Текст книги ""Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ)"

Автор книги: Илья Романов

Соавторы: Павел Барчук,Сергей Орлов,Марина Рябченкова,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 150 (всего у книги 339 страниц)

В это время за дверью послышались шаги. Кто-то подошел к створке, а через несколько мгновений послышался звук отпираемого замка. Дверь открылась, и на пороге возник юноша лет двадцати. Он взглянул на Людмилу, но та едва заметно кивнула.

– Могу ли я с вами поговорить, мастер Шишкин? – начал я и добавил. – Наедине.

Парень настороженно кивнул и посторонился, пропуская меня внутрь. Запер за мной дверь.

– Пойдемте на кухню, – предложил он. – Почти все, кто в блоке живет сейчас на работе. А двое в дальней комнате отсыпаются после ночной смены.

Кухня оказалась просторной и чистой. Это была большая квадратная комната с двумя газовыми плитами и тремя столами вдоль стен, покрытыми блестящими клеенками. На окне висели занавески с желтыми цветами.

– Это хорошо, – ответил я. – Потому что я не хотел бы, чтобы его кто-то слышал. Итак, мастер Шишкин, я практически уверен, что вы узнали, что Пахом ваш родной отец. Через мать-настоятельницу Ольгу, с которой вы были в близких, доверительных отношениях. Да и внешнее сходство с мастеровым, когда у он был молод, у вас имеется.

Юноша застыл, глядя на меня. Побледнел, а я поспешно продолжил:

– И я уверен, что вы никак не замешаны в этих странных событиях, которые происходят в мастерской реставратора. Мне просто нужно узнать вашу историю.

Глава 16 История подмастерья

Семка вздохнул и взъерошил влажные после недавнего душа волосы. Потом он прошел к окну и раскрыл раму, впуская в комнату свежий воздух. Я осмотрел подмастерье, отметив, что на нем был чистый, но застиранный спортивный костюм, и сшитые простенькие тапочки, очевидно, совсем новые.

– Никаких секретов нет, – ответил парень, остановившись у подоконника. – Меня отдали в приют после смерти матушки. Ее родня не пожелала растить ребенка, у которого нет отца. Не захотели брать в дом незаконнорожденного.

В голосе подмастерья звучала горечь. Он поставил на плиту пузатый чайник и продолжил:

– Мать-настоятельница знала мою покойную матушку. Потому как та помогала со сбором пожертвований. А когда я подрос, то Ольга догадалась, кто мой отец. Хотя и не говорила мне об этом, чтобы не смущать. Но когда я встретил Пахома, то сам все понял. Я же и впрямь похож на Пахома.

– Странно, что он сам этого не заметил, – удивился я, но парень улыбнулся:

– Он ведь всегда в работе. Живет ей, и ничего, кроме деревяшек, не видит. И я собирался рассказать ему правду. Хотел во всем сознаться. Но когда вся эта бесовщина в доме начала происходить, я испугался. Сами посудите, ваша светлость, что можно было подумать? Что сынок со злобы решил испоганить жизнь папаше.

– Но вы не держите на него зла? – спросил я, и парень махнул рукой:

– Да за что? Мамка сама не стала ему говорить, что понесла. Ее родичи увезли в деревню, а Пахому заявили, что она замуж вышла и уехала с богатым мужем в Московию. Он после этого так горевал, что даже пить горькую начал. Но мужики в общежитии быстро ему мозги вправили.

– Это как?

– Головой в бочку с ледяной водой макнули, – парень пожал плечами. – Во дворе такую обычно ставят, чтобы клумбы поливать.

Я покачал головой, оценив поступок:

– Суровые там царят нравы.

– И еще к нему потом душеправ приходил, – продолжил Семен. – Строго-настрого наказал не пить, а лучше заняться каким-нибудь делом по душе. Он назвал это мудреным словом...

Парень замялся, словно вспоминая.

– Сублимация, – подсказал я, и Семен кивнул:

– Точно. Вот он и занялся. Да так, что ничего другого в его жизни больше не осталось.

– Неужто так душеправ постарался? – подивился я.

– Пахом мне как-то проговорился, что после той встречи у него голова стала холодной. Долгое время он даже не вспоминал о своей зазнобе.

– Уж не ее ли фотографию он хранит в буфете? – догадался я, и Семка кивнул:

– Точно так. Он мне сказал, что когда пришел в себя, то пить уже не хотелось. Тогда Пахом отправился прознать про девицу, на которой собирался жениться. Но ему сообщили, что ее уже нет в живых.

– Почему она решила не говорить Пахому, что у него есть сын?

– Говорили, что мама была гордая. Но сдается, что родичи ее обманули. Небось тоже наврали, что Пахом оженился. А он к ней и не показывался как раз, потому как после душеправа был остуженный.

– Зачем? – удивленно спросил я, и Семен пожал плечами:

– Кто знает? Может быть, не верили, что ей с Пахомом хорошо будет. А мамка погорюет, да и сдаст ребенка в приют. Только вот не так все вышло.

– Жаль, что все так сложилось, – совершенно искренне сказал я.

Семка снял с плиты закипевший чайник.

– Пути Искупителя не бывают прямыми. Как знать, как сложилась моя жизнь, если бы я остался в семье своей матери. Я после того, как перешел в мастерскую Пахома, сходил с матери настоятельнице и попросил рассказать все, что она знала.

– Она ведь не должна была вам раскрывать эту тайну, – напомнил я.

Парень залил кипяток в заварочный чайник и накрыл его салфеткой.

– Настоятельница Ольга отдала мне книжицу с молитвами, которая когда-то принадлежала моей матери. Ее передали родичи, чтобы можно было дать мне фамилию. Между страниц нашлась открытка, которую когда-то подарил матери Пахом.

– Вы уверены, что открытка от него? – уточнил я, и парень усмехнулся:

– Почерк тот же. Я успел сравнить с записями, которые отец оставлял в мастерской. Тогда уверился, что ошибки быть не может, что я и впрямь его сын.

Я только покачал головой:

– Если вам нужна будет помощь, я готов выступить свидетелем перед Пахомом, что вы не имели дурных намерений.

– Спасибо, Павел Филиппович, – ответил парень. – Не зря на улицах Петрограда говорят, что вы хороший и добрый человек.

Я улыбнулся:

– Но взамен я хотел бы услышать вашу версию. Что вы видели в мастерской Пахома?

Парень задумался:

– Да...ничего, – ответил он после паузы. – Я не могу видеть призраков. Да и предметы при мне сами по себе с места на место не перелетали. Все происходило, когда никого не было в комнате. Либо когда все спали. А утром мы уже находили последствия всей этой бесовщины.

– Пахом сказал, что вы говорили ему, что иногда вы чувствуете, как кто-то смотрит вам в спину, – напомнил я.

– Такое было, – согласился Семен. – Но я думал, это все от того, что я очень мнительный.

– Расскажите, что вы чувствовали? – уцепился я за эти слова.

– Ну... – парень замялся, словно не зная, с чего начать. Вынул из кухонного шкафчика две чашки, разлил по ним настоявшийся отвар. Провел ладонью над одной из чашек. Довольно кивнул и протянул мне другую:

– Иногда я так проверяю, не пришла ли эта дрянь за мной, – произнёс он. – В мастерской иногда чай остывал очень быстро. Так вот, Павел Филиппович. Порой я чувствовал, будто в спину мне кто-то смотрит. Злобно так, тяжело, с ненавистью. Если бы взглядом можно было убить – я точно был бы уже мертв.

– И долго вы чувствовали подобное? – полюбопытствовал я и сделал глоток. Кивнул, оценив состав чая. Отвар был весьма неплох.

Семён покачал головой:

– Нет. Секунду или две. Обычно я больше не выдерживал. И оборачивался, чтобы проверить, что позади никого нет. А затем по комнате проходил такой колючий сквозняк.

– И если в комнате был чай, он остывал? – догадался я, и Семён кивнул:

– Все верно, Павел Филиппович.

– Больше ничего? – уточнил я. – Ну, надписи на стенах не появлялись? Быть может возникали какие-то дурные мысли?

Семён на несколько секунд задумался, словно бы вспоминая, а затем покачал головой:

– Нет, Павел Филиппович. Больше ничего.

– Спасибо, – ответил я. Сделал глоток и поставил на стол полупустую чашку.

– Да было бы за что, – пожал плечами Семен.

– Как вам живется тут? – решил узнать я.

– Здесь отлично, – улыбнулся парень – Я знаю, что во всех приютах живут по-разному. И мало у кого есть такая поддержка как у нас. Мать – настоятельница заботится, чтобы мы получили профессию. Тут мы обеспечены жильем. Нам помогают найти работу и вступить в профсоюз. Помогают понять, как вести себя в мирской жизни.

– Что это значит? – удивился я.

– Я замечал, что многие из приютских выходят в город, как новорожденные слепые котята. Не знают, как рассчитать расходы, чтобы до аванса хватило. Многие тратят те деньги, что Империя выдает подъемными, в первой попавшейся питейной. А у нас все средства на книжках лежат. Нас этому сразу обучают. И наказывают спиртного не пить и в карты не играть. Иначе из общежития попрут. А на работе выговор могут дать и штраф вычесть.

– Строго у вас, – усмехнулся я.

– Справедливо, – поправил меня парень. – Иначе многие бы оказались на улице. А там никто не ждет бедняков без благородных фамилий.

Глядя на ряды чистой посуды, которая стояла на полочке, я заметил:

– Мир меняется. И это хорошо.

– Вы верно говорите, мастер Чехов.

– Но скажи мне, Семен, ты ведь собираешься возвращаться в мастерскую Пахома?

– Хотелось бы, – парень опустил голову. – Я понимаю, что смогу и здесь устроиться. На мануфактуре мне место найдется. Буду налоги платить. На танцы ходить... наверное.

Он смутился и покраснел.

– Но мне нравилось работать у Пахома. Там столько интересного. У меня получалось ремонтировать вещи. И я надеялся, что однажды расскажу ему, что я его сын. И он будет мной гордиться.

– Думаю, что так и будет, – сказал я.

– Он решил, что я во всем виноват, верно? – Семка шмыгнул носом. – Вы ведь поэтому надумали меня найти?

Я покачал головой.

– Ты ошибаешься. Пахом как раз тебя ни в чем не подозревает. И я не стал говорить ему о том, что выяснил про твое приютское прошлое.

– Почему? – наивно уточнил парень.Я пожал плечами и ответил:

– Потому что это не мое дело. Это семейное дело и ты сам скажешь обо всем Пахому, когда посчитаешь нужным.

Семен робко улыбнулся.

– Странно это звучит – семейное дело. Непривычно.

– Думаю, что однажды ты привыкнешь.

– Думаете, что ему это нужно? – тихо спросил он. – Вы ведь говорили с ним.

– Я не могу читать чужие мысли, – просто ответил я. – Но Пахом взял себе подмастерье, доверил тебе самое дорогое – свою профессию. Думаю, он будет рад узнать, что нашел не просто близкого по духу человека, а родного.

Парень растерянно провел пальцами по волосам.

– Я надеюсь на это. Спасибо вам, Павел Филиппович.– Еще не за что, – отозвался я. – Я ведь пока еще ничего не сделал.

– Вы и правда святой человек, пусть и некромант, – проговорил Семен и осенил себя священным знаком. – Искупитель вас послал, не иначе.

В углу комнаты качнулась тень и послышался шепот: «Святой некромант».

– Ты поосторожнее с такими словами, – откашлялся я, обращаясь к парню. – А то пойдут слухи, что я светлый. Потом решат, что я мертвых воскрешаю. И ведь всем не пояснишь, что я с ними только говорю.

– А разве некромант не может быть хорошим? Вы ведь такой.

«Хороший некромант. Светлый? Светлый...» – заметалось по комнате эхом

– Пойду я, пожалуй, – ретировался я.

– Давайте я вас провожу.

И в компании Семена я направился к выходу.

***

Фома и Арина Родионовна пили чай в кабинете управдома. И когда я зашел, Нечаева и слуга отставили чашки и с интересом посмотрели на меня.

– Я поговорил с Семеном, так что можем ехать, – остановившись у порога, начал я.

– Да, чего такого важного человека от дел отвлекать, – согласился Фома, скорее всего, имея в виду управдома, и встал с кресла. – До свидания, мастер Правдин.

– До свидания, Фома Питерский, – ответил управдом и протянул ладонь слуге. Тот ответил на рукопожатие.

– Вам очень повезло с помощником, Павел Филиппович, – произнёс мужчина. – Столько интересного успел мне рассказать.

От такой похвалы щеки Питерского покрыл румянец:

– Да, это что, – отмахнувшись, пробормотал он. – Дело житейское.

Судя по виду, слуга был очень доволен похвалой.

– Не скромничайте, мастер, – с улыбкой произнёс управдом. – Если когда-нибудь решите уйти со службы семье, вы всегда можете приди к нам в приют, учить детишек труду и профессии. Такие люди нам очень нужны.

– Дак я вроде уходить не собираюсь, – ответил Питерский. – Ну, если Павел Филиппович не уволит.

Он испытующе взглянул на меня.

– Не собирался, – старательно пряча улыбку, ответил я. – Такой помощник нужен мне самому и семье. Так что не надейтесь заполучить его, мастер Правдин. Идем, мастер Фома Питерский.

– Да какой я мастер, вашество. Скажете тоже, – смущенно отмахнулся Фома, и взял со стола кепку и помял ее в руках. А затем развернулся, и направился к выходу.

– Спасибо за то, что дали возможность поговорить с Семеном, мастер Правдин, – сказал я.

– Почему бы не помочь хорошему человеку? – с улыбкой ответил управдом.

Я невольно оглянулся, беспокоясь, что и тут окажутся тени, которые подхватят похвалу некроманту. Но по счастью призраков здесь не было.

– До свидания, мастер Правдин, – попрощалась Нечаева. И мы с секретарем направились к выходу.

– Как прошел разговор, Павел Филиппович? – уточнила Арина Родионовна, когда мы шли к двери. – Вы узнали что-то полезное?

– Только одну вещь, – ответил я. – Но очень занятную. Семён чувствовал присутствие призраков в мастерской.

Арина Родионовна обернулась ко мне и удивленно подняла бровь:

– Но вы же сказали, что не обнаружили призраков при осмотре мастерской?

Я кивнул:

– Все верно. Кто-то их перевел на ту сторону. Причем Семён чувствовал холод от развоплощения. Когда призрак уходит из мира, часть энергии остается по эту сторону. И некоторые особо чувствительные люди могут ощутить в такой момент холод, который пробирает до озноба. Или порыв сквозняка. Как он и выразился «колючего».

– И Семён чувствовал такие... порывы? – полюбопытствовала девушка, и я кивнул:

– Да. А перед этим подмастерье обычно ощущал очень злой взгляд в спину.

– Призраки так прощаются? – уточнила Нечаева.

Я улыбнулся и толкнул дверь из блока, выходя в коридор. И просто ответил:

– Наверное. Только в эти моменты, переправщик-некромант или ловидух должны быть рядом. Но в квартире не было следов от порталов. Как и астральных переходов.

– Как это? – не поняла Нечаева.

Я открыл дверь, придержал створку, помогая Нечаевой выйти на крыльцо. И ответил:

– А вот это правильный и очень интересный вопрос, Арина Родионовна. И это нам предстоит узнать.

Мы спустились по ступенькам крыльца к стоявшей машине, у задней двери которой уже стоял довольно улыбающийся Фома.

– Прошу, вашество, – пробасил он.

– Благодарю.

Я помог Арине Родионовне сесть на задний диванчик, устроился рядом. Фома же занял место за рулем. Обернулся к нам и уточнил:

– Куда едем, вашество?

– Домой, – ответил я. – Может быть, наш домашний призрак сможет нам что-нибудь подсказать.

Слуга кивнул, завел двигатель, и машина выехала из двора.

***

Обратный путь не занял у нас много времени. Арина Родионовна задремала, прижавшись ко мне и положив голову на плечо. Я же задумался о некроманте, который может развоплощать призраков на расстоянии.

Из того, что я знал о призраках и магии смерти, этот человек может быть рангом легенды. А еще, такой некромант вряд ли дворянин, иначе о таком бы уже знало все высокое общество. И при этом, парень ни разу не должен был попасть в поле зрения кустодиев.

В последнее я не верил. Потому что кустодии знали все и обо всех людях в Империи. Если только он, конечно, не прибыл из другого мира.

В этом случае все усложнялось. Потому что мироходцы были непредсказуемы. И как работала их сила в нашем мире, я не знал.

Я тряхнул головой, отгоняя морок. Сначала нужно отмести все версии, которые не связаны с мироходцами. И если ничего не останется, придется беседовать с новым родичем семьи, который знает о мирохродцах. Может быть, он сможет что-нибудь подсказать.

Я с трудом сдержал улыбку, представив, как приезжаю к бабушке, чтобы поговорить с главой кустодиев о мироходцах ради помощи мастеровому, в мастерской которого происходит какая-то чертовщина.

Машина остановилась, и я взглянул в окно. Авто стояло у крыльца дома, где нас уже встречала Виноградова:

– Странное дело, – удивленно произнес Фома, глядя в сторону особняка. – Первый раз вижу, чтобы наша женщина встречала. Как бы ни случилось чего.

Я улыбнулся и попросил, покосившись на спящую на моем плече девушку:

– Отвези Арину Родионовну домой. А то поздно уже.

Питерский взглянул на нас в зеркало заднего вида и пробасил, понизив голос:

– Сделаю, вашество.

Я осторожно высвободился, открыл дверь и вышел из салона. Направился к крыльцу. А машина выехала со двора. Произнес, поднимаясь по ступенькам крыльца:

– Я дома.

– Вижу, – ответила Виноградова и открыла дверь, пропуская меня в дом. – Проходи.

Глава 17 Княжеский ужин

– Ну, как съездили? – с интересом спросила Виноградова, как только я вошел в гостиную.

Я прошел к столу, сел в кресло и откинулся на спинку. Взглянул в окно и протянул:

– У нас с Семеном вышел очень интересный разговор. Он сказал, что иногда чувствовал развоплощение призраков.

– И как он понял, что это именно оно самое? – подозрительно осведомилась женщина. – Это все ваши сети. Много в них свободы. В одной передаче говорили, что там даже цензуры нет! Немыслимо...

– Сеть, – поправил я призрака и покачал головой. – Вы слишком много смотрите телевизор, Любовь Федоровна. Что до вашего вопроса, то Семен просто описал свои ощущения, а вывод сделал я сам. Сложно было не понять, что парень говорит о развоплощении.

– Понятно. Выходит, правда, в городе завелся некромант? – ахнула Виноградова.

Я покачал головой:

– Вряд ли.

– Почему? – хитро уточнила Любовь Федоровна.

– Потому что это должен быть очень сильный некромант, – ответил я. – Семён чувствовал на себе ненавидящий взгляд. И ледяной сквозняк. И при этом в мастерской никого не было. Если это был некромант, он должен был вытаскивать призраков из дома, и развоплощать их во дворе.

– И что в этом сложного? – удивилась соседка. – Ты вроде тоже так делал. Притягивал нитями силы от «Фонаря».

– Делал, – признал я. – Но «Фонарь» притягивает всех призраков на определенном радиусе. И для этого нужно отсечь лишние нити силы. Но даже это не даст никакой гарантии, что ты справишься с оставшимися. И что голодные призраки не заметят тебя в тумане, и не найдут. А тут получается, что кто-то работал прямо в здании, но не был там.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что это некромант-невидимка? – предположила Виноградова.

Я тяжело вздохнул:

– Я слышал, что на телевизор можно устанавливать детский контроль. Пожалуй, я закрою несколько каналов, которые засоряют ваши мозги.

Угроза подействовала слабо. И призрачная дама с улыбкой погрозила мне пальцем:

– Не вздумай меня контролировать. Потом замучаешься просить прощения.

Я кивнул, заметив, что Виноградова выглядит немного бледной. Потому призвал тотем и бросил ей темную нить. Любовь Федоровна, как всегда, взялась за нее со всем достоинством и спустя короткое время сама отпустила поток энергии.

– Благодарю, – сказала она.

– Не за что, – ответил я.

Из кухни выглянула Иришка, которая с улыбкой уточнила:

– Павел Филиппович, накрывать на стол?

Я посмотрел на часы и кивнул.

– А Фома во дворе? – спросила девушка и покраснела. – Он ведь тоже голоден.

– Он скоро должен будет вернуться, – сообщил я. – Тебе пора домой?

– Если не возражаете, ваша светлость. Матушка просила помочь ей с тортом. Она готовит его на заказ, а коржи лучше всего получаются у меня.

– Тогда накрой на меня одного. Фома добросит тебя до дома, и, думаю, ты угостишь его чем-нибудь.

– Хорошо, – просияла девушка и исчезла на кухне.

– Так они быстро захомутают нашего Фомушку, – вздохнула Любовь Федоровна.

– Уверен, что ему будет полезно, если его приручит приличная девица, а не кто попало, – возразил я и вновь вернулся к прежней теме разговора. – Я почти уверен, что призраков развоплощает кто-то из другого мира.

– Думаете, что это кто-то из мертвых делает? – внезапно предположила Любовь Федоровна.

– Я еще не встречал блуждающих между мирами призраков. Вы полагаете, что такие есть?

Виноградова задумалась:

– Не слышала о таком, – ответила она после паузы.

– А по вашей сети из слухов ничего не известно о пропажах призраков?

Любовь Федоровна развела руками:

– Призраки склонны постепенно истончаться. Многие из тех, кто еще вчера мог внятно общаться, сегодня становится лишь тенью себя прежнего. Другие впадают в спячку.

– И надолго? – заинтересовался я.

– Некоторые без присутствия живых застывают на месте и стоят так годами. Ну, по-вашему времени годами. А по-нашему – минует пара минут.

– Время для нас бежит по-разному, – согласился я.

– Но я попробую разузнать про странности, которые стали происходить в Петрограде. Если что-то узнаю...

Женщина замолчала, посмотрев на часы. И я усмехнулся:

– Не говорите, что сейчас начнется какая-то очередная передача.

– Я забыла вам передать, что к вам сейчас прибудет гость, – невозмутимо сообщила женщина и метнулась к лестнице.

Она вернулась спустя несколько секунд и положила на столик записку в надорванном конверте.

– Это я на яды проверяла, – отмахнулась она.

– Для этого не обязательно быдло рвать бумагу, – я развернул лист и прочел записку от секретаря князя Шуйского.

– Растет мальчишка, – довольно улыбнулась Виноградова. – Записки за него секретарь теперь пишет.

– Лишь потому, что теперь он стал важным господином, – оправдал я Дмитрия и добавил, – попросите Иришку накрыть стол на две персоны.

– На кухне? – удивилась Любовь Федоровна, и я усмехнулся:

– Нечего баловать гостей. Мне не хочется, чтобы он думал, что мы будем относиться к нему иначе только потому, что он получил титул.

– Правильно, – одобрила Виноградова. – Мы и сами не простолюдины.

С этими словами она умчалась на кухню. А через секунду, там что-то громыхнуло, и Иришка извиняющимся тоном запричитала:

– Простите, Любовь Федоровна. Не ожидала вас увидеть.

Я запоздало понял, что после того, как насытил бухгалтера, не убрал тотем. И призрак была видима для живых. Пень тихонько сидел в углу и раскачивал подхват для шторы. Но стоило ему понять, что на него смотрят, как тут же насупился и заблестел глазами.

– Брось, я все видел, – отмахнулся я. – Главное, не порть ничего. А не то наша женщина тебя начнет гонять.

Пень фыркнул.

– ... по дому с заданиями, – закончил я, и мне показалось, что тотем призадумался.

В дверь позвонили. Я встал с кресла и направился к входу.

На пороге стоял новоиспеченный князь. Позади, в арке двора виднелась машина, похожая на ту, в которой не так давно был взорван отец Дмитрия.

– Добрый вечер, мастер Чехов, – произнес парень и обозначил поклон. – Надеюсь, что я вас не побеспокоил?

– Все в порядке, – успокоил я князя. – Я получил вашу записку буквально пару минут назад.

– Я не вовремя? – смутился гость.

– Нисколько, – ответил я и посторонился, пропуская гостя в дом. – Как насчет домашнего ужина? Вы составите мне компанию?

– С удовольствием.

Дмитрий прошел в холл и оттянул узел галстука с видом мученика. А потом вдруг спросил:

– Как вы с этим справляетесь?

– С чем? – не понял я.

– Когда приходится соответствовать. Мне все же пришлось принять дела отца. И это оказалось... ужасным!

На последнем слове гость нервно дернул несчастный галстук, ослабляя узел, а затем и вовсе стянул его через голову.

– Давайте попросим Виноградову принести нам вина и поговорим обо всем за столом, – предложил я.

– А я со своим пришел, – улыбнулся парень, доставая из кармана пиджака плоскую бутылку.

– Благослови Искупитель порядочных гостей, – объявила Любовь Федоровна, спускаясь по лестнице.

– Здравы будьте, – поклонился ей Дмитрий и тут же стушевался. Растерянно уточнил. – Нельзя же говорить «мертвы будьте»?

– Бросьте, любое приветствие от вас к месту, – женщина улыбнулась нам и сделал приглашающий жест в сторону кухни. – Проходите, стол накрыт. И я вам мешать не стану. Вижу, что вам надо поговорить по-мужски.

Мы с князем переглянулись, но возражать не стали.

Иришка и впрямь уже сервировала стол. И использовала тонкий фарфор, который ей наверняка выдала хозяйка. Также рядом с тарелками лежали свернутые в виде цветов льняные салфетки.

– И это вы называете по-домашнему? – удивился Дмитрий.

– Мы не могли ударить в грязь лицом, принимая князя, – тотчас пояснила Любовь Федоровна и подмигнула Иришке. – Обслуживать себя дальше будете сами, господа. Наша кухарка сейчас поедет домой. А у меня телепередача, которую пропустить не получится ни при каких обстоятельствах.

– Что за передача? – уточнил я.

– Про роковую красавицу времен Смуты, – женщина довольно усмехнулась, – про меня.

– Осторожнее, – предупредил я. – Там могут напридумывать всякого.

– Очень на это надеюсь, – хихикнула соседка и скрылась в стене.

В этот момент на площадке показался взъерошенный Питерский. Он поклонился гостю и спросил у меня:

– Вашество, мои услуги надобны?

– Отвези Иришку домой и обратно можешь не торопиться. Отужинаешь в городе.

– Нас дома матушка ждет. Она приготовила комки с рисом, – тихо сообщила парню кухарка и взяла его под локоть. И в этот момент, мне подумалось, что Любовь Федоровна права – захомутают Фому. И полагаю, что это будет к добру.

Мы с гостем вымыли руки и уселись за стол. Он осмотрелся и признал:

– Хорошо у вас. Душевно.

– А вы переехали в семейный особняк? – предположил я.

– Воспользовался советом Арины Родионовны и приехал туда, чтобы познакомиться со слугами. Они оказались мне рады. Дворецкий проводил меня в кабинет, затем в библиотеку. Оказалось, что большинство слуг не получали жалованья, потому как всем этим распоряжалась вдова моего отца. И после ее отъезда бухгалтер заморозил счета.

– Смените бухгалтера, который вас не предупредил об этой оказии. Очевидно, что он сделал это не из добрых побуждений.

– Я заказал проверку всех расходов, чтобы точно знать, не было ли под шумок что-то украдено.

– Вам нужен управляющий, который разберется со всеми делами.

– Мне нужен кто-то, кому я могу доверять. И потому мне хотелось бы попросить у вас помощи.

– У меня? – удивился я.

– Не поймите меня неправильно, но я заметил, что ваш секретарь умеет зрить в корень. И каким-то удивительным образом находит общий язык с людьми. Если бы вы заехали ко мне в гости, и заодно прошлись по дому...

– Вы желаете, чтобы я провел ревизию дома на предмет нахождения в ней призраков, – догадался я

– Понимаю, что прошу многого. Но я на самом деле не готов признаваться в своей несостоятельности кому-то кроме вас, Павел Филиппович. Вас я этим уже не удивлю.

– Все в порядке. Я прекрасно понимаю, с чем вы столкнулись. Более того, я могу попросить Виноградову, чтобы она поехала с нами, чтобы проверить ваши бухгалтерские книги.

– Полагаете, что это будет уместно? – с надеждой уточнил Дмитрий. – Я буду вам очень признателен.

– Вам придется выплатить Любовь Федоровне командировочные. Она весьма щепетильна в таких вопросах.

– Конечно, – с готовностью кивнул парень. – И Арине Родионовне...

– А вот ей лучше вышлите цветы, – посоветовал я. – Поверьте, она оценит такой жест. Что до меня, то я просто буду рад возможности посмотреть на ваших призраков. Представляю, сколько их может быть в старинном особняке.

– Вы ведь не всерьез считаете, что там полно мертвых? – с опаской спросил Дмитрий.

– Я достоверно знаю, что в доме вашего батюшки часто бывала княгиня Чехова. А значит, никого опасного там быть не может. Ну уж если и есть кто-то, то наверняка полезный.

– Разве могут быть полезные? – выпалил Шуйский.

Я промолчал, и многозначительно покосился в сторону комнаты Виноградовой. И гость тут же осекся:

– Об этом я не подумал, – растерянно пробормотал он.

– Поверьте, в домах часто происходят странности, – заверил я Шуйского. – Часто теряются ключи, а потом обнаруживаются там, где их оставляли.

– Что же в этом странного?

– Порой призраки уберегают своих соседей от неприятностей. Или пытаются таким образом привлечь внимание. И если подобные вещи происходят часто, не стоит их игнорировать. Это может быть намеком, к примеру, что стоит сменить ненадежный замок.

В этот момент у меня в животе заурчало.

– Простите, что отвлекаю от трапезы, – виновато улыбнулся гость.

Я придвинул к себе тарелку и оценил знатную телятину в ореховом соусе. Хлеб с семечками оказался к месту. А крепкий напиток, который принес гость, мы разлили по небольшим граненым рюмкам на толстых ножках.

– Знаю, к месту было бы вино, но это уж как-то совсем официально, – пояснил выбор подарка гость.

– К тому же мы без женской компании, – согласился я.

И тут же заметил, как князь посмурнел.

– Я что-то не то сказал?

– Не думаю, что я имею право вываливать на вас это, Павел Филиппович, – вздохнул парень.

– Мы ведь просто ужинаем. И я готов выслушать вас, Дмитрий Васильевич.

– Все сложно, – собеседник отпил из рюмки и скривился, – какая гадость...

– Закусите баклажанами с чесноком, – посоветовал я.

А потом все же вернулся к начатому разговору:

– Так что вас тревожит?

– Мне пришло приглашение на обед в резиденцию императора, – признался он.

– Но не в загородную же, – отмахнулся я.

– Велено явится на трапезу в яблоневом саду, – совсем упавшим голосом заключил парень.

– И что это значит? – насторожился я.

– Там обычно составляют помолвки, Павел Филиппович.

– Нее, – протянул я недоверчиво.

– Да, – коротко кивнул гость. – И сдается мне, что Станислав Викторович решил навязать мне подходящую пару.

У меня тотчас пропал аппетит. Я сразу же представил Белову и вспомнил, как она поглядывала на жандарма, тогда еще бывшего Ивановым.

– Я понимаю, что никто не хочет, чтобы бастард, получивший княжеский титул, смешал и так не самую благородную кровь с кровью еще менее благородной, – печально продолжил парень.

– А что вы сами об этом думаете? – нахмурился я.

– Что не хочу становиться «отцом подходящего потомства», – проворчал он и бросил на меня короткий взгляд исподлобья. – Знаете, Павел Филиппович, не так давно я встретил одну девушку.

Я молча ждал продолжения.

– Она пришла работать в мой отдел. Невероятная девица. Вредная, упрямая, наглая. Одна из немногих, кто не боялся смотреть на меня в упор.

– Вы про Белову? – осведомился я.

– Про нее, – не стал отпираться Дмитрий. – И если вы подумаете, что для меня это блажь, то уверяю – это не так.

– Алиса хорошая девушка, – кивнул я.

– Я ведь думал, что между вами что-то большее, чем дружба, – немного смущенно признался Шуйский. – И если откровенно, меня это здорово злило.

– Мы просто друзья, – улыбнулся я.

– Я понял это немного позже. Как и то, что мне хотелось бы видеть рядом с собой именно такую...

Гость встал на ноги и подошел к окну. Он вопросительно посмотрел на меня:

– Если я закурю, то Любовь Федоровна меня поколотит?

– Она иногда сама курит в гостиной, – заговорщически сообщил я.

– Зачем?

– А вы зачем? – вернул я вопрос, и Дмитрий неожиданно тепло улыбнулся:

– Алиса тоже против курения. Говорит, что это вредно. Обо мне никто так не беспокоился. Знаете, Павел Филиппович, наверно я брошу эту скверную привычку. Чтобы не расстраивать Алису.