Текст книги ""Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ)"

Автор книги: Илья Романов

Соавторы: Павел Барчук,Сергей Орлов,Марина Рябченкова,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 229 (всего у книги 339 страниц)

– А с виду не скажешь, – стараясь не показывать улыбки, ответил я.

– Это да. Я держу себя в форме, мастер Чехов. По утрам пробежка. Вечером гуляю в парке с собаками. Пару раз в неделю хожу на тренировки. И всем советую не пренебрегать физической активностью. Но вот чего не ожидал, так это таких вот вывертов памяти.

– Вы ко мне по делу? – напомнил я.

– А, да, – ответил Волков. – Вы наверняка уже наслышаны о произошедших событиях с «Сотней».

– Какие именно события вы имеете в виду? – я сделал вид, что не особо понимаю, о чем он говорит.

Волков понимающе хмыкнул и уселся в кресло.

– Однако не могу не заметить, что вы, Павел Филиппович, оказались темной лошадкой. Я полагал, что вы обычный дворянчик, который заигрался с помощью простолюдинам. Или же решили выбить себе таким образом место в Думе.

Я тяжело вздохнул. И подумал, что раз даже Волков решил, что я рвусь в политику, то неудивительно, что в этом заподозрил меня и сам император.

– Если вы все же решитесь на это, мастер Чехов, то поверьте: в моем лице вы найдете искреннюю поддержку.

– Спасибо. Но думаю, что мне не захочется идти в политику.

– Жизнь длинная, – возразил мужчина и повел плечами. – Но вернемся к цели моего визита. Жандармы из третьего отделения сейчас на волне успеха и не думают отдыхать. Они устроили облавы на наши переговорные центры. Ну, где мы оказываем посильную помощь в борьбе с финансовыми организациями.

– Но ведь ваши центры не ведут никакой противозаконной деятельности. Или я о чем-то не знаю?

– Мы давно ведем исключительно законную деятельность и пытаемся помочь простым людям, – заверил меня Волков. – Поэтому жандармы хотят, как говорят на каторге, «подтянуть нас за старое». Вряд ли у них, конечно, что-то выйдет, но сами понимаете: жандармы не прочь иногда подтасовывать факты, только чтобы дело закрыть.

– Понимаю, – не стал спорить я.

– Я хочу, чтобы все было по закону. Пусть роют и копают, то не зарываются.

– В случае чего я окажу вам посильную помощь, – поспешно заверил я гостя.

– Спасибо, Павел Филиппович, – поблагодарил меня он. – Не то, чтобы я боюсь каторги, я там был. Просто… не хочется оставлять занятие, которое мне по душе. А без меня вся эта идея потерпит крах. Мне не повезло найти себе преемника. Того, кто смог бы подхватить начатое мной дело.

– Все еще впереди, – предположил я.

– Вашими бы устами… – проговорил Волков и поднялся на ноги. Пожав мне руку, направился к выходу. Но уже у двери остановился и уточнил:

– Простите за бестактный вопрос, мастер Чехов, но эта ваша гостья… кто она?

– Родственница, – односложно сообщил я. И поспешно добавил: – Дальняя.

Ответ прозвучал нелепо, но Волков принял его. Ну, или сделал вид, что принял.

– Дальняя родственница, – повторил он.

А затем решительно вышел из кабинета.

Глава 4. Возращение в мир

– Стоит предупреждать о таких гостях, Павел Филиппович, – прошипела появившаяся в кабинете Яблокова, как только посетитель вышел за порог. – Желательно за несколько часов, чтобы я успела покинуть дом и спрятаться на другом конце Петрограда.

– Простите, Людмила Федоровна, Волков позвонил мне за несколько минут до визита. Я очень переживал, что они с Плутом столкнутся в приемной. «Сыны» и «Кадеты» не являются друзьями.

– Они никогда не вели конкурирующий бизнес, – пояснила женщина. – Глава «Сынов» нагонял на врагов такой жути, что с ним старались не связываться.

– Странно, что в результате они сцепились с «Черной сотней», – произнес я.

– После смены лидера монархисты потеряли всякий страх, – пояснила женщина.

– Смены лидера? – удивленно уточнил я, но соседка резко отмахнулась и взглянула в окно. И тут же отпрянула.

– Вот же призраки прошлого, – пробормотала она. – Никак не отстанут.

Я посмотрел на улицу. Кадет все еще стоял во дворе и задумчиво рассматривал дом. Это длилось довольно долго, словно он пытался запомнить расположение кирпичей в кладке. Но я отчего-то был уверен, что Волков знает, что мы с Яблоковой сейчас находимся в моем кабинете. И просто наблюдает за движением силуэтов за шторой.

– И что бы это значило? – нервно отозвалась женщина. – Надо попросить Ярослава, чтобы пнул волчару…

Однако в этот момент мужчина развернулся и широкими шагами направился к припаркованной неподалеку машине.

– Не стоит использовать призраков как оружие, – мягко возразил я.

– Хороший он человек, – послышался за спиной голос Яблоковой, и я с удивлением обернулся.

– Однако мне показалось, что вы от него не в восторге.

– Он один из немногих, кто вполне может понять, кто перед ним. Я не против Волкова. Но он проницателен. И вовсе не так прост, как многие бандиты времен Смуты. Хоть он и шел большую часть жизни по кривой дорожке, но дураком никогда не был.

– Последний раз вы видели его во времена Смуты, – напомнил я, глядя в спину удаляющемуся кадету. – Люди меняются.

– Такие как Юрий не меняются, Павел Филиппович, – холодно возразила соседка. – Он человек со стержнем. Его не сломала даже каторга. Поверьте, я знаю, о чем говорю. Многие возвращались другими – озлобленными и лютыми, ненавидящими всех, кто остался не обожженным каторгой. А у Волкова даже взгляд прежний. Он никогда не был тихоней. Но и жестокости в нем не было. Сколько помню, он всегда возвращал людям долги, не обижал слабых и не давал обещаний, которых не мог исполнить.

Я внимательно взглянул на соседку и уточнил:

– Хорошо его знали?

– Достаточно, – уклончиво ответила дама и отвела глаза. – Времена были страшными. Приходилось держаться надежных людей. Мы жили одним днем и порой… Впрочем, неважно, – она тряхнула головой. – Зачем он приходил?

– Новый начальник третьего отделения решил объявить войну крупным бандам, – ответил я.

Людмила Федоровна усмехнулась:

– А мир меняется. Во времена Смуты такой начальник не прожил бы и суток. Его бы попросту застрелили. Или назначили награду за голову. А теперь вчерашние хозяева города прячутся по норам.

– Зачем? – не понял я. И поспешно уточнил: – Назначать награду. Разве у крупных банд не было своих бойцов?

– Чтобы показать, кто на самом деле правит Петроградом, Павел Филиппович, – ответила женщина. – И в качестве издевки над жандармами. Мало просто убить, надо сделать из этого урок, пугалку для молодых и дерзких.

– И что? Это работало?

– Начальника мог убить кто-нибудь из подчиненных, – бесхитростно ответила Яблокова. – Или даже вчерашний друг. Семейный лекарь. Просто потому, что задолжал кому-то. Или потому, что не хватает денег. Находилось много еще всяких «или». Слабостей у людей всегда хватало.

Я покачал головой:

– Дикие времена. Никакой чести.

– И уважения к высокорожденным, – с усмешкой добавила Яблокова. – От Демидовых осталось большое наследство, которое делила вся Империя. Старые семьи, новые фамилии, крупные банды. Все хотели оторвать кусок пожирнее. И твой отец, Павел Филиппович, не просто работал в те времена в охранке. Он бросил вызов продажной системе и бандам, которые правили городом. Несмотря на то что у него была семья. Был юный наследник. Ему было что терять. Но он решил бороться за спокойствие подданных Империи. Если уж откровенно, это большое чудо, что ваш батюшка выжил. Что семейный особняк Чеховых не сгорел дотла вместе со своими обитателями.

– Никогда бы не подумал, что владелица ломбардов будет говорить о жандарме с таким уважением, – отметил я.

Людмила Федоровна вздохнула, и на секунду мне показалось, что ее щеки едва заметно покраснели. Она подошла к стене, на которой висела одна из ее любимых картин, и поправила раму.

– Чтобы там не говорили, но никому не хотелось жить по законам анархии, – глухо пробормотала женщина. – Все хотели пусть шаткого, но мира и уверенности в завтрашнем дне. И молодой начальник охранки тогда показался путевым. Я рада, что мы в нем не ошиблись.

– Мы? – спросил я, зацепившись за слово.

– Заговорил ты меня, Павел Филиппович! – резко воскликнула женщина, явно желая перевести беседу в другое русло. – А у меня, между прочим, еще много дел.

Она направилась прочь из кабинета, и я не стал задерживать соседку. Было ясно, что Яблокова не продолжит откровенничать, если уже решила, что с меня хватит информации. Стоило признать, что, несмотря на наши частые откровенные беседы, я преступно мало знал о Яблоковой. Она не собиралась делиться со мной некоторыми секретами своего прошлого. Давить на женщину я не хотел, искренне полагая, что каждый имеет право на приватность. Рано или поздно Людмила Федоровна захочет рассказать о себе. А если нет… что ж, пусть так все и останется. В конце концов, некоторые тайны стоит не вытаскивать на свет.

Есть вероятность, что Волков мог предположить, кого именно встретил в нашем доме. Но в то же время я понимал, что кадет не станет пытаться найти в этом знании выгоду. И дело вовсе не в его благородности, а в том, что он прекрасно понимал: бодаться с семьей Чеховых ему не стоит. Он был совсем не глуп.

Я вышел из кабинета и уточнил у Арины Родионовны:

– Вас не напугал наш гость?

– Странный он, Павел Филиппович, – смущенно произнесла девушка, поведя плечами.

– Что вас насторожило?

– Обычно люди реагируют на мой голос. Но этот…

– Волков, – подсказал я.

– Да, Волков. Он отмахнулся от меня, словно и не услышал.

– Вы говорили, что не воздействуете на людей, которые не желают делать то, что вам нужно.

– Но я добавила в голос силы, – нехотя призналась девушка.

– Юрий работает с людьми и много общается, – пояснил я. – Быть может, дело в том, что он часто спорит и не слушает собеседника?

– Есть такая вероятность, – нахмурилась Нечаева. – Просто непривычно ощущать себя обычной человечкой.

Я улыбнулся и покачал головой:

– Вы никогда не будете обычной.

Со второго этажа донесся грохот.

– Людмила Федоровна все еще пытаться пройти сквозь стены? – удивился я.

– Иногда случается, – подтвердила Арина Родионовна. – Особенно когда волнуется. Она начинает торопиться и забывает, что вновь обрела плоть и кровь.

– И что же ее так взволновало?

Нечаева посмотрела по сторонам, словно проверяя, не подслушивает ли кто нас. А затем, понизив голос, прошептала:

– Ей пришло письмо.

– От кого? – удивился я.

– На конверте стоял штамп банка. Вероятно, это выписка. Я не успела уточнить. К тому же наша Людмила Федоровна ужасно радуется любому обращению и даже рекламным листовкам. Она убежала наверх с конвертом.

– Надо оформить подписку газет на ее имя, – предложил я.

– Сделаю, – улыбнулась девушка.

Над головой вновь раздался шум, и я добавил:

– Пойду посмотрю, что там происходит. Если придут еще посетители, пусть подождут в приемной.

– Хорошо, Павел Филиппович, – ответила Арина Родионовна.

Она вернулась к работе. Я же направился к лестнице.

* * *

Дверь в комнату Яблоковой была приоткрыта, и через небольшую щель я заметил стоящую у шкафа Людмилу Федоровну. Рядом на кровати были свалены вещи, которые она скопом вынула из гардероба. Часть одежды, которые соседка, видимо, уже примерила, валялись скомканными в кресле.

Яблокова стояла у зеркала в темно-зеленом платье в пол и несколько мгновений придирчиво рассматривала свое отражение. А затем сдернула с головы аккуратную шляпку с вуалью и раздраженно бросила ее на пол.

– Дрянь, – процедила женщина.

– Что не так с этой вещицей? – уточнил я, отворяя дверь настежь и уперевшись плечом в дверной косяк.

Женщина вздрогнула и резко обернулась:

– Когда входишь в комнату к даме, Павел Филиппович, нужно стучаться. А если бы я была здесь в исподнем? Или вовсе без него?

Это заявление меня немного смутило. Потому что я и правда вошел в комнату слегка не вовремя.

– Просто дверь была приоткрыта, и… – начал было я, но Людмила Федоровна махнула рукой.

– Ладно. Но впредь…

– Понял, – поспешно согласился я. И напомнил: – Когда-то вы тоже входили ко мне в любой удобный для вас момент.

– Это другое, – нахмурилась женщина. – Во-первых, я была мертвой. Вот.

– А во-вторых? – беспечно улыбнулся я.

– Не умничай, Паша! Я ведь могу забыть, что отношусь к тебе как к родному.

– И чем мне это аукнется? – решил я подыграть Яблоковой, которая любила грозиться.

– Я верну тебе еловую зубную пасту. И каждый день буду подменять любую другую на эту гадость.

– Сдаюсь, – посерьезнев, я вскинул ладони вверх и решил сменить тему. – Так что не так с этой шляпкой?

– А что с ней так? – недовольно отозвалась женщина.

– По мне так она замечательная, – пояснил я и щелкнул пальцами, призывая тотем. – И очень подходит к вашему платью.

Появившийся в углу комнаты пенек тотчас поднял шляпку и осторожно протянул ее Яблоковой.

– Нечестно использовать Бусю, чтобы меня успокоить, – проворчала женщина, забрав шляпку у тотема.

– Как вы его назвали? – оторопел я.

– Буся, – словно не замечая моего шока, повторила Людмила Федоровна, и пенек довольно застрекотал. – Среди своих братьев он самый ласковый и вежливый.

Тотем прищурился как кот на солнце, и на его корнях появился небольшой зеленый росток.

– Наверно, я слишком часто вызываю их из межмирья, – пробормотал я.

– И это хорошо. Малышам полезна смена окружения, – продолжила Яблокова. – Не стоит постоянно держать их на болотах.

– Там они в безопасности, – возразил я.

– Им и здесь ничего не грозит, – фыркнула Яблокова. Она вновь водрузила на голову отбракованную ранее шляпку и с интересом уточнила: – Думаешь, что она мне и впрямь идет?

– А куда вы собрались, позвольте полюбопытствовать?

– В банк, – ответила женщина, бросив на меня острый взгляд. – И для меня это важно.

– Понимаю, – кивнул я. – Вы давно не имели доступ к своим деньгам.

– Дело не только в этом, – отмахнулась Людмила Федоровна. – Мне ужасно хочется потрогать содержимое своих банковских ячеек. Пальцы буквально чешутся от предвкушения.

– Понимаю.

– Но вот что я подумала, – продолжила Яблокова. – Служащие в банках работают ужасно долго. Я их прекрасно понимаю. Это буквально лучшая работа в Империи. А то и в мире. Целыми днями у тебя есть доступ к хранилищам и всему, что в них находится. Пачки свежих рублей, которые только привезли с Императорского Монетного Двора, векселя, облигации. Золото…

Глаза соседки мечтательно затуманились. И она словно бы перестала меня замечать. Ее взор был устремлен куда-то сквозь предметы, в одну только ей видимую точку.

– Я уверена, эта близость к финансам и продлевает им жизнь. Так вот, я выведала у Фомушки, что управляющий там тот же самый, который работал в Смуту.

– Он знал вас? – обеспокоенно уточнил я.

– Лично, – вздохнула женщина и закатила глаза. – И он помогал мне переводить деньги через третьих лиц на мои собственные счета.

– Вон оно что, – я покачал головой.

– Кто ж мог предугадать, что этот проныра собирается так долго не помирать? – возмутилась Яблокова. – Что мешало ему спиться? Или начать курить? Это ведь здорово укорачивает жизнь.

– Хочу вас успокоить, – усмехнулся я. – Этот самый управляющий уже умудрился обидеть Фому Ведовича, решив, что наш Питерский – мошенник.

– Зараза! – вздохнула соседка.

– И я предупредил управляющего, что в следующий раз, если он оскорбит кого-то из нашей семьи, то бедолаге придется несладко.

– Ты полагаешь, следует дать ему знать, что я отношусь к роду Чеховых?

– Безусловно, – кивнул я. – Вам стоит воспользоваться машиной семьи…

Я осекся, понимая, что после ухода Фомы я так и не успел обзавестись водителем.

– Я могу сама вести машину, – неожиданно предложила Людмила Федоровна.

– Вы? – удивился я.

– Именно, – весомо заявила Яблокова и криво усмехнулась, – И помни, Чехов, если ты сейчас скажешь, что женщина за рулем к несчастью, то горько пожалеешь об этом!

Она указала в мою сторону пальцем, и я поспешно попятился:

– Что вы, Людмила Федоровна! И в мыслях не было! Вам я доверяю. Ключи под козырьком, документы в бардачке. Но полагаю, что вряд ли кто-то из жандармов решится остановить машину с нашими номерами.

– То есть… я правда могу сама сесть за руль? – уточнила женщина и взволнованно прижала руки к груди.

– С вами будет Ярослав, – тут же выдвинул я условие. – Он хоть и невидим, но сумеет в случае чего нажать на педаль или вывернуть руль.

– Никто у меня ничего вывернуть не сможет, – женщина гордо выпрямилась. – Не переживай, княжич. Не разобью я твою машинку.

– Да не за машину я беспокоюсь, – начал было я, но Яблокова только отмахнулась. Степенно проследовала мимо меня, а потом буквально бегом направилась к лестнице, оставив меня одного.

– Ярослав! – через несколько мгновений раздался ее голос на первом этаже. Он прозвучал так громко, что даже перегородки не смогли заглушить звук. – Собирайся, мы едем по делам!

– Нельзя бабу сажать за руль, – прозвучал скрипучий голос Козырева, который вынырнул из стены.

– Попробуй сказать это Людмиле Федоровне в лицо, – улыбнулся я.

Козырев насупился.

– Невеликого ты обо мне мнения, Павел Филиппович, – произнес он, и в его голосе я услышал нотки обиды. – Я люблю пошутить или разыграть кого-нибудь. Но скудоумным я никогда не был. Ни при жизни, ни в посмертии.

– Тогда к чему это замечание про женщину за рулем? Или ты думал, что я смогу ей это высказать?

– Ну-у-у – неопределенно протянул Василий, и я усмехнулся.

– Я тоже не скудоумный, мастер Козырев. И даже ваша бездарная провокация не смогла бы заставить меня…

– Ничего она не бездарная, – тут же возмутился Козырев.

– То есть про провокацию мы не отрицаем? – хитро прищурившись, уточнил я.

– Одно слово «адвокат», – пробормотал враз поскучневший Василий, явно понимая, что его хитрый план раскрыт.

– По статистике, женщины водят не хуже мужчин, – послышался из стены голос Бориса, а через мгновение призрак вошел в комнату.

– По какой такой статистике? – мигом уцепился за фразу Козырев, который явно задумал новую каверзу.

– Дорожно-транспортных происшествий, – ответил Борис.

– А кто эту статистику составляет?

– Жандармы, которые прибывают на место происшествия, – растерянно ответил библиотекарь.

Василий едва заметно усмехнулся, явно подводя каверзу к кульминации. И открыл было рот, собираясь захлопнуть ловушку, но диалог прервал шум мотора, послышавшийся во дворе. И я поспешно выскочил из комнаты, так и не дослушав, чем закончится словесная баталия призраков.

Быстро спустившись по лестнице, я вышел в приемную, и оказался на крыльце аккурат в тот момент, когда авто с номерами семьи отъезжала от дома к арке двора. Причем Яблокова старалась не торопиться. Вела она медленно и аккуратно. У створок арки машина притормозила, и в окне показалось счастливое лицо Людмилы Федоровны. Помахав мне рукой, она крикнула:

– Постараюсь скоро обернуться! Не скучайте без меня!

Я хотел было ей ответить, но в этот момент ворота распахнулись, и машина выехала со двора.

– Угробит бричку, – мрачно предрек Козырев.

– Страховка покроет расходы, – отмахнулся я. – Главное, чтобы все были счастливы.

– По статистике… – упрямо заговорил Борис Николаевич.

Однако я решил не слушать разгорающийся спор и вернулся в приемную.

Глава 5. Гости

Арина Родионовна поставила передо мной чашку с чаем. И лишь в этот момент я понял, что сижу за столом и бесцельно смотрю в пространство перед собой.

– Я могу вам чем-то помочь? – спросила девушка, занимая пустующее кресло.

Она сложила на колени руки и приготовилась слушать. И от ее компании мне вдруг сделалось легко и просто. Словно я вновь стал мальчишкой, которого привезли на лето в деревню. И впереди только солнце, река под полотном утренних туманов, аромат скошенной травы и ночи, полные звезд.

Я замер, осознавая, что все мои эмоции были слишком яркими для воспоминаний. И уже иначе взглянул на свою невесту. Она лишь улыбнулась и пожала плечами.

– У меня появились новые таланты, – призналась она. – Вот, решила на вас их опробовать.

– Это было… сказочно, – только и смог произнести я.

– Раньше я умела рассказывать чудесные сказки, которые были способны усмирить любого лиходея или зверя. Каждую нечисть… – девушка посмурнела и покачала головой. – Но однажды я перешла черту и стала опасной.

– Никогда в это не поверю…

– Вы знаете, что власть делает со смертными, – возразила моя невеста. – Представьте, что она способна сотворить с вечным существом?

– Неужели вы и впрямь были бессмертной? – удивился я.

– Может, я и сейчас такая, – беспечно предположила девушка. – Проверять не приходилось, Я никак не решусь поговорить с родителями по этому поводу. Не хочу их расстраивать или обижать. Они так привыкли считать меня своей, что и сами поверили в то, что мы родные.

– Может, они так считают, потому что вы их в этом убедили? – спросил я.

– Скорее всего, так и есть, – вздохнула Арина Родионовна. – Матушка когда-то ужасно переживала, что не может иметь детей, и я расту без сестер и братьев. И я обняла ее, попросив никогда больше не мучать себя этим. После этого мама уже никогда не грустила из-за этого.

– Разве же это плохо? – я поднялся на ноги и обошел стол. Сел рядом с креслом на пятки и заглянул в девичье лицо.

– Не знаю, имела ли я право… Вдруг однажды я поверю, что вправе решать, кому какие эмоции следует испытывать?

– Я буду рядом, – пообещал я и взял ее ладонь в свою. – И мы вместе со всем справимся.

– Хорошо, – улыбнулась девушка, и мир вокруг заискрился радостью.

– Куда прешь! – послышалось со стороны крыльца, и я тотчас вскочил, призывая щелчком пальца тотем.

– Оставайтесь здесь, – попросил я Арину Родионовну и вышел в приемную.

Рядом со мной появились взъерошенные тотемы и растерянный Борис Николаевич.

– А что происходит? – уточнил он, пытаясь пригладить растрепанные волосы.

– Мне нужен Павел Филиппович, – раздался доброжелательный голос, и я шумно выдохнул.

– Ложная тревога, – объявил я, направившись к двери.

Но сильная рука неожиданно ухватила меня за плечо, остановив в полушаге от порога.

– Ни с места, – просипел призрак, враз перестав казаться простачком. – Я проверю.

Дух выскользнул наружу, и тут же пахнуло озоном.

Рядом со мной материализовался Леший и Минин. И без приказа рванули вперед. Я даже не успел удивиться такому своеволию.

Позади послышался шорох, и я обернулся, заметив, как к окну тенью метнулась Нечаева.

– Отзовите мертвых, – отрывисто попросила она.

– Отставить, – приказал я, ни секунды не колеблясь.

– Гостей встречать следует вовсе не так, – нахмурилась Арина и поправила волосы. Мне показалось, что на макушке у нее мелькнул белый кончик кошачьего уха.

Я распахнул дверь и едва не выругался. Призраки стояли поперек дорожки, загораживая вход от посетителей. Было ясно, что пришедших они считали опасными.

– Рахмат! Алена! Рад вас видеть! – воскликнул я, давая понять защитникам, что им стоит разойтись.

Цирюльник крепко обнимал свою спутницу, прижимая ее к себе. А она испуганно озиралась по сторонам.

– Простите, сработала моя сигнализация, – с извиняющейся улыбкой пояснил я. – Новые призраки не знакомы с вами. И решили, что вы пришли не с добрыми намерениями.

– У нас с собой нет оружия, – немного нервно усмехнулся Рахмат.

– Мы пришли с миром, – вторила ему девушка.

Я невольно залюбовался этой парой. Смирнову я помнил немного испуганной, неуверенной девицей, которую родственники пытались против ее воли выдать замуж. Она покинула наш дом вместе с госпожой Сато. Та дала слово, что не обидит свою будущую невестку. И похоже, выполнила обещание.

Поняв, что им ничего не грозит, Рахмат нехотя выпустил девушку из объятий. Она также без особого желания отступила от спутника на полшага и подарила ему открытую улыбку.

– Простите, мастер Чехов, – подал голос смущенный происходящим Евсеев. – Я подумал, что пришел кто-то недобрый.

– И почему вы так решили? – уточнил я.

– Коты переполошились, – пояснил мужчина. – Пряник зашипел так, что у меня волосы дыбом встали.

– Простите, – смущенно пробормотала Алена и пожала плечами. – Это моя вина.

– Тут нет ничьей вины, – раздался голос Нечаевой, которая вышла на порог. – Просто домашние коты у нас немного избалованы.

Девушка обошла меня и смело шагнула к пришлым.

– Мы вам рады. Давайте пройдем в дом и выпьем чаю.

Гости переглянулись и вопросительно посмотрели на меня.

– Моя невеста права. Я сам должен был предложить вам войти, – отозвался я и с удовольствием заметил, как покраснели щеки у Арины Родионовны.

– Вы обручились? – ахнула Алена, и ее глаза вспыхнули восторгом. – Мы тоже!

Она вытянула перед собой руку, демонстрируя кольцо на пальце.

– Какое чудесное, – ахнула Нечаева, а я запоздало понял, что у моей нареченной кольца нет. И я даже не догадался исправить это недоразумение.

– Вы уж простите, что вас так встретили наши домашние призраки, – негромко извинился я, проходя в холл.

– Страшно представить, какими жуткими могут быть дикие, если одомашненные так умеют пугать, – покачал головой Рахмат. – Вы уж простите, что мы к вам прибыли без предупреждения. Так вышло, что мы проезжали мимо, и Аленушка решила во что бы то ни стало повидать свою подругу. Вашу призрачную даму, которая помогла ей в тот страшный день.

Мы с Ариной переглянулись, и Нечаева заговорила проникновенным голосом:

– Наша дорогая Любовь Федоровна гостит у бабушки Павла Филипповича. Они приятельствуют.

– Жаль, – вздохнула гостья. И тут же спохватилась: – Но я не об этом! Вы не подумайте, просто я несколько раз видела странный сон. И тетя Ия сказала, что мне стоит поведать о нем вам. Она уверяла, что вы поймете, о чем речь.

– Моя матушка обычно не ошибается, – кивнул Рахмат, поднимаясь по лестнице рядом со мной.

Мы оказались в гостиной. Из кухни тотчас выплыл чайник.

– Как неловко-то получилось, – бормотал себе под нос пристыженный Борис Николаевич, который решил нас уважить. – Едва не пришибли гостей нашего некроманта. И ведь пришлось бы потом терпеть этакое соседство. А зачем нам лишние призраки в таком небольшом доме? Съесть их нельзя, а оставлять – себе дороже…

– А что тут произошло? – из стены выбрался хмурый Козырев. – Я на пять минут отлучился, а здесь уже что-то стряслось. Вас совсем нельзя одних оставлять, что ли?

Борис недовольно зыркнул на приятеля, и тот даже крякнул от неожиданности.

– Это что за новость?! Ты в себя что ль поверил, малохольный? Чего выпучил зенки?

– Не ругайтесь, – шикнула на них Нечаева и погрозила пальцем.

И как раз вовремя, потому как в комнате стало заметно прохладнее.

– Присаживайтесь, – предложил я. – Алена, расскажите, о каком сне вы говорите?

– Тетя Ия уверяет, что у меня есть дар. Хотя я сомневаюсь… – она стыдливо потупилась, став похожей на себя прежнюю.

– Напрасно, – заявила Арина Родионовна. – У вас есть талант. Вам стоит доверять своим инстинктам.

– Мои сейчас вопят, что вы опасны, госпожа, – тихо проговорила гостья и робко подняла глаза.

– Только для тех, кто желает мне зла, – не стала отрицать Нечаева. В ее радужках мелькнули янтарные искры. – Вы тоже можете быть опасны для тех, кто станет вам грозить. Не стоит этого бояться. Принимайте в себе все – и хорошее и плохое.

Девушка облизнула пересохшие губы и покосилась на своего жениха. Тот мягко коснулся ее ладони, давая понять, что поддерживает ее.

– Почти неделю мне снится сон, в котором ваша призрачная соседка приглашает меня сюда. Она просит вернуть долг. Хотя не поясняет, как я могу это сделать.

Я нахмурился, не зная, что ответить. Рахмат вздохнул, и тут его взгляд упал на открытую книгу, что лежала на столике.

– Странно, – проговорил он и указал на иллюстрацию на странице, – никогда бы не подумал, что вы увлекаетесь мифологией Азии.

– Что? – удивился я.

– Эти змии являются духами силы моего народа, – охотно пояснил мужчина, беря в руки книгу. – Каждый из них отвечает за особую стихию. Не только стихии земли, огня, воздуха и воды. Но и за страх, ревность, обиду, любовь. Каждый змий способен усиливать или уменьшать чувство, которым он владеет.

– Но в книге об этом нет ни слова! – поразился я.

– Никто не заботился о переводе наших свитков, – с грустью поведал мужчина. – Для меня не секрет, что большинство ваших соотечественников считают нас варварами. И они полагают, что наша культура недостаточно богата.

– Вы правы, – вынужден был признать я.

– Печально, но из-за этих стереотипов мало кто по-настоящему готов узнать о нас все, что мы можем рассказать.

– Культура родины Сато очень интересная, – кивнула Алена. – Рахмат часто читает мне легенды своего народа. Некоторые из них очень похожи на истории из бытия Искупителя.

– Так что же со змеями? – уточнил я, понимая, что мы можем уйти от темы.

– Змиями, – поправил меня Рахмат и едва заметно улыбнулся. – Мы почитаем их как посланников верхнего и нижнего миров. Каждого из них стоит задобрить. И даже покровитель боли может быть полезным.

– Чем же? – нахмурился я.

– Тем, что способен не только причинять боль, но и унять ее, – спокойно пояснил гость. – Даже чрезмерная любовь может быть ядовитой. И нужно просить давать лишь те эмоции, которые человек способен вместить в себе. И укротить. Если же их становится слишком много, то человек будет страдать.

– Каждый змий имеет свой облик? – с любопытством спросил я.

– Все так, – кивнул мужчина. – И даже мельчайшие детали могут отличать змия надежды от духа ярости.

– Духа? – ухватился я за оговорку Рахмата.

– Старики зовут их именно так, – согласился гость. – Я не настолько хорошо знаю всех змиев. А вот моя матушка в этом разбирается. Когда-то она намеревалась служить в храме. Но ее изгнали из-за ее таланта.

Я встал на ноги и прошелся по комнате. Никто не отвлекал меня от размышлений, и на какое-то время я даже забыл, что нахожусь здесь не один. Но затем спохватился.

– Простите великодушно, но вы меня удивили, уважаемый Рахмат! Могу ли я попросить вас принять меня и моего друга в доме вашей матери?

Если гость и удивился моей просьбе, то виду не подал. В очередной раз я поразился тому, каким спокойным он казался.

– Конечно. Матушка будет рада вам и всем, кого вы считаете своими друзьями. Полагаю, все дело в змиях? Ведь вы о них желаете побеседовать?

– Да, именно так. Мне нужна консультация знающего человека.

– Выходит, мы не зря явились в ваш дом, – резюмировал Рахмат.

Алена вопросительно взглянула на жениха.

– Думаешь? – шепнула она.

– Вы даже не представляете, насколько это важно для меня и моей семьи, – уверил я гостей.

– Значит, скоро мы увидимся в доме матушки, – кивнул Рахмат.

– Быть может, вы сможете уговорить Любовь Федоровну тоже зайти? – вежливо попросила Алена. Увидев, что я замялся с ответом, добавила: – Я буду ей рада. Она ведь выделила мне приданое. Поддержала, когда была мне очень нужна.

– Стоит уточнить… – начал было я.

– Даже если она стала совсем другой, – вдруг добавила девушка и хитро прищурилась, став похожей на лису. – Я пойму и не стану закатывать сцен. Честно.