Текст книги ""Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ)"

Автор книги: Илья Романов

Соавторы: Павел Барчук,Сергей Орлов,Марина Рябченкова,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 206 (всего у книги 339 страниц)

Глава 16 Змеиная царевна

– Заеду к вам в гости в ближайший час.

Голос Морозова мигом стал серьезным.

– Сейчас я за городом, – ответил я. – Далеко. Так что дома буду через пару часов.

– Где вы, Павел Филиппович?

Я продиктовал название деревни, и Морозов глухо выругался.

– Какой нечистой силой вас туда занесло? Вы там осторожнее. Местные могут вместо воды уксус предложить. Или случайно попытаться вас сжечь.

– Все в порядке, – уверил я старика.

Но тот сухо бросил:

– Никуда не уходите, княжич. Скоро прибудем. Не пейте из копытца.

Я не успел спросить, что он имел в виду и кто составит ему компанию, как собеседник завершил вызов. Я же убрал телефон в карман. И только сейчас заметил, что за все время нашего с призраками разговора, на улице не появилось ни одной живой души. Деревня будто вымерла. Хотя я видел, как время от времени колышутся края занавесок на окнах, и слышал скрип дверей. Но на улицу никто из местных выйти так и не рискнул. Словно бы они чувствовали, какое количество призраков собралось на площади.

Я обернулся к застывшим неподалеку духам и произнес:

– Итак, господа хорошие, как и обещал, я могу вам помочь. И перевести всех желающих в межмирье. Кто хочет покинуть этот мир?

Желающих оказалось много. И я создал знак пространственного перехода. И отметил, что выглядел он теперь не как небольшая дверь, а как средних размеров ворота, которые вспыхнули, появившись в материальном мире. А через секунду, створки распахнулись, и из них вышла светловолосая девушка лет восемнадцати. Она была изящной, высокой, облаченной в платье из тонкой ткани, подпоясанное вышитым красными бусинами поясом. А ноги ее оказались босыми и испачканными в серой пыли. Голову венчал венок из тонких веточек, перьев и чего-то напоминающего длинные косточки. Между ними что-то мелькнуло, и с волос гостьи сорвалась небольшая летучая мышь, которая понеслась обратно к воротам.

Длинные локоны ее почему-то были седыми, заплетенными в множество косичек, которые при каждом движении позванивали диковинными бусинами. Но чем дольше я смотрел на девушку, тем больше мне казалось, что мы уже встречались.

Заметив мое внимание, она приветливо улыбнулась, явив два ряда тонких зубов.

– Здравствуй, господин некромант, – произнесла она и склонила голову.

Косички заворочались змеями, и одна на самом деле соскользнула по плечу в высокую траву, мелькнув чешуйчатым боком.

Я повторил жест незнакомки, хотя и понял, что он был скорее шутливым, чем уважительным. Но озвучивать свои мысли я не стал. Потому что от гостьи веяло силой. Такой, что казалось, она смогла бы развоплотить собравшихся призраков щелчком пальца. Или даже взмахом ресниц.

– Добрый, мастер, – ответил я и замялся, делая вид, что вспоминаю ее имя.

Девушка лукаво прищурилась, а затем ответила:

– У меня очень много имен. Жители вашей империи помнили меня как Мару. До того, как уверовали в Искупителя. Когда-то они ценили память обо мне, клялись моим именем и молились идолам с моим лицом, которые вырезали на мертвых деревьях. Но тебе я позволяю называть меня так, если тебе удобно.

– Мастер Мара, – продолжил я и заметил, как девушка недовольно поморщилась:

– Мастер, – пробормотала она, словно пробуя слово на вкус. – Хорошее обращение. Точно характеризует человека и его привилегированное положение в обществе. Вот только я над этим самым обществом, Павел. И мне незачем демонстрировать уважение. Мне хватает страха, который испытывают даже они.

Девушка махнула рукой в сторону столпившихся призраков, которые от движения тонких пальцев гостьи упали на колени и тихо заскулили.

– Но не ты, – задумчиво произнесла Мара. – И это приятно. Обращайся ко мне на «ты», если сможешь. Я так точно буду звать тебя по имени. Ты ведь не против?

– Вовсе нет, – коротко кивнул я.

Девушка осмотрела толпу испуганных призраков, и покачала головой:

– Сколько же заблудших душ тут скопилось. Мои помощники совсем обленились. Или все дело в том, что для них в мире слишком много работы.

– О чем ты? – не понял я.

– О том, что тебе приходится выполнять их работу, – ответила Мара. – Ты вынужден переводить заблудшие души на ту сторону.

– Мне несложно, – произнес я. – Особенно теперь.

Девушка лукаво улыбнулась, но не ответила:

– Помни про наш уговор, некромант, – произнесла она. – У тебя остались сутки. Ты можешь прийти ко мне в гости без подарка, но это как-то… невежливо.

– Я постараюсь найти подарок, – ответил я.

– Спасибо, мастер Чехов.

– Но зачем он тебе? – уточнил я.

Девушка на секунду задумалась, а затем ответила:

– Скажем так. У меня есть маленькое увлечение. Собирать изуродованные души тех, кто при жизни вел себя чудовищно. Не все подходят, конечно. Я собираю самых выдающихся. И этот тип прекрасно подходит для моего собрания. Я храню их на полочке с баночках под тугими крышками.

Она осмотрелась по сторонам и произнесла:

– Чую… русским духом пахнет. Вкусно так, по-домашнему…

Позади щелкнул замок двери машины, и я резко обернулся. Из салона выбралась бледная Арина Родионовна.

– Вам не стоило…

– Милая, – выдохнула Мара, жадно всматриваясь в Нечаеву. – Как же ты изменилась. Но все равно для меня ты все та же.

Глаза гостьи даже отдаленно не напоминали человеческие. Они стали большими, холодными, змеиными, с узкими зрачками в расплавленном золоте радужки. Мара вытянула перед собой руку, словно прося коснуться ее когтистой ладони. Пальцы ее дрожали.

– Я не видела тебя так долго. Не слышала твоего голоса.

– Я мало что помню, – произнесла Арина, осторожно шагая к гостье.

Мне вдруг стало жутко, и я успел ухватить девушку за локоть.

– Боишься, – прошипела Мара и улыбнулась слишком широким ртом, который распахнулся до самых ушей. – Но не за себя. Как же это удивительно, что почти смертный боится за бессмертную, которой ничего не грозит.

Нечаева обернулась ко мне с ласковой улыбкой и качнула головой.

– Она не обидит меня. Обещаю.

И хоть я понимал, что Мара не навредит сестре, но сердце в груди стало биться тяжелее. Мне стоило больших усилий, отпустить Нечаеву, которая подошла к змееподобной богине. Она сплела свои пальцы с ее и обе девушки замерли.

– Как же я тосковала по тебе, – прошелестела Мара. – Это так несправедливо, что мы не можем обитать рядом. И что самой лучшей из нас приходится блуждать по мирам.

– Это я лучшая? – грустно уточнила Арина Родионовна.

– Только ты, Баюн, можешь терпеть смертных, радовать их своим светом. И я очень надеюсь, что они тебя ценят. Потому что…

Голос Мары дрогнул, и призраки стали почти прозрачными.

– Не злись, – попросила Нечаева и мне показалось, что над нами разверзлись облака и на землю пролился яркий солнечный свет.

– Ты должна быть счастливой, милая, – прошипела Мара. – Чтобы в этом мирке царило равновесие. Тогда и в других все восстановиться. Знала бы ты, как я завидую Ягине, которая может жить с тобой в одном мире. А мне доведется забрать тебя в свою обитель, только когда ты проживешь все свои жизни. Значит, мне нельзя желать быть с тобой рядом. И ждать мне придется долго. Очень. А потом еще столько же. Потому как я хочу, чтобы ты повидала все миры и познала все радости.– Спасибо, – ответила моя невеста.– Кошки должны жить вечно.

Сухая ладонь с чешуйчатыми пальцами осторожно погладила Арину по волосам. Словно боялась навредить. Нечаева же шагнула ближе к сестре и обняла ее за плечи.

– Когда нам еще доведется встретиться? – пробормотала Мара, прикрыв глаза. – От тебя пахнет домом.

Девушка вновь стала походить на человека, хотя ее волосы все еще едва заметно шевелились.

– Только ты умела одним лишь взглядом, одним словом усмирить бурю, – наконец улыбнулась Мара, отстраняясь от сестры. – Смотрю, с вами еще кот имеется. Он точно не хочет пойти со мной? Вдруг ему понравится пожить и в моей избушке? Я буду его кормить вволю…

Я обернулся, услышав, щелчки замков двери. Фома насупился и исподлобья смотрел через окно на Мару.

– Однажды ты сам придешь ко мне в гости, – девушка погрозила парню пальцем. – И я обещаю, что не стану держать тебя против воли в своих пределах. Котов нельзя держать силой. Только лаской, теплой печью и медленными белками. А у меня мышей летучих видимо-невидимо. С ними можно играть часами.

Мара хохотнула, став похожей на обычную человечку. Потом с тоской оглянулась и замерла, словно прислушиваясь к далекому эху голосов.

– С радостью бы осталась еще ненадолго, но мне пора. Не хочу мешать вашему разговору с родней.

– Родней? – обеспокоился я.

Но девушка только лукаво улыбнулась, дав понять, что отвечать на вопрос не желает.

– До встречи, некромант, – произнесла она. – Если хочешь заглянуть в гости – двери моего дома открыты для тебя.

Она кивнула в сторону ворот. Потом сжала руку сестры.

– Век пройдет и не заметим. Затем еще придет время свидания.

– Прости, что я не все помню, – ответила Арина Родионовна.

– В этом твое счастье – начинать каждую жизнь заново. Кто-то из нас должен быть счастливой.

Мара тряхнула головой, теряя еще одну змею, которая уползла в траву. Затем решительно обернулась к призракам и уточнила:

– Кто из вас хочет домой? Прошу за мной.

Она развернулась и направилась к воротам. А призраки на удивление послушно последовали за ней. Через несколько мгновений туман поглотил их. Затем ворота растворились.

Нечаева пьяно качнулась и позволила мне довести ее до машины.

– Все в порядке, – сказала она со слабой улыбкой.

– Хорошо, – ответил я и коснулся похолодевшими губами ее виска.

Потом закрыл дверь и направился к оставшимся призракам.

– А вы не безобразничайте, – строго предупредил я остальных. – Иначе я вернусь, и разговор меж нами будет другим.

Призраки согласно закивали.

– Неплохо, Павел Филиппович, – послышался за спиной знакомый голос. – Вы прирожденный воспитатель, мастер Чехов. Умеете убедить призраков.

Я обернулся. В нескольких шагах от меня стоял Александр Морозов и его родич, одетый в черный плащ в пол. Из-за плеча парня хищно выглядывало лезвие косы.

– Вы быстро, – произнес я, и Александр Васильевич пожал плечами:

– По счастью, мы были неподалеку. Итак, Павел Филиппович, что вам удалось узнать?

– Не вижу вашей машины, – нахмурился я, и Морозов усмехнулся:

– Мы припарковали ее недалеко от поселка. И немного прошлись. Мне полезно размять старые кости. Итак, Павел Филиппович, что вы узнали?

Я осмотрелся. На улицах по-прежнему было пусто. И заметив мою реакцию, Александр недовольно поморщился и взмахнул рукой. И нас накрыл черный купол:

– Теперь местные не смогут нас подслушать, – пояснил Морозов. – Даже если решат выбраться из своих жилищ. Итак, Павел Филиппович?

– Отец рассказал, что пара человек создала во время Смуты банду из восемнадцати бойцов с целью наведения порядка на улицах, – ответил я. – Итогом стало то, что многие из этих жандармов погибли. А недавно в городе появилась банда во главе с шаманом. Этот шаман водит с собой нескольких призраков. И работает банда так чисто, как в свое время действовали жандармы.

Александр нахмурился и кивнул:

– И что им нужно?

Я пожал плечами:

– А что важно для призраков? Отомстить, конечно. Материальные ценности их больше не интересуют.

Александр усмехнулся:

– Отомстить? Кому? И за что?

– Думаю, в первую очередь моему отцу. Сперва Щукин приезжал в мой дом с обыском, затем некие люди испортили один важный труп, который должен был выступить свидетелем против судьи. И вряд ли они на этом успокоятся.

Морозов покачал головой:

– Вот же неуемные жадные твари. Ладно, спасибо за информацию, Павел Филиппович. Дальше мы сами решим этот вопрос.

Он развернулся и хотел было покинуть купол, но я уточнил:

– Что значит «сами»?

– Как вы правильно заметили, в той банде было несколько ваших знакомых, которые живы и здравствуют, – ответил Александр. – У одного из них скоро родится ребенок.

Я понял, что он говорит о моем отце. Морозов дождался, пока я кивну.

– И чтобы этот ребенок не рос без папки, который будет в лучшем случае отбывать срок на каторге, дело с этими призраками и шаманом нужно решить без лишнего шума. Свидетелей оставаться не должно, Павел Филиппович. Ни живых, ни мертвых. Ни к чему рисковать. И при всем уважении вы так работать не умеете. Да и незачем вам это.

Александр покосился на своего родича, и тот едва заметно кивнул, отчего мне показалось, что раньше эти двое уже решали вопросы подобным образом. А затем бывший кустодий щелкнул пальцами и купол рассеялся. Морозовы торопливо направились прочь, я же зашагал к машине. Открыл заднюю дверь и сел на сиденье:

– Ну, вашество, – обернулся ко мне Фома. – Что такого важного вам удалось узнать, что в деревню явился сам мастер Морозов.

– С чего ты взял, что он оказался тут из-за важных новостей?

– Потому что, вашество, сперва появилась та девица вида жуткого. А только она ушла, пришел Александр Васильевич и его родич. А затем вы испарились на какое-то время. Значит, хотели поговорить без лишних глаз и ушей.

Я вздохнул и рассказал все, что удалось узнать от призраков.

– Выходит, Александр Васильевич сам разберется с возникшей проблемой, – заключил Питерский, но я покачал головой:

– Мы должны найти эту банду быстрее, чем кустодии, Фома.

– Зачем? – не понял тот. – Ну, развоплотят они с Софьей Яковлевной нескольких призраков, что с того?

– Потому что Маре нужен один из этих призраков, – заявил я.

– Зачем?

– Этого я не знаю, – честно ответил я. – Но она сделала мне предложение…

– Предложение? – уточнил Питерский и покосился на Нечаеву. – Ну и дела. Дама сама делает мужчине предложение. Вы же сказали ей, что у вас есть невеста, вашество?

Я улыбнулся, понимая, как ловко Фома свел все в шутку, и тем самым развеял напряжение, царившее в салоне.

– Конечно, сказал. Поэтому она предложила мне найти нужного призрака, и отдать ей. В качестве подарка.

Арина Родионовна нахмурилась, и я спросил:

– Ты знаешь, что это означает?

– Не все призраки сразу попадают в межмирье, – ответила девушка. – Есть еще одно место, которым как раз и заправляет Мара. Туда попадают самые… буйные.

– Зачем?

– Чтобы переосмыслить свое существование и обрести мудрость. И только потом, они попадают в межмирье и перерождаются в новом мире, получая новый шанс.

– Вроде как острога, но для призраков, – произнес Фома, и Нечаева кивнула:

– Только срок заключения там может длиться столетиями, пока комиссия не признает, что призрак готов получить новый шанс.

– И зачем ей нужен этот призрак?

– Потому что из любого заключения можно сбежать, – ответила Нечаева. – Скорее всего, эта душа так и поступила.

Я кивнул:

– Теперь картина становится яснее. Осталось понять, кто это, и можно начинать поиски.

Я вынул из кармана телефон и набрал номер отца:

– Слушаю, – послышался в динамике голос Филиппа Петровича.

– Мне нужна помощь. В твоем недавнем рассказе фигурировало восемнадцать человек. И сдается мне, кто-то из них был не совсем здоровым на голову.

– Алексей Чернов, – ответил отец. – Он пропал самым первым. Думаю, остальные избавились от него и спрятали труп.

– Мне нужен его адрес, – произнес я. – Скинь мне его сообщением.

Я завершил вызов. Убрал телефон в карман и подумал, что порой мне не хватает Виноградовой с ее даром слушать призрачное радио. Сейчас бы эта ее способность была как нельзя кстати.

– Призраки перемещаются с шаманом, – протянул я. – И еще несколькими людьми. И у меня только одна догадка, зачем призрачной банде нужны люди.

– Одержимость, – понял Фома и я кивнул:

– Иногда призракам так проще работать. А еще, из шестнадцати «жандармов» осталось только семь призраков. Скорее всего, остальные и правда причастны к убийству этого беглеца. А когда он сбежал из острога Мары, то выследил и расправился со своими убийцами. Или уничтожил их призраков, чтобы стать сильнее. А затем собрал остальных, чтобы расквитаться с Морозовым и моим отцом. У меня остался только один вопрос, на который нет ответа. На трупе Андросова были какие-то странные знаки, которые и помешали ему говорить. Это не привычные чары через применение тотемов. Значит…

– Тот, кто работал с телом, был не совсем человеком, – предположила Нечаева.

– Значит, нам нужен не совсем человек, в которого вселяется Чернов, – заключил я. – И это плохо.

– Почему? – в один голос уточнили Питерский и Нечаева.

– Потому что Александр Васильевич Морозов очень хорошо умеет работать с такими вот не совсем людьми, – ответил я. – Как и его родич.

В кармане пискнул телефон, и я вынул аппарат. Взглянул на экран, на котором высвечивалось сообщение от отца. И уточнил у Фомы, знает ли он, где находится нужный адрес.

– Обижаете, вашество, – ответил Питерский.

– Тогда едем, – произнес я, и парень кивнул. Завел двигатель, и авто поехало прочь от населенной призраками деревни.

Глава 17 Чужой дом

Филипп Петрович прислал сообщение с адресом, когда мы уже подъезжали к столице. К нашей удаче покойный Чернов жил в пригороде, в одном из частных домов.

Место было приличным, из тех, в которых селились бастарды, мастеровые и купцы. Подданные не могли позволить себе дома или квартиры в районах для знати и потому довольствовались этим районом. Поселок состоял из нескольких улиц с двухэтажными каменными домами, прятавшимися за коваными заборами. Архитектура у домов была индивидуальной, а не типовой. Однако, выдержанной в определенной стилистике.

Одни дома были из светлого камня с высокими крышами, а другие приземистыми, словно большие грибы, крытые черепицей. А на воротах красовались знаки, которые, скорее всего, заменяли семейные гербы. Был здесь и свой пункт жандармерии, почтовое отделение, видимое издали за счет стрельчатой синей крыши. На въезде нашлась табличка с надписью «Частная территория, охраняется дружиной». Однако она давно выгорела и покосилась.

– Сказки и легенды Старой Империи, – произнес Фома, рассматривая дома.

– Что мы будем там искать? – уточнила Арина Родионовна, когда машина подъехала к черным воротам, которые тронула ржавчина. – Чернов погиб несколько лет назад. Его дом наверняка уже обыскали жандармы.

Я взглянул на двухэтажный особняк из серого камня, который расположился в разросшемся, неухоженном саду. Бурьян высился в половину роста взрослого человека. Старая береза надломилась и завалилась, разломав собой ветхую беседку, которая раньше наверняка была гордостью хозяина. Скорее всего, у бывшего жандарма не было семьи, и дом оказался давно заброшен. Об этом свидетельствовал и огромный замок, висящий на покосившейся двери.

– Нехорошо, когда дома вот так рушатся. Не к добру это. Думаете, что там остался кто-то из призраков? – спросил Фома хмурясь.

– Не знаю, – честно ответил я. – Но это единственная зацепка. Потому что отец сказал, что Чернов пропал без вести. А значит, места его смерти мы не найдем.

Я открыл дверь и вышел из салона. Фома последовал за мной и настороженно всматривался в густой сад, который вдруг показался особенно мрачным.

– Если хотите купить дом, мастера, то не советую.

Незнакомый женский голос послышался за спиной, когда мы уже подошли к воротам. Я обернулся. У калитки дома напротив стояла пожилая женщина, в цветастом платье до самых пяток и наброшенной на плечи вязаной шали. Она поправила на переносице очки в тонкой оправе и ловко подхватила внезапно выскочившую со двора кошку. Та послушно позволила погладить себя между ушами, а потом вывернулась и рванула куда-то в траву. Оттуда в разные стороны брызнули кузнечики. И я услышал, как восхищенно фыркнул Фома. Все же иногда он становился настоящим котом, который тоскует по охоте.

– С чего вы решили, что мы не воры? – живо уточнил я.

– Что? – переспросила женщина. – Вы уж простите, старая я. Слышу уже плохо.

Я направился к даме, не забыв на всякий случай посмотреть по сторонам.

– С чего вы взяли, что я хочу купить этот дом? – повысив голос, уточнил я, поравнявшись с женщиной. Та поморщилась:

– Я стала хуже слышать, но не совсем оглохла, мастер, – с усмешкой произнесла она. – Да и голос у вас на редкость звонкий. Это свойственно молодым. С возрастом появляется благородная хрипотца.

– Простите, – смущенно ответил я.

– Бросьте. Стоит ли обращать внимание на брюзжание старой женщины? А про то, что вы покупатель, я решила потому, что для вора вы слишком хорошо одеты. И приехали засветло. Да и, признаться честно, ни один лиходей не полез бы в этот дом, если не совсем выжил из ума.

– Почему? – удивленно уточнил Фома.

– Мало того что все внутри обветшало за столько–то лет. В том году и вовсе на чердаке дома завелось гнездо шершней. Гудело так, что даже в моем дворе было слышно. Пришлось вызвать природников, которые могли бы договориться с этими неприятными жужжащими соседями. С меня взяли немыслимую сумму, чтобы работать издали и не проходить в сад. И знаете, я согласилась оплатить счет. Потому как была рада, что ребята взялись за эту работенку.

– И почему был не позвать кого-то из управления? У вас тут наверняка есть контора, которая занимается порядком, – удивился я.

– Нехороший это дом, – покачала головой незнакомка и провела пальцами по волосам, словно беспокоясь, что безупречный узел на затылке распустился. – И не одна я это понимаю. К слову, с кем имею честь беседовать?

Она прищурилась, ожидая ответа, и я представился:

– Меня зовут Павел Филиппович Чехов.

Женщина просияла и закивала:

– Народный адвокат, некромант и просто хороший человек. Слухи о вас ходят самые что ни есть волшебные.

– Очень надеюсь, что это шутка, – вздохнул я.

– Одни говорят, что вы воскресили юную княжну в святом месте, где жрецы собирались ее похоронить.

– Враки это, – я решительно мотнул головой. – Ни за что бы слуги Искупителя не стали бы хоронить живую девицу. А я просто удачно очутился рядом, когда она проснулась.

– А еще говорят, что вы мертвых водите давать показания.

– Было всего разок, – вынужден был признаться я. – Но ситуация требовала такого решения. Был бы у меня выбор, я бы никогда не стал тревожить мертвых ради такого действа.

– А правда, что вы изгнали беса из одной бабы, которая держала в страхе центральное отделение почты?

– Искупитель с вами? Ну какие бесы? В ней был призрак, который мучил несчастную и через нее окружающих.

– Слышала я, что вы летать умеете. Но вот крыльев за спиной у вас не наблюдается. Или мне нужны другие очки?

– Вы кажетесь мне разумной женщиной, – улыбнулся я. – Неужто вы и впрямь считаете, что кто-то вроде меня может вознестись над землей?

– Вроде вас? – удивленно дернула бровью женщина.

– Темный, некромант, – терпеливо пояснил я.

– Молодой человек, я пожила достаточно, чтобы понимать: свет вовсе не означает святость. Порой в полдень, когда совсем нет тени, мир становится черным. А иногда ночь кажется белее снега. Но я сделаю вид, что не заметила очевидного.

– Это чего же?

– Вы ушли от ответа, но не стали мне лгать. Спасибо, что не считаете меня глупой.

Я пожал плечами, потому как не знал, что ответить

– О вас ходит много сказок, Павел Филиппович. Не думала, что мне доведется встретиться с вами вживую. Рада познакомиться. А я Ольга Савельева.

Она немного помолчала, рассматривая меня, а затем продолжила:

– Выходит, я ошиблась, и вы не дом покупать приехали. Неужели пропавшего Чернова, наконец, признали умершим, и наследники начали делить его имущество? Тогда передайте своим доверителям, мастер Чехов, что этот дом не годится даже на продажу. Лучше всего было бы его снести. А землю забетонировать и сверху засыпать толстым слоем соли. Жить здесь я не посоветовала бы даже людям, в которых течет кровь Чернова. Но это долгая история.

– Я готов потратить время на хорошую беседу, – возразил я.

– Хорошей не обещаю. Я не лучший рассказчик, мастер Чехов. Живу тут почти затворницей и обычно говор с котами и своей компаньонкой. Идемте в беседку, чай как раз поспел. Как знала, попросил заварить побольше. Ваш приятель и барышня, что с вами приехала, пусть тоже с нами идут. Плюшей хватит на всех. А за машину не беспокойтесь. Никто ее не тронет.

Фома услышал приглашение, кивнул и направился к автомобилю.

– Интересный у вас друг, – произнесла Ольга, глядя в спину Питерского. – Вроде и силой не обладает, а есть в нем что-то. Я встречала таких людей в Сиберии, в те времена, когда мой отец владел там небольшим алмазным рудником. Я была мала, но помню их – суровые, лица словно из камня вырезаны. Татуировки на руках, будто с каторги сбежали. Однако, худого не творили, не балагурили и все местные их слушались беспрекословно. Такой там покон.

– Фома Ведович добрый человек, – заступился за Питерского я.

– Он будет таким если с ним по-хорошему. Поверьте, я видела, на что способны подобные ему люди. И не подумайте, я не боюсь вашего друга. Незачем, потому как зла ему я не желаю.

Фома открыл дверь, помогая Арине Родионовне выйти, и они направились к нам.

– Хороший промысел у вашего батюшки, – заговорил я, чтобы сменить тему.

– Был, – поправила меня Ольга. – Смута коснулась и Сиберии. Батюшку убили за этот самый рудник. Местечко отошло каким-то разбойникам. Потом вроде как и разбойников этих порешили. Никому добра не принесли те камни.

– Простите, – произнес я.

– Бросьте, – вновь улыбнулась женщина. И от ее улыбки в уголках глаз собралось множество лучиков морщинок.

– Все, что происходит в жизни, случается неспроста. Отец много работал, чтобы обеспечить семью. Он был приверженцем старого порядка. Гордился первенцем, вторым сыном тоже. Меня матери смог простить только потому, что та обещала ему родить еще одного сына.

– Это ужасно, – выдохнула Арина Родионовна, которая успела услышать эту часть беседы.

– Отец держал супругу в строгости, отчего она не смела поднять глаза от пола. Когда случилась беда, и отца не стало, сыновья быстро продали дом и имущество и были таковы. Хоронить отца нам с матерью пришлось за проданный ею знак искупителя, который она смогла утаить от моих братьев, когда они срывали с нее обручальные браслеты. Я не помню, чтобы моя мать плакала. Она пообещала мне, что все будет хорошо. И мы ушли с ней в старый храм, где нас приняла настоятельница и позволила остаться там, сколько потребуется. Моя мать умела вести домашнее хозяйство и не гнушалась любого труда. Ее даже грамоте не учили в детстве. Меня же в храме научили писать и читать. Отправили в гимназию, где я получила образование. Кто знает, как сложилась бы моя судьба, если отец остался жив. Скорее всего меня бы продали кому-то второй супругой, как было принято в тех местах.– Выходит, смерть вашего родича стала для вас благом, – пробасил Фома.– Моя мама спустя много лет стала в том храме настоятельницей. Она нашла свое призвание в помощи людям. Я же нашла себе профессию, которую люблю всем сердцем.

Мы вошли во двор и обошли большой крепкий дом, чтобы оказаться в ухоженном фруктовом саду.

– История моего отца многому меня научила, – ответила Ольга. – Нельзя плакать о том, чего невозможно изменить. Лучше не показывать всего, что у тебя есть, даже самым близким людям. И надобно иметь дело, которое загнется без хозяина. Так его не отберут. Поэтому я выбрала то, чем занималась всю жизнь.

Беседка находилась на задний двор. С резными столбами, крышей, на которой красовалась фигурка женщины с мечом, столом и несколькими плетеными креслами. А еще на отдельном столике стояли небольшие фигурки явно ручной работы.

– Мое маленькое увлечение, – пояснила женщина.

– Вы создаете фигурки? – воскликнула Арина Родионовна и прижала ладони к груди.

– Так и есть, – подтвердила Ольга. – А затем расписываю их под заказ, в частные собрания. Это я делаю в свободное время. Которого сейчас стало намного больше. Раньше я расписывала стены и потолки храмов. Но мои лучшие времена остались в прошлом. Ученики все делают не хуже, а я могу жить почти что в праздности.

– Искупитель! – выдохнула Нечаева. – У меня есть почти полное собрание «Другой стороны» от вас, мастер Савельева.

Мы с Фомой переглянулись, и я решил потом расспросить Арину Родионовну про мастера дизайнерских кукол.

– Да какой я мастер, – отмахнулась женщина. – В мире есть люди, которые создают куда более искусных кукол. Те же самые работы мастера Карло, которые могут даже ходить. И говорить.

Я вспомнил одну из работ мастера Карло, которая едва не разрушила наш дом, и невольно поежился.

– Прошу, проходите, – произнесла Ольга, указывая на плетеные кресла. – Присаживайтесь.

Мы расселись за столом, и хозяйка позвонила в колокольчик, который вынула из кармана. И через минуту из дома вышла невысокая женщина в светлом платье, которая приветливо нам улыбнулась.– Что надобно? – уточнила она у Ольги.

– Клара, принеси чаю мне и гостям, – распорядилась та. – И подай плюшек.

Компаньонка кивнула и скрылась в доме.

– Так почему тот особняк Чернова нехороший? – уточнил я, переводя тему разговора в нужное русло.

Ольга немного помолчала, а затем произнесла:

– Этот поселок закладывался еще до Смуты. И планировался как проект по легендам Империи. Он называется «Герои и Злодей». Каждый дом здесь планировался как отсылка к героям или злодеям легенд и передает характер легендарной личности. И жилье покупали здесь в основном творческие люди. Это место и правда вдохновляет.

– А ваш дом? – уточнил я.

– Марья Моревна, – ответила Ольга. – Женщина-воин с сильным характером. Так вот, до Смуты здесь жили в основном представители культурных, творческих профессий. А в Смуту, на эту землю полезла всякая нечисть из «новой элиты». Люди, без образования манер и вкуса. И в спокойном пригороде начались твориться беспорядки. Отдел жандармерии закрыли, а частные дружины в то время были только у аристократии, да и то не у каждой семьи. Многие продавали здесь дома, на территории начались пьянки, которые заканчивались безобразными драками. А из окон слышалась не достойная музыка, а больше песенки про каторжную романтику. Оно и неудивительно, скорее всего, все, кто попал в эту «новую элиту» отбывали наказание на каторгах. Позже, те немногие, кто пережили Смуту, вдруг забыли про эту часть биографии, получили титулы, надели пиджаки и решили попробовать карьеру в Государственной Думе. Очень уж часто я вижу их лица в телевизоре.

Женщина покачала головой, а потом махнула рукой.

– Но я отвлеклась. Бесчинства здесь продолжались ровно до времени, когда в нашем районе появился жандарм. Чернов, который купил дом напротив моего. Вежливый и обходительный жандарм. «Новой элите» не понравилось такое соседство, а Чернову не пришлись по вкусу малообразованные каторжане. Это породило конфликт, который решился в один вечер. На территорию поселка приехало несколько машин с людьми в черном, которые рассредоточились по домам буянов.

– Жандармы из отдела Чернова? – уточнил я, догадываясь, кто именно приехал в тот вечер в поселок.