Текст книги ""Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ)"

Автор книги: Илья Романов

Соавторы: Павел Барчук,Сергей Орлов,Марина Рябченкова,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 282 (всего у книги 339 страниц)

Я снова улыбнулась. Выпрямилась, самодовольно оценив всю силу его нетерпения.

– Знаешь, а я и не предполагала, какое удовольствие может принести маленькая власть над Джоном Хэнтоном. Восхитительное чувство! – говорю ему я. Взгляд Джона стал подозрительным. – Вот только…

Контролировать охотника в своей постели – не самая сложная задача, еще сложнее держать под контролем собственные волю и мысли, что так отчаянно жаждут продолжить процесс.

– Что ты делаешь? – выдохнул Джон, когда я сползла с постели и стянула с вешалки в шкафу одну из его белых рубашек.

– Я хочу получить извинения, – спокойно сказала я, накинув тонкую материю себе на плечи.

– Анна! – с яростью бросил Хэнтон. Дернулся, но чулки прочно удержали его на месте. – У тебя есть возможность исправить эту глупость только здесь и сейчас.

– А не то…? – невозмутимо спрашиваю я.

– Берегись, – в голосе улавливаю нотки подлинной угрозы.

Я напряглась. Теперь даже извинения мужчины не заставят меня развязать его вот так сразу.

– Я рискну, – сказала я и в противоречивых чувствах поспешно ухожу. Могу только надеяться на то, что мой голос прозвучал уверено.

Уже поздний вечер, с чашкой горячего какао в руках смотрю, как за окном сыпется редкий снег. Красиво и спокойно, но руки мои дрожат, я чувствую маленькое торжество, сопряженное с диким страхом.

Мне нужно расслабиться и подумать о чем-то хорошем, но ничего не приходит в голову, кроме привязанного к кровати Джона. Какая-то сила заставляет меня жалеть о сотворенном…

– Дорогая, – за спиной, у самого уха, произнес вкрадчивый голос, и кружка вывалилась у меня из рук.

Я резко обернулась и поясницей вжалась в край стола, всерьез рассматривая возможность переползти по его гладкой поверхности на другую сторону.

– Как ты выбрался? – сердце забилось как у испуганного зверька.

– Пришлось сломать кровать, – проговорил Джон, подступив ко мне еще ближе.

Мужчина, кажется, необычайно спокоен, и от этого становится еще страшней.

Джон мягко притянул меня к себе и губами прижался к моим губам, раскрыв мне рот в глубоком и сильном поцелуе. По венам растеклось приятное тепло, а сердце бьется так, будто выскочит сейчас из груди.

Его нежность… Это неожиданно.

Мужчина оторвался от моих губ, не выпустив из кольца своих объятий.

– Прости меня, – вдруг выдохнул он. – Прости за этот вечер и за все, через что тебе пришлось пройти сегодня.

Слова прозвучали искренне. Я потрясена, но все равно смотрю на мужчину с некоторым недоверием.

А что если…? А может быть…?

Эти вопросы никак не уходят из моей головы. В поведении Джона ищу подвох, и мне трудно поверить, что его нет.

Джон склонился ко мне. Почувствовав на своих губах терпкий вкус сигары, рассудок, отвечающий за здравые мысли, опять оставил меня.

– Твои чулки ждут твоих нежных запястий… – сквозь поцелуй проговорил мне Джон, и я оцепенела.

Когда двери лифта расступились, почти сразу меня окликнул человек за стойкой администрации гостиницы.

– Вы секретарь мистера Хэнтона? – спрашивает человек в синей форме.

– Да, – рассеянно подтверждаю я.

– Примите сообщение.

Я принимаю лист из рук служащего, в нем аккуратным почерком сказано, что завтра в полдень Мелисса Бауэр пребывает в Юдеско. Она хочет, чтобы ее встретил Хэнтон.

Чувство такое, будто мне дали под дых.

Не слишком хорошо справившись со жгучей ревностью, решительно шагаю в ресторан. В брюках и джемпере свободно прохожу в двери, за дальним столиком к завтраку меня ждет Джон. На мужчине деловой костюм.

– У тебя встреча? – спрашиваю я.

– Да.

– Я еду с тобой?

– Тебе не нужно.

– Надолго?

– Вернусь к вечеру, – сказал мне Джон. Мужчина странно смотрит на меня. Спрашивает:

– Ты не хочешь присесть?

Взгляд мой забегал, и я смутно осознала, что все еще смотрю на Хэнтона сверху вниз.

– Мелисса хочет, чтобы ты встретил ее завтра на вокзале, – говорю я, опустившись на стул. Меж пальцев у меня зажат лист с посланием – небрежно бросаю его на стол, к рукам Хэнтона.

– В какое время? – спокойно спрашивает Джон, даже не взглянув на сложенный пополам листок.

– Ее стилпоезд пребывает в полдень, – не сразу и мрачно говорю я.

Джон облокачивается о спинку своего стула.

– Хорошо, – равнодушно бросил он.

– Хорошо? – удивленно выгибаю бровь, а взгляд мой становится острым. Многое начинаю понимать. – Когда ты разговаривал с Мелиссой?

– Вчера, – безмятежно отозвался Джон. Меня выводят из себя его односложные ответы. Скрипнула зубами и говорю прямо:

– Ты согласился, чтобы она приехала сюда.

– Она моя невеста. Что тебя в этом удивляет?

Мне опять дали под дых.

– Когда ты собирался мне об этом рассказать? – рассерженная, спрашиваю я.

– Сейчас, – терпеливо изрек он и сразу же твердо процедил:

– Неоднократно говорил и повторю снова, мы все обсудили.

– Иди к черту, Джон! – вспылила я, не скрыв ярости в собственном голосе. За соседними столиками на нас бросают удивленные взгляды, и мне стоило больших усилий не послать к черту и этих людей тоже.

– Держи себя в руках, – жестко предупредил Хэнтон.

Услышанное стало бы отличной предпосылкой для новой уничтожающей вспышки гнева, но я достаточно легко беру свои эмоции под контроль.

– Ты прав, – неожиданная мягкость моего голоса удивительным образом сочетается с припрятанным в рукаве козырем. Облокачиваюсь о спинку стула, приложив руку к лицу и, обдумав немного, решительно заявляю:

– Завтра я еду с Майклом в Илсити.

Взгляд Джона стал до неприятного проницательным.

– Это для начала, – многозначительно добавила я.

– А что потом?

– Вернусь в Данфорд и сниму квартиру.

Хэнтон заметно расслабился и спокойно сказал:

– Что ж, у тебя есть деньги, и их должно хватить надолго.

– Смысл в том, Джон, что я больше не хочу быть одной из твоих женщин. Я буду не против выпить с тобой чашку кофе и даже поболтаю о жизни, но не жди меня в своей постели! – зло и прямо говорю я. – Ты можешь вернуть мне документы, своим разводом я займусь сама. Как ты правильно заметил, у меня есть для этого необходимые средства.

За нашим столом воцарилась долгая тишина.

– Я понял тебя, Анна, – сказал, наконец, Джон. – Квартиру менять не обязательно, обещаю входить только по приглашению.

У меня сразу распахнулись губы, чтобы дать решительный отказ, но мелькнувшая здравая мысль остудила мой пыл.

– Спасибо, – говорю я.

Странно тратить столь ценный ресурс, как деньги, на квартиру, когда мне ее предлагают бесплатно. Конечно, с этим наверняка будут сопряжены некоторые неудобства, но, если что-то вдруг пойдет не так, за мной возможность сменить жилье в любое время, когда мне только этого захочется.

Я даже улыбнулась мужчине, но Джон не улыбнулся мне.

– Джеферсон продолжит вести твой развод, – сказал он, не сводя с меня прямого взгляда. С очевидной прохладой в голосе добавил:

– Любовника я не потерплю. Мои условия в этом остаются неизменны. Всегда.

Взгляд мой становится хмурым.

Неужели меня не поняли, или Джон не захотел принять то, что я говорю ему?

– Прекратив с тобой отношения, я оставляю за собой право делать все, что посчитаю нужным, – с той же прохладой в голосе предупреждаю я.

В глазах цвета холодной стали сгустились тучи и взгляд стал по-особому мрачным.

– Намерена найти любовника? – спрашивает он и послевкусие от этих слов, будто дали пощечину.

– Это тебя уже не касается, – без страха и очень решительно отвечаю я. Встаю и опять смотрю на Хэнтона сверху вниз. – Квартиру освобожу по первому требованию, как только посчитаешь нужным…

Глава 12

На вокзале Юдеско собралось много людей, все они хотят стать частью важного события города – увидеть первое отправление нового стилпоезда по направлению к Илсити через горы Ханди. Этот маршрут в разы короче того, что проложен длинной дугой у подножия гор, ибо раньше не представлялось возможным проложить путь через холодные и неприступные Ханди.

– Технология будущего еще раз доказала, что для нее нет ничего невозможного! – восторженно объявил Майкл Гроуз, окруженный репортерами в вестибюле вокзала. В темном, распахнутом настежь пальто и в серой шляпе, на фоне темной статуи своего великого предка, Майкл уверенно дает ответы на вопросы, демонстрируя фоторепортерам свою широкую и непревзойденную улыбку.

Майкл Гроуз не пытается поскорее уйти от репортеров, ему не приходится даже терпеть их, он с энтузиазмом разговаривает с ними, а к некоторым даже обращается по именам.

Мне думается, что Майкл Гроуз всегда выступает от лица компании на торжественных событиях подобных этому, так легко ему дается эта роль!

Я терпеливо дождалась, когда репортеры наконец разойдутся и подошла к Майклу, чтобы выказать ему свои поздравления, а также лично поблагодарить за найденное для меня купе в стилпоезде – вчера, сделав ему звонок, я слабо рассчитывала на это.

– Вы бесподобны! – легонько аплодирую я.

– Тоже могу сказать и о вас, Анна – улыбнулся мне Гроуз.

Под руку с Гроузом идем в конец вестибюля, через высокую прямоугольную арку в центральный зал.

В свете дневного солнца золотистые стены центрального зала кажутся много ярче, чем при свете ламп в вечер, посвященный торжественному открытию вокзала.

Здесь больше нет банкетных столов, а взамен красного локомотива на стальной линии стоит стилпоезд насыщенного синего цвета, своими формами он напоминает самолет, только без крыльев. Стилпоезд разделен на несколько длинных вагонов, и под окнами вагона первого класса золотыми буквами значится: «Технология будущего». Того же цвета парные гигантские колеса по обе стороны машинного вагона.

– Как же вы его спрятали, мистер Гроуз? – поразилась я. С перрона, вздернув подбородок вверх, рассматриваю машинный вагон, где чуть ниже панорамного окна расположен большой круглый фонарь. В золотистом металле широкого ободка глубокая гравировка: «Технология будущего. Основатель Филипп Гроуз. 1886 год». Сразу под фонарем большими золотыми буквами выложено название стилпоезда: «Прогресс».

– Мы спрятали его в закрытом депо, – просто и с улыбкой ответил Гроуз. Мужчина смотрит на стилпоезд глазами победителя. – Перед вами, Анна, стилпоезд, которому по скорости, мощностям и комфорту нет равных в стране!

– Это еще предстоит оценить, – задумчиво изрекла я.

– Ах, Анна, ваши шпильки, – дружелюбно смеется Майкл, заглянув мне в глаза. – Я не знаком с вашим супругом, но хочу встретиться с этим необыкновенно терпеливым человеком.

У меня вдруг заболела голова.

– Что с вами? – тревожится Гроуз.

– Все в порядке, – рассеянно говорю я и отвожу свой взгляд к большой синей машине. – Майкл, как я пройду на стилпоезд, вы дадите мне билет?

Я почувствовала жар на своих щеках, отчего они становятся еще ярче. Смущенно смотрю на Майкла, а улыбка на лице мужчины опять стала обворожительной.

– Нет, вы пройдете со мной. Я провожу вас прямо сейчас, – бодро говорит он. Широким уверенным шагом Гроуз идет вдоль стилпоезда, а я поспеваю вслед за ним. У лесенки-подножки Майкл галантно предлагает руку. Опираюсь о предложенную ладонь и, украдкой взглянув на безмятежное лицо проводника в зеленой форме, беспрепятственно поднимаюсь внутрь.

Вагон первого класса похож на маленький дворец с роскошной декоративной отделкой, огромными окнами и дорогой мягкой мебелью.

– Майкл, по-моему, вы что-то перепутали… – тихонько говорю я, заметно удивляясь роскоши вокруг.

– Все в порядке, Анна, – уверенно заявил Гроуз. – Я уступил для вас свое купе.

– А займете какое? – смутилась я.

– То, что предназначалось вам.

– Майкл, я не могу, – возразила я.

– Я уже устроен и переносить вещи в другое купе не намерен, потому, Анна Стоун, у вас нет другого выхода, кроме как расположиться в вагоне первого класса, – Майкл Гроуз остановился перед широкой дверью в купе под номером один. Когда у меня приоткрылись губы, чтобы опять возразить, мужчина заговорил с едва уловимой улыбкой на лице:

– Не возражайте, я делаю это с удовольствием, потому не создавайте неловкость в столь благородном для меня деле.

Немного обдумав, в смятении говорю:

– Хорошо. Не буду.

– Вы чудо.

– Это правда, – зачем-то сказала я, а Гроуз рассмеялся.

3 ноября 1956 года стилпоезд отправляется в свой первый официальный рейс к Илсити через горную цепь Ханди, и я – часть этого события.

Путь лежит в условиях низких температур, снега и ветров. Казалось бы неприступные и суровые горы теперь прорезаны десятками длинных туннелей.

Я посмотрела в окно из своего купе – перед стилпоездом собралась целая толпа.

Я заметила фотовспышку впереди поезда. Прошло немного времени, когда фоторепортер появился перед моими окнами и приготовился сделать снимок всего вагона – я сразу задернула зеленую шторку.

«Если бы не Джон, вместо купе первого класса сейчас бы я стояла у решетки окна психиатрической больницы» – зажав в пальцах плотную ткань штор, вдруг подумала я. У меня кожа похолодела, так внезапно пришла эта мысль.

Как ни взгляни, но комфортом своей жизни в условиях этой реальности я обязана Джону Хэнтону.

Извне прозвучал первый гудок.

Я оставила на кровати свое пальто и вышла из купе. В дорогих одеждах и с важными взглядами, пассажиры первого класса заполнили узкий коридор. На некоторых из дам крупные сверкающие украшения.

Сразу за вагоном первого класса вагон-ресторан. Опустив золотистую ручку, вхожу внутрь и сразу обнаруживаю Майкла. Мужчина стоит ко мне спиной и дает инструкции служащему в зеленой форме. Лицо у служащего очень серьезное.

Вагон-ресторан – это не только место, чтобы утолить голод, еще здесь можно просто отдохнуть и приятно провести время. Под окнами вдоль стены тянутся удобные диваны благородного бирюзового цвета, совсем близко к ним расположены несколько темных кресел. Рядом с каждым креслом напольная стальная пепельница, по форме своей напоминает стакан на высокой тонкой ножке.

По правую сторону бар, а мужчина за стойкой начищает до блеска хрустальные бокалы. На нем белый смокинг и черная бабочка.

По обе стороны бара стоят неширокие столы из темного дерева – на каждом столе цветная настольная лампа.

Стилпоезд достаточно широк, чтобы с комфортом уместить все, что в нем находится, но, когда осматриваешься вокруг, все равно не верится.

Я прошла немного вглубь и уставилась на камин из светлого камня, что прежде показался мне некоей декорацией к общему стилю. Присмотревшись лучше, понимаю, что камин здесь вполне настоящий.

Раздался второй гудок. Стилпоезд качнулся.

– Как вам купе? – спрашивает Майкл Гроуз, и я сразу оборачиваюсь к мужчине. Встретив мой недоуменный взгляд, он заметно повеселел.

– Очень понравились шторки, – вдруг говорю я. – Они достаточно широкие, не оставляют щелей и… никто не заглядывает мне в окна.

Гроуз рассмеялся:

– Мне доставляет огромное удовольствие слушать вас, Анна Стоун, – сказал мне Майкл и жестом приглашает сесть за стол. – Что вы будете пить?

– Горячий чай, – не задумываясь, говорю я, присев на противоположную сторону темного стола.

– Чай для дамы и скотч для меня, – говорит Гроуз мужчине за баром.

Раздается третий гудок. Большая многотонная машина с громким шипением тронулась с места.

В вагон-ресторан вошел человек, лицо которого имеет поразительное сходство с мышиным.

– Алан Лонгер! – дружелюбно приветствует его Майкл.

Лонгер со спрятанными за спину руками неспешно подходит к нашему столу.

– Добрый день, – тихо произнес он. Слегка склонил ко мне голову. – Мадам.

– Присаживайтесь, старина, – приглашает Гроуз, и в этот самый миг мне нестерпимо захотелось ударить Майкла туфлей по ноге. Прям каблуком зарядить.

Алан Лонгер садится по ту сторону стола, рядом с Майклом – кажется, ему такое соседство не по нраву. Его маленькие глазки неприятно уставились на меня, и я напряглась, почувствовав, как по телу пробежала дрожь. К моему счастью, этот миг продлился недолго и Лонгер отвел от меня взгляд, как если бы мужчине вдруг стало очень скучно.

Стилпоезд медленно выкатывается из вокзала Юдеско.

– Как себя чувствует леди? – спрашивает Лонгер голосом, в котором угадывается тень подлинного любопытства.

Хмурю взгляд и с некоторым замешательством говорю:

– Хорошо, – подумала немного и добавила:

– Спасибо.

Лонгер задумчиво хмыкнул и, опять устремив на меня неприятный взгляд своих проницательных глаз, вдруг говорит:

– Тогда любопытно, почему Джон Хэнтон с рабочим визитом отправляется в Бертрек, а вы, его секретарь, на пути в Илсити. Я решил, что вы плохо себя чувствуете и климат Юдеско вам идет не на пользу.

– Я временный секретарь, – вежливо напомнила я. – В Юдеско моя работа завершена. Что делать теперь – только моя забота.

– Что ж, не хотел вас обидеть, миссис Стоун, – без сожаления говорит он.

– Меня обидеть сложно.

– За ужином в минувшую пятницу мне так не показалось, – сказал Лонгер. Опять смотрит на меня, и в груди сразу возникло неприятное давящее чувство.

– Алан, друг, не забывайте о манерах, – вступился за меня Майкл, дружелюбно возложив свою ладонь ему на плечо.

– Да, я совсем забыл об этом, – без каких-либо эмоций согласился Лонгер. Гроуз снял руку, а Лонгер стряхнул со своего плеча несуществующие пылинки.

Стилпоезд вдруг выдает гулкий скрежет в сочетании с легкой нетипичной для этих машин вибрацией. Позабыв собственный гнев, в состоянии легкой тревожности хватаюсь за край стола и осторожно спрашиваю у Майкла:

– Что это?

– Вам не о чем беспокоиться, – уверенно говорит мне Майкл. – Есть участки, где на машину приходится сильная нагрузка и в работу идут все мощности, за счет чего возникает вибрация. Машина новая, так что первое время работа механизмов будет сопровождаться звуками, которые вы слышали только что. Не тревожьтесь, когда услышите их опять.

Слова Гроуза меня заметно успокоили.

– К слову о мощностях, – восторженно заговорил Майкл. – Мы смогли разогнать стилпоезд до двухсот семидесяти километров в час!

– В снежных горах? – моя челюсть едва не рухнула вниз.

– Нет, конечно, – смеется Гроуз. – Только по равнине. Когда пойдем через Ханди, стилпоезд не превысит отметки в семьдесят километров.

– И как долго займет дорога через горы? – спрашиваю я.

– Примерно десять часов, – ответил Майкл, его взгляд уже устремлен на служащего в дверях. Коротким взмахом руки проводник привлекает его внимание. – Вынужден вас оставить, – сказал Гроуз и заторопился из-за стола.

– Бездарный, – сказал Лонгер, когда Майкл уже скрылся из вагона-ресторана.

Я уставилась на мужчину с самым красноречивым выражением, на которое способно мое лицо.

– Простите?

– Мальчишке повезло родиться в нужной семье, – беззаботно сказал он. – Гроуз не делец, как его дед и отец, он – шут!

– Вам не нравится мистер Гроуз, потому что завидуете ему? – с некоторым раздражением в голосе спрашиваю я.

В маленьких глазах появился злой блеск.

– Я не могу завидовать такому человеку, – спокойно изрек он, у него получилось даже издать высокомерный смешок.

– Зачем вы мне об этом говорите?

– Мы просто разговариваем, миссис Стоун. В целом, мне все равно, о чем с вами говорить.

Моя злость начинает выходить из-под контроля.

– А вам не приходило в голову, что мистер Гроуз узнает обо всем, что вы говорите мне сейчас?

– В таком случае, мистер Гроуз не узнает ничего нового, – уверенно заявил Лонгер. – Мое мнение о нем ему известно и так.

Мои глаза заметно округлились.

«Какой же властью обладает этот человек?» – никак не могу я взять в толк.

– Ваше право на собственное мнение еще не обязывает меня выслушивать эту… мерзость. На сегодня, думаю, достаточно, – со злостью говорю я и поспешно поднимаюсь с места. По-моему, даже Майкл не был так резок в движениях, когда торопился по срочному делу.

Иду по узкому коридору и с холодком по коже ощущаю близкое присутствие Лонгера. Мои чувства меня не обманули. Пока я безуспешно пытаюсь открыть дверь в купе, Алан Лонгер подошел совсем близко и задумчиво бросил:

– Мистер Гроуз уступил вам свое купе?

В отличие от меня, мужчина без труда открывает дверь в собственное купе.

– Любопытно, – сказал он и вошел внутрь, тихонько прикрыв за собой дверь.

«Майкл Гроуз, хитрая ты лиса, уступил мне соседство с Лонгером!» – со злой усмешкой подумала я, и, когда дверь поддалась, захлопнула ее изнутри.

К полуночи машина существенно снижает скорость, стилпоезд ползет через высокогорные и опасные участки Ханди. Гроуз говорил о семидесяти километрах, а мы движемся не выше сорока.

Вглядываюсь в широкое окно и благодаря свету фонаря с внешней стороны стилпоезда – того, что прямо над окном, – вижу рваные снежные островки, а дальше только тьма. Ночного неба совсем не видно.

Выхожу из купе, в коридоре проводника нет. Прохожу до конца вагона и в мутноватом дверном окошке вагона-ресторана вижу пассажиров первого класса: в коктейльных платьях и в вечерних костюмах, с бокалами в руках, они разговаривают и смеются. В вагоне курят все мужчины без исключения и только некоторые из женщин зажимают меж пальцев сигарету на длинном мундштуке.

– Здесь вечеринка? – спрашиваю я у проводника у дверей ресторана. Когда я к нему обратилась, тот сразу выпрямился и расправил плечи.

– Пассажиры отдыхают, мадам.

Когда я захотела войти в своих брюках и джемпере, мужчина выставил передо мной ладонь и вежливо произнес:

– После девяти часов только в платье, мадам.

Я согласно кивнула и сделала шаг назад.

– Почему мы так медленно едем? – прежде чем уйти, с некоторой тревожностью спрашиваю я у проводника.

– Из-за сложных погодных условий, мадам. Вам не о чем беспокоиться, снижение скорости – это мера дополнительной осторожности.

– Значит, стилпоезд придет с задержкой?

– Нет, – уверенно говорит проводник. – К утру стилпоезд наберет скорость. В Илсити прибудем вовремя.

Я призадумалась и опять согласно кивнула.

– Ни о чем не беспокойтесь, – опять повторил он.

Рассеянно поблагодарив мужчину, возвращаюсь в купе. Мне не удалось уснуть сразу, долго смотрю в темный потолок и думаю о той жизни, которая у меня когда-то была. Думаю о своих родителях, о друзьях и о том, что было в той жизни по-настоящему для меня важным или казалось важным… Вот так, под монотонные звуки машины и в тоскливых раздумьях я незаметно провалилась в сон.

Мне снилась моя квартира, в ней я сижу в кресле, уставившись в телевизор, а в ногах у меня мурлычет кот. Мой пушистый надменный кот с подходящей ему кличкой Важный.

Над телевизором толстые тома юридической литературы в синих и красных переплетах. Книгами я не пользуюсь уже давно, но они все еще здесь.

В этом сне ничего не происходит. Как далекое воспоминание, забытое и простое, но именно сейчас бесконечно приятное. Я бы хотела побыть в нем еще немного, но…

Просыпаюсь прежде, чем понимаю тревожность момента, что заставил распахнуть глаза. Стилпоезд с гулким скрежетом опять вибрирует, но на этот раз вибрация в разы сильнее. Поднимаю упавшие на пол часы и вглядываюсь в белый циферблат: пять пятнадцать утра.

Вибрация пошла на убыль, пока не прекратилась совсем.

С тяжелым выдохом опять падаю на подушку. Попыталась прикрыть глаза, но спать мне больше не хотелось. Скидываю ноги на холодный пол и надеваю красное коктейльное платье на случай, если правило вагона-ресторана о вечерних нарядах все еще в силе.

Выхожу в коридор и тихонько прикрываю дверь своего купе. Проводник спит в квадратном кресле, прислонив подбородок к груди. Похрапывает.

Я свободно прошла через вагон первого класса и заглянула в мутное дверное стекло: вагон-ресторан пуст. Когда опустила золотую ручку, дверь оказалась не заперта, и я вошла внутрь. Здесь свежо и темно.

Потребовалось время, чтобы найти выключатели, и, когда зажегся свет, с любопытством уставилась на безупречный порядок вокруг, будто несколько часов назад не было никакой вечеринки. Все прибрано и чисто, даже в пепельницы заглянула – в них нет окурков. Окна приоткрыты.

Я бы с удовольствием выпила чаю, но в моем распоряжении только крепкие напитки. Беру в руки тяжелую бутылку с золотистой жидкостью.

«Увы, виски чай мне не заменит», – грустно подумала я и в тот же миг за спиной скрипнула дверь. Мгновенно обернулась.

– Здесь так не положено, – сказал Лонгер. Его взгляд уткнулся в бутылку виски в моих руках.

– У вас бессонница? – с некоторой осторожностью спрашиваю я. Наблюдаю, как мужчина неспешно подходит ближе.

– Меня разбудила вибрация, – сказал Лонгер. На нем белая рубашка, пиджака нет. – А потом услышал, как вы вышли из купе. Решил составить вам компанию.

– Звучит опасно, – призналась я.

Мужчина оценивает меня долгим взглядом и вдруг говорит:

– Красный вам к лицу, мисс Стоун.

– Миссис, – сразу поправила я. Спрятаться за статусом замужней женщины сейчас мне кажется как никогда уместным.

Мужчина подходит ближе и берет из моих рук бутылку виски. Удивительно, какая сила позволила мне оставаться вот так близко с ним и не сорваться, чтобы оказаться как можно дальше от него.

Алан Лонгер наполняет для себя бокал виски из той бутылки, что взял у меня.

– Упрекнули меня в несоблюдении правил, а сами не прочь их нарушать. Не яркий ли пример лицемерия, мистер Лонгер?

Мужчина тихо рассмеялся.

– А вы не знаете, когда остановиться, – ровным голосом констатирует он. Не сводит с меня прямого взгляда.

В этом взгляде столько чувства собственного превосходства!

С необъяснимым мне удовольствием Лонгер вдруг изрек:

– Вы не леди!

Меня сразу бросило в дрожь.

– Легче на поворотах, мистер Лонгер, – взгляд мой сверкнул, но голос предательски дрогнул.

– Сколько вы стоите? – вдруг спрашивает он.

Я потрясена настолько, что челюсть хорошо упала вниз!

– Что бы ни предложил вам Хэнтон, я дам гораздо больше, – уверенно говорит он.

Во мне молниеносно поднимается гнев.

– Наглядно покажу, чего стою, мерзавец! – зло процедила я. Безрассудная и ослепленная яростью, подняла ладонь, чтобы нанести обидчику в ответ жгучую пощечину. Но рука моя застыла в воздухе, а спустя мгновение пощечину получила я. Падаю на диван и пальцами касаюсь своего лица, на котором чувствую горячую вязкую кровь.

– Мне жаль, миссис Стоун… – без тени подлинного сожаления говорит Лонгер. Он скорее недоволен досадной случайностью, что кольцо на указательном пальце оказалось перекручено камнем вниз, во внутреннюю сторону его ладони, коей он нанес мне удар.

Пока Лонгер поправляет кольцо, я со злостью смотрю на мужчину и не могу взять в толк, откуда в этом на вид слабом человеке столько силы?

Или слаба все же я?

Ох, Анна, в каких условиях тебе довелось жить…

Мои мысли прервал предложенный Лонгером бокал золотистого виски. Я никак не реагирую на этот жест и мужчина ставит бокал на стол, рядом со мной.

– Ваш гнев бесподобен, – неторопливо произнес он. Мужчина повернулся ко мне спиной, устремив свой взгляд к окну.

Мое дыхание становится тяжелым. Прямо сейчас я чувствую страх, гнев и отчаяние. Гнева больше.

Поднимаюсь с дивана, беру бокал с виски и когда мужчина обернулся ко мне, плеснула содержимое ему прямо в глаза. Лонгер завопил, прижав ладони к лицу.

– Стерва! – прорычал он. Ослепленный, шарахается из стороны в сторону. Вокруг него падают столики-подставки, пепельницы на высокой ножке и даже перевернулось кресло. Пройти через Лонгера невозможно.

Я бегу к противоположной двери, выбираюсь в вагон второго класса и тороплюсь по коридору.

Проводников нигде нет.

Уже в вагоне эконом-класса распахиваю дверь в уборную и закрываюсь там.

Отдышавшись, перевожу взгляд на зеркало. Увидела на скуле неглубокий порез; взгляд мгновенно становится более мрачным, чем был до этого.

– Этот мир нездоров! – зло выдохнула я.

Только затянулись прежние раны, как на моем теле появились новые.

Кручу кран над раковиной и смываю с лица кровоподтек.

Стук. Стук.

Я сразу замерла. Прислушиваюсь.

Стук. Стук. Стук.

Звук, похожий на глухие удары с внешней стороны стилпоезда, стал чаще и громче.

Ногами встаю на небольшой выступ у стены и вытягиваюсь к маленькому окошку под самым потолком. Выглядываю и вижу, как под ярким светом внешнего фонаря крупные комья снега упрямой снежной массой шарахаются о стальной борт стилпоезда.

Машина опять сильно завибрировала, и раздался скрежет.

Я сразу спрыгнула на твердый пол и вынырнула из своего укрытия в коридор. С замиранием сердца вжалась в стену.

На этот раз вибрация оказалась очень сильной и несколько человек в ночных халатах вышли из своих купе, чтобы разобраться, в чем дело.

– Что происходит? – спрашивает один.

– Не знаю, – отвечает другой.

Откуда-то слышу, что Майкл Гроуз должен быть где-то в конце вагона. Его там видели. Я сразу направляюсь к нему.

Быстрым шагом иду по узкому коридору, сонных и удивленных лиц становится больше.

Удары о борт стилпоезда раздаются сильнее, и машина затряслась. Держусь за стены, чтобы сохранить равновесие, и едва не лишилась чувств, когда поезд вдруг легонько накренился вбок. Страшный скрежет механизмов прорезал слух, а спустя еще мгновение стилпоезд с шумом встал обратно на стилполотно.

Машина едва не перевернулась.

Ситуация несомненно выходит из-под контроля. Началась паника.

Мужчины и женщины выбегают из своих купе, заполонив собой узкий коридор. Кое-кто тащит за собой чемодан.

С глазами полными ужаса мужчина растолкал людей и устремился к первым вагонам. Я тоже не устояла: быстро восстановив вертикальное положение, пробираюсь в конец вагона.

Все происходит слишком быстро!

– Майкл! – вбегаю в багажное отделение и преодолеваю препятствие из дорожных сумок на полу. Сумки и большие чемоданы продолжают падать с полок. – Майкл, как далеко ближайший туннель?

– Что?

Гроуз крепко встревожен и…

«Он пьян! – вдруг понимаю я. – Он не знает, что происходит… и пытается найти ответ здесь, откуда идет самая сильная вибрация».

– Майкл, на нас может обрушиться лавина. Надо уходить в головной вагон!

Глухие удары становятся интенсивнее, а вибрация возросла настолько, что я едва не повисла на боковых поручнях, чтобы устоять на ногах.

Стилпоезд сильно накренился вбок, в сторону пропасти.

Тревога на лице мужчины сменилась испугом.

В обыденной жизни лавина – просто лавина, но когда разрушительная снежная масса мчится по твою душу, это слово обретает совсем иной смысл, наиболее личный и страшный.

– Туннель? – с ужасом сопряженным надеждой выдыхаю я, но Майкл меня будто не слышит. Мужчина замер, на висках выступила влага. Шум стремительно надвигающейся высокогорной угрозы заставляет холодеть от ужаса.

– Держитесь, Анна, – обреченно выдохнул Гроуз, когда звук превратился в оглушительный грохот, предвестника неминуемой катастрофы.

В одно мгновение ноги оторвались от пола и меня приложило спиной к потолку. После наступила темнота.