Текст книги ""Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ)"

Автор книги: Илья Романов

Соавторы: Павел Барчук,Сергей Орлов,Марина Рябченкова,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 137 (всего у книги 339 страниц)

Девушка прижала ладони к груди.

– Вы не шутите? – с надеждой спросила она.

– Вы сбежали раньше, чем увидели, что мы остановили толпу и не позволили случиться дурному.

– Отвезите меня домой, – с неожиданной спесью заявила девица и задрала подбородок. – Немедля.

– Либо на конюшни, либо сидите тут и ждите у моря погоды, – сурово оборвал ее Зимин.

– Чего ждать? – не поняла Синькова.

– Осени, – отмахнулся я. – мы не станем возвращаться в город, чтобы доставить туда ваше непротрезвевшее тело.

– Я поминала папеньку, – с вызовом пояснила девушка.

– Рановато начали, – буркнул Зимин, возвращаясь к Волге и открывая багажник. – Но, возможно, его казнят чуть позже. И ваша репетиция была ненапрасной, – Невероятно…

– Что? – насторожился я.

– Тут канистра топлива, – весело отозвался мужчина.

– Не может быть, – удивилась девушка. – Машина перестала ехать, потому что в ней нет бензина. Там лампочка загорелась на панельке.

– Однако, вам стоило открыть багажник, – хмыкнул кустодий.

– Там нет бензина, – упрямо заявила Марфушечка. – Иначе машина бы ехала. И лампочка не горела.

Мы со Стасом переглянулись и решили не спорить. В конце концов, в этом не было никакого смысла. Даже если бы мы заправили машину, то сажать за руль все еще пьяную девицу было бы неразумно.

– Садитесь на заднее сиденье, если не желаете остаться здесь в одиночестве.

– Привяжите мою машину к своей, и я поеду следом за вами на прицепе, – упрямо потребовала девица. – На конюшнях мне нальют в машину куда надо бензин, и я вернусь домой.

– Ага, – Зимин весело мне подмигнул и забрал канистру, чтобы сунуть в багажник своего автомобиля. Пояснил:

– Неразумно оставлять топливо, чтобы кто-то смог завести машину и укатить ее. К тому же, не ровен час и мы встанем без топлива посреди болот.

Марфушечка еще какое-то время в робкой надежде на чудо потопталась перед капотом, а затем сдалась направилась к двери нашей машины. Остановилась перед ней и резко повернулась ко мне:

– Откройте мне.

Я покачал головой и на самом деле распахнул перед ней дверь. И все потому что всерьез засомневался, что она умеет пользоваться ручкой.

Девушка забралась в салон и затихла в нем.

– Окна придется открыть. А потом еще проветривать машину, – поделился со мной Стас своей печалью. – До чего ж я не люблю хмельных дамочек.

– С мужчинами проще? – поддел его я.

– Мужика я могу снегом искупать, чтобы в себя пришел. И в зубы двинуть, если лишнего ляпнет, – кустодий грустно покосился на машину. – С девкой так нельзя. Они ж нежные. И кажется, чуют, что я им ничего не сделаю. Что не стану обижать. Да и как обидеть такую убогую, когда она на ногах не стоит?

– Логично, – не стал спорить я и пожал плечами. – Нам, наверно, пора бы уже ехать. А не то сумерки нагонят и будем через болота в потемках катить. А это место не очень хорошее даже днем. И боюсь представить, что творится там после того, как заходит солнце.

– Дело говорите, – спохватился Зимин и пошел к водительской двери.

Мы все устроились в машине и поехали по дороге, оставляя позади запертую Волгу, в которую я положил одинокую пустую бутылку.

Глава 23
Поездочка

Мы ехали уже некоторое время и всю дорогу меня не покидало странное напряжение, которое нарастало с каждым оставленным позади километром. И я не понимал, почему. Возможно, все дело было в том, что сквозь открытые окна в салон пробирались невесть откуда появившиеся клочья тумана. Солнце скрылось за тяжелыми низкими облаками и на землю опустились слишком ранние для этого времени года сумерки.

– А дома сегодня макароны, – печально произнесла с заднего сиденья погрустневшая Марфушечка.

Подобранная нами Синькова всю дорогу не прекращала возмущаться, требуя то поднять стекла окон, то подать ей подушечку, то предоставить плед. Затем она принялась ныть о том, что пропустила обед и традиционный чай, к которому в ее доме обычно подавали творожный пирог.

Эти стенания вывели из себя Зимина, который в один прекрасный момент остановил машину, и обернулся к девице. Выглядел кустодий страшно, и на секунду мне показалось, что сейчас он выбросит девицу из салона. Она же даже не подумала насторожиться. Марфушечка умудрилась заявить мужчине что будет жаловаться на него самому императору. Но Стас молча открыл дверь, обошел машину и вынул из багажника рюкзак, в котором нашлось тонкое туристическое одеяло, упаковка галетного печенья, пакет с сухофруктами и даже небольшая склянка с целебным настоем. Он отдал все это девушке и спокойно добавил:

– Выпейте содержимое, чтобы голова прояснилась.

– И чем я буду запивать эту гадость? – поморщилась Марфушечка.

– Вода в карманах чехлов.

– Это где? – Синькова подозрительно свела брови у переносицы.

Зимин указал на карман в чехле водительского сиденья.

– Можно было просто вынуть и отдать ее мне, – проворчала пассажирка и отвернулась от своего благодетеля.

Я решил, что мой напарник слишком добр к этой хамоватой девице и искренне не понимал, отчего он терпит ее выходки и до сих пор не поставил ее на место. Мне казалось, что стоит одернуть хамку и разъяснить, что так себя вести не стоит. Марфушечка же воспряла духом, и разошлась не на шутку.

– Вот зачем вы везете меня в эти дурацкие конюшни? – ныла она, крутя на пальце золотое колечко. – Что я там буду делать целый вечер?

– Вы думаете, что за вами приедут сегодня? – усмехнулся Стас.

– Папенька вышлет за мной машину сразу же после того, как я ему позвоню. Он не станет ждать ни минуты, когда узнает, что я попала в беду и оказалась в этом ужасном месте. Уверена, он сразу же отправит за мной кого-то из слуг…

– Кого-то из тех, кто собирались поднять его на вилы. Вы ведь о них говорите? – уточнил Стас с невинным выражением на лице.

– Вы ужасный человек, – возмутилась девушка и скривилась, рассматривая воду в бутылке, которая наверняка была теплой.

Зимин вздохнул, призвал тотем, и качнул поднятым к потолку пальцем. Бутылка затрещала ото льда, который образовался на дне. Синькова тотчас отвернула крышку и приложилась к горлышку, почти за полминуты опустошив тару жадными глотками.

– Вы ужасный человек, – повторила она, едва утерла губы. – Вы обращаетесь со мной неподобающе. Словно имеете на это право. Будто я какая-то девка с улицы.

– С обочины, – буднично поправил ее кустодий.

Марфушечка удивленно уставилась на него, словно не веря своим ушам. А затем переспросила:

– Что?

– Мы подобрали вас на обочине, – повторил Стас. – Где вы спали в открытой машине. Потому что были мертвецки пьяны.

– Да как вы смеете? – возмутилась трезвеющая девица. – Вы знаете, что я была в опасности. Что я спасала себя и бежала…

– От гнилозубых простолюдинов, как же, помню, – с готовностью кивнул водитель и покосился на меня.

– И вместо того, чтобы оказать помощь девушке в беде…

Кустодий развел руками:

– Мы не успели. Когда вы выпили всю «беду», мы с мастером Чеховым были далеко.

– Вы очень плохой человек, – повторила Марфушечка, вынула из кармана чехла на моем сиденье вторую бутылку с водой и постучала розовым ноготком по поверхности стекла. – Остудите немедля.

Я ожидал, что Стас съязвит, но он лишь рассеянно потер висок средним пальцем и наша попутчица вновь принялась пить ледяную воду.

– Нельзя отказывать болезной в исцелении, – пояснил он мне негромко и обратил внимание на дорогу.

– Были бы вы хорошим человеком, то отвезли меня сразу в Новорильск. В отчий дом. И передали в руки папеньке. Как и положено приличным подданным поступать с дочерью героя империи. Порядочный человек так и сделал бы, а не тащили меня в эту дыру. Вот что я там буду делать?

– Трезветь, – предположил Стас. – Я бы рекомендовал бы еще научиться следить за языком. Но боюсь, что воспитывать вас уже поздно.

– Не вам меня воспитывать, – зашипела она рассерженной кошкой. – Я дочка главы жандармерии. Благородная девица с репутацией и приданным. Я грамоте обучена. Слугами в доме могу управлять. А по воскресеньям хожу в храм.

– Похвально, – кивнул головой кустодий.

– Именно! – не заметила сарказма девушка. – Я хоть и без мамки росла, но покон знаю. И веду себя, как и положено приличной незамужней девице.

– Матушка ваша почила? – с очевидным сочувствием спросил Стас.

– Ничего не почила. Она как меня родила, так и ушла в дом для убогих. Потому как в родах она повредилась психически и не могла вести дела.

– Это как? – удивился я.

– Просто, – ответил за Марфушечку водитель и на мгновение на его лице мелькнула лютая злоба. – Когда баба родила дитя и после этого потеряла здоровье, то порядочный подданный посол доброй воли, сдал ее в дом призрения.

– Разве так можно? – опешил я.

– Она сама захотела уйти, – упрямо повторила девушка. – Зачем ей быть обузой, если она даже вилку удержать в руках не могла?

– Я очень надеюсь, что таким образом, женщина просто сбежала от ненавистного супружника и бросила бракованный приплод, – буркнул Зимин и было заметно, что он заставил себя не плюнуть на коврик под ноги.

– В конце концов, папенька говорит, что незачем лезть в чужую семью. Что все, что твориться за дверями дома касается только тех, кто в этом доме обитает.

Выдав эту умную мысль, девушка задрала подбородок, явно довольная собой. Потом опомнилась и принялась открывать упаковку с галет. Она сорвала бумагу, бросив ее куда-то под ноги. Затем подозрительно осмотрела верхнее печенье и взяла его двумя пальчиками, чтобы также бросить на пол.

– Все хорошо, – негромко сказал Зимин, заметив мое возмущение. Хотя я заметил, как на лице кустодия играют желваки.

– И как можно есть такую гадость? – воскликнула Синькова. – Они воняют зернами. Как корм для поросят. Такое может есть только скот и челядь. А у меня желудок нежный. Я если на ночь не выпью свежего молока, то не засну. И воду мне надо пить только дважды кипяченную и процеженную через отглаженные льняные полотенца. И полотенца эти надобно стирать в родниковой воде…

– Удивительно, какая вы чувствительная особа, – с притворным восхищением отозвался Зимин.

– Такой уродилась, – подтвердила Марфушечка. – Однажды служанка взбивала перины, на которых я сплю. И обронила свой кулон. Какой кулон может быть у простолюдинки? Бусинка дурацкая, которую ей старая барыня отдала, когда нитка порвалась. Так вот она долго потом ныла, что потеряла эту бусинку. Я смеха ради спрятала ее между перинами, чтобы научить ее уму разуму. Да и забыла об этом. А потом всю ночь ворочалась и мучилась. Все бока ныли наутро. И я только когда увидела кривозубую ту служанку, что все зеньки выплакала за ночь, то и вспомнила про ту мелочь дрянную. Вынула бусину и выкинула в окошка. И после того спала, как у Искупителя за пазухой.

Стас скрипнул зубами:

– Какой благородный поступок, – процедил он.

– Не вам меня учить благородству, – отрезала девица. – Ваше дело везти меня куда следует и помалкивать. Везите меня, гадкий человек…

– Да замолчите вы наконец, – потребовал я, потирая переносицу. – Мы не обязаны доставлять вас куда вы пожелаете. Мы не извозчики. Станислав Александрович любезно согласился завести вас на конюшни, хотя мы могли бы оставить вас на дороге или забросить в деревню Двушкина, чтобы не делать крюк.

При упоминании этого поселения девушка побледнела и приложила холодную бутылку ко лбу.

– Вызывать кого-то из Новорильска и ждать их прибытия на месте, где вы нашлись, мы не стали.

– Почему? – тихо уточнила она.

– Потому что терять время на ожидание было просто глупо. За вами могли приехать и через два часа. А может и позже. Нам тоже хочется вернуться к себе засветло. К тому же мы решили не оставлять же вас одну, надеясь, что за вами приедут свои. Вас могли приметить случайные разбойники или волки…

Марфушечка судорожно сглотнула, кажется только сейчас осознавая, что она оказалась в неприятной ситуации.

– У нас не бывает разбойников, – тихо пробормотала она, словно успокаивая саму себя.

– Вы живете в доме своего отца и не знаете, что творится в реальном мире, – строго продолжил я. – Иначе вы никогда бы не стали пытаться задеть мастера Морозова.

– Так он же…

– Решил вас не бросать, – резко оборвал я девицу. – И вы сейчас в его машине только по его милости. Будь моя воля, я бы высадил прямо сейчас на дороге. Потому как вы ведете себя недостойно. И признаться, я уже сильно пожалел, что предложил взять вас в поездку, а не оставил в машине.

– Но…

– Хватит. Я не потерплю более вашего хамства, госпожа Синькова, – отрезал я и поймал кривую ухмылку Зимина.

– Жениться вам надо, Павел Филиппович, – фыркнул он.

– Зачем? – подозрительно прищурился я.

– Чтобы не делать таких ошибок, – он кивнул в сторону заднего сиденья и я понял о чем речь.

Марфушечка готовилась разреветься. И не театрально, красиво, чтобы привлечь внимание. А натурально – с размазыванием слез по щекам и подвыванием. Я это осознал каким-то внутренним чутьем и смиренно отвернулся.

– Три… два… один… – прошептал Стас и салон огласив рев.

Зимин едва сдерживал смех, косясь на меня, а у меня дергался уголок глаза. Синькова рыдала, проклиная папеньку, иродов с вилами, слишком тесные туфли, бутылку крепкого алкоголя, которую Олег Олегович получил в подарок, но не забрал в буфет, потому как тот запирала злобная кухарка, не давая папеньке пить, когда ему хочется. По кухарке, к слову, Марфушечка прошлась отдельным предложением, оценив вредность женщины, которая не позволяла несчастной девице выспаться и будила ее громыханием кастрюль в десять утра.

Стас мужественно терпел, чтобы не рассмеяться в голос. Я страдал. Страдал, так как понимал, что выбрал неправильную стратегию и не проявил мудрости, которой обладал мой напарник.

– Простите, – негромко бросил я ему.

– Все хорошо. Опыт – сын ошибок трудных, – заметил мужчина и всмотрелся вдаль. – А вот и конюшни.

Я с надеждой взглянул туда же, заметив несколько длинных строений с пологими крышами. В это время небо стало совсем темным и облака угрожающе насупились.

– Как бы не было дождя, – пробормотал я, между причитаниями Марфушечки.

Девица, к слову, успела утомиться и ее всхлипы становились все реже и тише. Однако, я рановато решил, что плач закончился. Завидев дома, девушка словно обрела второе дыхание и принялась подвывать пуще прежнего.

– Госпожа Синькова, вас могут услышать. И подумают, что юная девица не умеет держать себя в руках, – попытался угомонить ее я.

– Она опухнет от слез, и никто не заметит, что она юная, – громко сообщил Стас, чем заставил Марфушечку замереть. – Скажем, что она наша служанка. И лет ей… скажем, около сорока.

Девушка выпучила глаза и принялась хватать ртом воздух.

– Я бы мог сделать снегу, чтобы его можно было приложить к лицу, – продолжил кустодий. – И кожа бы посвежела. Но зачем? Она ж опять реветь начнет. И вместо лица будет рожа.

– Не начну, – выпалила Синькова и попыталась заискивающе улыбнуться. – Дайте снегу и я умоюсь… – она закусила губу и просипела, едва ли не давясь словом, – пожалуйста.

Зимин притормозил на обочине и повернулся к пассажирке.

– Сейчас вы выйдете наружу и там умоетесь. И вернетесь обратно в салон без слез и истерик. Иначе Искупителем клянусь, я лично сдам вас на работы в конюшню, как нерадивую служанку. Получу за вас целковый, и вы его потом месяц будете отрабатывать.

Повторять не пришлось. Дочка жандарма выскочила из машины. Следом за ней вышел и Стас. Он создал перед ней сугроб и милостиво предложил салфетку, которой, как я видел, он протирал лобовое стекло.

– Полотенца не имеем. Так что, госпожа, чем богаты. Держите.

Мужчина вернулся в салон и довольно ощерился.

– Вы знаток женщин, – восхитился я. – Как вы ловко справились с ее истерикой.

Зимин махнул рукой:

– Бросьте. Эту дамочку сложно назвать женщиной. Она избалованный и недалекий ребенок. Не удивлюсь, если она протрезвеет и решит, что мы спасли ее не просто так, а потому что не смогли устоять перед ее чарами.

– Не дай Искупитель, – ужаснулся я.

– Вряд ли она станет строить планы относительно бывшего безродного, – продолжил Зимин. – Так что будьте готовы держать оборону. А не то в Петроград вы вернетесь с женой, у которой наследственная тяга к алкоголю и любовь к истерикам.

Кустодий внимательно посмотрел на меня и видимо остался удовлетворен выражением ужаса на моем лице. Потому что он хмыкнул, а потом громко заржал.

– Вы нехороший человек, – я погрозил ему пальцем.

– Вы правы, – голос Синьковой заставил меня вздрогнуть.

Девушка распахнула дверь и позволила рассмотреть очертания ее фигуры, скрытой под запылившимся платьем. Затем Марфушечка элегантно заползла на заднее сиденье и принялась усаживаться, чтобы сложить на коленях руки.

– Я готова. Можем ехать дальше, – тихо произнесла она.

– Спасибо, что позволили, госпожа, – коротко кивнул Стас, но не удержался и спросил, послав мне кривую усмешку, – вы бывали в Петрограде?

– Не довелося, – ответила девушка и попыталась потупиться, однако ее покрасневшие глаза встретились с моими в зеркале заднего вида, и я отодвинулся ближе к окну, чтобы не видеть пассажирку.

– Вам обязательно надо посетить столицу, – продолжил Зимин, заводя мотор. – Уверяю вас, там очень красиво.

В этот момент что-то большое ударилось в боковину машины, и та покачнулась. Марфушечка взвизгнула и сползла с сиденья на пол.

– Что за… – начал было Стас и замолк.

На капот неловко запрыгнула лошадь, которая тут же сползла на землю.

– Оставайтесь внутри, – бросил кустодий, ни к кому конкретно не обращаясь, и выскочил наружу.

Я тоже толкнул свою дверь.

– Не бросайте меня тута, – запищала девушка, просунув лицо между передними сиденьями.

– Ни звука, – приказал я и вышел из салона, осматриваясь.

Мы остановились в небольшой низине и туман успел сгуститься тут настолько, что в нескольких метрах колыхался молочным непрозрачным маревом. Но в нем мелькнули тени, которые заставили волоски на моем затылке приподняться.

– К бою, княжич, – привел меня в чувство Стас и за его спиной поднялся ледяной великан.

Мужчина стоял рядом с лежащей на земле лошадью, которая всхрапывала и вращала обезумевшими глазами.

– Волки, – прорычал кустодий. – И хорошо, если обычные.

Я призвал тотем и вызвал горгулью.

– Разгони зверей, – приказал я.

Каменная птица взмыла на высоту и нырнула куда-то в туман. Оттуда послышалось злобное рычание, которое тут же захлебнулось в жутковатом чавкающей звуке. Однако тут же округу огласил хор звериных голосов.

– Надо уходить. В этом тумане мы не сможем их увидеть, – проговорил я.

– И отдать им животину? – Стас блеснул зубами. – Она вся в мыле. На ногах кровь. Эти твари гнали ее не один километр.

Я скрипнул зубами, прикидывая, смогут ли мои миньоны встать в круг, отрезав нас от нападения. Но в этот момент воздух прорезал гул, походивший на тот, который издавал ледяной рог Зимина. Кустодий вытянулся, всматриваясь в дымку, а потом туман дрогнул и заклубился, создавая причудливые фигуры. К нам метнулась огромная тварь. Но горгулья тотчас отреагировала и спикировала на нее с неба. Послышался треск, и в руке Стаса появился ледяной клинок, которым он располовинил бросившегося на него монстра.

Поднявшийся ветер потащил туман прочь, делая низину видимой. И мы смогли рассмотреть с полсотни волков, которые обступали нас по кругу. Вот только теперь каждый из них был у нас как на ладони. А значит, Баньши сможет прогнать большую их часть.

Я призвал крикливого призрака, которая с любопытством осмотрела стаю.

– Прогони их, – приказал я и быстро вытащил из места силы Митрича и Лешего.

– Убивать всех, кто не убежит, – холодно распорядился я.

– И человека на лошади? – уточнил Леший, указывая куда-то в сторону.

Я обернулся. И только сейчас заметил, как к нам в весь опор на лошади несется всадник, облаченный во все черное.

Глава 24
Всадник на дороге

У меня все внутри похолодело. А потом в груди принялось разгораться приятное предвкушение битвы. С тех пор, как я обуздал силу, такое было со мной впервые. И я даже удивленно покосился на Зимина, подозревая, что это его влияние, не иначе.

– Убить? – равнодушно спросил Леший.

Миньоны были готовы к бою. Горгулья вознеслась в небо, расправив огромные каменные крылья, покрытые красным. Баньши расставила в стороны руки и приготовилась кричать. На ее лице появилось мечтательное выражение, которое я видел много раз.

Я всмотрелся в приближающуюся фигуру всадника. И не чувствовал от него какого-то подчиняющего волю шепота, который заставил бы меня последовать за ним. Он не внушал страха, как это описывала Маркова. Кольцо, которое должно было сообщить о надвигающихся неприятностях, молчало. Да и Зимин был спокоен.

– Сперва разгоните волков, – внезапно для самого себя приказал я, а потом взглянул на Стаса. – А затем разберемся с этим всадником.

Кустодий кивнул, соглашаясь с моим решением. И перед мужчиной зависли тонкие ледяные иглы, готовые атаковать противников.

Баньши влетела в стаю и пронзительно завизжала. И кустодий покачнулся, с трудом удержав тотемы. На секунду прижал ладони к ушам. Хоть призрачная певица была далеко, Зимина все же зацепила способность «молчания», которая блокировала силу и на долю секунды дезориентировала Стаса. Только ранг легенды и расстояние спасли бойца от потери контроля.

Горгулья раз за разом пикировала вниз, чтобы подхватить зазевавшегося зверя и швырнуть его в сторону. Леший и Митричем метнулись к стае и волки бросились прочь, почуяв мертвую энергию. К нашей большой удаче они оказались обычными животными, а не слугами какого-нибудь природника.

– Убить? – вновь спросил меня Леший, кивнув в сторону всадника, который придержал коня, чтобы дать волкам уйти в сторону леса и не пересекаться с ними.

– Пока нет, – мрачно сказал я и призвал еще один тотем.

Пень вынырнул рядом с капотом машины и принялся обтирать себя корнями, словно большой кот, который умывался после сна. Два других пня закатили глаза и заскрипели. Третий спохватился и грозно насупился, став похожим на своих коллег.

Меж тем рядом с Зиминым появился небольшой снеговик и принялся водить трехпалыми ладонями по ногам раненной лошади. Та надсадно дышала, но не делала попыток вскочить.

Всадник оказался уже совсем близко и спрыгнул на землю. Он был не таким высоким, которым виделся издали. И не таким широким в плечах. А когда размашистым шагом подошел ближе, то я и вовсе растерялся. Всадник скинул с головы капюшон плаща и перед нами оказалась встревоженная женщина, которая судя по всему долго была в седле.

– Добрый вечер, – осторожно начал я. – Мы…

– Я знаю, кто вы, – глухим голосом проговорила незнакомка, расстегнув ворот плаща. – Вся деревня только и обсуждает, что визит бригады жандармов, которые прибыли, чтобы расследовать убийства женщин на болотах. Что с ней?

– Пищит от страха, – пробормотал Стас и кивнул в сторону машины, откуда раздавались всхлипы Марфушечки.

– Я про животное, – раздраженно произнесла женщина.

– Зря вы так, – пожал плечами кустодий. – Она все же человек.

– Речь о лошади, – подал голос я.

– Она отбилась от табуна. Кажется, испугалась змеи. Нашла прореху в ограде и убежала к лесу. Как только не ушла к болотам? – зачастила девушка, опускаясь на колени перед раненной лошадью и осматривая ее поврежденные ноги.

– Вы здесь живете? – уточнил кустодий, приседая рядом на пятки.

– Само собой, – отмахнулась девушка, а затем поставила волков-тотемов и буквально припала к вздымающейся груди лошади. – Какая же ты глупая. Ну зачем убежала…

Я заметил, как вокруг животного заклубилось марево, которое почти тотчас растворилось. И понять, что это была за сила я не успел.

Девушка поднялась на ноги, посмотрела на Зимина и произнесла:

– Мне нужна помощь. Надо доставить ее на конюшни. И как можно быстрее.

– Без проблем, – тотчас согласился Стас и обратился уже ко мне. – Садитесь за руль и езжайте вперед. Потому что за мной вам ехать не удастся.

– Это почему? – не понял я.

– Покрышки у машины без шипов, – с усмешкой пояснил мужчина, а потом обернулся к незнакомке. – Вы не против прижаться ко мне во время поездки?

– Что? – ошарашенно спросила девушка.

– Мы поскачем на вашем коне вдвоем, а за нами будет скользить мой миньон. Он и будет нести лошадь.

– Скользить? – переспросила наездница.

– Я создам ледяную дорогу, – пояснил кустодий.

– А сил хватит? – неожиданно деловито прищурилась девица и сдула взмокшую прядь волос, которая упала на глаза.

Стас подмигнул собеседнице и поднялся на ноги:

– Вот и проверите, – хитро произнес он. – Не будем терять времени. Павел Филиппович, подайте мне палатку, которая лежит в багажнике.

– Зачем? – насторожилась всадница.

– Несчастная лошадь взмылена. Если ее будет касаться чистый лед, то он обморозит ее кожу.

– Вы правы, – девушка покосилась на него с заметным уважением.

Я обогнул капот машины, по пути убирая тотемы. Открыл багажник, вынул свернутый в тугой здоровый рулон брезент, едва не согнулся под его весом и покатил его по асфальту, чтобы отдать кустодию. Сам же забрался на водительское сиденье и повернул ключ в замке зажигания.

– Вы пришли, господин, – слабо подала голос Синькова, о которой я предпочел бы забыть. – Спасли меня…

– Давайте поедем молча, – не оборачиваясь, раздраженно попросил я. – Если по наши души вновь явятся волки, я хочу услышать их вой заранее.

– Зачем? – испуганно проблеяла пассажирка, когда машина тронулась с места.

– Чтобы поддержать моего родича, который сейчас не в салоне, – резонно заметил я.

– Надо скорее уезжать, – живо возразила Марфушечка. – Если тот ужасный человек захотел бы, то поехал с нами. А раз решил…

– Закройте рот, – процедил я и, памятуя о прошлой истерике, добавил, – а если начнете орать, то я вас выволоку наружу и вам придется бежать вслед за машиной.

– Что? – опешила девушка.

– Тот, как вы выразились, «ужасный человек», решил не выкидывать вас на дорогу только по душевной доброте, – пояснил я. – У меня с этим проблем не будет. Я некромант и не испытываю жалости к живым.

На последних словах я понизил голос до зловещего хрипа и едва не закашлялся от напряжения в связках. Но прозвучавшая угроза возымела успех, и Синькова замолкла, отодвинулась за сиденье, прижавшись к двери чтобы не встречаться со мной глазами и вообще сделаться незаметной. Меня это вполне устраивало.

Машина катилась по дороге, и я то и дело поглядывал в боковое зеркало, чтобы убедиться, что за нами скачет крупный конь с двумя всадниками на спине. А за ними словно громадный конькобежец скользит по ледяной полосе великан, держа на руках, обернутую в зеленый брезент лошадь. Стас трубил в рог, создавая позади себя корку льда, а девушка контролировала скорость скакуна, чтобы лед успевал схватиться на асфальте.

Зрелище было завораживающим. И я подумал, что вряд ли когда-нибудь увижу подобное. Все же хорошо, что я не приказал своим миньонам пришибить незнакомку. Я хмыкнул, поняв, что почти уверен, всадницу зовут Авдотья. Вряд ли кто-то посмел бы так говорить с господами-жандармами, про которых много говорят в деревне, и которые на ее глазах распугали волчью стаю. Но она не казалась впечатленной. Скорее выглядела как человек, которому нечего терять, и некого бояться. Все же Зимин был прав, когда говорил о том, что безродные порой имеют больше свободы, чем те, кто цепляется за титулы.

– Меня укачивает, – пискнула вдруг Марфушечка.

– Потерпите, – бросил я обеспокоенно. – Нам сейчас нельзя останавливаться. Иначе мы останемся на дороге посреди льда.

– Зачем такие сложности? – хныкнула осмелевшая Синькова. – Какую-то лошадь спасать вам кажется важнее, чем доставить меня… то есть нас, в безопасное место?

– Уверяю, вас, нам со Станиславом Александровичем ничего не грозило, – ответил я с усмешкой. – Вы не знаете, что мой напарник владеет рангом легенда. При желании, кустодий мог бы заморозить ту стаю на месте.

– И почему не заморозил? – капризно спросила девица.

Меня не столько удивил вопрос, сколько необходимость на него отвечать. Но все же я себя пересилил.

– Потому что просто так убивать животных без веских причин – бесчеловечно. Они живут и охотятся в этих местах. А если стая станет угрожать деревне, селяне сами решат эту проблему.

– Кому нужны эти волки? – надулась неугомонная эгоистка.

Я обернулся и взглянул на девушку. Произнес:

– Может, вы выйдете из машины и сами спросите у волков? Я вас высажу и вы у них разузнайте о целях в жизни.

Она тотчас поняла намек и закрыла рот. В салоне стало тихо, и остаток дороги мы проехали молча, за что я мысленно благодарил Искупителя.

Спустя десять минут, мы въехали на территорию конюшни. На воротах я заметил те же защитные руны, которые были на заборе деревни Двушкина. Значит, и здесь верили в существование зла, живущего на болотах. Навстречу нам выбежали несколько дюжих мужиков, один из которых быстро распахнул дверь.

– Здравы будьте, – пробасил он и заглянул на заднее сиденье. Уточнил:

– Никак важную госпожу привезли?

– Сейчас сюда доставят раненую лошадь, – быстро сообщил я. – Надо позвать лекаря.

– Так уже ждет, – ответил мужик. – Авдотья почуяла, что беда случилась и велела все подготовить. Токма она не предупредила, что не одна вернется.

Мужчина, наконец, заметил, как из туманной дымки вынырнули всадники, а за ними появился и белесый великан со своей ношей.

– Искупитель помоги, – работник осенил себя защитным знаком и лишь потом прижал пальцы к вышивке на вороте рубахи.

– Это свои, – предупредил я и тоже не смог отвести взгляда от открывшейся картины.

Скакун Авдотьи заскочил на территорию и снизил скорость, а потом и вовсе встал на месте, повинуясь руке хозяйки. Та попыталась спешиться, но не смогла, так как второй наездник удерживал ее в седле.

Стас убрал рог, убедившись, что великан легко соскочил с ледяной дорожки и направился в сторону опешивших работяг.

– Слушай их и положи животину, куда скажут, – приказал Зимин и лишь после этого довольно ловко соскочил на землю и ухватил девушку за талию, помогая спуститься.

Та казалась обескураженной и наверно лишь потому не стала возмущаться такому обращению. И даже не возразила, когда мужчина помедлил прежде чем убрать ладони. Затем все же опомнилась и нахмурилась.

– Вы справились, – заметила она коротко.

– Как и обещал, – криво усмехнулся кустодий.

Девушка собиралась что-то ответить, но передумала и поправила ворот плаща. Потом окинула взглядом двор и обратилась к кому-то из присутствующих.

– Проводить гостей в дом. Подать ужин на всех и подготовить постели.

– Мы не останемся на ночь, – заявил я.

– Неужели? – Авдотья ухмыльнулась и показала рукой на почерневшее небо на западе. – Вы рискнете отправиться в резиденцию в грозу?

– Откуда вы знаете, что мы едем туда?

– Я не дура, благородный господин. И раз вы едете от Новорильска, значит держите путь либо в деревню Никона либо в резиденцию. Машину вы во владения Двушкина не загоните. А значит, решите, что ехать до безопасного ночлега всего ничего. И попретесь вдоль болот до владений императора. Но как раз на этом отрезке пути вы и сгинете.