Текст книги ""Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ)"

Автор книги: Илья Романов

Соавторы: Павел Барчук,Сергей Орлов,Марина Рябченкова,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 209 (всего у книги 339 страниц)

Она не договорила, но я и без слов понял. Раньше ей было не страшно, потому как за спиной стоял важный родич и семья жениха. Теперь же Свиридова была одна. Без защиты титула и влиятельной семьи.

– Быть может, все не так страшно, как кажется? Вы уверены в словах той самой знающей дамы?

– Если бы дело было только в этом, – девушка тяжело вздохнула. – На днях я заметила, что за мной ходят какие-то люди в темной одежде. И когда я попыталась сбежать…

– У вас не получилось?

– Они поджидали меня у дома. Хотя и желали спрятаться. Но сложно это сделать в тесном дворе.

Я подумал, что Гордей немного перестарался с защитой девушки. И ему стоило предупредить ее о цветах, которые, как я уже понял, он добыл с клумбы у памятника императору.

Глава 21 Цветы и слезы

Я покачал головой и встал со стула. Прошел к окну и отодвинул край шторы. У арки стояла пара парней в темных костюмах. Один из них поднял лицо и, заметив меня, с улыбкой коснулся пальцами полей шляпы.

– Простите, что снова пришла к вашему порогу, когда мне стало страшно, – вздохнула Елена Анатольевна. – У меня появилась было шальная мысль позвонить Морозову, но я не решилась побеспокоить этого человека.

– Точнее, вы не захотели оставаться у него в долгу, – предположил я.

– Слова хорошего адвоката, – ответила девушка.

– Вы собирались обратиться к Станиславу Александровичу? – уточнил я, но гостья покачала головой.

– Нет, ему бы я позвонить не решилась. Слишком свежи мои воспоминания о визите в его загородный дом. Боюсь, что мне еще долго будет не по себе в присутствии Зимина.

– Этот милейший парень вас обидел? – удивилась Яблокова, и выглядело это достаточно искренне. – Но почему? Он ведь просто душка. Видели бы вы, как его любят наши котики. А коты не могут ошибаться.

– Он не обидел. Однако, мне пришлось какое-то время поработать на его конюшне.

– Простой достойный и честный труд никогда не вредит людям, – философски заметила Людмила Федоровна, и я с сомнением покосился на женщину, не веря, что Яблокова честно работала хотя бы день.

– Не так давно мне звонил Александр Васильевич, – продолжила Свиридова. – Мастер Морозов подтвердил, что я буду зачислена в штат нового отдела. А также дал понять, что я могу рассчитывать на помощь в случае потери фамилии. По телефону он показался мне приятным человеком.

– Не верьте первому впечатлению, – нахмурилась моя соседка. – Несмотря на то, что он супруг дражайшей Софьи Яковлевны, я точно знаю, что Морозов опасный человек. Всегда помните об этом и не показывайте ему своих слабостей.

– Вы с ним знакомы лично? – беспечно уточнила гостья.

Но я вмешался и не позволил Яблоковой откровенничать.

– Я не отказываю вам в помощи, Елена Анатольевна. Вот только вам никто не угрожает. По крайней мере, я точно уверен, что цветы вам были подарены от всего сердца. А сопровождали вас лишь для того, чтобы защитить от возможной опасности.

– О чем вы? – искренне удивилась Елена Анатольевна. – Вы ведь даже не видели этого безобразия в парадной.

– Зато я точно знаю, откуда были эти цветы.

– Вы были на кладбище, где разорили клумбу? – ахнула девушка и побледнела. – Альбина не обманула.

– Уж не Крупская ли у нее фамилия? – насторожился я, вспомнив историю про похищенные простыни.

– А вы откуда знаете? – Свиридова принялась обмахиваться салфеткой.

– Я встречал эту женщину.

– Она говорила, что водит знакомства с высоким обществом, – восхищенно продолжила Свиридова, но я усмехнулся:

– Когда мы виделись в последний раз, я пригрозил этой даме, что сообщу о ее деятельности жрецам. И поверьте, она редкая проходимка.

– Зря вы так, – смущенно пробормотала Свиридова.

– Пообещайте, что не используете полученную от меня информацию против человека, о котором пойдет речь, – попросил я.

Адвокатесса тотчас подобралась и деловито кивнула.

– Даю вам слово аристократа, Павел Филиппович.

Я же взял из стопки газет, которые Людмила Федоровна бережно складывала на оконном подоконнике, чтобы потом сделать месячную подшивку, одно из изданий. Затем развернул первую полосу и положил газету перед гостьей.

– Это вовсе не похоже на кладбище, не так ли? – я ткнул пальцем в фотографию разоренной клумбы у памятника императора.

– О чем вы… – начала было девушка и застыла с приоткрытым ртом.

Она прочла заголовок. Затем прижала к губам пальцы и из-под них послышался странный звук, который напомнил истеричный смешок.

– Вы хотите сказать, что цветы у моего порога были…

– Не с кладбища, – повторил я с усмешкой. – Я не стану утверждать, что тот, кто принес их в вашу парадную, обладает тонким вкусом. Но его жест многим девушкам пришелся бы по душе.

– Это же ужасно, – простонала Свиридова.

– Другие посчитали бы подобный жест очень романтичным, – заметила Яблокова с хитрой усмешкой.

– Мне ведь не пятнадцать лет, – фыркнула Елена, но выглядела при этом заинтересованной.

– В любом возрасте приятно получить внезапное внимание, – продолжила Людмила Федоровна, явно вспомнив о своих поклонниках. – Пусть даже мужчина, который оказал вам его вовсе не герой вашего романа.

– Герой? – встрепенулась Свиридова. – Кто мог такое сделать? В моем окружении…

Она осеклась. Я заметил, как глаза девушки расширились, а затем она с силой хлопнула ладонью по столу.

– Я поняла, кто мог такое учудить! Никто другой бы не додумался. Это ведь парень, которого я встретила тут, в вашей приемной. Его зовут Гордей Михайлович.

Я был удивлен, что Свиридова запомнила имя Петрова. Но девушка продолжила, размахивая руками.

– Он пошел меня провожать. Решился предложить пойти в ресторан. Конечно же я отказалась.

– Конечно, – кивнул я.

– Почему? – одновременно со мной поинтересовалась Яблокова.

– Что значит «почему»? – пораженно спросила гостья. – Я ведь видела его впервые в жизни.

– Сомнительный повод, чтобы не заглянуть в приличное место и не узнать человека получше, – резонно заметила Людмила Федоровна. – Он ведь вас не в мебелированную комнату в гостинице позвал.

– С него бы сталось, – фыркнула Свиридова. – Этот человек только недавно получил отчество, и прошлое у него сомнительное и туманное.

– Ничего туманного, – возразил я. – Все его прошлое уместилось в личном деле в жандармерии. Я сам его читал. И скажу вам откровенно, Петров – человек непростой. Он умен, честолюбив и не замаран кровью, насколько мне известно. Потому как человека с туманной репутацией Рипер не стал бы ставить во главе организации.

– Рипер? – пробормотала Яблокова, меняясь в лице.

– Во главе? – прошептала Свиридова и покачала головой. – Он из «Сынов»? Эта самая организация имеет зуб на моего отца, верно?

– Не исключено, – ответил я негромко.

– И этот Гордей решил таким образом отыграться на моем батюшке? Надумал опозорить судейскую дочь, чтобы…

– Вы все неправильно поняли, – я поднял ладони, призывая Свиридову сохранять спокойствие.

– Да неужели? – девушка вскочила со стула и прошлась по комнате.

Выглянула в окно и напряженно спросила:

– Вы считаете, что эти провожатые ходят за мной по приказу Петрова?

– Я в этом уверен.

– То есть за мной таскаются бандиты и следят за каждым моим шагом.

Гостья обернулась и в упор посмотрела на меня.

– Неужели ему настолько нужно сделать больно моему отцу?

Я покосился на Яблокову, и та сразу же встала на ноги.

– Пожалуй, я пойду полью цветы, – негромко сообщила соседка и направилась прочь из комнаты.

– Как же этот подонок удивится, когда узнает, что папеньке наплевать на свою старшую дочь.

– Этот, как вы пожелали выразиться, подонок, в курсе, что ваш отец от вас отказался, – отчеканил я.

– Что? – девушка попятилась, чтобы упереться в подоконник. – Откуда… Как…

– Судья работал на «Черную сотню». Как и семья вашего жениха.

– Бывшего жениха, – бросила девушка неприязненно.

– Нет ничего удивительного, что «Сыны» следили за его деятельностью. И о решении Анатолия Викторовича лишить вас фамилии стало известно в узких кругах.

– Я все понимаю, – резко отозвалась Свиридова. – Просто не ожидала, что Гордей…

Она закусила губу и покачала головой.

– Он показался мне искренним. Знаете, несмотря на то что мы с ним совершенно разные люди, я решила, что могу не ждать от него подлости. Отчего-то поверила, что он не станет делать мне гадости.

– И вы не ошиблись, – я нахмурился, не понимая, отчего девушка едва ли не плачет. – Я не знаю, чего вы себе надумали, Елена Анатольевна, но Гордей Михайлович обратился ко мне с просьбой.

– Какой? – собеседница обхватила себя руками.

– Чтобы я не топил судью Свиридова и не отправлял его на каторгу.

– На каторгу? – пораженно ахнула княжна. – Моего отца?

– Вы не знаете всех его дел. И поверьте, Анатолий Викторович натворил достаточно, чтобы отбыть в места, не столь отдаленные на долгие годы.

– И вы собираетесь отправить его на каторгу? – девушка с трудом заставляла себя оставаться на месте.

– А какой у меня был выбор? – жестко уточнил я. – Позволить ему пытаться разрушить мою жизнь? Анатолий Викторович не внимал голосу разума. Он пожертвовал даже вами – своей дочерью.

– Это уничтожит его. И Наталью… Искупитель, – девушка закрыла лицо ладонями.

Я пересек комнату и взял княжну за плечи.

– Перестаньте. Вам незачем терзаться. Ваш отец отправится в Московию и будет наслаждаться пенсией в какой-нибудь деревушке.

– Что? – Елена Анатольевна взглянула на меня с сомнением.

– Никто не посадит вашего батюшку.

– Спасибо, – девушка порывисто обняла меня и задрожала от плача.

От неожиданности я застыл на месте, а потом сообразил, что надо положить ладони на спину гостьи.

– Все хорошо, – смущенно пробормотал я. – Простите, что я вас расстроил.

– Ничего… – сквозь влажные всхлипы выдавила из себя девушка.

Я осторожно довел ее до стула и усадил на него. Затем подал салфетку.

– Простите, мне стоило догадаться, что для вас это все важно. Но я подумал… простите.

– Вы подумали, что я стервозная адвокатесса, которой плевать на бывших отца и сестру.

– Простите, – вновь сказал я, ощущая неловкость оттого, что девушка передо мной не стеснялась своих слез.

– Ничего, – повторил она и промокнула влагу с щек льняной тканью. – Просто я хорошо умею держать лицо. Это первое чему учат каждого дворянина – не показывать своих слабостей.

– И у вас прекрасно это получается.

– Никому не рассказывайте, что я перед вами расклеилась, – строго потребовала адвокатесса. – Иначе я на вас в суд подам. И засужу за клевету и наветы.

– Не стану, – согласился я.

– Значит, мой отец останется при титуле? – осведомилась девушка, немного успокоившись.

– Все так.

– И Гордей… Михайлович, просил вас об этом? Чтобы судья ушел на пенсию? Зачем ему это?

Я присел рядом с девушкой на пятки и заглянул ей в лицо.

– Вы очень умная, Елена Анатольевна. Подумайте сами, что могло заставить человека приволочь вам охапку редчайших цветов, за которые ему грозит острог, велеть своим людям следить за вашей безопасностью и попросить об одолжении некроманта? Он сделал это, чтобы вам не было больно. А зачем ему это – решайте сами. Я не стану облегчать вам эту задачу.

– Что вы натворили, чтобы девушка заплакала? – неожиданно донеслось от порога. – Ни на минуту оставить вас нельзя, Павел Филиппович!

В комнату вошла Яблокова, бросила на меня недовольный взгляд, и мягко уточнила у Свиридовой:

– Как вы, дорогая? Пойдемте ко мне в комнату. Я помогу вам привести себя в порядок. А потом задам трепку княжичу за то, что он вас обидел.

– Вы все неправильно поняли. Он меня ничем не обидел, – Свиридова попыталась за меня заступиться.

– Хорошая трепка лишней не бывает, – отмахнулась женщина и повела гостью к себе. – А потом вы можете остаться…

– Лучше вызвать мне машину, – послышалось уже из гостиной. – Я тут поняла, что мне ничего не грозит…

Мне подумалось, что дальше они справятся без меня. Потому я направился в свою комнату. Сел в кресло, взял из ящика стола чистый лист бумаги. И задумчиво принялся чертить на нем схему.

Итак, в Смуту в городе орудовала банда жандармов, которые вершили самосуд. Все члены, кроме моего отца и Морозова, которые отошли от дел, погибли. Причем Чернов, судя по всему, покинул мир живых одним из первых. Его забрала на перевоспитание Мара, но призраку удалось сбежать. И он вернулся в Петроград, где подчинил себе тело мироходца или не совсем человека, и теперь ходит по городу. Причем отпечатков, которые оставил носитель Чернова, в базе данных нет.

Значит, он не оказывался в поле зрения жандармов. А значит, воры которые пытались ограбить особняк, отпадают. Почти все, кто занимается в городе криминалом, еще с приютских времен оказываются у законников на карандаше. У многих банд даже есть специальные стенды, на которых члены группировки позируют на фоне ростовой линейки с номерной табличкой в руках. Были и исключения в виде людей, которые никогда не попадали под подозрение жандармов. Но таких людей были единицы. И занимались они в основном либо заказными убийствами, либо крупными аферами. Никто из них не полез бы грабить особняк бывшего жандарма.

Я откинулся на спинку стула и задумчиво взглянул на лист. Кто и с какой целью полез в этот проклятый дом? Вряд ли это был кто-то из местных. В жилом комплексе владения Чернова считались нехорошим не просто так. Жандармы-подельники, которые могли бы забраться в особняк, к тому времени уже пропали без вести и, скорее всего, были мертвы. Детей и семьи у Чернова не было. Если бы родня была, они уже давно узнали про этот особняк, и попытались вступить в наследство.

Единственной идеей, которая приходила на ум, была мысль про искателей всякого потустороннего. Типа журналистов, которые пробираются в дома с плохой репутацией, а затем пишут статьи про ужасы этих мест. Но многих из подобных журналистов ловили жандармы. И оформляли таких любителей на пару суток в отделение. Где по процедуре задержания должны были снимать отпечатки пальцев.

Я вынул из кармана телефон, задумчиво повертел его в руке. А затем набрал номер Беловой. Девушка взяла трубку почти сразу:

– Чехов, если ты нашел еще одну кувалду и тебе срочно нужны отпечатки, то лавочка закрылась на неопределенное время.

– Почему? – не понял я.

– После того как вы ушли, он сиял словно храмовый колокол в день рождения Искупителя. Никогда не видела его таким довольным. Он все повторял, что на пороге грандиозного открытия, которое впишет его имя в историю Имперской экспертной науки. А потом в его кабинет пришел этот высокомерный Вальдоров, достал удостоверение и заявил, что кувалда проходит по одному делу, связанному с имперской безопасностью. И если мастер Вахрушев не хочет отправиться из своего уютного кабинета прямиком к дознавателям кустодиев, кувалду придется отдать. По понятным причинам, эксперт не стал спорить с кустодием. Но после того как забрали улику, настроение у Василия Ивановича знатно испортилось. Так что в ближайшее время к нему не попасть.

– Жаль, – искренне ответил я. – Кто знает, возможно, у мастера Вахрушева и правда получилось бы совершить великое открытие. Но я звоню по другому вопросу. Хочу узнать, не проходили ли по спискам пропавших без вести журналисты. Скажем, за последние пару месяцев.

– Журналисты всегда пропадают. Работа у них опасная. Люди, которые суют нос в чужие дела, долго не живут.

– Работники не того типа, – поспешно поправился я. – Нужны те, кто шастают по заброшенным домам с плохой репутацией.

– Жди, – коротко ответила Белова и завершила вызов. Я же хотел было положить телефон на стол, но в этот момент аппарат снова зазвонил. На экране высвечивался номер Нечаевой. Я улыбнулся и принял вызов:

– Добрый вечер, Арина Родионовна.

– Добрый, – послышалось в динамике. – Как прошла встреча с экспертом?

– Ничего интересного, – ответил я. – Отпечатков пальцев нет в базе. Поэтому продолжаем искать. А как проходит ваш вечер?

– Чудесно. Распаковала подарок мастера Савельевой. Замечательная кукла. Прямо как живая. Знаете, Павел Филиппович, она механическая, на шарнирах. И может ходить, шевелить руками, и даже говорить несколько фраз. А еще, Савельева позвонила мне и пригласила посетить ее мастерскую. Чтобы показать рождения ее творений.

– Когда? – с интересом уточнил я.

– Завтра вечером. Мастер Савельева говорила, что сегодня особенная луна, которая помогает в волшебстве этого ремесла.

– Луна, – протянул я. – Интересно.

Я взглянул на лежащий на столе лист. И паззл в голове вдруг со щелчком сложился.

– Я перезвоню вам, Арина Родионовна, – торопливо ответил я и завершил вызов.

Глава 22 Подарок для Мары

Я взглянул на часы, висевшие на стене. Восемь вечера. Если поторопиться – можно закончить с подарком Маре уже сегодня. Откладывать это дело на завтра я не хотел. Время, отведенное владычицей подземного мира, уже подходило к концу. Да и Александр Васильевич может догадаться, что история про мимика – всего лишь байка. Особенно после того, как кустодии проведут экспертизу отпечатков силы с кувалды.

Был и еще один пункт, почему стоило торопиться. Арина Родионовна. Мастер Савельева не просто так заманивала Нечаеву в гости. А Чернов вряд ли отличался при жизни терпением. Так что он уже сегодня может нанести визит в жилой комплекс, где обитала Арина Родионовна.

Я встал с кресла и вышел из комнаты. Покосился в сторону покоев Яблоковой. Но из-за плотно закрытой двери слышались звуки работающего телевизора. Быстро спустился по лестнице и застал на первом этаже призраков, которые сидели за столом и учили играть Бориса Николаевича в карты. Получалось у новенького плохо, что очень веселило Козырева.

– Это тебе не лошадью ходить, – наверно не в первый раз заявил он и засмеялся.

Борис Николаевич попытался пригладить всклокоченные волосы, но они тотчас вернулись в свое прежнее положение.

– Эти картинки вводят меня в заблуждение. Как дама может быть сильнее юноши? И если она взрослая, то почему нет девицы, которая стояла бы ниже по рангу…

– Не душни, – отмахнулся Козырев. – Просто признай, что карты – это не твое.

– Нет уж, – нахмурился бывший заведующий библиотекой. – Я не сдаюсь перед трудностями. И обязательно освою эти ваши карты.

Мужчина нахмурился и даже замерцал от натуги.

– Лошадью ходи, – буркнул Василий и вновь захихикал.

– Ярослав, сможешь вести машину, если я напитаю тебя силой? – уточнил я, прерывая веселье.

Бывший культист кивнул, сложил карты стопкой на угол стола и поднялся на ноги.

– Далеко ли собрались, на ночь глядя, Павел Филиппович? – добродушно уточнил Василий.

– В гости, – ответил я. – А, да. И Людмила Федоровна не должна знать о том что я уезжал.

Козырев покачал головой, но промолчал. Я поставил тотемы и бросил Ярославу нить силы. Призрак тут же жадно припал к ней, а затем прошел сквозь стену, исчезнув в доме.

– Господин некромант, а нам не найдется немного? – невинно поинтересовался Василий. – Я не за себя прошу. Борис Николаевич совсем закис.

– Кто? – всполошился новенький.

– Конь в безрукавке, – в сердцах сплюнул Козырев.

Но я решил не жадничать и подкормил домашних силой.

Вернулся Ярослав через несколько минут, протянув мне холодный камень, который я убрал в карман. Культист же исчез на улице, а через несколько мгновений, у крыльца остановилось авто.

Я вышел из дома, осмотрелся и спустился по ступеням. На город уже начинали опускаться сумерки. Обернулся, и тяжело вздохнул. Окно комнаты Людмилы Федоровны было приоткрыто, так что вся моя маскировка, скорее всего, пошла прахом. Потому что любопытная соседка наверняка решила узнать, почему во дворе завелась машина.

В подтверждение моей версии край занавески на окне Людмилы Федоровны качнулся. Я открыл дверь, сел на переднее сиденье, и продиктовал Ярославу адрес. Слуга кивнул, и авто выехало со двора.

– Спасибо, Павел Филиппович, – произнес Ярослав.

– За что? – не понял я.

– За то, что благодаря вам я выбрался на эту вечернюю прогулку, – ответил культист. – Город очень изменился. Ночью это особенно заметно. Видимо, я слишком долго сидел во дворе заброшенного особняка.

– Наш дом почти в центре города, так что ты можешь любоваться с крыши видами хоть каждый вечер.

– Я часто так делаю, – пояснил призрак и добавил. – В последнее время это мое любимое развлечение. Пока в доме правила Любовь Федоровна я держался подальше от здания.

Я с трудом скрыл улыбку:

– Наша с ней дружба тоже задалась не сразу. Когда я с ней познакомился, Людмилой Федоровна была на редкость склочным призраком, склонным к перепадам настроения.

– И как же вы нашли с ней общий язык?

– Я мог с ней разговаривать. Так что ради бесед она быстро сменила гнев на милость. Видимо, она очень долго была одна в доме.

– И как только она не одичала и не превратилась в баньши, – пробормотал Ярослав.

Я пожал плечами:

– В нашем мире до сих пор много загадок и необъяснимых легенд, которые становятся реальностью. Думаю, что все дело в характере нашей женщины. Она была сильной при жизни. И суть не только в ее таланте к огню. Она любила жизнь, свое дело и этот дом.

– Думаю, что был еще мужчина, которого она любила, – предположил парень. – Было бы странно, если бы сердце такой темпераментной дамы оказалось свободным.

Я вспомнил наш разговор с Яблоковой, когда она поведала о своей гибели. Тогда она намекнула, что в ее смерти был замешан кто-то из ее близких людей. Но говорить об этом вслух я не стал. Что было – то было. Время утекло и все изменилось. Сейчас у Людмилы Федоровны новая жизнь и новое имя. И у нее есть семья.

Ярослав не стал продолжать разговор, думая о чем-то своем. Я же поблагодарил Искупителя за то, что стекла машины семьи были затонированы. Иначе жандармы дорожной службы сильно удивились бы, приметив на дороге авто без водителя. Подпитывать призрака на всем пути, чтобы сделать его видимым я посчитал нецелесообразным.

Нужный нам поселок уже крепко спал. В окнах домов не горел свет, а на улицах не было ни души. Только фонари ярко освещали дороги.

– Вот нужный адрес, – произнес Ярослав, остановив авто у ворот мрачного особняка Чернова.

Я кивнул и взглянул на дом напротив. Окна были темны, но с заднего двора пробивался едва заметный свет. Видимо, мастер Савельева очень любила работать по ночам. Значит, она и Чернов дома. Это хорошо.

– Нужно будет загнать машину на территорию, – произнес я. – Здесь она смотрится слишком приметной.

Я призвал из межмирья Лешего и Митрича, и приказал:

– Откройте ворота.

Призраки кивнули и вышли из машины. А через несколько мгновений створки заскрипели, открываясь. И мне показалось, что этот звук сейчас разбудит весь поселок. Ярослав въехал на территорию, заглушил двигатель и выключил фары.

– Нехороший дом, – пробормотал он, покосившись на спрятавшийся в саду особняк Чернова. Я удивленно взглянул на культиста, ожидая продолжения.

– Там произошло много всякого… нехорошего, – пояснил Ярослав.

– Бывший хозяин любил губить в нем людей, – произнес я. – А затем, здесь убили и его.

Но культист только покачал головой:

– Здесь прошел сложный ритуал, Павел Филиппович. – Давно. Но даже спустя время я чувствую его отголоски.

– Ритуал? – не понял я.

– Кровь открывает многие запертые двери, – пояснил культист. – Если применять ее с умом. Уж я-то успел узнать про многое о подобных вещах.

– Выходит, Чернов не сам сбежал из темницы Мары, – пробормотал я. – Ему помогли.

– Так и есть, – подтвердил культист. – Но просто помочь призраку мало. Он будет слишком слаб. Его надобно накормить нужными эмоциями. Дать ему пищу.

– А Чернов, скорее всего, питался страхом, – добавил я, вспомнив истории мастера Савельевой. – Интересно, почему она ему помогала? Зачем ей это нужно?

– Я могу назвать только одну причину, – заявил Ярослав. – Вероятно, она любила его при жизни.

Мне подумалось, что у Савельевой был деспотичный отец. И уж ей было известно, что такие люди не меняются и довольно опасны. Она должна была осознавать, что Чернов не станет лучше после смерти.

– Женщины иногда бывают нелогичными, – предположил Ярослав, приняв мое молчание за сомнение. – Порой их сложно понять. Или даже невозможно. Вы и сами наверняка часто видели, как дамы любят недостойных людей. Порой они верят, что своим теплом смогут излечить избранника от его злобы и тьмы. Но на деле попадают в ловушку своей доброты и становятся жертвами. Но упрямо продолжают пытаться спасти любимого, который в этом самом спасении никогда и не нуждался.

– Быть может ты и прав, – не стал спорить я. – Идем.

– Я нужен вам в этом доме, мастер Чехов? – уточнил культист, явно не желая заходить в особняк.

– Вдруг в его стенах ты сможешь подсказать, что за ритуал оживил Чернова, – ответил я. – К тому же, когда хозяин дома вернется, он будет злым. И может сожрать тебя по дороге. Рядом со мной ты будешь в безопасности.

Это стало решающим аргументом. Ярослав еще раз покосился на темнеющую громаду дома, пробормотал себе под нос какую-то погань, но вышел из машины. И последовал за мной к дверям.

***

В подвале ничего не изменилось с тех пор, как я был здесь в последний раз. Кроме того, что баньши тут больше не было. Я призвал тотемы, проявив из межмирья Лешего, Митрича и Минина. И приказал:

– Разбейте стену и достаньте из нее труп.

Призраки не стали задавать вопросов. Молча просочились внутрь стены, а через мгновение кладка треснула и с глухим стуком на бетонный пол посыпались куски кирпича и цементного раствора. И в провале показался вмурованный труп в разорванной одежде. В обтянутом кожей черепе зияла дыра.

– Спасибо, – поблагодарил я миньонов и подошел к мертвецу.

– Зачем он вам, мастер? – уточнил Минин.

– Потому что тело связано с призраком, – ответил я и коснулся черепа мертвеца. – Поэтому Чернов и поселился неподалеку. А значит, он уже понял, что в его доме гости и скоро он сам придет сюда.

– Можно же было просто нахлобучить эту бабку в ее мастерской да и все, – произнес Леший. – Там делов на пару минут, хозяин.

– И потом ко мне бы появились вопросы от жандармов по поводу проникновения на частную территорию и убийство доброй поданной, – возразил я. – А так Савельева сама придет в заброшенный дом, а затем также его покинет.

– То есть, кукольницу вы решили оставить в живых? – удивленно уточнил Митрич. – Павел Филиппович, мало ли чего призрак мог ей рассказать. Быть может она знает о том, о чем никому знать не надобно.

– Эти слова ничего не будут значить для жандармов и суда, – начал было я, и осекся. Потому что понял, что если кроме слов будут еще и улики, отцу и Александру Васильевичу придется несладко.

– Подумайте, мастер, – проникновенно продолжил Митрич. – От нее может быть много проблем. И одно дело, если бы эта кукольница была не виновата. Но это же она помогла Чернову бежать. Вытащила мертвяка с того света. И еще неизвестно каким образом она это сделала. Может собачек убивала. Нет, может, конечно, и из людей кого прибила. Ну, а если котов?

На последней фразе миньон сделал ударение. Видимо он уже понял, что вокруг меня всегда много котов, и значит решил, что этот довод должен стать самым весомым.

– Людей, говоришь, – протянул я задумчиво.

– Некоторые люди сами напрашиваются на нож, мастер. Чего не скажешь о животинах и детях. Они-то как раз самые невинные из всех. За них можно было б бабку и того… – миньон сделал движение пальцем по горлу и добавил, – Ножичком по горлышку и в колодец. А видел за домом пересохший колодец…

– Ничего «того» мы сделать не станем, – перебил я вдохновившегося возможной резней призрака.

Я раздраженно выдернул из стены череп, повертел его в руке. И приказал:

– Лучше не пропустите гостя.

Через несколько минут хлопнула входная дверь. А затем, наверху послышались тяжелые шаги. Сомнений не было – это был творитель ритуала. Никто другой не стал бы так свободно ходить по проклятому дому. Человек остановился наверху лестницы, и я произнес:

– Лучше бы тебе спуститься сюда. Иначе я уничтожу тело.

Гость затопал по ступенькам и ворвался в комнату. И череп выпал из моей руки от вида вошедшего.

На пороге стоял мужчина средних лет, а вовсе не одержимая призраком мастер Савельева, которую я ожидал увидеть. Он был высокий, крепкий, с широким лицом, на котором выдавался нос с горбинкой и острые скулы. Волосы незнакомца тронула седина и щетина на щеках тоже серебрилась.

– Вор черепушку украл, – произнес гость, указывая на меня пальцем, и в глазах его я заметил блеснувшие багровые искры.

В комнате сгустилась сила, от которой стало тяжело дышать. А через долю секунды, мужчина выбросил перед собой ладонь и атаковал. Так быстро, что я едва успел выставить щит.

Сотканные из силы темные осколки пробили щит, но не зацепили меня. Леший и Митрич мгновенно среагировали и открыли стрельбу, но пули отлетали от тела, не причиняя Чернову никакого вреда. Минин, который оказался рядом с нападающим, с ревом опустил топор, но лезвие отскочило от плеча. Чернов резко развернулся и одним ударом отправил миньона в межмирье. А затем обернулся ко мне:

– Сын Чехова! – произнес он с дикой ухмылкой, показавшей ряд крепких зубов. – Пришел и не побоялся.

– Он самый, – ответил я, призывая больше миньонов. Появившийся за спиной человека палач накинул ему на голову мешок, но Чернов только лениво отбросил его.

– Я переродился, – произнес он. – И стал куда сильнее. Зря ты пришел сюда один, глупый мальчишка. Понадеялся, что сможешь в моем же доме справиться со мной?

Стены неожиданно застонали, словно отзываясь на слова хозяина.

Я попятился, понимая, почему Мара попросила меня доставить к ней призрака. Мне начинало казаться, что на тварь вообще не действует никакая магия. Чернов даже не стал закрываться от костяных копий, которые я в него бросил. Они просто разлетелись о торс, будто Чернов был закован в броню. Мужчина же метнулся в стоящему перед ним миньону со щитом, одним ударом выбросив того в межмирье. А следом в межмирье отправились Леший, Митрич, баньши и горгулья. Их возмущенные крики еще не затихли на болоте, как послышался треск одного из тотемов, который чудом продолжал держаться.

– Я умер и воскрес, Чехов. Неужели ты думаешь, что на меня подействуем магия смерти? – усмехнулся он.

– Посмотрим, – ответил я, дав знак мяснику. Неповоротливая туша бросилась к Чернову, схватив того так, что я услышал треск ребер. Противник поморщился, Дернулся, вырываясь. Но мясник, в которого я щедро вливал силу, держал крепко.

Тело Чернова окутал полупрозрачный щит, а через секунду, противник ощетинился черными иглами как дикобраз. Иглы пробили мясника, и миньон замерцал, готовый вот-вот отправиться в межмирье.

Ситуацию спас Ярослав, который бросился к Чернову, на ходу вынимая свой кинжал. Удар призрачного лезвия разрушил броню, но смог только оцарапать тело. Чернов закричал, рванулся к культисту, рядом с которым в этот появился Козырев. Увидеть Василия я никак не ожидал. А Ярослав не удивился, словно ждал помощника.