья – это слишком даже для Чеховых. Особенно для темных из нашего рода. Синод может всерьез озаботиться нашей семьей. И это станет еще одной причиной, по которой нас могут объявить кем-то вроде святых. И знаешь, что обычно случается со святыми?

– Они становятся мучениками, – предположил я.

– Именно, – подтвердил отец. – Император и так настороженно относится к твоей персоне. Признаки святости тебе не добавят очков.

– Согласен, – вздохнул я и сказал, немного подумав, – Надеюсь, что они больше не появятся.

– Если это случится вновь – заставь свидетелей молчать, – сурово заявил отец.

– Ты мне их убить предлагаешь? – удивился я.

Князь смерил меня оценивающим взглядом и тяжело вздохнул.

– Некромант, который не способен убивать – это, конечно, нечто особенное. Но ты можешь запугать свидетелей. Иначе какой из тебя юрист?

Я улыбнулся:

– Предпочитаю решать рабочие вопросы законно. Правда, стараясь не доводить дело до суда.

– Логично, – заметил Филипп Петрович. – Палата платит слишком мало за каждый день работы по назначению. А теперь прошу меня простить. Мне, правда, пора.

– Мне тоже, – ответил я, пожимая руку отцу. – На сегодня у меня назначено заседание. Придется вызвать…

В этот момент я заметил, как из стоявшей на противоположной стороне дороги машины вышел Гришаня.

– Смотрю, водитель уже на месте, – заметил отец. – И очень надеюсь, что человек с татуировками анархистов не сядет за руль авто с номерами семьи.

– Этого в моих планах не было, – хмыкнул я.

– Удачи, сын, – сказал отец и направился прочь.

Я же заглянул на кухню, чтобы спросить у Нечаевой документы.

– Мне нужно ехать на заседание, – я виновато развел руки в стороны.

Арина Родионовна тотчас поднялась со стула и прошла мимо пробормотав:

– Что бы вы без меня делали?

– Даже думать об этом не желаю, – ответил я с улыбкой.

Бабушка махнула рукой, давая понять, что не ждет от меня особенных прощаний. Но я все же подошел к ней, чтобы коснуться губами ее виска.

– Спасибо за помощь, – тихо сказал я.

– Я прослежу за девушками, – ответила княгиня и хлопнула меня по плечу – Ступай уже.

Арина Родионовна ждала меня внизу. Она деловито поправила узел моего галстука, воротник рубашки, а потом неожиданно притянула к себе и поцеловала.

– Будьте осторожны, Павел Филиппович, – произнесла она жарко, когда отстранилась. – Вы мне нужны живым.

– Сделаю все, что возможно.

– Уж постарайтесь. Иначе найду и…

Она не закончила предложение, но я отчего-то не смог сдержать улыбки. Бережно отвел ото лба девушки светлую прядь и заправил ее за ухо.

– Как закончу дела, обязательно позову вас на свидание, – пообещал.

– Ловлю на слове, – хитро усмехнулась девушка и вручила мне папку с бумагами. – Вот документы по делу. Я отметила важные моменты.

– Спасибо, – искренне поблагодарил я и через силу заставил себя отвернуться от девушки, чтобы шагнуть в сторону порога.

Но резко развернулся и сгреб девушку в охапку, слегка приподняв над полом. Она охнула и удивленно распахнула глаза.

– Вы невероятная, – я наклонился, чтобы коснуться ее губ поцелуем.

Затем я бережно поставил Арину на ноги и быстро покинул дом.

Гриша ждал меня у машины и, кажется, не особенно удивился, когда я подошел.

– Доброе утречко, мастер. Может вам требуется куда доехать? – прищурился парень.

– Верно. Надо, – кивнул я и забрался в салон. – А ты тут случайно?

Водитель занял свое место и зыркнул на меня через зеркало заднего вида.

– Мне велено быть тут, чтобы вас кто недобрый случайно не посадил и не увез в темные леса, – ответил он в манере старого сказителя.

– Даже спрашивать не стану, кто и что велел, – усмехнулся я и продиктовал нужный адрес.

– Я с вами по всем злачным местам проедусь, Павел Филиппович, – вздохнул Гришаня. – Скажу кому, что сам по своей воле в суд катался, так меня засмеют.

– А ты не говори, – посоветовал я. – Соври, что на кладбище некроманта катал. И оттуда он вернулся с мешком, в котором громыхали косточки.

– Никто в такое не поверит. У меня нет настолько наивных знакомцев.

До нужного места мы добрались достаточно быстро. Гриша пообещал дождаться меня, и я подумал, что в ближайшее время надо будет решить вопрос с водителем, чтобы все было по совести и по чести.

Коридор здания суда был пуст, что порядком меня удивило. Обычно суды первой инстанции были загружены так, что заседания приходилось сдвигать на пару часов. Здесь же не было почти ни души. Только на паре лавочек сидели, ожидая вызова, несколько человек. И я мысленно поблагодарил Искупителя за то, что решил приехать к назначенному судьей времени. И едва успел подойти к кабинету, на ходу листая переданные мне Ариной Родионовной бумаги, как створка открылась, и в коридор выглянула девушка. Она осмотрела проход, назвала имена участвующих в деле. И с лавки у стены напротив встал мужчина средних лет, который направился к кабинету. Я же поспешно достал из кармана удостоверение. Девушка забрала документы и оставила нас у закрытой створки.

– Добрый день, Павел Филиппович. – начал мой оппонент.

– Добрый, – ответил я, листая бумаги. Взгляд цеплялся за отмеченные места, которые Нечаева выделила цветным роллером.

– Признаться, не думал, что оппонент попадет к народному адвокату, – продолжил мужчина.

– Почему?

– Говорят, вы бросили практику, чтобы уйти в политику. Давно не ведете прием в дежурные дни, да и заседаний с вашим участием я не припомню, – пояснил мужчина.

– Слухи о завершении моей карьеры сильно преувеличены, – пробормотал я, и только через секунду до меня дошел смысл слов собеседника. – В политику? Кто вам такое сказал?

– Слухами Петроград полнится, – улыбнулся мужчина. – Да, выборы в Государственную Думу уже через пару месяцев, времени на компанию мало, но вы успели произвести впечатление на народ.

– Слухи, – задумчиво повторил я, и в этот момент дверь в кабинет судьи открылась, и в коридор снова выглянула помощник:

– Проходите, – произнесла она, и мы направились в кабинет.

Судья уже ожидал нас за трибуной. И едва я вошел, он с интересом взглянул на меня. Мы встали за столом напротив трибуны, дождались, окончания вступительной части заседания. А затем, когда мы уже сели за стол, судья уточнил:

– Надеюсь, вы не хотите заявить вызов свидетеля из призраков, Павел Филиппович?

Я покачал головой:

– Увы, уважаемый суд.

Секретарь, которая немного побледнела при вопросе судьи, облегченно улыбнулась. Егор Игнатьевич же, узнав, что призрачных свидетелей не будет, и вовсе расцвел как храмовый колокол. А в его глазах разгорелся азарт. Видимо, он решил, что без помощи призраков сможет одержать победу над вчерашним выпускником лицея, у которого за плечами было полтора заседания. Судья же, наоборот, едва заметно скривил губы:

– Признаться, Павел Филиппович, вы создали очень забавный прецедент в праве Империи. Такого не было со времен правления Николая Третьего.

– Он тоже вызывал призраков в суд? – полюбопытствовал я, и судья улыбнулся:

– Про подобное я не слышал даже в юридической академии.

Он покосился на висевшие на стене часы и вмиг посерьезнев, произнес:

– Но вернемся к делу. Итак, Егор Игнатьевич, вам слово.

Мой оппонент встал из-за стола и откашлялся:

– Мой доверитель отправился на рыбный промысел, – начал он. – Вернее, они собирались с истцом вдвоем, но мой клиент решил закинуть сеть с берега, пока ждет брата у лодочного домика. Он забросил сеть, а когда вытащил ее, она оказалась полной рыбы. В этот момент, на берег пришел истец и принялся требовать половину улова. Но так как рыба была в сетях моего доверителя, а истец пришел уже после того, когда улов был вытащен, и не принимал участия в промысле, то его притязания не имеют никаких оснований…

Я слушал это вполуха, но сделал вывод, что линия защиты решила убрать из истории лодку. Видимо, потому, что ответчик смог донести, что управление лодкой подразумевает хотя бы маленькую, но команду. А в одиночку на промысел на лодке никто не выходит. И поэтому Егор Игнатьевич решил выстроить защиту на чуде. В надежде, что я и судья видели рыбалку только по телевизору. Что ж, это хорошо.

Судья заинтересованно выслушал речь, и когда представитель закончил, кивнул: