Текст книги ""Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ)"

Автор книги: Илья Романов

Соавторы: Павел Барчук,Сергей Орлов,Марина Рябченкова,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 77 (всего у книги 339 страниц)

Агентура и задаток пломбиром

Иванов, как ни странно, оказался довольно приятным собеседником. Когда парень не кривил губы, не пытался язвить и задирать нос, он казался почти нормальным. Мы пообщались еще несколько минут, за которые жандарм посоветовал мне больше отдыхать и посетить хороший рыбный ресторанчик на набережной. А я рекомендовал ему табачную лавку, в которой наверняка можно найти сигареты получше.

– Вы же не курите, – заметил он.

– Но это не мешает мне понять, что ваши сигареты – дрянь, – я усмехнулся и пояснил, – они воняют. А должны пахнуть. Моя бабушка часто покупала табак, чтобы прокладывать им свои шубы.

– Зачем?

– Чтобы моль не съела мех. И я привык к благородным ароматам, когда прятался в шкафах от надоедливых учителей.

Затем сославшись на неотложные дела, я попрощался и направился было к парковке, где меня ждал Фома.

– Вы уверены, что Литвинов не убивал Софью? – уточнил вдруг Иванов.

Я развернулся, взглянул на сидевшего на лавке дознавателя. И произнёс:

– Слишком уж очевидно все указывает на Илью. Но он невиновен. Если не верите мне, расспросите его о могиле, где нашли Софью. И я уверен, что мой клиент не назовет ни место, ни глубину, на которую закопали тело.

Жандарм кивнул соглашаясь. И растерянно протянул:

– Да наверное, вы правы, мастер Чехов.

Я усмехнулся:

– Вы же в это не верите. Так, мастер Иванов?

Жандарм немного помедлил с ответом. А затем произнес:

– Знаете, Павел Филиппович, я чуть было не рассмеялся, когда вы пообещали доказать невиновность Гордея. Все указывало на то, что анархист из «Сынов» совершил убийство. Но вы смогли распутать это дело. Потом вы рассказали про серийного душегуба. И про невиновность Пожарского. И опять оказались правы. Так что сейчас я, пожалуй, поверю вам.

Я удивленно поднял бровь:

– Вот как?

– Вы очень интересный человек, Павел Филиппович, – продолжил жандарм. Он похлопал себя по карманам, вынул мятую пачку сигарет и зажигалку. Вытащил набитый табаком цилиндр, чиркнул колесиком и закурил. Я же стоял и терпеливо ждал, пока жандарм продолжит.

– Адвокат по назначению, который и правда работает, пытаясь облегчить судьбу своих подзащитных. Министерство платит вам слишком мало для того, чтобы работать. Казалось бы, можно просто сидеть и кивать, не задавая вопросов. И не усложняя себе жизнь. Обвиняемый отправится на каторгу, вам заплатят за защиту, и все. Но вы, Павел Филиппович, все время ищете возможность доказать невиновность. До последнего пытаетесь спасти человека от каторги. Хотя будем честны, Гордей рано или поздно окажется в остроге за совершенное им какое-нибудь незаконное деяние.

Я пожал плечами:

– Кто-то должен это делать, мастер Иванов. Если невиновный попадет на каторгу, которая сломает ему жизнь и создаст преступника, это будет только половиной беды.

Жандарм удивленно взглянул на меня:

– И что же за вторая половина, позвольте полюбопытствовать?

– Важность ее в том в том, что виновный избежит наказания. И уверится в безнаказанности, – ответил я. – Бешеного пса, который почувствовал вкус крови, очень сложно остановить. А работа жандармерии как раз и состоит в защите общества и правопорядка. Пресечении преступлений и наказания за уже совершенные проступки. Иначе наступит Хаос. Вспомните хотя бы Добронравова. Если бы за убийство Катерины осудили его, а не Петра Попова, остальные шесть актрис были бы живы. Или нет, но они не погибли бы от руки душегуба.

Иванов кивнул:

– И то правда. Никогда не думал о проблеме с этой стороны.

Я улыбнулся, а жандарм продолжил:

– Но если вы докажете невиновность Литвинова, мне все равно нужно будет предъявить преступника суду.

– Боюсь, если мы не найдем настоящего преступника, доказать невиновность Литвинова будет невозможно, – произнёс я. – Когда же Литвинова осудят…

– Настоящий душегуб останется на свободе, – продолжил за меня жандарм, выбросил недокуренную сигарету и встал со скамейки. – И, возможно, и дальше будет убивать. И рано или поздно, ошибка следствия вскроется. Как это было с делом Попова. Вы правы, Павел Филиппович.

Дмитрий взглянул на меня и уточнил:

– И как вы думаете, с чего нужно начинать?

– Литвинов не говорит правды. Быть может, он дал клятву, которую не может нарушить. И потому придется идти другим путем. У Ильи был подельник – природник, – ответил я. – Вот его нужно найти. Может быть, он расскажет чуть больше.

Лицо жандарма исказила недовольная гримаса:

– И как вы себе это представляете, мастер Чехов? В Петрограде несколько миллионов жителей. И искать неустановленного природника…

– Илья общался в основном с бастардами, с которыми рос в приюте, – ответил я. – Думаю, для этого дела он подбил человека, которому мог доверять.

Жандарм кивнул:

– Логично. И я предполагаю, у вас уже есть список этих природников из приюта.

Я хитро улыбнулся:

– Есть.

– Тогда я пришлю к вам курьера, – решительно ответил жандарм. И я заметил в глазах Иванова желание распутать это дело. Впрочем, причину я тоже понимал. Дело было на личном контроле моего отца. Который уже наверняка договорился с князем Потемкиным об оказании услуги. Но после Попова он хочет сделать всю работу чужими руками. Если Литвинова посадят, Потемкин будет должен Чехову услугу. Когда же ошибка раскроется, вдруг окажется, что все документы подписывал Иванов. А значит, ему и отвечать за ошибку. И мой отец прикроет уже Иванова. А когда Дмитрий получит фамилию Шуйского, старший Чехов напомнит молодому князю об оказанной услуге. Беспроигрышная ситуация. И познакомившись с моим отцом, Иванов это понял. Жандарм был порой ленивым, но уж точно неглупым.

– До встречи, мастер Иванов, – произнёс я и протянул жандарму ладонь для прощания. Парень ответил на рукопожатие и направился к отделу. Я же зашагал к парковке.

– Павел Филиппович!

Знакомый девичий голос окликнул меня, когда я уже почти подошел к машине. Я остановился, обернулся. По ступеням крыльца отделения спускалась Алиса Белова. Она улыбнулась, помахала мне рукой и чуть ускорила шаг. Невольно залюбовался девушкой в форменном костюме, состоящим из юбки ниже колена, светлой рубашки с галстуком и пиджаке, подчеркивающем ее ладную фигуру.

– Сегодня наш отдел посетили сразу два Чехова, – начала она, поравнявшись со мной. – Удивительный день. Виделся с отцом?

– Мне даже довелось с ним побеседовать, – ответил я. – И разговор меж нами вышел не очень.

Алиса замолчала. Затем вынула из кармана вырванный из блокнота небольшой листок в клетку, сложенный пополам, и протянула его мне:

– Держи, пока не забыла.

Я удивленно взглянул на Белову, и та пояснила:

– Случайно узнала, что Павел Филиппович посетит наш отдел, и решила передать лично.

Взял листок, развернул. На бумаге красивым почерком был написан номер телефона и имя Никиты Борзова.

– Спасибо, – поблагодарил я Белову.

– Обращайся, – улыбнулась в ответ Алиса и вздохнула. – Ладно, мне пора бежать.

– Выезд? – уточнил я, и собеседница кивнула:

– Работы в Петрограде для нашего отдела все еще много.

Она направилась в сторону одной из патрульных машин, я же подошел к «Империалу». Открыл пассажирскую дверь и забрался в салон.

– Куда едем, вашество? – живо уточнил Фома.

Я откинулся на спинку сиденья и задумался. Затем вновь развернул листок, который получил от подруги и набрал записанный номер. Но трубку никто не брал. Я позвонил еще раз, но на этот раз женский голос из динамика сообщил мне, что абонент недоступен.

Удивленно хмыкнул, положил телефон в карман. И произнёс, обращаясь к Фоме:

– Поехали в офис.

Слуга кивнул, завел двигатель, и машина выкатила с парковки.

Я же снова задумался по поводу Потемкиной. Картинка никак не складывалась. И виной всему был природник, который проявил себя только там, на поляне. А затем он словно исчез, будто его душеловы украли и утащили в межмирье. Литвинов сказал, что помогал девочке. Но зачем ей нужно было сбегать из дома?

В то, что в могиле лежало тело кого угодно, но не Потемкиной, я уже был уверен. Нужно узнать, кого преступники выдали за Потемкину. И почему княжеская чета опознала ее как свою дочь. А для этого нужно будет поискать информацию о пропавших девочках.

Я снова достал телефон, нашел в списке контактов номер Нечаевой, и набрал его.

– Слушаю, Павел Филиппович, – послышался в динамике голос секретаря.

– Арина Родионовна, не могли бы вы поискать в Сети информацию по пропавшим девочкам, – начал я. – Быть может, по сбежавшим из приютов, или ушедшим из дома и не вернувшимся.

– Хорошо, – ответила Нечаева. – Сейчас займусь.

– Больше спасибо, – поблагодарил я секретаря и отменил вызов.

– Вряд ли мать настоятельница заявит о пропаже, вашество, – произнёс Фома. – Ей только лучше. Ртов в приюте меньше, а подушевые выплаты Синод переводит исправно.

– Может быть, – с неохотой согласился я, убирая телефон в карман. – Но попробовать все же стоит.

Фома не ответил. Молча уставился на дорогу. А затем вздохнул и достал из кармана телефон. Набрал номер, дождался ответа и произнёс:

– Привет. Фома Питерский беспокоит. Есть разговор. Ага, подходи к офису Павла Филипповича. Минут через десять. Жду, ага.

Он отменил вызов и убрал телефон в карман. Обернулся ко мне и пояснил, заметив мой удивленный взгляд:

– Есть один вариант. Он может будет и дольше, чем в Сети этой мракобесной искать. Но зато верный.

Больше слуга ничего пояснять не стал. Машина проехала несколько кварталов и заехала во двор, где нас уже ждали.

Трое подростков в серых приютских робах вынырнули из тени арки, едва мы с Фомой вышли из машины. И при виде их слуга довольно усмехнулся:

– Здорова, шпана, – весело начал он.

– И тебе не хворать, дядя, – ответил за всех долговязый тощий паренек, который вышел чуть вперед. – Нужно чего?

Лицо парня показалось мне смутно знакомым. Но я никак не мог припомнить, где же я его раньше видел.

– Ну не стал бы я просто так беспокоить такого уважаемого человека, – протянул Фома. – Информация нужна. Недавно одна девочка на улицах пропала.

– Одна? – мальчишка хотел было сплюнуть под ноги, но осекся и вытер рукавом нос. – Да на улице много кто пропасть может, господин хороший. Стало быть, нам про каждую разузнать надобно?

Слуга обернулся ко мне, давая понять, что мне стоит добавить информацию и я заговорил:

– Шестнадцать лет, или чуть моложе. Одаренная, воздушница.

Фома кивнул и обернулся к троице:

– Вдруг, слышали чего? Или узнать можете?

– А еще чего о ней известно? – с важным видом спросил главный проныра.

– Стройная, не загорелая, ростом около метра шестидесяти, с темными волосами, с голубыми глазами, – принялся перечислять я.

– Красотка, – фыркнул мальчишка, который стоял чуть поодаль.

– Скорее всего, воспитанница приюта.

Парни переглянулись, словно бы раздумывая, стоит ли говорить. Фома же достал из кармана купюру, и это мигом решило дело:

– Отчего бы не узнать, дядь? – расплылся в улыбке долговязый, показав щель между передними зубами.

Фома протянул ему деньги и предупредил:

– Задаток.

– Маловато, – произнес проныра, но когда Питерский хотел было убрать купюру, ловко вырвал ту из пальцев. – За такие деньги мы будем долго искать.

– А ты думал, что я тебе сразу все заплачу? – хитро осведомился Фома. – Тогда ты со своей бандой в ближайшую булочную ввалишься и начнешь там самовар себе требовать да баранки под шумок воровать.

Пацан возмущенно засопел, но возражать не стал. Только покосился на своих сопровождающих, проверяя, не смеются ли. Но те сурово сдвинули брови, глядя на Фому.

Тот сделал вид, что задумался и вынул из кармана еще несколько монет. И принялся их подкидывать и ловить в широкую ладонь. Выходило у него до того ловко, что мальчишки завороженно смотрели на крутящиеся металлические кругляши.

– Могу добавить немного, чтобы вы купили себе леденцов на палочках.

– Мы такого не едим, – воинственно вскинулся последний паренек, отбросив ото лба рыжую челку и в его глазах полыхнули огненные искорки.

– А пломбир? – хитро уточнил Фома.

Мальчишка собирался сказать что-то колкое, но вместо этого сглотнул слюну.

– В лавке на углу вам выдадут по рожку с шоколадной крошкой, ежели скажете, что Фома попросил.

– Каждому? – с детской надеждой уточнил рыжий и я осознал, что, несмотря на лихой вид, перед нами и впрямь дети.

– Каждому, – подтвердил мой помощник и добавил, – Но промокация эта единичная и только сегодня действует.

– Маловато, – насупился главарь.

– Остальное выдам, когда больше информации найдете. Столько же заплачу.

– И еще по пломбиру, – вздохнул парень, покосившись на своих подельников, – каждому.

– Договорились, – Фома подбросил монеты особенно высоко.

– По рукам, – паренек ловко выхватил их до того, как деньги упали в широкую ладонь слуги. – Жди, дядь.

Он снял кепку и улыбнулся. А затем троица развернулась и мигом смылись со двора.

– Это что было? – удивленно уточнил я, переводя взгляд арки, где исчезли беспризорники, на слугу.

– Агентурная сеть, – хитро ответил Фома.

– То есть ты под честное слово дал больше рубля приютским детям с явно криминальной внешностью, и надеешься, что они вернутся? – переспросил я и покачал головой. – Боюсь, это не самое лучше вложение капиталов. Они наверняка уже тратят твои деньги на водку. Или курево. Не придет этот прощелыга.

Улыбка на лице слуги стала еще шире.

– А, он вернется, вашество. Вот увидите, – махнул рукой Фома и зашагал к крыльцу. Я направился за ним. И в голове мелькнула было мысль, а не подменили ли слугу. Питерский, который ненавидел городские парковки за то, что там нужно платить, вдруг дал какой-то шпане деньги и еще надеется, что пацанята вернутся. Что за аттракцион невиданной щедрости? Может быть в Петрограде завелся еще один мимик?

Фома свернул в жилое крыло, где через секунду послышался его громкий голос:

– Да, уважаемая Любовь Федоровна… Сейчас сделаю.

Довольно улыбнулся: видимо, призрак уже взяла слугу в оборот, и придумала ему очередной список дел по дому. И вошел в приемную.

Арина Родионовна сидела за своим столом, и читала с монитора компьютера. Время от времени она выписывала что-то на лист бумаги.

– Как дела? – уточнил я, и секретарь оторвалась от своего занятия:

– Пытаюсь найти информацию в Сети о пропавших детях, – сообщила она.

Я прошел к креслу, уселся и уточнил:

– И как успехи, Арина Родионовна?

– Пока не очень, – честно ответила Нечаева. – Дети либо из неодаренных семей, либо слишком взрослые.

Я вздохнул:

– Ну, попробовать стоило. Ладно, пойдем другим путем. И будет надеяться, что Иванов сможет найти природника. А вам пора домой, Арина Родионовна.

– Не хотелось уходить, не дождавшись вас, – призналась девушка и при этом смущенно опустила глаза.

– Я очень ценю это, – вздохнул я.

И вдруг остро ощутив, насколько приятно находиться рядом с Нечаевой. Неожиданно представил, как она одна возвращается в свою уютную квартиру, облачается в халатик… И тут же появилась другая неуместная мысль, которая заставила заледенеть: «Вдруг не одна.»

– Уже поздно. Вас никто не встречает? – словно между прочим спросил я.

– Так еще светло, – секретарь улыбнулась и добавила, – я прекрасно знаю дорогу и без провожатых.

Разговор прервал зазвонивший в кармане телефон. Я вынул аппарат, взглянул на высветившийся на экране номер. Звонила Алиса Белова. И я нажал на кнопку приема вызова:

– У аппарата.

– У меня для тебя плохие новости, мастер Чехов, – послышался из динамика голос Беловой. – Ты не дозвонился до Борзова?

– Пока нет, – ответил я.

– И не дозвонишься, – произнесла Алиса. – Я в квартире работного дома по вызову о скоропостижной смерти. Угадай, кто лежит сейчас передо мной на ковре?

– Никита Борзов, – произнес я упавшим голосом.

– Верно, Павел Филиппович, – подтвердила мои слова Алиса. – В компании неустановленного лица. Мужчины. И он тоже не подает признаков жизни. И мне предстоит определить, несчастный ли это случай. Но все очень похоже именно на него.

Невеселая вдова

– Вот оно что, – пробормотал я. – А кто второй?

– Это будет устанавливать следствие, – ответила Белова. – Документов у мертвеца не найдено.

– Спасибо за новость, – поблагодарил я. – Если еще какие будут по поводу этих двоих – дай знать, пожалуйста.

– Хорошо, – произнесла Алиса.

– А что там за адрес, где нашли мертвецов? – поинтересовался я.

– Сообщением пришлю, – торопливо пообещала девушка и завершила вызов.

Я же откинулся на спинку кресла. Смерть Борзова была ожидаема. Заказчик просто избавился от исполнителей. Второй мертвец, криомансер, скорее всего и убил девочку, которую нашли в неглубокой лесной могиле. Только вот заказчик не учел одну особенность. Но сейчас в квартиру, где нашли убитых, мне не попасть. Ладно, подожду, пока уедет следственная группа. А сейчас займусь другими делами.

Нашел в списке вызовов номер Фомы и набрал его.

– Слушаю, вашество, – послышался в динамике голос слуги.

– Подгони «Империал», – распорядился я.

– Куда поедем? – уточнил Фома.

– В старую часть города. В гости к Лопатиной.

* * *

Строения в переулке красовались свежевыкрашенными ажурными оградами, яркой черепицей на крышах, отмытыми от пыли фасадами. Дом Лопатиной стоял в конце переулка и казался серой громадиной на фоне остальных светлых особняков. Сад разросся, хотя еще не был окончательно запущенным. Видимо, в особняк иногда приходил садовник, чтобы обрезать кустарник и косить траву вдоль дорожки. Однако, чтобы облагораживать деревья сил у него не хватало. Или же за эту работу ему не платили. Второй вариант казался мне более вероятным.

Я остановился у ворот, несколько раз нажал на кнопку вмонтированного в столб звонка, но открывать мне дверь никто не спешил. Быть может, сигнал не работал. Я потянул на себя створку, и та неожиданно неохотно поддалась, и со скрипом открылась, впуская меня на территорию. Широко распахнуть ворота не получилось. Петли были покрыты ржавчиной, да и полотно здорово провисло и едва ли не цепляло землю. Пришлось протискиваться в приоткрывшийся зазор.

С ветки ближайшего дерева с хриплым карканьем вспорхнула крупная ворона и, улетела чуть дальше, чтобы устроиться на облезлой ограде и, склонив голову, и интересом рассматривать меня.

Упадок на территории наблюдался во всем. Оконные рамы казались серыми, с облупившейся краской, а стекла были начищены только в левом крыле, правое же выглядело запущенным. Мансардные окна и вовсе были закрыты ставнями, и тяжелые створки уже были оплетены паутиной. Видимо, эти окна давно не распахивали. Гранитное крыльцо было отмыто только по центру, а в щели и выемки набился мелкий сор. Входная дверь была не так давно окрашена и резко контрастировала с косяками, которые решили не приводить в порядок.

Я поднялся по ступеням крыльца, нажал на кнопку дверного звонка. Но из дома не донеслось ни звука. Скорее всего, звонок не работал. Пришлось взяться за бронзовое кольцо дверной ручки и раз ударить им по металлической пластине. Стук в холле отозвался гулким эхом.

За дверью было тихо. И я протянул было руку, чтобы снова постучать, как створка резко распахнулась. На пороге стоял долговязый крепкий мужчина в черном сюртуке с блестящими пуговицами и серебряной вышивкой по вороту. Невольно отметил начищенные ботинки с острыми носами и отутюженные стрелки на брюках.

– Здравствуйте. Вам назначено? – чопорно уточнил привратник.

– Мы не договаривались о встрече, – ровно ответил я. – Но я хотел бы поговорить с Паулиной Ананьевной. Меня зовут Павел Филиппович Чехов. Я адвокат.

Я достал из кармана удостоверение, раскрыл его и продемонстрировал привратнику. Мужчина окинул меня подозрительным взглядом, но все же кивнул и молча отошел в сторону. Мне показалось, что он хотел оставить меня за порогом, но все же пропустил в холл, а потом указал рукой в сторону гостиной.

– Проходите, я доложу хозяйке, – со странным высокомерием произнес он и зашагал по лестнице на второй этаж.

Я же прошелся по комнате, оглядывая помещение. На стенах темнели прямоугольники невыгоревших обоев, на местах где раньше висели картины. Полки с книгами выглядели куцо и мне казалось, что части томов не хватало. Над каминной полкой расположился портрет, изображавший не старого еще человека с аккуратной бородкой в парадном мундире. Мужчина стоял у кресла, положив на его спинку крепкую ладонь. В самом кресле, закинув ногу на ногу, сидела молодая женщина с темными волосами. Она была облачена в закрытое платье горчичного цвета, а на коленях удерживала несколько лилий на длинных стеблях. Подозреваю, что это был покойный Лопатин с супругой. Несмотря на вуаль, которой моя недавняя гостья скрывала лицо, я узнал ее черты в нарисованной женщине. Хотя художник явно польстил ей, добавив образу мягкости и взгляду загадочности.

Ковер под ногами был довольно потертым, но чистым. Как и шторы с подвязами, украшенными кистями. В помещении царил полумрак. Вполне вероятно, что в этом доме экономили на электричестве.

В комнату вошла невысокая девушка в сером платье и накрахмаленном переднике и чепчике. Заметив меня, она вздрогнула и боязливо поклонилась. Она явно хотела что-то у меня спросить, но тут где-то за моей спиной хлопнула дверь и послышались шаги. Девушка пригнулась, попятилась, а потом и вовсе подхватила юбку и шмыгнула туда, откуда пришла. Я же успел повернуться как раз к тому моменту, как в комнату вошел дворецкий и торжественно объявил:

– Княгиня Паулина Ананьевна.

Я с трудом сдержался от улыбки. Эта процедура напоминала объявление церемониймейстером гостей на торжественных приемах. Не хватало только удара посоха об пол.

Женщина неспешно вплыла в арку и остановилась так, чтобы мне было удобно ее рассмотреть. Лопатина успела наскоро припудрить лицо и немного мелких светлых частичек осыпалась на воротник платья. От хозяйки дома тянуло вязким тяжелым ароматом духов, которые еще не успели развеяться. Волосы женщина подняла наверх и скрепила черепаховым гребнем.

Я коротко поклонился:

– Здравствуйте.

Паулина скривилась и недобро прищурилась:

– Кого я вижу! Юноша, вы быстро сообразили, с кем столкнулись в своем кабинете. Решили все же извиниться? Я это ценю.

– Если вам угодно так думать… – начал я.

– Мне удобно, – перебила меня Лопатина и прошла к окну, чтобы вновь встать ко мне вполоборота.

– Я пришел, чтобы…

– Вы плохо извиняетесь, юноша, – опять оборвала меня женщина и окинула торжествующим взглядом. – Старайтесь лучше.

– Мы можем поговорить или я напрасно пришел к вам? – строго перебил я Паулину Ананьевну, чем заставил ее удивленно распахнуть глаза.

Дворецкий при этом напрягся и мне даже показалось, что он выжидающе посмотрел на хозяйку, словно ждал от нее приказа выставить меня прочь. После недолгого молчания княгини я пожал плечами и спокойно продолжил:

– Очевидно, что я напрасно потратил свое время. Не провожайте.

Развернулся и направился к выходу.

– Подождите, – окликнула меня женщина и в ее голосе прорезалось нетерпение. – Раз уж вы пришли, то давайте обсудим мои дела.

– И велите подать чай, – я неспешно обернулся, встав в проеме арки точно так же, как до того стояла Паулина. И добавил. – С сахаром.

Женщина зыркнула на своего дворецкого, который и не думал двигаться с места.

– Прохор, распорядись на кухне, чтобы заварили нам с гостем чаю.

– С сахаром, – добавил я, с мстительным удовольствием наблюдая, как морщится Паулина.

Мужчина поклонился хозяйке и пошел прочь. Княгиня же скрестила руки на груди и продолжала испытующе на меня смотреть. Быть может, она ожидала от меня извинений. Но ее настигло жестокое разочарование. В конце концов, я понимал, что мои услуги были ей нужны. Иначе она не пришла бы в мой кабинет накануне. А после того как она начала со мной диалог в этой гостиной, я не испытывал желания упрощать собеседнице жизнь.

Паулина уселась в кресло у камина и предложила мне занять соседнее. Я принял приглашение и ощутил несколько неприятно выпирающих под обивкой пружин.

– Погода сегодня удалась, – со скучающим видом, начал я беседу.

– Пожалуй, – ответил женщина сквозь зубы.

– И ветер с залива мягкий, – продолжил я. – И солнце не так палит, как в прошлом году.

Паулина недовольно покачала головой и процедила:

– Не припомню.

– Мне кажется, сезон корюшки на этот раз затянулся. Зато рыбка была знатной. Вы с чем предпочитаете лакомиться корюшкой? Я вот люблю жареную с лимоном и петрушкой.

– Искупитель меня избави от таких разговоров, – она возвела глаза к давно побеленному потолку.

В комнату вошла уже знакомая мне девушка в сером платье и внесла поднос, на потом стояли чайник и две чашки. На небольшом блюдце лежало несколько овсяных печенек. Сахарницы не было. Я взглянул на Лопатину с недоумением и уточнил:

– У вас нет сахара?

Она поджала губы и бросила на поднос недовольный взгляд. Потом перевела глаза на служанку.

– Подай сахар.

Девушка оглянулась на дворецкого, и тот сунул руку в карман, чтобы вынуть ключ. Глаша не лукавила, когда говорила, что сладкое тут прячут в буфет под замок.

– У меня плохая переносимость сладкого, – нехотя пояснила женщина.

Однако когда расторопная служанка принесла в вазочке колотые кусочки сахара, Паулина бросила в свою чашку несколько штук. Я сделал то же самое, хотя вкус сладкого чая мне был неприятен. К слову, напиток тоже был не особенно хорошим. О чем я не преминул сообщить хозяйке.

– Вам стоит покупать чай в восточной лавке у площади Покаяния. Там составляют отменные сборы. Хотя вы могли убедиться в качестве напитка, когда посещали мой кабинет.

– Конечно, – выдавила женщина.

Казалось, она едва сдерживалась, чтобы не высказать все, что обо мне думает. Но сумела совладать с собой и растянула губы в подобии улыбки.

– Вы ведь приходили ко мне по делу, верно?

– Все так, – с облегчением выдохнула Лопатина, допила чай и плеснула себе в чашку новую порцию, сдобрив ее четырьмя кусочками сахара. Затем с подозрением взглянула на меня и добавила пятый.

– И чем я могу быть вам полезен? – уточнил я.

– Меня подлым образом ограбили. Человек, который был вхож в дом, которому мы безгранично доверяли, – она махнула рукой в сторону дворецкого, тем самым давая понять, кого имеет в виду под местоимением «мы».

– Когда это произошло?

– Воровство могло произойти около месяца назад. Но обнаружилось гораздо позже. Негодяйка служила в доме много лет. Мы относились к ней с теплотой. Не нагружали работой, исправно платили, отпускали пораньше, когда ей требовалось. Терпели нерадивость…

– Зачем? – прямо спросил я и мстительно высыпал в чашку содержимое вазочки с сахарными кусками.

– Что зачем?

– Почему вы терпели нерадивую служанку?

Я залил сахар настоем и сделал глоток, стараясь не кривиться от приторного напитка.

Паулина поджала губы:

– Мы просто решили проявить доброту.

– Зачем? – снова уточнил я. – Не проще ли было нанять ту, которая будет хорошо исполнять работу?

Стоявший у входа Прохор шумно выдохнул, но Лопатина кинула на него неодобрительный взгляд и мужчина замер.

– Теперь я понимаю, что эту неблагодарную девку давно надо было гнать в шею. Не ждать, пока она обворует дом. По своей доброте мы пригрели змею, Павел Филиппович.

– О ком речь? И что именно произошло? – решил я перейти к делу.

– Расскажи, как звали ту воровку. И как все было, – велела Паулина дворецкому и Прохор с готовностью подошел ближе:

– Глашка. Кухарка, которая работала у нас почти десять лет, – начал он.

– И все время была нерадивой, – негромко произнес я и отпил густой сироп.

– Около месяца назад я велел ей почистить серебро. Старинные, фамильные ложки и вилки. Очень дорогие. Глаша все тянула с этим и никак не отдавала столовые приборы.

– А что случилось потом?

– Она вернула мне серебро в салфетке перед тем, как уйти восвояси. А потом сообщила, что не вернется в дом. Сказала, что устроилась на другую работу.

– Зачем вы доверили такую важную работу нерадивой служанке? – невинно поинтересовался я. – И не проверили серебро, когда она его вернула?

Затем я повернулся к мрачной Паулине и беспечно продолжил:

– Ваш дворецкий не принял работу и заметил пропажу после увольнения. Это не проблема кухарки. Я также наслышан, что довольно часто управляющие обыскивают служанок на выходе из дома. У вас такое не практикуется?

Пронька вспыхнул и втянул в легкие воздух, но не успел ничего сказать. Лопатина властно вскинула руку, призывая его молчать. И мужчина словно прорванный воздушный шар шумно засопел.

– Эта девка вынесла из моего дома семейное серебро, – отчеканила Паулина.

– Почему именно она?

– Она уволилась внезапно, – заговорил Пронька, когда княгиня ему кивнула. – Я точно знаю, что она собралась выйти замуж. Украла серебро, чтобы добыть себе приданое. Потому что никто бы не взял ее без приданого замуж.

– Почему? – вновь поинтересовался я, разбавив сироп чаем.

– Служанку которой почти тридцать? – презрительно скривилась Паулина. – Очевидно, что ее возьмут в дом только с доплатой.

– Но в вашем доме ей платили жалованье. То есть в свой дом вы ее взяли без доплаты с ее стороны. И несмотря на нерасторопность, платили исправно за невыполненную работу почитай десять лет. Быть может, она была нужна кому-то из мужчин слуг? – я выразительно посмотрел на Проньку и он враз побледнел.

– Я бы никогда… – проблеял он и замолк под тяжелым взглядом хозяйки.

– Прохор – единственный мужчина в штате слуг. Лишь изредка приходит садовник. Но он работает под присмотром и с девками не болтает.

Я изучающе взглянул на дворецкого, и тот нервно переступил с ноги на ногу.

– Итак, Прохор выдал служанке, в которой не был уверен, дорогие столовые приборы для чистки. Фамильное серебро. А когда забрал, то не проверил, что именно было в салфетке. Все так?

– Звучит так, словно виноват дворецкий, – процедила Паулина Ананьевна.

– Нерадивый дворецкий, – заметил я. – И я просто резюмирую все, что услышал.

Лопатина встала на ноги и принялась мерить шагами гостиную. Прохор отошел подальше и вжался спиной в стену.

– Меня обокрали. Меня! Аристократку!

– Возмутительно, – кивнул я.

– Эта девка стащила ложки, которыми пользовались мои предки.

– Родители вашего супруга, – мягко поправил ее я и с подозрением взялся за печенье, раздумывая, стоит ли его пробовать.

Женщина взглянула на меня с ненавистью и прошипела:

– Это не имеет значения.

– Конечно, – кивнул я. – Это такая же мелочь, как и то, что ваш дворецкий не проверил ложки при получении. Как и то, что он обыскивал служанку перед тем, как она покидала дом.

– С чего вы это взяли? – Лопатина презрительно скривилась. – Прохор не стал бы трогать эту девку.

– Конечно, – вновь кивнул я и выразительно взглянул на слугу. – Он не досматривает карманы. Не требует выворачивать их сумки. Не обыскивает девушек, проверяя, не выносят ли они что-то под одеждой…